***
Волк и сэр Филипп первыми постучали в дверь одинокого домика на опушке леса, страшась напугать его хозяев. Другие остались ждать неподалеку, охраняя сон Вирджинии. Олав дал ей повторно несколько капель настойки, чтобы она пока не просыпалась. На стук никто не ответил, поэтому друзья вошли в дом, дверь которого оказалась не заперта. Внутри все было обставлено очень скромно, но при этом не лишено уюта и чистоты: у входа лежал коврик с надписью «Вытирайте ноги»; у окна стоял обеденный стол со стулом; стол украшала расписная ваза с ромашками и кипа книг, сложенных аккуратным столбиком; в углу, над печью, висело несколько шкафчиков со столовыми приборами и разнообразных форм пузырьками; в другом углу расположился высокий платяной шкаф. Судя по предметам в комнате, здесь проживал один человек, очень любивший порядок и растения. Потому что помимо прочих бытовых предметов в доме имелось по меньшей мере двадцать цветочных горшков, загромождающих собой все окна и полки. Из кухни была видна арка с белой занавесью, ведущая в другую комнату. Волк заглянул в нее — там стояла односпальная кровать, прилежно заправленная пуховым одеялом, а поверх наложены маленькие салатовые подушки. Также в спальне напротив кровати находился диванчик, обитый зеленым бархатом, а подле него миниатюрный столик, где располагались нитки, пуговицы и другие принадлежности для шитья. — Что ж, очевидно, здесь живет женщина, хотя бы это радует, — заключил Волк, обращаясь к Филиппу, что стоял на кухне и внимательно разглядывал склянки в шкафах. Все они были подписаны. Названия некоторых оказались просты и понятны: «Сонное зелье», «Средство от головной боли», «Яд», «Приправы для супа», «Тимьян», «Лаванда» и другие; но на остальных были надписи на неизвестном языке, и понять, что в них, не представлялось возможным. — Почему ты так решил? — приподнял бровь рыцарь, но Волк не успел ответить — в этот момент входная дверь распахнулась, и внутрь вошла низенькая худенькая женщина с ведром в руках. Одетая в белый кружевной фартук и простое салатного цвета платье, с маленькими фонариками на плечах. На голове у нее красовался белый чепчик, из-под которого выбивались непослушные светлые кудри. На вид ей было лет тридцать, может, тридцать пять. — Вы кто такие? — всполошилась блондинка, увидев в своем доме незнакомцев. От испуга она выронила ведро, и вся вода из него растеклась по полу. — Ну вот! Еще и воду из-за вас пролила. А ну, отвечайте! Чего надобно в моем доме? — она вынула из кармана тонкую кривую веточку и наставила ее на подозрительных вторженцев. — Вы чего? — криво усмехнулся Волк. — Собрались пугать нас этой корягой? — Простите неучтивость моего друга, миледи, — сразу же извинился Филипп, заметив, что маленькая женщина начинает приходить в ярость. — Мы всего лишь заблудшие путники и нуждаемся в вашей помощи, — он хотел закончить просьбу, но вместо этого добавил: — Мы не желаем вам ничего дурного. — Какого рода помощь вам нужна? — успокоилась хозяйка, бережно укладывая палочку обратно в карман фартука. — Если вы та, кто мы думаем, то сумеете нам помочь, — выпалил Волк, опередив друга, который не хотел наседать вот так сразу на гостеприимную хозяйку. — С моей любимой случилась беда. Мы думаем, что она одержима злым духом, от него необходимо срочно избавиться, иначе… — он запнулся, — она может погибнуть. — И с чего вы взяли, что я смогу ей помочь? — женщина нахмурилась и положила руки на бока, всем своим видом давая понять, что не рада незваным гостям. — Но вы ведь фея… — поторопился Филипп прежде, чем успел подумать, а стоит ли вообще так говорить. — Не знаю, откуда вам обо мне известно, но делать для вас я ничего не собираюсь. Это — во-первых, а во-вторых, если бы и хотела, то не смогла бы. Моя сила уже не та, что прежде. — Вот значит как! — рассердился Волк. — И вас совершенно не волнует, что невинная девушка умрет? Фея было открыла рот, чтобы ответить нечто колкое, но не успела. — Мы хотим спасти принцессу Аврору! — едва не закричал Филипп и сразу же укорил себя за поспешные слова, но, набрав в грудь побольше воздуха, продолжил: — Я намерен пробудить Спящую Красавицу ото сна. Я мечтаю о ней с тех пор, как услышал ее трогательную историю. — А ты в курсе, что разбудить принцессу и снять проклятие может лишь поцелуй истинной любви? — на этот раз фея скрестила руки на груди, переключив строгий взгляд изумрудных глаз на рыцаря. — Да, я знаю об этом, но я уверен в своих чувствах к Авроре. Около минуты хозяйка буравила его пытливым взглядом, рассчитывая уличить во лжи, отчего бедняга Филипп ссутулился и даже слегка покраснел. — Так и быть, — смягчилась наконец она, позволив рыцарю облегченно выдохнуть. — Ведите сюда вашу девушку. Сделаю для нее все, что смогу. Волк вылетел из дома феи, как на крыльях, радуясь, что у Вирджинии появился хотя бы шанс на спасение, поскольку за то время, что они искали домик, он уже успел совсем отчаяться. Сложно поверить, что им повезло найти волшебницу, именно тогда, когда она была так нужна. Хотя в сказках возможно все. — Здорово ты это придумал, — заговорщически шепнул Волк Филиппу, когда они тащили все еще спящую Вирджинию к дому. С ними также пошел Олав, ведь очень беспокоился за свою пациентку. А сэру Джеймсу и Родерику всучили ведра, отправив до реки за водой для великодушной хозяйки. — Я имею в виду, про принцессу, иначе фея не согласилась бы нам помогать. — А я и не придумывал, — совершенно серьезно ответил тот. — Я вправду влюблен в Аврору и хочу пробудить ее ото сна. Волк пораженно вскинул брови, а Олав напротив, расплылся в загадочной улыбке с мыслью: «Миром правит любовь». — Так вот почему ты напросился с нами в поход? Я знаю, что отец не хотел тебя брать, — осведомился Волк, но не получил ответ, так как они подошли к домику, где на пороге их уже ждала фея, сменившая повседневный наряд на волшебный. Он тоже был зеленого цвета, но отличался от ее предыдущего убранства более богатым и изысканным вкусом: платье выполненное целиком из блестящего атласа, расшитого серебряными нитями, обрамляли оборы и навесные рюши из дорогого фатина, а рукава одежды украшали золотые пуговицы. Также внешний вид волшебницы отличали маленькие, прозрачно-зеленые крылышки за спиной. — Скорее, заносите ее в дом, — жестом руки подгоняла их хозяйка, а в другой у нее была волшебная палочка, которая так и осталась выглядеть простой веточкой. — Сюда, в спальню, на кровать, осторожно! Не ударьте ее головой! — Волка немного раздражал приказной тон Зеленой. Было очевидно, что она любит командовать, но он сдерживал себя и смиренно молчал, чтобы не наговорить лишнего. — Так! А теперь все выйдите отсюда вон! — снова приказала фея, прогоняя гостей как моль, когда они уложили Вирджинию на кровать. — Кроме тебя, мистер-вредина, — она придержала Волка за руку. — Нужно, чтобы ее кто-то держал, пока я буду проводить обряд. Держал? Волку стало не по себе… Входная дверь домика закрылась за рыцарем и послом, и волшебница принялась быстро перебирать банки, стоявшие на полках. Какие-то она совала в карманы, а другие выбрасывала без всякого сожаления. Об этом свидетельствовал звук бьющегося стекла, доносившийся из кухни. В это время Волк крепко привязывал Вирджинию к кровати толстой веревкой по приказу хозяйки. Едва он успел закончить работу, как в комнату вошла фея, с восковыми свечами в руках, глиняным кувшином и карманами, набитыми кучей склянок. — Вот, расставь свечи вокруг кровати и зажги, — велела она помощнику, а сама достала пузырьки и смешала их содержимое по несколько капель в один. Волк послушно выполнил все указания, стараясь сохранить спокойствие, хотя сердце его в тот момент встревоженно трепыхалось. — Нужно привести ее в чувство, — коротко добавила Зеленая , налив на маленькую тряпочку раствор с едким запахом, и поднесла ее к лицу одержимой пациентки. Едва вдохнув аромат трав, та тут же открыла глаза. — Где я? Что вы делаете? Не трогайте меня! — закричала Вирджиния в ужасе, обнаружив себя связанной. — Держи ее! — гаркнула фея. Волк схватил жену одной рукой за плечи, а другой за лоб, насильно прижимая ее к подушке. — Нет! — еще громче завизжала Вирджиния, когда волшебница зажала ей нос пальцами, вынуждая широко открыть рот, и влила смешанное содержимое банки прямо ей в горло. Проглотив зелье против своей воли, Вирджиния снова потеряла сознание. Зеленая начала читать заклинание сидя на коленях у кровати, Волк же остался на своем месте, возле жены, продолжая крепко ее держать. Dhat kann ec it fiotanda, Ef ec scal firdha lidhi Teli a tiva for: Asa oc Alfa Ec kann allra skil, Far kann osnotr sva. После прочтения, изумрудные глаза феи вспыхнули золотым огнем. — Как твое имя, дух? — громко задала она вопрос, возложив теплую ладонь на холодный лоб Вирджинии, лицо которой стало меняться, но не в буквальном смысле. Его сверху будто накрыло, как покрывалом другое, астральное лицо женщины. — Назови свое имя! — Мое имя Майя! — осклабился дух из уст Вирджинии ледяным потусторонним голосом. — Чего тебе надо от этой несчастной? — требовательным тоном продолжала допрос Зеленая. — Я жажду возмездия, — нехотя отвечал призрак, так как его вынуждало это делать заклинание. — За то, что меня убили раньше срока, за то, что обвинили в колдовстве! Я лишь хотела жить и любить, но у меня отняли и то и другое! И теперь вы все ответите за свои грехи! — Вирджиния вновь предприняла попытку вырваться из оков, на этот раз с большей силой, такой, что Волку еле удалось ее удержать. Фея опять забормотала заклинание: Dhat kann ec it tiunda, Ef ec se tunridhur Leica lopti a Ec sva vinc, At their villir fara Sinna heim hama Sinna heim huga. Dhat kann ec it threttanda, Ef ec scal thegn ungan Verpa vatni a: Mun-at hann falla, Thott hann i folk komi, Hnigr-a sa halr for hiorom. Глаза ее снова вспыхнули золотом. Вирджинию затрясло, вены на ее руках и шее вздулись, а мелкие предметы в комнате с грохотом посыпались на пол. — Я изгоняю тебя, дух! — повелительно вскрикнула волшебница, вынув свою палочку и поднеся ее к груди Вирджинии. — Приказываю, покинь душу и тело этой девушки, ибо она ничем не повинна и не заслужила нести твою злость! Окно спальни распахнулось, впуская порывистый ветер, который погасил все свечи. Все, кроме одной. Руки феи дрожали, словно ее волшебная палочка весила во сто крат больше положенного. Затем она засияла зеленым светом, разрастающимся до тех пор, пока всю комнату не озарила яркая вспышка. К концу палочки прицепился черный огонек, постепенно выходящий из тела Вирджинии. Фея быстро поместила его в пустую склянку, залив сверху водой, которая сразу же почернела, а после закупорила его тугой пробкой и запечатала своей магией. — От этого необходимо избавиться, — волшебница устало протянула пузырек Волку. — Закопать так глубоко, чтобы никто и никогда не смог найти. — Я безмерно благодарен вам за помощь, — кивнул он, припрятав склянку во внутренний карман пиджака. — С ней все будет в порядке? — Ей нужен отдых. Мытарь вымотал ее изнутри, тело ее быстро восстановиться, а вот на лечение души может понадобиться время, — фея коснулась груди Волка, отчего он ощутил необычайное тепло и покой. — Тебе и твоим друзьям тоже надо поспать, можете разместиться в моем амбаре. — Не знаю, как вас благодарить за доброту, — он внезапно смягчил свое отношение к хозяйке, которая до этого момента только раздражала. — Я ведь даже не спросил вашего имени. — Меня зовут Фауна, — вздохнула фея, опускаясь на бархатный диванчик. — Я последняя фея-крестная принцессы Авроры и хранительница этого королевства. — А куда девались ваши сестры? — учтиво поинтересовался Волк. — Они пропали очень давно, странствуя по свету, в поисках человека, который смог бы снять проклятие. — Волшебница расстроилась, то ли оттого, что не знала о судьбе сестер, то ли от отчаяния, что никто и никогда не сможет разбудить ее крестницу. А может, и от того и от другого. — Фауна, — остановил Волк хозяйку дома, когда та уже собиралась покинуть комнату. — Можно последний вопрос? — она кивнула. — Каким лекарством мне излечить душу Вирджинии? — А ты сам не знаешь? — фея пристально поглядела на него, но на его лице отразилось лишь негодование. И тогда она ответила вопросом на вопрос: — Какая самая сильная магия из всех на земле? Она вышла из комнаты, оставив Волка наедине с женой, и он ответил, самому себе: — Магия любви, конечно… Остаток дня Волк сладко сопел у постели спящей Вирджинии. Он был сильно вымотан за последние сутки, также, как и его спутники, которых хозяйка гостеприимно накормила сытным обедом и разместила на отдых в амбаре. Вирджиния проспала еще и всю ночь, проснувшись только на следующее утро. Открыв глаза, она обнаружила рядом с собою мужа: он все еще тихо почивал, положив голову ей на колени. Легким движением пальцев она погладила его черные волосы и убрала непослушные пряди со лба. Ее нежное прикосновение разбудило Волка. — Дорогая, ты проснулась, — довольно улыбнулся он, а в его глазах отразилась безмятежность. — Долго я спала? — спросила она, осознавая, что в ее голове пронеслось дежавю. — Ты проспала почти целые сутки. — О нет, Венделл! — воскликнула Вирджиния, схватившись руками за голову. — Вирджиния, обещаю, мы найдем его, как только ты отдохнешь… — Я достаточно отдохнула! — перебила она внезапной вспышкой агрессии. Но затем опомнилась и мягко добавила: — Прости, не понимаю, что со мной такое. Пока призрак Майи был во мне, я чувствовала ее злость, такую сильную, такую обжигающую… не знаю, как объяснить, но мне кажется, будто какая-то ее часть так и осталась со мной. — Вирджиния, ты ни в чем не виновата, — попытался успокоить ее муж, взяв ее руки в свои. — Знаю. Волк трепетно поцеловал каждую из ее рук, после чего ушел, чтобы сообщить друзьям, что пора отправляться в путь. Вирджиния встала с постели и привела себя в порядок. Фея любезно подогрела ей воду, чтобы она могла помыться и подарила одежду, которую когда-то носила ее крестница. Это оказалось очень кстати, так как вещи Вирджинии сильно износились за время путешествия и плохо пахли. Коричневые брюки и белая хлопковая рубашка с корсетом пришлись ей как раз впору. А вот кожаные сапоги принцессы были немного малы, поэтому гостья из другого мира решила надеть на ноги привычные для себя кроссовки. Когда она вышла из спальни на кухню, хозяйка домика не заметила ее, будучи увлеченной приготовлением приятно пахнущего блюда. — Что вы готовите? — вежливо поинтересовалась Вирджиния. — О, как же тебе идет этот наряд! — прокаркала волшебница, хлопнув в ладоши. — Ты так похожа в нем на мою крестницу, — добавила она и смахнула непрошеную слезинку, скользнувшую по щеке. — Большое спасибо вам за одежду, — Вирджиния поправила съехавший немного в сторону черный корсет. — И вообще, за все… спасибо. — Давай я помогу его зашнуровать, — предложила Фауна и, не дождавшись ответа, подбежала к гостье со спины, принявшись быстро завязывать шнуровку. — Какие у тебя красивые блестящие локоны, Вирджиния! — комментировала она с восторгом. — У моей Авроры тоже волосы волнистые, только не каштановые, как у тебя, а светлые, словно белое золото. — Вы должно быть очень скучаете по ней? — отозвалась Вирджиния, когда фея завязала последний узелок в аккуратный бантик. — Не высказать, как сильно, — ответила хозяйка, жестом предлагая ей сесть за стол, и начала наливать суп в тарелку. — Но я верю, что однажды придет день, когда прекрасный юноша, чистый сердцем и душой, разбудит мою девочку поцелуем и освободит всех нас от злых чар. — М-м-м… вкусно! — похвалила еду Вирджиния и улыбнулась, выказывая свое уважение поварихе. — Этот суп, безусловно, самый невероятный из всех, что я когда-либо пробовала. — Благодарю, сама готовила. — Кивнула Фауна. — Теперь мне придется учиться жить без помощи волшебства., — и осеклась, осознав, что ляпнула лишнее, ведь прекрасной гостье совсем не обязательно знать, какую цену пришлось заплатить за чудесное спасение. Но было поздно, Вирджиния уже сообразила, что что-то не так. — Как это? Что с вами произошло? Фея вымученно вздохнула. — Я израсходовала всю свою магию, чтобы изгнать из тебя мытаря, — призналась она в тяжелых последствиях обряда. — Призрак был очень силен, и мне пришлось сделать выбор. — То есть, вы заранее знали, что отцепление этого духа заберет у вас всю магию? И все равно решили мне помочь? — опешила Вирджиния, а когда волшебница кивнула в ответ, бросилась ей на шею и крепко обняла.***
К полудню все необходимые припасы были собраны и друзья могли продолжить свое путешествие. Зеленая тепло попрощалась с ними, пожелав удачи в их нелегком походе. Когда все уходили, она подозвала к себе Филиппа и, недоверчиво сощурилась: — Ответь мне, юноша, ты говорил правду о своих чувствах к моей крестнице? Или солгал, чтобы я согласилась вам помочь? — Не стану лукавить, мадам, я действительно так сказал, потому что нам очень нужна была ваша помощь, — волшебница мгновенно нахмурилась, однако тон рыцаря оставался уверенным и твердым. — Но в моих словах не было и тени лжи, мое сердце навеки принадлежит принцессе Авроре. И только ей одной. — Что же, тогда тебе понадобится это, — Фауна достала из-за спины восхитительный меч, убранный в железные ножны. — Это Альмас. — объяснила она. — Он выкован лучшими мастерами на Драконьей горе из эльфийского серебра и закален сиянием луны. Это необычный клинок, мы с сестрами пропитали его светлой магией. Он рожден, чтобы сражаться со злом. Я дарую его тебе, Филипп, сын Джеймса, ибо на избранном тобой пути, тебя и твоих друзей ожидает много опасностей. Это оружие поможет вам в трудный час, — с этими словами добрая фея, держа меч на двух ладонях, протянула его рыцарю. — Спасибо вам за такой чудесный подарок, — с благодарностью принял оружие Филипп, внимательно разглядывая его. Рукоять была выполнена из белого серебра, так же, как и сам клинок, а ножны украшали разноцветные алмазы. Но даже столь элегантный внешний вид стали не поражал так, как сила, которую Филипп ощутил, едва взяв клинок в свои руки. — Я буду с честью носить его, и даю вам слово рыцаря, что непременно добьюсь своей цели. Дремучий Темный лес Шестого королевства, в отличие от уютного домика феи Фауны, встретил путников отнюдь не гостеприимно. На протяжении двух часов они бродили по местности, ища возможные следы короля или его похитителей. Но безуспешно. Обостренное чутье Волка оказалось бесполезным, там, где весь воздух пропитался смердящими испарениями шишигиных болот. Все это время Волк прислушивался к каждому шороху и не спускал глаз с Вирджинии, поскольку из-за прошедших событий страшно боялся, что с ней опять может что-нибудь случиться. — Я забыла спросить тебя кое о чем, — сказала она мужу, когда они остановились на недолгий привал. — Как ты познакомился с этим оборотнем, Малисом? Я помню, что в Северном лесу, ты назвал его по имени. И он, тебя тоже узнал. Волк упрямо поджал губы, выпустил тяжелый вздох, будто ожидал подобного вопроса уже давно. На секунду задумался, прежде чем ответить: — Мы выросли в одной стае, — начал рассказывать он. — В детстве мы были друзьями, но чем становились старше, тем больше он менялся. Его отец тоже был вожаком, очень жестоким, и противником того, чтобы с его народом жили полукровки, такие, как я. А еще он был влюблен в мою мать, но она не отвечала ему взаимностью, и однажды, встретив моего отца (он был человеком), тайно вышла за него замуж и родила от него детей. Мы жили мирной жизнью в маленькой деревне, но крестьяне подозревали, что у нас необычная семья. Когда люди уверились в своих подозрениях, они пришли к нам в дом с оружием и сожгли его дотла. В пожаре погибло двое моих братьев, и мой отец тоже сгорел, в попытке их спасти. Мне тогда было всего семь лет, — с каждым новым словом этой печальной истории лицо Волка становилось все мрачнее, и Вирджиния уже начала жалеть, что вообще спросила об этом. — Мать не знала, куда ей идти с двумя маленькими детьми, а снова оседать рядом с людьми было опасно. Поэтому она вернулась в стаю, уговорив отца Малиса принять нас. Он согласился, но с условием, что она станет его волчицей. Ради спасения наших с сестрой жизней, ей пришлось пойти на этот шаг. Когда я стал постарше, отчим начал плохо обращаться со мной и учить своего сына тому же. Но я никогда не давал спуску Малису, мы часто дрались и делали друг другу подлянки. Но однажды, когда в подростковом возрасте я победил его в схватке в школе, на глазах у всех его прихвостней, Малис счел это унижением и пожаловался своему отцу. Его папаша был тем еще мерзавцем, но на этот раз он навешал оплеух своему сыночку, а не мне. Ты бы видела, как я ликовал в тот момент, но если бы знал заранее, чем это все обернется, я бы, наверное, так не радовался. Спустя некоторое время, Малис солгал вожаку, что моя мать ему изменила. У волков, такое карается смертью. Мою маму сожгли на костре в полнолуние, заставив нас с сестрой смотреть на казнь. — Как это ужасно! — в сердцах воскликнула Вирджиния. — Волк, прости, я не знала. В Нью-Йорке ты никогда не рассказывал о своей семье… — Все в порядке, это было давно, — внешне Волк оставался спокойным, хотя — Вирджиния знала наверняка — сердце его терзалось от боли чудовищных воспоминаний. — Прошлое осталось в прошлом, и главное сейчас — это мы, наш ребенок и наша семья. Остальное не имеет значения, — он взял ее за руки. Она с состраданием всматривалась в его добрые глаза, стараясь разглядеть там чувства, что муж прятал глубоко внутри. — Что случилось с твоей сестрой? — Вирджиния вспомнила, что он упустил этот момент в рассказе. — Мы сбежали из стаи после смерти матери, потому что знали, что если останемся, нас ждет та же участь. Оборотни преследовали нас и нагнали… — его голос дрогнул горечью, Волк проглотил досадный ком и выдавил: — я не смог ее спасти. Ей было всего четырнадцать лет. — Мне очень жаль, — постаралась утешить его Вирджиния, крепко обняла и погладила по голове. — Как ее звали? — Милантэ́, — произнеся ее имя вслух, он улыбнулся самым уголком рта, но жена все равно заметила, как его глаза заслезились. — В переводе с рунного языка, это означает «Лунный цветок», но я называл ее Мила. Волк посмотрел куда-то сторону, точно хотел скрыть подступающие слезы или искал там образ сестры, но затем, неожиданно замер, подскочил и побежал к одному из деревьев. Вирджиния последовала за ним. — Что случилось? — удивилась она. — Смотри, здесь след! — он указал на грязную лужу, рядом с которой в листьях выделялся отпечаток подошвы сапога. — Скорее, зови всех. Скоро мы найдем короля.