Сабрина Спеллман
5 апреля 2020 г. в 18:14
Люцифер недовольно рассматривал стол с яствами, на котором увяли яркие бутоны роз под его тяжёлым взглядом. Дьявол коснулся рукой кулона на своей шее, тот отдавал ему в руку теплотой, золото нагрелось, несильно обжигая руку дьявола. Как и всегда.
— Дочь моя, я знаю, что ты меня слышишь, — Люцифер сорвал кулон со своей шеи, невольно усмехаясь. Он уже предвкушал этот яростный взгляд, взъерошенные белые волосы, возможно, неумелую атаку со стороны Сабрины, поэтому ухмылялся уголками губ. — Ты была наказана. Так долго была одна, но мне кажется, что ты усвоила урок и я могу отпустить тебя, — он говорил с ней ласково, словно действительно беспокоился за судьбу и чувства маленькой девочки.
Кулон рассыпался в его руке, и из золотого пепла начала вырисовываться человеческая фигура Сабрины Морнингстар. Она была такой же, какой попала туда, правда, должна была сильно устать.
Сабрина Спеллман, материализовавшись из кулона Сатаны, огляделась. На лице проступили признаки бессонницы, а голод говорил сам за себя. Увидев бокал с водой, она было собралась выпить его, как сообразила, где находится. Медленно и неспешно юная ведьма отложила чашу и скользнула взглядом по сидящему в кресле, скривившись в гримасе отвращения.
— Я могу предложить тебе еды. Ты ведь голодна, — голода девушка в заключении не чувствовала, но сейчас, попав в реальный мир, должна была ощутить все прелести недомогания и желания чего-нибудь выпить и съесть. — Не стесняйся, всё твоё, — он упал на место у изголовья стола, довольно закинув ногу на ногу.
— Ничего другого, Люцифер, я от тебя и не ожидала, — воскликнула она, обиженно поведя плечиком. Её растрёпанные волосы распушились, было видно, что много дней и ночей не знали ухода. — Правда, не стоило Блэквуду выпускать тебя. Так хорошо сидел. Мирно, тихо, спокойно. Верни меня на землю.
Сабрине очень хотелось есть. Аппетит у неё разыгрался ни на шутку, когда она увидела стол, ломящийся от тарелок с мясом, птицей, рыбой, салатами и всем-всем, чего только могла жаждать душа в момент голода. Однако она не верила Аду и не теряла своего достоинства, что было немаловажно. Ведь ситуация складывалась достаточно критично.
Зал, в котором они находились, не блистал таким уж изысканным великолепием. Его отличали только резные своды потолка и уходящие вверх колонны с демонами на вершинах. Картина была такой, что они бились с Небом, как с олицетворением света и чистоты, сами же являясь тьмой. Не считая этого, это был обычный зал. Длинный стол, стулья по бокам, кресло во главе и подсвечники на стенах. Классический пейзаж аристократического замка. Только в Аду.
Люцифер недовольно закатил глаза, откинувшись на спинку стула. Пламенные речи дочери не вызывали в его душе ровным счётом ничего, разговоры о еде были куда интереснее. Спеллман словно имела особый справочник: «что можно ответить своему отцу?», фразы из которого она брала одни и те же.
Мужчина встал с места и, крепко схватив девушку за руку, встряхнул её так, чтобы она взглянула на него.
— А я ничего другого от тебя не ожидал, дочь моя, — он ослабил хватку, чтобы ей было не так больно. Мужчина отпустил одну руку, беря кубок в руки. — Пей и перестань упираться. Я верну тебя на Землю, как только ты ответишь на один мой вопрос: всё ли из пройденного материала со мной ты поняла? Воспитание — очень важный процесс, мне не хотелось бы, чтобы он оказался незаконченным, — Сабрина неуверенно глядела на сжатый в руках золотой кубок, до краёв заполненный водой. Руки мелко тряслись не то от усталости, не то от обезвоживания. Ведьма ещё раз оглядела пустой темный зал, подняла взгляд на «отца», и её глаза непроизвольно наполнились слезами. Неужели это конец? Неужели она проиграла, подвела всех, кто ей был дорог? Тягостные мысли волоком рушились на измученную девочку. «Не плакать», — шёпотом повторяла Спеллман, кусая до крови обсохшие губы.
Как бы ей хотелось, чтобы последние несколько месяцев оказались сном, очередным кошмаром, как же хотелось проснуться обычным подростком в своей тёплой постели, спуститься на кухню, где уже ждёт вкусный завтрак, услышать голос тети Хильды, желающий ей доброго утра, и тихое сонное мяуканье Салема. Но, к сожалению, это не сон: она и правда стоит в хоромах Адского замка, уже которую минуту с сомнением глядя на воду в кубке. Она побеждена. Снова. Что бы она ни предпринимала — в дьявольской игре она всё равно всегда оказывалась проигравшей.
Дьявол отпустил Спеллман, садясь перед ней в кресло. Он откровенно насмехался над ней, в то же время не желая смеяться. Это вошло в привычку, и ему не хотелось меняться.
Подняв полный ненависти взгляд на Дьявола, Сабрина выпустила кубок из рук. Тот с противным звоном ударился об пол, откатываясь на несколько метров от разъярённой девушки. Она больше не могла находиться здесь, видеть его довольное лицо, усмешку и уж тем более слышать изредка срывавшееся с его осточертевших уст обращение «дочь моя».
— Я тебе не дочь! — это единственное, на что хватило сил.
Крик гулко пронёсся по зале, отдаваясь тихим протяжным эхом в ушах ведьмы. Сжав руки в кулаки, она резко развернулась, медленно приближаясь к выходу из зала. Она прекрасно знала: никуда она отсюда не выйдет, пока Он так не захочет, но Спеллман уж точно не могла позволить ему увидеть хлынувшие слёзы.
Люцифер прикрыл глаза, не стерпев громкого, режущего слух звука от удара кубка о мраморный пол и крика дочери. Капли содержимого попали ему на ботинки и брюки, но он словно этого не замечал, продолжая сидеть на своём месте, блаженно прикрыв веки. Сабрина что-то кричала мимо него, пытаясь оскорбить, но это противостояние было настолько глупым для него, что сил не хватало терпеть подростковые капризы. Всё могло бы закончиться обычным разговором или ужином, и он бы её отпустил, но она сама тянется к нему своей грязной душой, желая на долгий промежуток времени задержаться в Аду.
Люцифер резко встал со стула — тот повалился на пол, раздражая его ещё сильнее. Мужчина крепко перехватил запястья девушки, дёрнув Сабрину на себя. Она рухнула ему в объятия, подобно безвольной кукле, ударившись носом об его грудь. Дьявол поднял её, держа за талию, и сжал шею, не давая ей вдохнуть воздуха.
— Какую неблагодарную дочь я вырастил, — он разжал руку, не позволяя ей вырваться из своих тисков. — Сегодня я не прошу твоей покорности, просто отужинай со мной, Сабрина, и я отпущу тебя. Оставь своё глупое бунтарство хотя бы на час, за что получишь долгожданную свободу, — Люцифер отпустил свою дочь и отошёл от неё на шаг, поднимая кубок с пола. В нём снова появилась вода.
Дьявол протянул руку с кубком в сторону Сабрины, снова предлагая ей выпить.
В этот раз ведьма не стала выказывать свой волевой своенравный характер и с благодарностью приняла чашу из рук Дьявола, с жадностью полностью опустошая его. Вода ласкала саднившее болевшее горло, даря долгожданное чувство насыщения и наслаждения.
Допив воду, девушка неуверенно подошла к столу, ломившемуся от различных яств: мясо, рыба, овощи, фрукты, десерты — здесь было все, что душе угодно, не говоря уже о жутко голодной Спеллман. Конечно, ей хотелось отказаться от ужина с этим тираном, но желудок болезненно сжался лишь от одной мысли об этом.
— Я отужинаю с тобой, — уверенно заявила ведьма, гордо приподнимая подбородок, — но сперва… дай мне привести себя в порядок, — Сабрина оглядела свою грязную одежду и провела по спутанным волосам. Ей и правда нужен душ, расчёска и чистая одежда.
Дьявол с ухмылкой наблюдал за тем, как жадно пьёт его дочь, выхватив кубок из его рук. Возможно, он радовался победой над этим своенравным ребёнком, возможно, проснулись его отцовские чувства и жалость к этой маленькой девочке, стоявшей перед ним. Сабрина согласилась поесть с ним, и дьявол невольно улыбнулся. По-обычному, радостно, усаживаясь на место у изголовья стола.
— Сядь рядом со мной, дочь моя, я хочу смотреть на тебя, — он сам выдвинул для неё стул, сложив ногу на ногу. Тело девушки подсветил красный непроглядный дым — на теле Морнингстар появилось лёгкое не очень длинное золотое платье, которое так полюбилось дьяволу, когда он просматривал возможные варианты одеяния на коронацию. — Я хорошо знаю, как можно украсить что-либо. Особенно тебя, Сабрина. Тебе нравится? Я долго выбирал это платье.
Люцифер повернулся к столу, не отводя взгляда от своей дочери. Дьявол ел несколько минут назад, но он готов был это делать круглосуточно, поэтому положил к себе на тарелку очередной шницель, поливая его вкусным сливочным соусом.
Девушка удивлённо взирала на золотое платье в пол, что безумно ей шло и стройнило ее и без того тонкую маленькую фигурку. Волосы уложились в изящную, но вместе с тем простую прическу, а на голове возникла небольшая диадема. Сабрине непривычно было ходить в таком, но она честно признала, ей очень идёт сей облик.
Гордо подняв голову, Спеллман подошла к столу, садясь подле Сатаны. Стол буквально ломился от еды, глаза разбегались в поиске наилучшего блюда. Наконец ее взгляд зацепился за джамбалайю, стоящую неподалёку от неё. Ведьма протянула руку, чтобы попробовать этот шедевр, но тут по единому щелчку правителя Ада откуда ни возьмись появилась пара-тройка людей, одетых в бордово-золотые костюмы. Молодой паренек подошел к Брине и, учтиво поклонившись, положил на ее тарелку огромную порцию джамбалайи, что так привлекла ее внимание. Спеллман учтиво кивнула ему, накалывая на маленькую позолоченную вилку сочный кусочек ветчины, сдобренный маслом и острым соусом.
Дьявол следил взглядом за складками на платье девушки, рассматривая самые мельчайшие детали в ее образе. Люциферу хотелось, чтобы она выглядела идеально. Как Богиня. Он хотел, чтобы его дочь была именно такой — идеальной. Правда, вся внешность для него становится ничем, когда девочка открывает свой рот. Такая нежная, бойкая, но совершенно невыносимая рядом с ним. Ему хотелось увидеть в ней королеву. Не только тогда, когда она выходит к нему и садится на трон. Люцифер хотел видеть Божество во плоти всегда.
— Ну, так зачем ты это устроил? Какой тебе в этом интерес? — Сабина медленно поднесла ко рту вилку, с удовольствием поглощая аппетитный кусочек.
Это было… прекрасно. Вкус риса вкупе с ветчиной и свежими овощами создавали неописуемое чувство наслаждения и восторга. На минуту Утренняя Звезда даже забыла об обиде на «отца», ненависти, злости, с головой погружаясь в пучину вкусового удовольствия.
— Хочу немного любви и уважения? — он вновь сделал вид, что шутит, не надеясь на доброжелательную реакцию со стороны ведьмы. Ей никогда его не понять. Дьявол притворно рассмеялся, расслабляясь в кресле. — Или, может, просто нормально общаться со своей дочерью? Ты уже не пытаешься меня убить, — он загнул один палец. — Ешь со мной, не боясь того, что я могу тебя отравить… — Люцифер усмехнулся, прикрывая рот рукой, загнув второй. — Приходи в Ад сама. Это тоже твой дом, Сабрина. Здесь можно не только мучиться. Поверь мне хотя бы сегодня.
Дьявол протянул девушке чёрную бархатную коробку с красивым перстнем с алмазом в сердцевине. Он не стал объяснять предназначение этой вещи, ожидая реакции на сказанное от своей дочери.
— Любви? — ведьма прищурилась, в порыве возмущения откладывая вилку, дабы ненароком не запустить ее в «любимого папочку». Она скинула коробку со стола, не взглянув на содержимое.— После того как ты держал меня в кулоне несколько… а вообще, сколько я там была? Страдая от жажды, голода, одиночества. Разве так добиваются расположения и уважения?! Не говоря уже о любви.
Возмущению Морнингстар не было предела. Этот человек хочет, чтобы она называла его отцом, любила и уважала после всего, что он сделал. Да что он знает о любви?! Он хоть раз навещал ее в детстве? Учил кататься на велосипеде или водил в воскресную школу? Нет. Он не отец. Он чудовище.
К горлу вновь подступали слезы. В глубине души Сабрине хотелось, чтобы у неё был отец, родной человек. Но сможет ли он когда-нибудь им стать? Спеллман вновь перевела взгляд на Дьявола, как будто пытаясь разглядеть в нем что-то родное, отцовское, доброе. Странно, но сейчас он не выглядел, как монстр, он выглядел вполне обычно, даже уязвимо, не внушал животного страха за свою жизнь. «Может, когда-нибудь я и правда смогу назвать это место домом, а его — отцом», — про себя подумала Брина, вновь беря вилку в руку. Всё-таки голод давал о себе знать.
Звонкий голосок Сабрины неприятной тянущейся болью отдавал в его голове. Дьявол смотрел на свою дочь, видя, как она попросту растрачивает свои эмоции — злится, плачет, а могла бы молча обдумать то, что он ей сказал, не тратя свои силы, которых и так не было.
Люцифер видел, как девочка сдерживает слезы, отворачиваясь от него. Мужчина вытянул руку, касаясь подбородка Сабрины пальцами, повернув ее голову к себе. Он скользнул большим пальцем к щеке девушки, заставив Морнингстар сморгнуть слезы, падающие ему на пальцы. Внутри Сабрины все сжалось, когда Светоносец сжал ее подбородок. Что ни говори, а он — Дьявол, и явно делал это не для того, чтобы приласкать дочурку. Девушка смело смотрела в его темные глаза, вопреки текущим по щекам слезам, при нем она должна быть сильной, невзирая ни на что.
— Не плачь. Я не буду больше тебя так наказывать, если ты не будешь никого настраивать против меня. Ты достойна больших знаний, но это не значит, что ими можно делиться. Люди — существа, которые уподобляются более сильным, они пойдут за тобой, какой бред бы ты им не сказала, но не считай даже самое разумные и правильные мысли верными. Людям свойственно не понимать всего, как и тебе, но я открою тебе глаза, — он вновь провёл рукой по щеке дочери, приводя её личико в прежний безмятежный вид. — Я во многом бываю ужасен, но это не от того, что мне всегда это нравится, это вынужденная мера, Сабрина. Тебе всего шестнадцать лет, ты очень умна, но и этого ума не хватит для того, чтобы ты поняла меня, в моей голове слишком много знаний, так позволь же мне поделиться с тобой ими. Я хочу, чтобы ты стала лучшей… или хотя бы неглупой.
Он что, серьезно назвал ее глупой?! И после этого он ждет покорности, уважения и любви? Не в этой жизни, Сатана. Гордо подняв подбородок и сняв небольшую диадему с головы, Сабрина поднялась со своего места, глядя Ему в глаза.
— Я отужинала с тобой. Теперь отправь меня домой, — больше слушать его не было желания, она услышала достаточно от человека, которого в будущем хотела бы назвать отцом. Но не теперь. Оскорбленное самолюбие призывало Брину запустить в этого нахала всем, до чего дотянется ее рука, но она понимала, насколько глупо это будет выглядеть, поэтому продолжала уверенно стоять на месте, ожидая скорого отправления домой, к семье.
Люцифер удивленно приподнял брови, следя за девушкой — помрачнела, разозлилась из-за чего-то. Его слова ее оскорбили? Какая наглостью, по его мнению, было обижаться на то, что он назвал её глупой. А какой девушка может быть в шестнадцать лет по сравнению с Сатаной? В особенности, такая легкомысленная, как Сабрина.
— Все верно, ты сдержала условия нашего договора и теперь вправе идти, куда захочешь, но я не доел, поэтому присядь обратно, — он видел, как ей стало противно находиться в этой комнате, читая все эмоции девушки, как с заглавного листа книжки. — Я тебя чем-то обидел, дитя? Мои слова никак не должны тебя обижать, я не стремлюсь к тому, чтобы унизить, просто ты довольно юная, а от того и нежная, поэтому обижаешься на своего отца. Признаться, вся в меня. Не люблю, когда задевают мою гордость, — он приказал наложить ему ещё — миньон быстрыми шагами подошёл к ним, прерывая беседу, и наложил в тарелку дьявола ещё два стейка. Люцифер не собирался так быстро отпускать свою дочь. — У нас еще десерт. Постарайся расслабиться.
Дьявол откинулся на спинку стула, удовлетворенно улыбаясь. На самом деле он так объелся, что ему очень хотелось лечь на кровать и подремать несколько часов.
— Чем-то обидел? Хм, нет, что ты. Ты всего лишь сначала запер меня в кулоне, а затем назвал глупой маленькой девочкой, — Спеллман недовольно повела плечом, разрезая стейк маленьким серебряным ножичком. Несколько дней голодовки давали о себе знать, сейчас девушка была готова съесть всё, что было на этом огромном дубовом столе, по краям обрамленном золотыми завитушками.
Что ни говори, а готовили у них тут в Аду очень даже прилично. Это вам не блюда тети Хильды, конечно, но выглядят весьма аппетитно, да и на вкус ничего. Особенно для человека, голодавшего несколько дней, а может, и недель. Сидя в маленьком кулоне, Сабрина вовсе потеряла счет времени. Там не было ничего, только маленькая квадратная комната: ни мебели, ни ковров, ни картин, ни-че-го. Ведьма ничем не могла заняться, помимо сидения на сером ледяном полу. И это сводило с ума.
Люцифер отвернулся от дочери, уткнувшись взглядом в свою тарелку. Не от стыда, не от злости, ему просто нечего было сказать ей в ответ. Может, он мог бы оправдаться тем, что она это заслужила, что ему нужно было принять какие-то меры, но это было ни к чему. Позже, когда останется одна, сама осознает, кто виноват в данной ситуации. Ее глобальные принятые решения, повлёкшие за собой несколько отрекшихся от него людей и его заключением, должны быть вознаграждены равным наказанием.
Утренняя Звезда встряхнула головой, отгоняя мысли и жуткие воспоминания. Сейчас ей лучше не перечить отцу, переживать это снова ей не очень хотелось. Поэтому Спеллман медленно перебирала вилкой, поглощая вкусную горячую еду.
— Ты очень красива сегодня. Тебе идёт золото, Сабрина, я хотел похвалить тебя ещё на коронации, — мужчина не знал, что ей говорить. Язык был подвешен, а отношения с ней чересчур расшатаны. Спросит про парня — она начнёт язвить, спросит про школу — ещё что-нибудь неприятное в лоб выкинет.
Девушка молча ела, не глядя на своего собеседника. Гробовое молчание изредка нарушалось мерным топотом ног миньонов, их тихими вздохами и ударами вилок о тарелки. Тишина давила на обоих Морнингстаров, создавая между ними еще большее напряжение. Хотя, казалось бы, куда уж напряженнее. Сабрина в удивлении прекратила ковырять вилкой в тарелке, поднимая взгляд на Сатану. Он правда только что сделал ей комплимент? Неожиданно. А еще неожиданнее оказался тот факт, что ведьма не восприняла эти слова в штыки, ей было даже приятно. Щеки Сабрины покрылись нежно-розовым румянцем, выдавая ее смущение. Потому тихо промямлив слова благодарности, девушка вновь уткнулась в тарелку.
Дьявол дождался, пока она доест, и, резко вставая со своего места, потянул девушку на себя. В зале заиграла знакомая им обоим музыка — вальс Мефистофеля. Люцифер умелыми движениями танца вывел Сабрину из-за стола в центр зала, где можно было, не задевая другие предметы, покружиться в неправильном танце. Он не хотел мучить ее, пытаясь расслабить таким образом.
— Когда вернешься домой, чем хочешь заняться? Мы могли бы сходить куда-нибудь вместе, — он старался не конкретизировать и не приказывать, не излагая своего мнения, иначе погорят оба в своей гордыне, потому что лично Сатана уже был на последней стадии терпеливости.
Забыв о своих обидах, Сабрина отдалась ритму танца и мерным движениям Светоносного. Ей на удивление нравилось танцевать с отцом.
Музыка смолкла, оставляя ведьму в недоумении: она не знала, как себя вести с ним, сейчас он был очень добр и нежен к ней, как настоящий родитель.
— Когда я вернусь, я хочу побыть с семьей. Но мы можем сходить в кино. На выходных. Я думаю, мои друзья не обидятся, если в эту субботу я схожу в кино и кафе с тобой.
Дьявол сосредоточенно следил за своими движениями, рассматривая макушку Сабрины, потом её глаза, смотрящие на него — с недоверием, удивлением, он прочитал в них много эмоций, которые под конец пришлись ему по нраву. Он был доволен, наслаждаясь плавными движениями танца. Девушку в нём было вести легко — она не сопротивлялась, что на коронации, что сейчас, шла за ним, смотря ему в глаза. Возможно, Сабрина очень уважала это искусство, чтобы не прерывать танец, или ей просто всё это чертовски нравилось. Ему тоже, потому что его тянуло к ней, к такому далёкому, но родному человеку.
— В кино? — он усмехнулся, понимая, что терпеть его не может, да и посещать такое сомнительное заведение не особо хочется, особенно, в Гриндейле. Что сейчас могут показывать в кино? — Может, в театр, Сабрина? Ты ведь, как и я, очень любишь музыку, пусть и современную. Там есть балет, я бы охотно сходил на него с тобой, — Люцифер делает паузу, останавливаясь на месте. Последние аккорды вальса растворяются в воздухе, он берёт её за руку, поднося ладонь к своим губам. — В Италии. Я не люблю неумелые постановки, поэтому мне и тебе хотелось бы показать что-то прекрасное, — мужчина не выпускает её ладонь из своей, но с талии руки убирает, отходя на маленький шажок, чтобы не сильно стеснять её такой близостью.
Он всячески пытался избежать того, что ему придётся идти куда-то в городе, чтобы заняться смертными развлечениями. Пускай, если бы они были бы интересными, но большинство кино сделано отвратительно и бездарно, дьявол мог выделить только несколько картин, которые ему понравились.
— Театр? Хм, хорошо. Никогда там не бывала, — Сабрина задумчиво потерла подбородок, смущенно отводя взгляд.
Как к этому отнесутся тётушки? Отпустят ли ее с ним? Театр — это, конечно, прекрасно, намного лучше, чем кино с дешевыми спецэффектами и невкусным пережаренным поп-корном. А тем более в Италии. Наверняка, там очень красиво. Да и итальянский театр, она была уверена, очень хорош, раз Сатана отметил его. Да, Сабрине определенно хотелось провести время с ним, узнать его получше, может, он не так плох, как кажется.
Музыка давно стихла, а они так и стояли в центре зала, держась за руки. И Сабрину впервые это не напрягало. Не напрягала его близость, его присутствие в ее личном пространстве. После всех последних событий это казалось очень странным и непривычным.
Улыбнувшись, Спеллман сделала шаг назад, отпуская руку Дьявола. Она не спала последние несколько дней, и после этого вечера ее жутко клонило в сон. Но, на удивление, уходить отсюда не хотелось. Да, Брина знала, что тётушки наверняка с ума сходят от волнения, ищут ее по всему Гриндейлу, и, наверное, ей и правда стоит скорее вернуться домой. Вот только уходить так скоро не хотелось.
«Может, он стал таким из-за одиночества?» — эта мысль не давала девушке покоя уже несколько часов. Она всё смотрела и гадала, что же стало причиной такого сложного, сурового характера. Ведьма твёрдо была намерена узнать это.
Люцифер повел девушку к столу, который активно убирали миньоны, очень умело лавируя между стульями и Люцифером с Сабриной. Дьявол частенько убивал их за то, что они мешались ему под ногами и он порой спотыкался об них или сталкивался с ними, поэтому у слуг выработалась особая ловкость.
— Мне было важно твоё согласие, — Люцифер устало присел на стул, запуская их в копну кудрявых волос, зачесывая их назад. Он заметно расслабился, осознавая, что в этой маленькой, но важной для него битве, он одержал победу. Может, через месяц она сможет называть его своим отцом. — Я и не думал, что ты разделяешь мои вкусы. Италия — по-настоящему прекрасное место, в котором начиналось всё искусство` — Дьявол перестал так пристально заглядываться в черты лица девушки, начиная засыпать. Расслабленность сама собой захватила его после трудного разговора.
— Почему же ты думал, что я не разделяю твоих вкусов? Видимо, гены, — с грустной усмешкой подметила Сабрина, устало падая на стул.
Голова жутко болела, требуя скорейшего отбытия в царство Морфея. Да, Спеллман долго находилась взаперти и, казалось бы, могла бы преспокойно выспаться, но ох и ах, этого не произошло: она ни на секунду не сомкнула глаз, пока сидела в этом треклятом кулоне. Мечтательно прикрыв глаза, Брина представила свою комнату: теплый свет фонарей, падающий на ее подушку; мягкая постель, застеленная чистым душистым бельем; теплое одеяло, в котором, казалось, можно утонуть; тихое «спокойной ночи, солнышко» тёти Хильды, такое привычное и родное, согревающее душу.
— Я могу отпустить тебя домой. Сейчас в Гриндейле ночь, ты могла бы переночевать в своей комнате, в Аду, а утром отправиться домой, — Люцифер изначально не собирался предлагать этого, но, так как они закончили на хорошей ноте, он решился на это предложение. В любом случае — комната всегда ждала свою королеву.
Девушка хотела отказаться, но что-то не дало ей этого сделать. Наверное, ей послышались нотки мольбы в голосе отца, потому она с удовольствием согласилась. Да и это же всего одна ночь. И, к тому же, усталость давала о себе знать. Пусть Люцифер и обещал отправить ее домой, но путь туда займет явно больше пяти-десяти минут. А больше Сабрина продержаться не сможет.
Люцифер с выраженной нежностью взял свою дочь за руку, пристально вглядываясь в её глаза. Ему хотелось рассматривать девушку бесконечно, ему нравилось проводить с ней время, а отпускать от себя не хотелось совсем. Она принадлежала ему, Сабрина была его плотью и кровью, его созданием, поэтому была обязана подчиниться и остаться в Аду навсегда. Когда-то дьявол этого добьется.
— Пойдем со мной, дочь моя, я обещаю разместить тебя в лучшую комнату, — Люцифер вёл её по коридору. Комната Сабрины была в самом конце. — Я часто наблюдал за тем, как ты спишь, рассматривал твою комнату. То, чем ты её обставляла… это не осталось без внимания. В твоей новой комнате я попытался собрать всё, что может быть тебе интересно, — Дьявол, наконец, перестал сверлить девушку взглядом, открывая перед ней дверь в комнату. — Над кроватью висит ловец снов. Я сделал его сам.
Свечи в комнате зажигались одна за одной, являя юной королеве её покои.
Сабрина уселась на огромной удобной кровати, отделанной золотом и драгоценными камнями. Рядом стоял прикроватный столик оформленный точно так же, как и кровать, дальше — небольшой туалетный стол и стул, больше похожий на трон. В общем, настоящая комната королевы.
Отец даровал ей удобную тёплую пижаму, обшитую золотыми нитями. Всё здесь было слишком экстравагантным, по-королевски красивым и величественным. Это была её вторая жизнь, неделимая с первой, настолько прекрасная и словно обыденная, что Сабрина практически сразу же уснула в руках дьявола.