Зельда стояла у стола с яствами, рассматривая то, что наготовили смертные для этого бессмысленного безвкусного конкурса, пришедшего в голову больному идиоту, который только и умеет судить красивые купленные обёртки.
Спеллман брезгливо отвернулась от стола, повернувшись к сцене. Неумелые ведущие настраивали аппаратуру, играла музыка, совсем скоро должен был начаться конкурс, на котором она ожидала застать свою племянницу.
Сердце невольно сжалось от тоски. Женщина прикрыла глаза, прижав руки к ноющей от боли груди. Девочка пропала так давно, от неё не было новостей, только адская телеграмма из Ада от самого Люцифера. Спеллман не верила дьяволу, она потеряла в него всякую веру, как и в правдивость слов.
Несомненно, Сабрина бы сразу оповестила их о том, что она вернулась, но всегда в Бакстерхай, в Академии, где угодно, случались катастрофы, и девочка спешила всех спасать. Возможно, это не правильно, но Зельда ждала катастрофу, чтобы она повлекла за собой возвращение Сабрины. И неудобное чёрное приталенное платье в пол с белыми перчатками и кружевной шляпкой никак не могли помешать её плану — ждать Сабрину до поздней ночи.
Хильда провела здесь уже не один час, помогая поварам школы готовить угощения. Они все делали не так, постоянно путали ингредиенты, задавали слишком много глупых вопросов, в общем, старательно выводили Спеллман из себя, что у них, кстати, прекрасно вышло. Хильда сама была удивлена тем, что пару раз накричала на них. Обычно она и голоса-то никогда не повышала, а тут. Но, к её удивлению, ее неумелая ругань хорошо подействовала, школьные повара начали работать слаженнее, слушали ее и почти не совершали грубейших ошибок, так что еда вышла на славу вкусной и аппетитно выглядящей. Вот только женщине было не до этого. Её племяшка уже около недели не давала о себе знать. Наверное, оттого Спеллман была настолько раздражительной последние четыре дня. Сегодня утром она даже накричала на Доктора Це просто за то, что он пошутил про её мятый вид и еще более нелепый наряд.
Хильда, наконец, покинула кухню, оставив поваров доделывать последним штрихи. Мысли о Сабрине не покидали её. На днях они с Зельдой получили письмо от Сатаны, в коем говорилось, что она в порядке, жива и здорова. Вот только Спеллман давно не верила ему. Все эти тягостные раздумья душили её, не давали возможности спокойно вздохнуть в и так душном здании.
Выбежав на улицу, Хильда прижалась к холодной кирпичной стене здания. Прохладный ветер обдувал её, закидывая волосы прямо на её лицо, что еще больше раздражало ведьму.
Взгляд невольно пал на смеющихся детей. Такой же была их маленькая племянница, Сабрина. Как же она сейчас? Когда вернется? По щеке Спеллман пробежала одинокая слеза, оставляя за собой мокрую дорожку. Ведьма быстро смахнула ее рукавом нелепого, но яркого платья: плакать на людях — не лучшая идея.
Глаза женщины блуждали по собирающимся разодетым в яркие наряды юношей и девушек, пока не зацепились за гордый стан ее сестры, стоящей у сцены. Сестра. Зельда наблюдала за фигурами, ходящими вокруг неё. Артисты начинали своё представление, ведя концертную программу, которую Спеллман успела проконтролировать, со злостью вырывая из рук маленького мальчика, строящего из себя артиста. Это выглядело убого, и Зельда не собиралась молчать, стараясь спасти мероприятие. То, что она стояла здесь и могла смотреть на происходящее на сцене, уже говорило о том, что у женщины хоть немного вышло выполнить задуманное. Её не тошнило.
Быстро спустившись по лестнице и чуть ли не подвернув ногу, Хильда медленно доковыляла до сестры, сжимая рукой ее плечо.
— Когда же она вернется?
Зельда не вздрогнула, почувствовав руку на своём плече. Вряд ли бы смертные решились трогать грозную женщину в чёрном, отвлекая её от просмотра представления. Это могла быть только Хильда, что подтвердил вопрос сестры, едва слышный из-за музыки вокруг.
— Ты спрашиваешь у меня, Хильда? — Зельда повернулась к сестре, желая покричать и устроить скандал, но только сочувствующе вздохнула… себе и ей. Никто не был виноват в этом, только Зельда, потому что не уберегла в тот день свою племянницу от этого изверга, позволяя Сабрине принести себя в жертву, отправившись на встречу с дьяволом.
— Мне нужен воздух, подальше от этих смертных, Хильда, я больше не могу терпеть этот ужас. Отвратительные крики, которые называют пением, и актерская игра в стиле городского рынка меня утомляет. Если Сабрина придёт, то мы узнаем об этом. — Зельда, скинув руку сестры со своего плеча, направилась подальше от праздника.
Зельда резко отпихнула ее и ушла. Это было жестоко, но Хильда знала свою сестру. Она просто не хочет казаться слабой. Даже в такой ситуации. Их малышка пропала. Вот так просто. Тут никто бы не выдержал. Даже такая сильная женщина со стальными нервами, как её сестра.
Спеллман не заметила, как из глаз хлынули слёзы, капающие на ее красно-розовое платье, отчего оно принимало более темный цвет. Нет, она так не может. Её сестре нужна поддержка. И хочет она или нет, она ее получит. Да и Хильде тоже нужна была поддержка близкого человека. Зельда редко высказывала свои чувства, всё переживая внутри себя, сама с собой. Но не сейчас.
Хильда пошла за сестрой, все дальше отдаляясь от балагана на сцене. В этот раз Зельда оказалась права, ох уже эта молодежная культура.
Нагнать ведьму было не так уж и просто, она буквально убегала от неё. Но всё же Хильде удалось. Зельда шла в сторону тьмы, подальше от людей, куда-нибудь, где нет блестящей мишуры, где есть только мёртвая тишина, спасающая заблудшие и потерянные души. Женщина слышала, как сестра ступает по пятам, как бежит за ней, но не собиралась останавливаться, пока Хильда не схватила Зельду за руку.
— Прекрати убегать от меня. Нам надо обсудить это! — Спеллман крепко сжала руку сестры, неумолимо вклиниваясь в её личное пространство.
Минуту она просто смотрела в глаза своей старшей сестре, в которых плескалась боль и отчаяние, а после, на свой страх и риск, заключила ее в крепкие объятия. Женщина тяжело выдохнула, весь гнев куда-то пропал, а такие редкие, но нежные объятия вдохнули жизнь в старшую Спеллман.
— Хильда… — расстроенно проговорила Зельда, неловко стоя рядом с сестрой, которая её обнимает. Женщина медленно опустила руки на плечи Хильды, прижимая сестру к себе. Да, ей стоит признать, что поддержка в такой ситуации нужна даже ей, иначе они обе сгорят в страхе и ужасе.
— Я так хочу увидеть Сабрину, Хильда, это я виновата в том, что она ушла. В тот день она пришла просить совета у меня, но я не нашла ничего лучше, чем посоветовать ей поговорить со своим отцом! Я сама отдала нашу девочку этой твари! — Зельда отстранилась от сестры, отворачиваясь от неё, прикрыв рот рукой. Ей хотелось кричать, но женщина сдерживала рыдания, настолько позорно для неё было расклеиться в такой трудный период.
— Зельда… Зельда, послушай меня. Ты не могла знать, что все обернется так, никто не мог знать. Да и ты думаешь твоё «нет» остановило бы её? Оно никогда её не останавливало. — Хильда грустно усмехнулась, смахивая с пухлых щёк то и дело текущие слезы. — Я уверена, совсем скоро она будет дома — с тобой, мной и Эмброузом. И заберет из нашей комнаты своего кота, что так раздражает тебя последние несколько дней.
Слова сами лились из ее уст, не давая ведьме даже подумать о сказанном. Она просто должна поддержать сестру, дать ей надежду. И… себе. Она прекрасно понимала чувства и поведение своей сестры: знала, почему она не спит ночами, слышала редкие всхлипы, видела, сколько пачек сигар она выкуривает в день, и уж точно знала, что Салем раздражает ее только потому, что напоминает о Сабрине, заставляет чувствовать свою вину снова и снова, каждый день. Это удручало, приносило невыносимую боль.
Особенно больно было Хильде сидеть в комнате своей племяшки. Но она ничего не могла с собой поделать и каждый вечер приходила пожелать ей спокойной ночи, как и 16 лет подряд. Вот только говорить такое привычное «спокойной ночи, солнышко» было некому. Комната пустовала. Свет здесь не включали, чтобы лишний раз не заходить и не испытывать это омерзительное чувство, сковывающее вас по швам, не дающее спать и спокойно дышать — липкое чувство вины и собственной беспомощности.
Каждый вечер Спеллман заходила сюда, закрывала двери, садилась на кровать и полночи рыдала в подушку, сжимая в руках одеяло, надеясь, что вот сейчас дверь откроется и сюда, тихо топая босыми ногами, забежит Сабрина в своей забавной детской пижаме.
Хильда встряхнула головой, отмахиваясь от горестных мыслей. Она верит, что очень скоро все будет, как раньше. По крайней мере, очень хочет верить.
Зельда опустилась на лавочку, закидывая ногу на ногу. Женщина крутила в руках сигарету, зажегшуюся по её воле. Спеллман сделала одну затяжку, но прежнего снятия напряжения не было, проблемы всё ещё мучили её истощенный разум и ослабевшее тело. Вторая затяжка лишь усугубила положение — Зельда плотно сжала губы, вспоминая, как племянница, врезавшись в облако сигаретного дыма, брезгливо отворачивалась и уходила.
Это было совсем недавно, до крещения Сабрины… Тогда она была совсем другой, тогда они все были совсем другие. Не было никаких проблем кроме той, что Сабрина приносила плохие отметки в школе. Сейчас школьный грант, по сравнению со всем, был такой мелочью.
— Хильда, как думаешь, она вообще жива? Ты чувствуешь ее? Вдруг она больше никогда не вернётся, а мы так и будем ходить по этим дурацким мероприятиям, пытаясь найти её? — Зельда утёрла слезящиеся глаза рукой, чтобы не потекла подводка.
Вопрос сестры застал Хильду врасплох. До этого ей и не приходила в голову мысль о том, что Сабрина могла… умереть. От этой мысли Спеллман содрогнулась, встряхивая головой, дабы отогнать её, не дать ей развиться в нечто ужасное, в её ночной кошмар. Она уверена, Брина жива. Иначе и быть не может.
— Конечно, она жива! — Хильда села рядом с сестрой, отбирая сигарету и выкидывая ее в рядом стоящее мусорное ведро. — Иначе и быть не может. Я… Я чувствую это. Сердце не обманешь. Что бы с ней ни было там. — Ведьма указала на землю, не желая произносить вслух название того поистине страшного места, где сейчас находилась её малышка. — Она выживет. После крещения её жизнь стала сплошным кошмаром. Каждый новый день таил в себе новое препятствие. Но она со всем справилась. Почему ты думаешь, что… Сабрина, — Хильда на секунду замолчала, собираясь с мыслями, — не справится сейчас? Я не думаю, что Сатана стал бы ей вредить. Она же… его дочь.
Слова лились нескончаемым потоком, слезы снова подступили к горлу, буквально душа её, не давая сделать новый глоток воздуха.
Горестные мысли лезли в голову, визуализируя самые страшные картины возможного будущего: известие о смерти племянницы, рамка с черной ленточкой, деревянный, отделанный позолотой гроб.
Сердце Хильды не выдержало, и она, несмотря на то что всегда хотела казаться сестре хоть капельку сильной, разрыдалась, уткнувшись лицом в собственные ладони.
***
Ворота смерти отворились.
На этот раз Лилит полностью вниклась в обстановку и атмосферу помещения, куда добралась за считанные минуты из места, полного смертной и бессмертной плоти, как в физическом смысле, так и в психологическом.
Энтузиазм женщины по отношению к тем, к кому она явилась — а если говорить конкретнее, к той, к Сабрине Утренней Звезде, редко расценивался полноценно, но мадам Сатана не унывала, продолжая помогать девушке, с которой прошла достаточно многое, чтобы не вспоминать о ней позднее.
Может, Люцифер и Сабрина почувствуют, а может, услышат, но прибывшая негромко, но отчётливо произнесла их имена, дополнив требовательным «есть предложение» в качестве вишенки на торте. Не заставляя долго себя ждать, она направилась в увлекательное путешествие под названием «найди тех, за кем прибыл», а-ля прятки Утренних Звёзд. Первым местом в грандиозном туре была спальная комната Сабрины, вероятно, и оказавшаяся верной картой в этой партии.
— Надеюсь, не скучаете?
Только Сабрина собралась лечь, как в комнате материализовалась миссис Уордуэлл. То есть Лилит. Спеллман инстинктивно напряглась, уж она то знала о непростых отношениях этих двоих. Но, на странность, всё было спокойно и тихо: они не метали молнии, не кричали, не испепеляли друг друга взглядами. Это показалось ей странным, но так было даже лучше. Люцифер с нескрываемым восторгом следил за тем, как Сабрина рассматривает свою комнату. Он позаботился о том, чтобы она потратила полдня на то, чтобы рассмотреть все детали, если вдруг когда-нибудь сюда зайдёт. Дьявол надеялся занять девочку на всё утро, обед, предложить ужин, утомив своего ребёнка так, что он снова останется ночевать в своей комнате или уснёт у него на руках.
Люцифер сел на край кровати дочери, он хотел сказать ей: «Тебе нравится?», — но его прервала Лилит, вошедшая в комнату. Он озадачился, видя свою жену здесь. Видимо, Морнингстар оказался невнимательным, раз не признал её, когда она только оказалась в Аду.
— Я искала Сабрину. Сейчас в школе Бакстер проводится, так сказать, интересное мероприятие, бал, думаю, вам будет интересно? — При упоминании своей школы, Сабрина открыла слипающиеся глаза и вскочила с кровати, больно ударившись мизинцем о стол.
— Моя Лилит… — с улыбкой на губах прошептал дьявол, подходя к женщине слишком близко. Он не любил афишировать при ком-то свои чувства, пусть и при Сабрине, поэтому не сделал ничего из того, чего хотел бы наедине.
— Бал? В Бакстере? Отец, мы можем пойти? — В глазах полыхнул огонь. Сабрина очень сильно соскучилась по друзьям и семье.
Дьявол молчал, смотря то на любовницу, то на дочь. Они уговаривали его куда-то пойти, причём так отвратительно неумело.
— Девочки, как же вы мерзко коверкаете слова и названия. Лилит, где ты этому набралась? На тебя плохо влияют смертные. — Он с укором глянул на женщину, а после на Сабрину. — Если королева желает, то она может пойти и забрать свою корону. — Тело девушку облачило длинное золотое платье с её несостоявшейся коронации. — Там будут достаточно сильные соперницы, но моя дочь прекраснее. Не правда ли, Лилит? Моя дочь прекрасна?
Люцифер с наслаждением создателя, смотрящего на свой шедевр, смотрел на Сабрину, решив потешить своё тщеславие.
Ведьма не успела опомниться, как уже стояла посреди комнаты в шикарном золотом платье. Том самом, в котором она была на своей лжекоронации. Покрутившись у огромного зеркала в золотой раме, отделанной красными драгоценными камнями, Спеллман вышла из комнаты вслед за Лилит, последний раз оглядев каждый угол своей комнаты.
— Сабрина прекрасна всегда и везде, в любой момент она будто только что распустившийся бутон среди сорняков, — кто там что-то говорил про отсутствие красноречия у Лилит? Дьявол довольно кивнул, услышав ответ Лилит. Женщина не была обижена на него, но всем своим видом показывала ему, как не согласна с предшествующей фразой, слетевшей с уст Сатаны. Он был готов взять свои слова обратно, его очень удовлетворила подобная лесть.
Ворох мыслей кружился в её голове, пока её туфли мерно отсчитывали шаги, ступая по каменному полу коридора Адского замка. С минуты на минуту Сабрина, наконец, вернется в привычный ритм жизни: начнет ходить в школу и, возможно, в Академию, по выходным зависать с друзьями в кино и кафе Доктора Цербера, а может быть, наладит отношения с отцом и станет царицей Ада. Как знать, как знать.
Через пару минут перед ведьмой возникли врата Ада. Она уж точно знала, куда они ведут, поэтому смело толкнула огромные каменные двери, которые, к ее удивлению, послушно отворились, открывая путникам прямую дорогу к Гриндейлу.
— Наконец-таки я нормально познакомлюсь и смогу провести время со своими новыми родственниками, — тихо шепнул Сабрине Люцифер, намекая ей на то, что этим вечером и не подумает отойти от своей дочери, развлекаясь с её семьей. Для дьявола всё семейное было ново, у него всегда была только Лилит. Он отмечал с ней все праздники, отдыхал, спал, ссорился только с ней, поэтому за столько миллионов лет даже скандалы не выходили, потому что обоим было скучно.
Сатана видел, как Сабрина толкает ворота Ада, поэтому решил ей немного помочь, двинув кончиком пальца в их сторону, чтобы девушка своими силами могла их спокойно открыть, не напрягаясь.
По-настоящему прекрасная ночь встретила семью Морнингстар в Гриндейле настолько приветливо, что было вычурным кощунством не провести её в мире смертных, подальше от благовоний и мрака Ада.
***
На улице дул прохладный ветер, раздувая короткие волосы Сабрины в разные стороны и теребя края её поистине шикарного золотого платья.
Оглядевшись на своих новоприобретенных родственников, Спеллман уверенным шагом направилась в сторону Бакстера. Яркие звёзды освещали её миниатюрный стан, распадаясь миллиардами блесток на корсете её платья. Ноги сами несли ведьму в её смертную школу. Деревья, попадающиеся ей по пути, безжалостно сжигались девушкой. Она была готова уничтожить всё на пути к своей цели.
И вот, впереди засверкали яркие огоньки, словно светлячки в тёмной беспросветной ночи. Лучезарно улыбнувшись, Сабрина выбежала на площадку перед школой, оглядываясь по сторонам. Её окружили её одноклассники, друзья, но больше всего сейчас ведьме хотелось увидеть свою семью. Тёти. Они не могли не прийти сюда. С первого класса они всегда ходили на подобные мероприятия, дабы наблюдать за своей нерадивой племянницей.
Сабрина ловко обходила людей, руками расталкивая яркую, говорливую толпу. Девушка давно потеряла отца и Лилит из виду, сейчас это неважно, она обязательно найдет их. Просто чуть позже.
И вот. Она увидела их. На скамейке, в отдалении от смеха, галдежа и криков сидели её тётушки. Счастью Брины не было предела, из глаз ринули слезы радости. Она сорвалась с места, громко выкрикивая имена любимых тетушек.
Люцифер и слова сказать не успел, как его дочь убежала к своим тётям, которых он заметил в конце уличного коридора. Золотое платье красиво развивалось на ветру, как и белоснежные волосы. Дьявол засмотрелся на стройную фигуру своей дочери, представляя на ней королевское платье. Ему всё ещё мерещилась идея о том, чтобы сделать из неё прекрасную статую, которой всегда можно будет любоваться.
Зельда прижала сестру к груди, откидывая сигарету в сторону. Она совсем не помогала Спеллман прийти в себя, особенно, когда рыдает один из самых близких людей на свете. В груди Зельды словно разрасталась огромная чёрная дыра, которая с каждой секундой всё сильнее и сильнее пожирала её, подчиняя меланхолии и грусти. Всепоглощающей и не дающей работать.
Спеллман отвела голову в сторону, смотря на здание, чтобы скрыть слезящиеся глаза и не заплакать. В одном из окон мелькнул тёмный силуэт. Женщина задохнулась от нахлынувших её чувств — только что на втором этаже окно распахнул Фауст Блэквуд, она могла поклясться в том, что видела этого ублюдка в окне.
Зельда хотела подняться к нему, но её отвлекала Сабрина.
— Сабрина?.. — удивленно спросила женщина, сосредотачивая взгляд на своей племянницу. — Хильда, она жива! Хильда! — Зельда прижала Сабрину к себе и сестре, отвлекаясь от окна, которое захлопнулось. Спеллман показалось, что ничего этого и не было, может, больное воображение.
Какая к черту разница, если их маленькая девочка с ними!
— Сабрина, где ты была? Почему ты не давала о себе знать? — строго и возмущённо спрашивала женщина, смотря за спину племянницы. Им махал Люцифер. И, возможно, это и было ответом на вопрос Зельды.
