Новый король

       Плечи Кристин обняло махровое одеяло, она утопала в мягкости кресла за горой подушек, любезно предоставленных тётей Хильдой. Именно так она попросила её называть, когда невиновность Кристин была окончательно доказана. Воспоминания ни на секунду не отпускали её, держа душу на острие иглы: один неверный шаг, и кончик проткнёт — слезы польются градом.       Блэквуд проклинал её всеми фибрами, не опускаясь, единственное что, до попыток вырваться и криков с проклятиями. Его лицо было вытянуто, скулы впали, он перестал смотреть на предательницу, окончательно убедившись, что она не на его стороне. Как девчонка посмела, подумать смогла о том, чтобы его так обвести вокруг пальца? Стоит, довольная, обнимая Хильду, озираясь по сторонам. Испуганная женщина, трусливая девчонка, это всё было про нее и больше ничего.       Привязанный, униженный, он лежал в морге семьи Спеллманов по соседству с телом Сатаны. Ведь именно Блэквуда все собирались использовать в качестве сосуда для Люцифера. Фаустуса настолько сильно накачали транквилизаторами, что колдун мог только смотреть по сторонам, и то не всегда понимая, где он находится.       — Эй, ты как? — Сабрина села рядом с Кристин, достаточно зажато опускаясь на диван. Ей стало проще после того, как они нашли виновника сей трагедии, но мысль о сумасшествии тёмного отца не покидала голову. Они уже провели ночь в доме Спеллманов и, кажется, каждого во сне посетил образ Блэквуда. Кристина спала на диване в гостиной, там сейчас и сидела, завтрак только готовился. На девушке плотно сидела черная ночная туника Сабрины, обтягивая большую грудь.       — Я? — Девушка усмехнулась новоиспеченной королеве Ада и подтянула ноги к себе, пряча их под попой. — Ну, знаешь, бывало и получше, не каждый же день в Преисподней бываешь. — Она сделала паузу. Лицо Фаустуса стояло перед глазами.— Тошнит немного. — И не только тошнит. Еще все ломит, не хочется никуда идти, только бы спрятаться под одеялом. Забыть. Всё и обо всех, сбежать обратно к маме во Францию, лишь бы не чувствовать этого дерьма.       — О, понимаю. — Спеллман усмехнулась, сминая свитер в кулаке. Девушка уже успела переодеться в чёрный комбинезон и цветастую рубашку под ним. Рядом на диване лежала красно-черная юбка и черная водолазка с такого же цвета чулками для Кристин. Немного не её стиль, но это все, что Сабрина могла предложить ведьме. Так как её наряды, кажется, были разорваны в клочья Доркас. — Ты можешь рассказать, что там случилось? Может, ты слышала заклинание, которым он проклял Люцифера? — С надеждой смотря на профиль ведьмы, Сабрина поняла, что это бесполезно. Кристина выглядела затравленно унылой. — А как ты оказалась на сцене с Блэквудом?       — Он позвал меня танцевать. — Кристин пожала плечами и повернулась к Сабрине. Спеллман засмотрелась: такая неестественная старинная красота у этой ведьмы, точно неместная. Тоже самое о Сабрине думала Кристина: эти белоснежные волосы, ни то седые, ни то белые, как в такой цвет окраситься?       — И ты согласилась? — Сведя брови к переносице, спросила Спеллман. Как кто-то в здравом уме согласится на танец с тёмным отцом? Нет, не с тёмным отцом, а с Блэквудом, убившим свой ковен! — А, ну, хотя он же тебя учил. — Де Лис кивнула, не задавая лишних вопросов: всем уже известна вся ее подноготная, кому не лень слушать было. — Что дальше?       — Сабрина, ничего не было. Я думала, он мной заинтересовался, прошу прощения у твоей тёти. — Сабрина махнула рукой и скривилась: это бесовщина и бред. Им надо развестись, чтобы ни у кого не было и мысли об этой мерзкой паре. И мерзкое здесь только то, что есть в Блэквуде. Он очерняет тётю Зельду своим статусом в её жизни. — И согласилась на танец. Всё так просто, так просто… — Кристина картинно вздохнула и приложилась костяшками ладоней у запястья к векам. Сабрина неловко отвернулась от ведьмы и сжала кулаки на коленях: подумала, мол, переживает подружка о том, какой на самом деле Блэквуд, боится теперь, травму пропускает через с себя. Только самому Фаусту известно, как он ее мучил там. Перед глазами Спеллман пролетели картинки того, как он бьёт её, угрожая, как режет, если она его не слушает. Наверное, ведьма уже поняла, с кем имеет дело, наверняка хоть что-то из слухов Академии она о нём слышала и сопоставила?       А Кристина думала о другом: о лице Блэквуда в момент предательства. Томление и ожидание до момента, когда с ним можно объясниться, текли медленнее, чем тянется патока. Мерзкое и липкое чувство в душе от его реакции поражало все естество.       — Переселение душ можно сделать только ночью. — Сабрина оживилась и встала с дивана. Она отняла руки Кристин от ее лица и сжала её ладони в своих. — Так что самое время прогуляться! Переодевайся. — Спеллман кивнула на принесенный из шкафа образ и вновь взглянула в глаза Кристины. — Нужно возвращать жизнь на твоё лицо. Позавтракаем, прогуляемся. Я покажу тебе Бакстер, сходим в кино, заглянем к моим друзьям, м?       — Серьезно? Ты познакомишь меня со своими друзьями? — Удивилась ведьма. — Я думала, это слухи, что ты дружишь со смертными. — Сабрина встала с корточек и отняла руки.       — А ты что, из тех, кто парится из-за этого, да? — Она скрестила руки на груди. — Это уже реально не в моде, по крайней мере, в Гриндейле. — Сабрина столько раз слышала гадости про смертных, что те, кто их говорил, становились посредственностями из посредственностей.       — Да нет. — Девушка встала с дивана. Её ноги утонули в мягком ворсе ковра. — Никто в Академии особо не в восторге от того, что я состою в смертном драм. кружке, вот и удивилась. Думала, ты такая же. — Сабрина опустила руки и улыбнулась.       — Я и не знала. — Спеллман воодушевилась, складывая руки в замок перед собой, в её голове крутились разные идеи и авантюры. — Это круто, я тоже когда-то там играла. Давно… Но играла! Ладно. Жду тебя на завтраке. — Спеллман хотела уйти, но Кристина успела уточнить у неё, куда это — на завтрак.       Утро проходило монотонно, с ней старались быть вежливыми обитатели дома. Вкусная еда, запахи, активность, яркая и колоритная семья — это про Спеллманов. Чем больше Кристина сидела за их столом, в экстравагантном и атмосферном доме, тем ярче она вспоминала дом во Франции. Это не уютный маленький домик на берегу Сены или около Нотр-Дам, это всего лишь двухкомнатная квартира в жилом комплексе недалеко от маминой работы. Это все, что можно было сказать о доме — «недалеко от маминой работы, второй этаж». Неуютное место, не такая семья, отсутствие любви. Может, поэтому она такая ненормальная? Куда она собиралась дойти, идя за Блэквудом? Почему держалась за его руку и так нуждалась в его похвале?       Это было достаточно поспешное умозаключение, но ведьма явно проглядывала в нём черты отца — отстраненный, холодный, непреступный. Недолюбили в детстве, как же это жалко.       Спеллман помогла Кристине сделать причёску под новый образ — закрутила её кудри тётушкиными бигуди. Раньше пробор был посередине, а теперь на левую сторону, с её длинными волосами это смотрелось пикантно, особенно в одежде Сабрины: такие короткие юбки ведьма еще не носила. Первое время, несмотря на чулки, постоянно её одергивала по дороге.       «У тебя красивые ноги, Кристин» — Сабрина сказала что-то вроде того, явно надеясь подбодрить девушку, но проблема, кажется, была не в открытости, просто немного не тот стиль, непривычно.       — Эй, Харви! — Спеллман подбежала к парню, стоящему спиной. Он читал объявление на витрине магазина Доктора Ц. Два коктейля теперь по цене одного, если приобрести большое комбо. — Где Роз и Тео? — парень сунул руки в карманы, устало улыбаясь подруге. Рисовал всю ночь, по кругам под глазами видно, оттого и такой вялый.       — Они опаздывают. — Парень отмахнулся и обратил внимание на Кристин. — Это твоя астральная копия или что-то типа того? — Спеллман с Кристиной переглянулись. — Извините, если оскрбил. Но почему на ней твоя одежда?       — Это Кристина. Она студентка Академии. Вчера вечером мы в Аду поймали Блэквуда. Она привела его туда и помогла нам. — Харви многозначительно кивнул.       — Тебе надо было позвонить мне вчера, Брина. Мы все переживали, думал, что у вас не вышло. — Кристин засмотрелась по сторонам. Ей было некомфортно в этой компании. Очень активно, незнакомо, опасно.       — Вечером отец вернется, Харви. Я очень переживаю, что что-то пойдет не так. — Парень положил руку на плечо Сабрины, одобрительно сжав его. «Они так понимают друг друга», — ведьма невольно позавидовала им.       — Сабрина, а как это будет проходить? — Урвав подходящий момент, спросила девушка.       — Ну, не знаю, надо дождаться эксперта. — Так она прозвала Лилит. Озорные огоньки блеснули в карих глазах. — Тетя Хильда готовит зелья. Тётя Зи, наверное, в Академии, так что… Да, кажется, больше ничего не нужно. Не знаю, Кристин. Думаю, мы создадим круг, намажем зельями их тела, прочтем заклинание и…       — Да, я поняла. — Ведьма в мгновение преобразилась: её глаза стали стеклянными. В её голове также была авантюра. — Можно тебя? — Сабрина молча отошла в сторону, оставив Храли позади. Кристина была выше, поэтому ей пришлось наклониться. — Я могу вернуться в ваш дом? Меня такая слабость одолевает, думаю, я не осилю кино.       — Мы тебя чем-то обидели? — Сабрина взяла руку Кристин в свою. — Ты говори, не стесняйся, я понимаю, что тебе тяжело. — Ведьма смотрела в глаза королевы Ада и удивлялась тому, как в ней может уживаться столько оттенков характера. И главный вопрос — почему она бежит от этой девушки подальше? Почему она хочет убежать к НЕМУ? Он и пальца Спеллман не стоит.       — Все очень хорошо, не думай так, пожалуйста. — Кристина обняла Сабрину. Спеллман сжала её еще сильнее. — Я посплю и все пройдет. Вечером, как придешь, проведем время вместе.       — Договорились. — Спеллман подмигнула ведьме и отошла. — Домой добраться сможешь? Тут вроде как по прямой, не считая поворотов на окраине.       — Без проблем, я запомнила. — Де Лис уже шла в сторону дома, как увидела, что Харви и Сабрина ей машут. Она отвернулась и махнула им, не поворачиваясь. Кажется, это был их последний дружелюбный разговор.       «Спасибо тебе, Сабрина, что ты так добра. Мне жаль, что я не могу ответить тем же», — горько подметила Кристина, обнимая себя руками.       Как в гребаной мелодраме с неба стал срываться дождь. Девушка не удержалась и наколдовала себе непромокаемое заклинание. На удивление сил хватило. Люцифер явно оставил после себя источник чего-то неисчерпаемого или у него в теле была эта сила. Может, дело в Блэквуде, и она черпала силы от него? Печать их связи опасно начала жечь, напоминая о договоре. Тёмный отец брал силы не от Люцифера уже давно, так что это вполне возможно.       По дороге домой она словила парочку свистов от учеников Бакстера из-за длины юбки. Или все-таки дело во всём образе в целом? Может, стоит одеваться более современно и открыто? Кому нужен это снобизм и старинные бабушкины юбки? Ясное дело, что над ней издевались, а старые колдуны западали — молодость свою видели.       Кристина остановилась посреди улицы, мимо нее проехала машина. Из-за того, что тут уже не было тротуара, только проселочная дорога, девушка отскочила к черте леса и проследила взглядом вслед за летящей машиной.       «Блэквуд запал?» — эта мысль такая же спонтанная, как машина из-за спины в полной тишине. Понятно, что сейчас не запал, но до того… Возможно ли это предположить? Мужчина делал ей комплименты, следил за ней, пытался чему-то научить… Он трогал её по-особенному, это наверняка что-то значило.       Ведьма отогнала мысли, дернула головой, поправив волосы, и пошла дальше. Туфли немного испачкались в грязи: Кристин зашла не с той стороны дома и пропустила тропинку. Ещё и у дома лужа образовалась, пришлось перепрыгивать. На пороге стоял Салем, он высокомерно и молча проводил гостью взглядом.       В коридоре пахло печеной грушей, витраж на двери отливал на пол разноцветными камнями, слышалась напевная мелодия — это Хильда звонко припевала во время готовки. Кажется, с зельями она уже закончила. Кристина молча разулась, отставляя обувь в сторону и прошла в сторону лестницы. В подвале, где, возможно, Эмброуз, лежит Фаустус. Совершенно один, брошенный. Кристина поддалась вперед, схватившись за округлую вставку на периллах, но услышала шаги Хильды.       — Ты уже пришла? — Спеллман повесила полотенце себе на руку и закинула пряди волосы назад, ей было жарко у печки. — Солнышко, что-то случилось? Тебя Сабрина обидела? — Хильда подошла ближе, по-доброму вглядываясь в глаза ведьмы. Без прыти, без желания вывести на сплетню, женщина выглядела очень доброй. Она олицетворяла нечто большее, чем мать. Мама Кристин никогда не смотрела на неё настолько же тепло.       — Нет, что вы. — Кристина неохотно разжала руку и прижала её к себе. — Мне стало плохо, так захотелось отдохнуть, но я опять забыла, где у вас гостиная. В голове все, как каша. После этих перемещений я даже какие-то воспоминания теряю, они все вперемешку. — Девушка театрально подняла руки к вискам, изображая беспорядок внутри. На самом деле там была только ложь и ничего больше, враньё так и обжигало кончик языка. Ни черта это было не весело так же, как тогда в лесу. «Отвечу-ка я Сабрине, что меня держат в плену — ага, сделаю себя жертвой. Я не жертва, я полное ничтожество», — подумала ведьма.       — Идём со мной, выпьешь специальное средство. — Хильда повела Кристину на кухню. Она, будто в трансе, еще раз обернулась к лестнице, её туда словно звало. Как дьявол православных, как гадания и тёмная магия верующих в светлое. Ей так же хотелось к Блэквуду, как домой, он нечто такое, что не сможет заменить ничего. Его энергетику вокруг себя хотелось ощущать постоянно. Его не хотелось обнимать или целовать, на него хотелось смотреть. На эту постоянно изгибающуюся бровь, живую мимику, четкую линию скул, хрустальные глаза, в которых всегда что-то горит, несмотря на то, что они голубые.       — Как тебе друзья Сабрины? Ты уже встречалась со смертными? — Кристина села за обеденный стол, перед ней скорой помощью оказалась кружка с зельем.       — Я познакомилась с Харви. Он достаточно симпатичный. — Ведьма подула на кружку, остужая напиток. Она разбавляла чай. И… Блэквуд разбавлял. А ещё больше любил кофе. На удивление совершенно горячий кофе.       — Они раньше встречались. Сабрина и Харви. Ты, наверное, слышала? — Ведьма в озарении активно закивала головой: вот тот смертный, о котором говорил Фаустус! Чертов Блэквуд, он везде. Когда-нибудь уйдет из мыслей? Ей уже самой надоело приплетать тёмного отца в каждом воспоминании. «Уйди! Уйди!» — кричало подсознание, но сердце понимало, что последний год ближе него никого не было. О ком же ещё тогда будет думать голова? — С остальными не успела? Прекрасная Розалинд, она теперь девушка Харви. Девочка не просто смертная, у неё есть способность видеть то, что скрыто. — Хильда села рядом, вводя в чай несколько ложек сахара.       — Провидица, значит? Это такой редкий дар. Ведьма? — Хильда усмехнулась и отмахнулась.       — Нет, в их семье это зовут «чуйкой». Она крещеная и никакая не ведьма. — Без доли пренебрежения рассказала Спеллман. Так приятно было сидеть с ней и ни о чем не думать, словно эта женщина способна решить все твои проблемы. — Как ты себя чувствуешь?       — Все… встало на свои места. — Ведьма улыбнулась и до конца осушила кружку. — Молниеносное средство. Что вы туда добавили?       — О, мяту, чабрец, а остальное — секретный ингредиент семьи Спеллманов. — Женщина стукнула ведьму по носу, легонечко, чтобы та не принимала эти таинства на свой счет. — Может, тогда ты сможешь мне помочь? Я не могу оставлять плиту без присмотра, а мне нужно, чтобы кто-то отнёс зелья в морг. Там есть холодильник, он даст нужную температуру для них.       Кристина резко вытянулась струной, стул неприятно скрежетнул за её спиной.       — Ну и прекрасно. — Спеллман улыбнулась готовности Кристины. Повернулась к столешнице, взяла коробку в руки и передала её ведьме. Дождь за окном забарабанил сильнее. — Ух, вот это погодка, надо приготовить Сабрине сменную одежду, наверняка промокнет вся! — Ведьма улыбнулась женщине и пошла в сторону подвала.       Никого, там никого нет, там…       Там Сатана.       В морге находился не только дражайший Блэквуд, на столешнице рядом с ним лежал сам Сатана. Кристина думать не думала о нем, пока винтовая лестница не стала всё ближе и ближе приближать её к заветной комнате. Затошнило страха, нутро зажало, а по спине ходил табун мурашек. Ведьма останавливалась, боясь ступить дальше, это была всего секунда задержки, но за неё в голове совершался целый процесс: Не успеешь — умрешь, не успеешь — увидят, придут проверять.       Блэквуд не спал и был в себе. Он пытался раскрутить стол, чтобы тот отцепил его оковы. Жаль, что они были еще и волшебными.       Кристина поставила зелья в раковину и остановилась в тени. Фауст её услышал, но принял за Эмброуза. Она во все глаза уставилась на Люцифера. Хотелось подойти и поцеловать его, настолько красивым он был. Благоговение перед Богом, которое она отрицала, все же взяло свое. Частичка восхищения все-таки жила в сердце, не зря же она поставила подпись в Книге Зверя.       Ведьма вышла из тени, и Блэквуд увидел её.       — Кристина? — Мужчина был удивлён её появлению не меньше, чем предательству. Девушка оторвалась от красоты Люцифера и посмотрела в глаза Фауста, о, как же они причиняли боль! Невиданное прежде чувство разрывающегося сердца забило в груди. Ведьма ждала вопроса, но Блэквуд молча лёг на стол.       Кристина стала рыскать по полкам в поисках ключа или ножа. Отыскав скальпель, который лежал около Люцифера, она проигнорировала его тело и подошла к ногам Блэквуда. Разрезая кожу, девушка шептала освобождающее заклинание. Оно было достаточно простое и проблема больше была в круге вокруг стола. Пентаграмма держала Фауста, однако девушка её стёрла.       Почувствовав, как нога свободно двигается вокруг своей оси, Блэквуд согнул коленку и вернул ногу обратно. Кристина расправилась со вторым замком. Глаза Фауста ходили по её фигуре, теперь примечая изменения: собранная причёска никогда не давала ему оценить красоту длины волос, они обнимали всё её тело, делая ведьму похожей на сирену из Нумерии. На ней одежда Сабрины. Облегающая, страстная. На Сабрине все смотрелось иначе.       Они оба молчали, Кристина от стыда, Фауст от недоумения. Как понимать эту женщину? Сначала она плюёт в спину, а теперь спасает? Девушка полностью освободила его, он сел, а она развернулась и собралась уйти. Блэквуд схватил её за волосы и притянул к себе. Ведьма тихо и тонко пискнула. Мужчина развернул её голову к себе, девушке пришлось коленкой правой ноги опереться о кушетку, а рукой облокотиться о нее, чтобы не рухнуть на темного отца. Он показал ей знак быть тихой пальцем у губ и медленно, будто их никто не сможет разлучить, стал осматривать черты лица ведьмы, приукрашенные косметикой Спеллманов. У неё накрашены губы темноватым сливовым цветом. Блэквуд закатал рукав пиджака и с силой стал оттирать помаду с губ девушки. Она крепко зажмурилась, скукожившись мимическими морщинками от недовольства.       После экзекуции её рот и кожа вокруг него покраснели.       — Остальное сносно. — Он говорил так, будто имел на это право. — Я не люблю помады, не крась губы. По крайней мере, такими тёмными. — Блэквуд вызывал у неё идентичное недоумение. Она вглядывалась в его уставшие глаза с четкой линией бровей наверху. Они говорили ей о чем-то, но вот только о чем — догадаться было невозможно. Но смотреть хотелось вечно. Именно на таком расстоянии от мужчины появляется желание поцеловать его, верно? Когда он сжимает твои волосы, манипулирует и выдыхает настолько горячо, что щеки полыхать начинают?       Фаустусу не нужны были вопросы «Зачем ты меня освободила? Как ты могла? Что ты сделала? Почему?». Одного маленького шага женщины ему было достаточно, чтобы записать её в поклонницу или обожательницу, а Кристина сделала двухметровый прыжок, придя сюда и разорвав эти браслеты. То, что было в Аду, не импульсивное решение испугавшейся девочки, это поступок мудрой женщины, которую он безумно хотел. Поставить рядом с собой, любоваться, когда есть свободная минута, использовать, может, слушать. Её определенно хотелось слушать, хоть она и была немногословна. Почти нема.       В его душе заиграл флирт, ощущение собственности, осознание того, что у них всё началось, а Кристина глупо глядела на него и прощалась с остатками своей жизни. Сейчас Блэквуд сбежит, а она вечно будет ассоциировать слова людей с его фразами, глазами, походкой, мыслями. Или умрет от рук Спеллманов. Сабрина лично сожжет её из-за смерти отца.       — Уходите. Пока только Хильда дома, но она спустится, если не найдет меня. — Он ослабил хватку на ее волосах, перенося тяжесть на лоб, щеки, мужчина оглаживал огромным, по сравнению с её лицом, большим пальцем кожу девушки. — Да хватит уже, идите. — Непонимание, любовь и стыд ведьмы объединились в злость. Пошел уже вон отсюда и хватит мозолить глаза, он только и делает, что играет на нервах. Мужчина слез со стола и усмехнулся. Для него его действия были понятны, почему она не увидела? Разве он трогал так интимно кого-то еще? Кого-то еще из студентов?       — А как поступишь ты? — Он обошел стол и увидел, что её глаза застелила мокрая пелена, готовая сорваться вниз слезой. Их он не любил, но эта стеклянная завеса на глазах ведьмы усиливала цвет её глаз и подчеркивала морские нотки радужки. — Попробуешь сбежать своими силами? Или скажешь, что я сам освободился, а ты стояла рядом? «Он меня не заметил, Спеллманы, а я даже вмешаться не попыталась, это же такая ерунда», м?       — Это будет уже мой проблемой. — Кристина не понимала, почему они щетинятся. Точнее она. Мужчина опасно саркастичен и любезен после того, как она ему насолила. — Чего вы добиваетесь этим разговором? Вы не злитесь?       Блэквуд хищно зацепился взглядом за её, девушка полу-вздохнула и отошла к стене, не прижимаясь к ней. Она перепутала страсть с желанием убивать. До неё никак не добиралась мысль о том, что мужчина увидела в ней женщину.       Фауст быстрыми шагами подошел к ней, Кристина отвернулась в пол-оборота, боясь возмездия, но он все равно схватил её за шею и вжал в стену. У девушки из глаз звезды посыпались, а в голове появилась та надуманная каша от удара об стену. Нормальный парень, зажавший ее у стены, неловко извинился бы и спросил — как ты? Но не Блэквуд. Он намеренно сильно сжал её шею, отнюдь не в полную силу, чтобы не свернуть. Кристина зашлась всхлипами, от страха став задыхаться. Ее гортань ходила под его рукой в попытках помочь вздохнуть. Ведьма сжала руки на его, пытаясь отстранить. Колдун такой сильный без своей силы, что она почувствовала себя совершенно беспомощной.       Блэквуд не собирался превращать это в пытку, но Кристина первая начала, тем самым включив в нем его любимую страсть к садизму и БДСМ с асфиксией. Её слёзы, собачья преданность и неверие в глазах, заставляли чресла полыхать под штанами. Посмотри она вниз, увидела бы очертания его члена.       Он ослабил хватку и прижался к телу девушки своим, руками хватая ее и прижимая их над ними к стене. Кристина громко простонала ему в губы, почувствовал поцелуй. Ей так хотелось рыдать от страха, совершенно не этого она ждала от их отношений, от их первого поцелуя, который не могла и представить в голове. Не считала это возможным.       Блэквуд прислонился к бедру девушки, и она настолько ослабла, что на месте чуть ноги не разъехались в стороны. От осознания того, что её хочет сам отец Блэквуд, грудь заходила ходуном от тяжелого дыхания. Тело отзывалось на его запах, крепкие руки, сжимающие её наверху. И губы, эти чертовы губы, в сто крат лучше, чем у Люцифера, лежащего рядом. Большие и горячие, они с такой грацией и умелостью не слюнявили её, а любовно оглаживали, впечатывали. Кристина не сдержалась, выплескивая стоны вместо истерики и слез ему в рот. Мужчина еще сильнее вжимал её в стену после каждого.       И никто их не искал, никто им не мешал. Это были личные минуты темного отца и ведьмы в веренице всей анархии вокруг.       Когда Блэквуд отпустил девушку, она хотела сесть на пол, но он не дал, хватая за предплечье и толкая к столешнице. Нечего было сказать. Молча села и уставилась в пол. Губы горели и не от того, как он стирал помаду. Половые губы были склизкие, мокрые, горячие, было желание наплевать на все и переспать с ним прямо здесь.       — Кристина, ты была у Иуды с Юдифь? — Мужчина поправлял одежду у зеркала, выискивая что-то подходящее в шкафах. Там висела только форма Эмброуза. Девушка отрицательно качнула головой, всё ещё чувствуя удушающие руки на шее. Там его следы, отметины от пальцев. Как он может так спокойно поправлять воротничок после того, что сейчас было? Её будто огрели по голове.       — Мне нужно забыть то, что сейчас было или что? Я не понимаю, что вы от меня хотите, отец Блэквуд. Вы вообще собираетесь уходить или ждете Спеллманов? — Она сидела затравленная, убитая догадками и неуверенностью в себе. Её две ипостаси уверенной в себе женщины и обиженного на жизнь, закомплексованного подростка давали ему возможность лепить все, что нужно. Блэквуд махнул рукой, подзывая к себе.       — Я уйду. Далеко отсюда. — Мужчина снял перстень и надел его на большой палец Кристины. — При помощи этого будем держать связь. Мне нужно, чтобы ты стала моими ушами и глазами в Академии. Останься в доме Спелланов и веди дневник о всех их передвижениях. — Кристина хотела перебить его, но он любовно положил руки по обеим сторонам головы на щеки девушки. — Ты справишься, не сомневайся.       — Возьми меня с собой. Пожалуйста. — Вновь пелена слез, теперь она наверняка чаще будет посещать её тогда, когда он рядом, потому что Кристин уже позволила ему увидеть их. — Фауст, пожалуйста, я не смогу врать им, я не такая, пожалуйста. — По его рукам текли слезы, Кристина не контролировала себя. Мужчина снисходительно поцеловал новую пассию в лоб. — Отец Блэквуд, пожалуйста… пожалуйста… — Ведьма шептала. — Не смогу. Прошу вас. Откажитесь от этого всего. Я вас умоляю. Давайте сбежит к мадам Биновиль? А? — Он гладил её по голове, и Кристина продолжала. — Прошу вас. Я буду служить вам так, как не стала бы никакая ведьма, только заберите меня отсюда.       — Ты и так будешь служить мне, Кристина. — Мужчина одобрительно качнул головой, выслушивая детскую истерику. Да что уж детскую, каждая женщина, не в зависимости от возраста, могла так унизиться перед тем мужчиной, которого полюбила. «Забери, спаси» — это про них, про любящих женщин. Про тех, которые поверили тем, кого любят.       — Потерпи. — Ведьма не успела подумать, что ей надо перетерпеть, как рука Блэквуда с силой приложила ее об стену. Кристина потерялась в пространстве, зашаталась и упала перед ним на колени, сгибаясь по полам. Из груди выкатился грудной стон боли, нет, их была череда, она завывала от пульсации в голове, та крошилась на куски.       «Потерпи» — это не про период ее жизни со Спеллманами и вранье, это про этот удар, чтобы она понимала, что можно терпеть не только мелочное вранье или улыбки в глаза с ножом за спиной. Кристина подняла руку, прося его прекратить, она сдалась, но он ударил её в грудь с ноги так, что ведьма отлетела в стол, где лежал Люцифер. Тело дьявола перевернулось и упало с кушетки лицом в пол. Кристина закашлялась страшно, из неё вылетали бесы, это был не женский кашель, а крики какого-то животного. Этот грохот точно должны были услышть.       «Потерпи» — это про эти удары, точно. Да. Она всё поняла.       — Не трогайте меня, я сделаю это. Я все сделаю. Простите меня. — Девушка сжалась в комок у стены, когда он сделал шаг по направлению к ней. — Отец Блэквуд, простите, простите! — Последнее она выкрикнула, не в силах совладать с болью. По щеке что-то текло, кровь, наверное.       — Я бью тебя не потому, что издеваюсь, Кристина. Ты ведь хочешь жить, верно? — Он сел на корточки и приподнял её лицо. Она испуганно задрожала, смотря на него. Точно он её побил? Фауст Блэквуд её побил? Так жестоко поступил после поцелуя? За что? — Спеллманы не поверят, что я молча ушел, ничего тебе не сделав. Ты должна закричать, Кристина, чтобы кто-то прибежал сюда. Иначе они сразу догадаются. Моя жена тебе точно не поверит. — Ведьма завыла от боли и вжалась в шкаф, когда он поднял руку. Мужчина притянул её к себе и обнял. Девушка сжалась до точки, боясь этих прикосновений.       — Тебе все еще страшно? — Он растер кровь по её лицу. Кристина испуганно смотрела на него, боясь разозлить неправильным ответом. Блэквуд так же снисходительно смотрел на нее и качал головой. — Я сделал это для спасения твоей жизни. Когда успокоишься, осознаешь. Вставай. Не хочу делать тебе больно еще больше, но мне нужно, чтобы ты кричала.       — Нет… н-не н… — Крик разразился в комнате от очередной порции боли. Он ударил её головой об пол, схватив за волосы. Стал тянуть за ноготь, на котором перстень. — Хватит! Хватит! Умоляю! Прошу тебя! Хватит! — Девушка орала и ныла, рычала, пыталась защититься и кидалась на него, но ему удалось оборвать половину ногтя. Кровь полилась на пол. На лестнице послышались шаги. Мужчина оставил поцелуй на щеке Кристин, тихо извинился и в последний раз ударил ее об стену. Сильнее. Она потеряла сознание.       И исчез.