***
Сабрина брела по грязи, не жалея сапог. Она порой скользила и теряла равновесие, проваливаясь в слякоти. Ливень кончился, а вот холодный ветер пронизывал до костей, влажное пальто особенно пропускало холод сквозь себя. Девушка вертела в пальцах пуговицу на груди и думала о том, что первым делом скажет Сатане: "привет" или, может, лучше молчать? Он отправит её куда-нибудь, будет сетовать на весь мир, а вместе с тем и на Спеллманов? Или скорее вернется в Ад, чтобы уладить дела с царями? Лилит наверняка регулирует все проблемы — и с ними, и с Калибаном, чтобы тот даже дышать на трон не смел. А, может, обнимет при всех и скажет, как он скучал по ней? Нет, это не тот колорит отцов, этот, дай кто-нибудь, так наедине сделает хотя бы раз в жизни. Спеллман усмехнулась и вошла в дом. Ее не смутило то, что Хильда не болтала с братом, Зельда не кричала, а Салем не мяукал. Да хотя бы Кристин что-то напевала, она ведь вроде в каком-то кружке или как она рассказывала? Сабрина усмехнулась со своей легкомысленности и кинула обувь под сидение, чтобы никто не увидел грязи. Тетя Хильда завтра найдет и молча почистит. Девушка бросила плащ на комод и вбежала в кухню — никого. Вот, что смутило на входе, на уровне подсознания, — никакого запаха еды и семьи. Хоть их магия и угасла, энергетика все равно бешенная, когда они собираются вместе. — Тетя Зи? — Сабрина крикнула вполголоса, став прислушиваться и осматриваться. — Салем, тетя Хильда? — Девушка крикнула громче. — Эмброуз, Кристина?! — Спеллман орала на весь дом, пытаясь хоть кого-то дозваться. Девушка вылетела в холл и хотела уж подняться по лестнице, как увидела Зельду у спуска в морг. Женщина вышла вперед и облокотилась о перилла. В её руках тлела, наверное, уже четвертая сигарета за этот час, а пепел сыпался на края синего платья и обувь. — Что случилось? — Сабрина нахмурилась, с сожалением смотря тёте в глаза. Ей уже всё ясно. — Тетя Зельда, пожалуйста, не томи. Что с Люцифером? — Спеллман подошла вплотную к тётушке, и та затушила сигарету об дерево перилл. — Салем предложил переселить душу Люцифера в него. — Зельда вздохнула и прикрыла глаза пальцами. — Фауст напал на Кристину, избил ее до полусмерти и скрылся в неизвестном направлении. Хильда вовремя услышала крики девочки, иначе, я думаю, он убил бы её. — Сабрина прикрыла рот рукой и скосила взгляд в пол. Если бы она не позволила ведьме сбежать домой, подальше от них, плевать на ее мигрень или то там было?! Хотя бы в безопасности была. — Это я виновата, тетя Зельда, она ведь говорила про какую-то ерунду, чтобы только отмазаться, не надо было ее отпускать домой. — Сабрина вдавила слезы в глаза, Зельда отвернулась от племянницы, глядя в окно. — Стой. Что Салем предложил? Он ведь умрет. На Блэквуда плевать, а Салем мой фамильяр, я… — Сабрина, предназначение фамильяра — пожертвовать собой в целях защиты хозяйки. Не только твоя жизнь зависит от Люцифера. Все ковены по миру теряют силу от его отсутствия. Не хотелось говорить, но нам нужен дьявол, чтобы хотя бы защитить себя от таких, как Блэквуд. — Зельда посмотрела Сабрине в глаза. — Может, будь у Кристины сила, она смогла бы ему противостоять, привлечь нас. — Сабрина кивнула, растерянно оглядывая пространство. В голове не укладывалось то, что она потеряет Салема, это что-то нереальное. Привыкшая к смерти, девушка не приучила себя вовремя осознавать, что близкий ей человек умрет, вот сейчас, буквально через несколько часов. Все словно было в симуляции, как будто обратимо назад. — Но его ведь можно будет воскресить? — Спеллман с надеждой взглянула в глаза тёти, но Зельда смерила её стеклянным взглядом: воспоминания в глазах тёти бежали быстрее любого бегуна — о собаке, о таком же верном фамильяре, как Салем. — Он в твоей комнате. Лилит придет через час, если у этой Вселенной нет планов наслать на нее или нас кого-нибудь, и мы проведем ритуал. — Зельда повернулась в сторону кухни: она не хотела беспокоить Сабрину своим присутствием, она была не нужна. Сабрине нужен Салем, только он сможет успокоить её и хотя бы немного унять боль. Всяко лучше смерть, перед которой ты успел проститься, нежели внезапная катастрофа — как в мире, так и в душе. Спеллман побежала наверх, петляя между коридоров. Она пробежала два пролета и оказалась напротив двери в комнату. Кот лежал у подушек хозяйки, прощаясь с уютной и любимой обстановкой. Сабрина приложила голову к косяку двери, сдерживая слезы. — Хочешь… Хочешь, Салем, мы сделаем наконец тех рыб из шоколада, а? Я отдам тебе свои формы для теней. — Спеллман психологически всосала грусть в себя, чтобы любимый фамильяр не наслаждался последние часы жизни слезами, это точно не его желание. — Или поиграем в грязи, только прошел дождь. Потом можно не мыть лапы. — Сабрина легла на кровать, и кот залез ей на грудь, ставя лапы на губы. Его когти стали поочерёдно вылезать из подушечек, легонько царапая губы и лицо. Обычно Спеллман спихивала Салема, но сейчас молча лежала и позволяла ему делать ей болезненный массаж. Он молчал и не шутил, лег на груди, уткнувшись носом в шею, как будто вновь ливанет не по-детски, и уснул. Ливануло сильно, но не за окном, а из глаз Сабрины. И так все время до прихода Лилит.***
Сабрина глотала слезы в углу комнаты, им нужно было ждать девять минут, прежде чем ритуал будет до конца исполнен. Нельзя разговаривать, мешать «покойнику» искать путь домой, все разбрелись по моргу, каждый в своих мыслях. Сестры Спеллман думали о своем, пережив потерю Салема. Эмброуз думал о Пруденс и отце Блэквуде, старался психологически прочувствовать его местонахождение и первым делом собирался в Академию, чтобы рассказать ей о случившемся. Лилит рассматривала лицо Сатаны, его прекрасные черты, мечтая о том, чтобы тот поломал ногу по пути и не смог дойти. Без него так спокойно в Преисподней. Он умрет, а они с Сабриной захватят трон. Сначала с Сабриной, а после та передаст трон ей… — Он очнулся! — Спеллман крикнула и вскочила с пола, стирая слезы с щек. Подбежав к столу, где был Салем, она положила руку ему на спину, утопая пальцами в черной шерсти. Все вгляделись в черты кота, пытаясь разглядеть (или наоборот) там жизнь. Тело Люцифера стало растворяться на глазах. Никто сначала не обратил внимание, но как только Эмброуз потерял равновесие и свалил стул, а потом указал пальцем на Люцифера, все заметили. Кроме Сабрины. Ей не до того. — Эй, пап? — Девушка теребила тело кота за голову, мотая ее из стороны в сторону. Неужели показалось? — Люцифер! — Так непривычно кричать это в лицо кота, но что поделать. — Сабрина? — Люцифер моргал, рассматривая огромные фигуры людей. Лицо дочери было больше всего и расплющено, цвета другие, формы, ощущения… — Что вы со мной сделали? Это не тело Блэквуда. — Он постарался встать на ноги, но свалился на спину, хвост больно подогнулся в точке излома, и дьявол перевернулся на живот, дабы словить ощущение равновесия. — Он сбежал. Салем пожертвовал собой, чтобы ты смог вернуться. — Спеллман говорила без слез, перестав канючить, она этими страданиями только боль приносила, а Лилит, например, удовольствие. Наверное. На самом деле, женщина даже не заметила, слишком была занята собой. Люцифер молчал, вставая на лапы. После объяснения он намного увереннее повел себя, повернувшись к семье лицом. Он осмотрел комнату, поискал прежнее тело, привык к зрению и терморегуляции внутри себя. — Как ты себя чувствуешь? — Сабрина положила руку ему на голову, инстинктивно стараясь погладить, но дьявол отошел назад, чепчик на его загривке встал торчком от прикосновений дочери. — Мог бы спасибо сказать. Мы из-за т… — Я нужен ковену, мне не за что говорить «спасибо». Вы должны мне за то, что я позволил Церкви Ночи остаться в живых после предательства. А долгом твоего фамильяра было именно это решение. — Люцифер сел на месте, окидывая присутствующих оценивающим взглядом. — Лилит, мне нужно в Ад. — Тёмный Повелитель, прошу меня простить, но сейчас это невозможно. — Даже в теле кота Люцифер пугал ее, а заискивающая манера заставила сцепить руки перед собой, да взгляд скосить в сторону. — В Аду ведутся баталии по поводу того, кто займет трон. Пока что его удерживает ваша дочь, и это не вызывает вопросов с недавних пор, но ваше появление в столь невыгодном положении наверняка подвергнет сомнению статус семьи Морнингстар относительно престола. — Люцифер хотел огрызнуться, разозлиться, но этот мех по кругу заставлял его чувствовать себя неуверенно. Мужчина спрыгнул с кушетки и пошатнулся, не удержав вес на лапах. — Найди мне новое тело. Приготовь что-нибудь, чтобы все вернулось на круги своя. Это не душа — любая ведьма справится. — Скомандовал он, не обернувшись. Лилит склонила голову и исчезла в огне, чувствуя, что не вынесет его присутствия дольше, чем на минуту. Люцифер покинул морг, не сказав ни одному Спеллману ни слова. Куда он шел в их доме, зачем — большая загадка. — Это теперь его дом, да? — Пошутил Эмброуз, но все скосили на него осуждающий взгляд. — А что? Вы видели, как он себя ведет? Как дома. — Пойдемте проверим Кристину. Плевать мне на Сатану. — Бросила Сабрина, из-за чего все чуть не рассмеялись. Хоть что-то действительно смешное в этом доме, хоть и странное.***
Горло саднило, как в детстве при ангине. Кристина давно не болела из-за контракта с Сатаной, но это ощущение незабываемо: так дерет, что постоянно хочется пить или увлажнять чем-то вязким. Ведьма очнулась в комнате Эмброуза тогда, когда они еще не сделали ритуал. Горело два светильника — у кровати и на столе. Никого не было, а за окном все еще лило, однако намного сильнее. Повреждения были не настолько сильными, чтобы не вставать или плакать, она спокойно двигалась, тянуло, как после тренировки, но достаточно слабо после того, что отец Блэквуд с ней устроил. Спеллманы так поколдовали над ней зельями, что поцелуй тёмного отца на губах горел намного сильнее, чем следы от его пальцев на шее. Кровоточащие раны на голове оставили после себя лишь тень и тонкую нить боли. Первым делом хотелось позвонить матери и попросить забрать обратно в Париж, но какой в том был смысл? Она не сможет без Блэквуда, а он заставит вернуться и помочь ему. Еще и мать будоражить. пусть думает, что у её дочери здесь реальное лучшее будущее, нежели в родной стране. Манипулирует ли он, целуя её, или мешает рабочее с душевным? Смотря на все, что было в прошлом, можно допустить его симпатию, но теперь она пугала. Нереальные фантазии ни к чему не обязывают, помогают летать в облаках, но Фауст превратил их в реальность, а здесь все прекрасное и воображаемое превращается в отвратительное. Кристина побродила по комнате и даже попыталась что-то найти для него, но в какой-то момент поменяла стратегию и молча уставилась в аквариум со сферой и зародышем — мерзость. Блэквуд хочет, чтобы она следила за Спеллманами, — пожалуйста, она будет следить, докладывать ему, но врать им в лицо не станет. Так, может, даже проще… Не отвечать на их вопросы, не задавать своих. Потеряла голос. Молчание — золото. Так говорил Фауст, пытаясь навязать ей поведение благородной девушки. Может, так оно и есть, раз молчание принесет успокоение и не даст принципам нарушится. Она привязана к грешнику, моральному уроду, но это не значит, что нужно предавать всех вокруг. Кристина была уверена, что переиграет их всех. Хильда зашла, когда Кристина пялилась в достопримечательность Эмброуза — аквариум. Она со спокойствием и удовольствием кивнула, увидев результат своей работы — живая и здоровая ведьма — это победа. Все травмы восстановились, а следы сойдут завтра к вечеру. Никто не отнимет у ведьм способности к варке зелий, уж этот талант не отобрать. — Ты как, солнышко? Он тебя сильно напугал? — Хильда обняла Кристину со спины, ведьма обернулась и взяла Спеллман за руку. — Извини, если тебе неприятно говорить об этом. — Хильда засуетилась, не подумав, что там могло происходить, пока она наверху пекла блины. Мужчина мог травмировать её и унизить, а она сразу же с вопросами. — Люцифер вернулся, скоро к тебе вернутся твои силы. — Кристина почувствовала, как горит их связующий рисунок на руке. Плевать на силы Люцифера, когда можно паразитировать силу Фауста. Может, тот еще и не знает, что она постоянно что-то подкрадывает у него. Насколько хватит его сил? Сколько можно украсть, чтобы не заметил? — Хочешь поужинать, Кристина? — Хильда приподняла лицо девушки за подбородок, она виновато приложила руку к горлу. — Что такое? Следы пройдут завтра же, не переживай! Забудь обо всем, что приключилось, мы больше не позволим ему тебя трогать. — Ведьма мысленно усмехнулась. Кто бы не позволил ей позволять ему себя трогать. Она настолько больная, что легла бы под него прямо сейчас. Стоит ему снова сомкнуть руки на её шее, как не придется даже говорить «прости», тело само упадет под него. Девственность и гормоны бьют ключом, и этот психоз и зацикленность наверняка оттуда ногами растут. Ведьма подошла к столу, нашла ручку и лист. На белой поверхности заиграли красивые загогулинки, в которые Хильде пришлось вчитаться, чтобы понять: «У меня пропал голос. Кажется, он наложил на мне проклятье». Спеллман сложила руки на груди, с жалостью смотря на ведьму. Кристине нравилось ощущение беспокойство других за себя, когда жалели и отдавали все, что было. Сейчас это было кстати. Может, если Спеллманы дадут ей любовь, Фаусту не хватит места в сердце, и она сможет дать отпор. Может, если она найдёт нормального парня, тело больше не захочет его? — Тётя Хи, как она? — Сабрина заглянула в комнату, не увидев, что Кристина уже на ногах. — Ого. Кристина, как ты? — Девушка подбежала к ведьме и обняла ее. — Что он сделал с тобой? Что там случилось? Как он выбрался? — Именно таких вопросов Кристина и боялась. Что она должна ответить? Набор заклинаний Фауста? Она не имела понятия, как можно было оттуда выбраться самому, но явно должна была видеть, так как зашла именно в тот момент. — Он наложил на нее проклятье немоты, Сабрина. — Хильда вздохнула, отходя в сторону. В голове женщины крутились варианты того, как его можно снять. Зная Блэквуда, он забрал проклятый предмет с собой, а без него ничего поделать было нельзя. — Ну, так мы снимем его, да? — Сабрина посмотрела на Хильду, женщина отвернулась. — Снимем, Кристин! Я поговорю с отцом, он точно поможет тебе. Как только он сам придет в себя, я расскажу, какую роль ты сыграла в этом. Люцифер не откажется помочь. В остальном как себя чувствуешь? Что-то болит? — Кристина отрицательно качнула головой. Сабрина кивнула и взяла девушку за руку. Спелман нужно было гипер-опекать кого-то. Этим кем-то должен был быть отец, если бы не исчез. Только бы не чувствовать боль от смерти Салема. — Пока останешься у нас, Эмброуз будет спать в морге, а это теперь твоя комната. Настолько, насколько нужно. Я понимаю, как тебе страшно и тяжело. — Кристина закусила губу, подавляя чувство стыда. Очень тяжело. Прямо-таки невыносимо… В кавычках. Ведьма вспомнила слова Блэквуда про то, что она его быстро простит — так и вышло. Спеллманы бы сняли с нее шкуру, а теперь обхаживают, как священное жертвенное животное, они все ощущают вину из-за нападения. — Пойдем, Сабрина. Ей лучше поспать. — Хильда поддерживающе сжала плечо Кристины и улыбнулась. Ведьма ответила тем же. — Спокойной ночи. — В этой комнате никаких кошмаров, Эмброуз на что только не успел ее зачаровать. — Сабрина шутила, но Кристина поверила и улыбнулась. — Утром зайди ко мне, я дам тебе свежую одежду. Переберём мой шкаф, найдем тебе что-то еще, м? — Девушка не ждала ответа, с улыбкой закрыла дверь и ушла в комнату. Кристина прикрыла глаза и с опаской произнесла тихое «а». Голос на месте. Все хорошо. Она не перестала уметь говорить из-за вранья. Мама была не права — если врать про здоровье, это необязательно с тобой случится. Однако оставаться здесь в планах не было. Нужно вернуться в Академию и прийти в себя. Плевать на задание Фауста, в доме Спеллманов Кристина точно не выдержит. В голове блеснули лица Юдифь и Иуды, но девушка прогнала их прочь. Эти дети были ей дороги, но, видимо, не настолько — она почти не вспоминала их в трудное время, занимаясь их отцом. Какая она подруга после этого? Даже не подруга, «мать», как ее назвал Иуда. Смех.