***
Она должна была лежать в комнате со всеми, напротив спала бы Доркас, а ноги упирались в острый рисунок кровати. На тумбе горела бы свеча, а теплое одеяло не давало подоткнуть его под себя из-за длины. Но здесь ничего из этого не было. Голые стены, серое и немного пыльное постельное белье, захламлённый из-за обыска стол, зеркало напротив огромной кровати с таким же удобным огромным одеялом. Под боком плюшевая игрушка, которую в страхе достаешь при всех в темноте или вовсе не не достаешь, а тут в открытую кладешь подмышку. Кристина жгла свечи, как советовала Сабрина, от проклятья. Но из-за того, что проклятье было рода любовного, ни одна не справилась с тем, чтобы сжечь все мосты в сердце. Постель, кажется, пахла им… Как в доме Биновиль или пещере, они тогда так тесно спали друг к другу. Почему она не поцеловала его раньше, не воспользовалась той ночью, когда было уместно все? Когда нужно было все это сделать, они оба уснули, чертовски просто вырубились и спали спина к спине. Она даже не прижалась к нему во время сна, как в романтическом фильме. Девушка почувствовала, как в уголках глаз собираются слезы от тоски. Сжавшись в позу эмбриона, ведьма прижала игрушку к груди. Она всеми силами старалась вообразить, придумать его рядом с собой, но обнимала лишь пустота. Спасибо на том, что смогла попасть в комнату Блэквуда, иначе рыдала бы при всех в общей. Хотелось позвонить матери. Позвонить ему. Поговорить, обнять, поцеловать. Сабрина обнимала её утром, и это так приятно — быть любимым, чувствовать добро, но этого мало. Сердце, до краев наполненное любовью к Фаусту, разрывалось от её количества. Ей некуда было выплеснуться, девушка банально не могла приготовить ему грандиозный ужин в знак любви, купить подарок, нарисовать картину, спеть песню, Сатана правый, да все, что угодно! Его не было. И никогда больше не будет здесь, потому что он пошел дальше. Конечно, вернется, но месяца через три, совершенно другой, может, безумный, и они его убьют. А она промолчит и заорет одной из таких ночей. Кристина подскочила с кровати, откинув одеяло. Темнота вокруг нарисовала движущиеся образы. Стоило зажечь свечи на столе, как тревожность рассеялась, паника расступилась и, кажется, это была паническая атака только что? Кристина устало опустилась на стул и заскулила себе в косточку запястья. Громко поведешь себя — найдут, включишь свет — увидят. В теплом освещении комната не отдавала одиночеством. Ковер был жестким, ноги замерзли. Осень была в самом разгаре и легкая сорочка Сабрирны не спасала. Кристине нужна была одежда, и она грешным делом подумывала обыскать эту комнату, чтобы взять денег у Блэквуда. У него всяко что-то да было, он ведь такой представительный, да и вроде как покровитель? У кого еще брать деньги, кроме как не у него? У матери не возьмешь, та добросовестно упаковала дочку к переезду, отдала все, что было. Новое, свое, сшитое собственными руками. Женщина не спала ночами, чтобы заработать дочери на одежду и все вещи, которые могут понадобиться. Кристина не держала зла на Церковь Ночи за то, что они порвали все вещи, уничтожили, но ей-то теперь что делать? Объявить общий сбор материальной помощи? Да половина недалеко от нее ушла. Дверь заскрипела, Кристина молниеносно среагировала, потушив свечи и спрятавшись под стол. Свет из окна подчеркнул дым, оставшийся от свечей, да и характерный запах свежеплавленного воска с затушенным фитилём витали в воздухе и были ощутимы даже для слепого. Девушка сложила руки в молитвенном жесте, молясь Сатане за то, чтобы ее не поймали. Плевать, что этот Сатана может оказаться в ее списке знакомых, если она продолжит общаться с Спеллманами, пока что он все еще ее Бог и фигура, к которой можно воззвать в минуты собственной беспомощности. Кто-то шуршал в шкафах, тяжело вздыхал и громко ходил по комнате в обуви. Этот кто-то учуял запах и подошел прямо к столу, его обувь можно было рассмотреть в подробностях: мужская, большая, лаковая и грязноватая. По столу прошлась звучная вибрация, Кристин крепко сжала рот рукой, испугавшись. Этот человек со всей силой треснул книгой, лежащей на столе, об него и зарычал. — Горите в Аду. — Немногословно. Кристина беззвучно хмыкнула, сделав движение губами. Она начала тереть между пальцами лямку сорочки, пытаясь сопоставить один к одному и голос. Голос, который говорил с ней в голове. Голос, принадлежащий человеку с хамской улыбкой. Он развернулся на каблуках, готовый уйти, как Кристина выпрыгнула из-под стола, создав достаточно шума, чтобы он обернулся и заклинанием обездвижил ее тело. Девушка в нелепой позе на четвереньках застыла в темной комнате на ковре. — Кристина? — Фауст осип от удивления. Он испугался, если не лукавить полностью. Представлял на месте того, кто прятался под столом, любого, но не ведьму. Да хоть Сабрина Спеллман или сам Сатана его поджидали, но не она. Девчонка вообще должна видеть десятый стон в одной из теплых кроватей Спеллманов. Кристина продолжила движение, как до наложенного заклинания, вставая. Она поправила сорочку, оттянув её чуть ниже и украдкой бросила взгляд на окантовку лифа. Блэквуд строго смотрел за ней, следя за тем же, за чем и она. — Где сфера? — Блэквуд подумал, что она могла видеть похитителя. Подошел ближе, говоря тише. Ему было плевать, узнай кто-либо о том, что он был тут, но теперь она здесь, а это тянет на вторую попытку убийства. Ведьма сглотнула, забыв, что такое «говорить». — Кристина. — Мужчина чуть не встряхнул ее. — Какая сфера? — Ведьма коснулась горла, почувствовав приятную тяжесть на связках. О, да, она опять может поговорить с кем-то. У колдуна дернулась скула от злости. Он поджал губы. — Сфера времени с зародышем Страданий внутри. Она хранилась здесь, но они ее нашли. — Блэквуд прошел вперед и сел на кровать, облокачиваясь руками о колени. Он с огромным рвением сдерживал гнев внутри себя. — Почему ты не у Спеллмнов? Я ясно дал понять, где ты должна быть. — Фауст переключил гнев на ведьму. — Эта сфера находится у них, я уверен. Или в Академии. Ты должна узнать, где она, а потом принести мне. — Мужчина выставил указательный палец, исподлобья смотря на девушку. — Возвращайся к Спеллманам завтра же. Спрашивай и записывай, будь любопытной и допытывайся до всего. Кристина взяла в привычку молчать. Она успела сто раз представить их встречу в разных тонах, но такого ведьма и придумать не смогла бы: он не обнял ее, не оттрахал, не спросил «ой, а как там те увечья, что я нанес тебе?». Блэквуд ждал, что она хоть что-то ответит, но девушка проглотила язык. Ведьма вообще ничего не хотела ему говорить, никогда, её обида выросла до размеров огромного замка. — Будем молчать? — Мужчина встал напротив нее и скрестил руки на груди. — Или отвечай мне, или я отрежу тебе язык, чтобы молчать была причина. — Кристина сглотнула, заглянув в его глаза в темноте. Пускай он не демон, но одним словом может свернуть ей шею. Да магии тратить не надо, одной рукой переломает. — Не трогай меня, пожалуйста. — Девушка сделала три шага назад и села на стул к нему спиной. Она испуганно прижала лоб к столу, мечтая о том, чтобы он пропал. Это был кошмарный сон. Фауста здесь не было, он не убьет ее, а обнимет при встрече. Мужчина опешил и расслабился, опуская руки. Кристина была особенной для него своими реакциями: вместо того, чтобы орать, когда он убил Сатану, она молча села рядом с ним, вот и сейчас ведьма не бежит или молит о пощаде, четко выполняет инструкции, да хоть по-женски плачет, она испуганно садится спиной к нему и пытается сделать вид, что его нет. Блэквуд оценивающе оглядел сгорбившуюся фигуру. Доверяет и боится. Он сломал её детский мозг. Всё-таки нужно было учесть, что это подросток, когда лез целоваться. Можно было оставить ее здесь, но Фауст подошел ближе и положил руку на спину ведьмы. — Ты запуталась, дитя? — Его ногти приятно щекотали кожу. Кристина за секунду ровно села, откликаясь на ласку. Блэквуд мысленно усмехнулся, разгадав этот слабенький Ахерон. К ней нужен мягкий подход без угроз, иначе она не пойдет за его философией. Девочка искала наставника, друга, а он за малым не разбил хрупкую фигурку идола в виде себя в её голове. — Не нужно бояться того, что будет и было. Это все череда событий, которые обязаны были случиться, чтобы ты стала взрослее, сильнее. Понимаешь меня? — Мужчина положил обе руки на ее плечи, разминая зажатые мышцы. — Я… — Голос дрогнул от желания разрыдаться перед ним. — Я не придумала, что сказать Спеллманам, как ты сбежал… Сделала вид, что на мне твое проклятье молчания. Они не знают, как его снять и советуют пить побольше чая и жечь свечи. — Блэквуд рассмеялся, убирая руки. Им нужно было заново найти общий язык. На другом уровне. Это была нужная и не менее приятная инвестиция в ее доверие к нему. Мужчина подал ей руку, Кристина медленно встала с его помощью, идя к кровати. Он с грацией джентльмена усадил ведьму на кровать, но она подогнула ноги под себя по-турецки, из-под сорочки выглянули черные стринги. Все белье теперь также от Сабрины. — Почему ты сбежала от них? — Блэквуд сидел рядом так, как на всех исповеданиях перед Сатаной. Пусть и лицемерно, но он создавал для других иллюзию нужности и включения в ситуацию. — Я захотела домой. Там страшно. Они говорили, что Люцифер где-то в доме, что… — Люцифер в доме? Он должен был умереть. Вчера. — Блэквуд сжал руку Кристины, она простонала, и он очнулся. Мужчина убрал от нее руки, погружаясь в свои мысли. — Они переселили его в тело Салема. — Кристина легла на кровати, выпрямляя ноги. — И все говорят, задают вопросы, а я молчу, я ничего не могу сказать, потому что выдумала это долбанное проклятье. Я думала, что смогу поговорить с Иудой или Юдифь, но Пруденс за руку отвела меня к ним и увела в комнату, боясь, что ты выловишь меня в коридоре. Они все караулят меня повсюду похлеще любого маньяка. Чувствуют вину. Сначала мне это нравилось, но я больше не могу молчать. — Это очень похоже на исповедание. Она лежит и говорит все, что думает, в потолок, а он сидит на краю кровати, глядя в темноту. — И мне приходится носить одежду Сабрины. У меня нет ничего своего, потому что они выкинули мои вещи. Разорвали. И я думала, что ты хоть немного проявишь… — Ведьма осеклась. Это лишнее. Он ей ничего не должен. На тропе ночи секс ничего не значит, а тот поцелуй… Его не было. Блэквуд опустился на кровать рядом. На нем не было пиджака и жилета, полурастегнутая рубашка привлекла взгляд яркостью. Он подтолкнул тело ведьмы под себя ногой и, опираясь локтем о кровать, подмял ее под себя. Его вторая рука сжала волосы девушки на затылке, отчего Кристина заблудилась в мыслях. То, о чем она и думала. Только в сто крат сильнее. Из нее дух выбил его запах, голова закружилась, а ноги сами собой обмякли, разжимая все мышцы половых органов. — Фауст… — Девушка выдохнула его имя прежде, чем он поцеловал её так же, как в морге. Она простонала ему в губы, выпячивая грудь вперед. Девушка тяжело задышала, в секунды возбуждаясь до пика. Мужчина дернул рукой за ткань сорочки, и она треснул по шву, оборвавшись куда-то в сторону. Грудь Кристин ходила ходуном, а зрачки расширились, как от самого крепкого наркотика. Она дергала за пуговицы его рубашки. Блэквуд бросил ее рядом, разглядывая голое молодое тело. Он представлял девушку нагой, но на деле все выходило куда лучше. В голове закралось чувство упущенной возможности иметь это тело ежедневно во время его томительного ожидания мести Спеллманам. Необязательно было жениться на Зельде, будь у него тело ведьмы в подчинении, когда Констанс была беременна. — Кристина… — Мужчина стянул штаны с бельем и прижался к ее лобку членом. Обоих обдало жаром. Девушка стала ерзать, заталкивая головку ближе к клитору. В голове Фауста было только одно решение — без прелюдий отыметь ее, только так возможно пережить эту бешенную страсть. Он бы избил ее — по заднице, щекам, оставил царапины и засосы, но это до ужаса скомпрометирует и напугает ее. Такие эксперименты можно проводить только тогда, когда она наверняка избавиться от паранойи в отношении него. Мужчина вцепился в руку ведьмы и перевернул её на живот, она подогнула ноги в коленях и прижалась грудью к кровати, догадываясь, что ему от нее надо. Девственность, ожидание боли — все это так неважно, когда он прижимается к заднице пахом. Блэквуд толкнул ногой ее бедро, вынудив расставить ноги. Девушка тяжело выдохнула, чуть не разъехавшись на шпагат. Он надавил на холку у шеи, и она прогнулась еще ниже, выпячивая ягодицы наверх. Тогда он приставил член к влагалищу и толкнулся вперед, но у входа было слишком сухо, а стенки настолько плотно сжималась, что это причиняло ему боль. Такого в практике секса у Фауста не встречалось давно, все-таки у опытных любовниц, даже долгое время не имеющих партнера, все было разработано. — У тебя давно не было мужчины? — Блэквуд плюнул на свои пальцы и сразу ввел два, девушка вскрикнула, а стенки плотно обняли его фаланги. Мужчина двигал ими из стороны в сторону, чтобы расслабить проход и ведьму. Девушка начала стонать, сжимая простыни в ладонях впереди себя. Поистине завораживающее зрелище сверху. — Вообще… не… было. — Она говорила с паузами, выдыхая. Стоны поутихли, ведьма наладила сбитое дыхание, и похоть пришла в баланс. Блэквуд сбавил ход и стал медленнее терроризировать её. Смазки внутри было предостаточно после его манипуляций, так что дальнейшее проникновение должно было пройти гладко. Мужчина подставил член к промежности и мягко толкнулся вперед. Пройдя передовую часть зажатых мышц, влагалище разжалось, и он полностью вошел, вырвав из рта ведьмы грудной стон. Ей не было больно, но ощущение наполненности внутри и отсутствие движений вызвало щипание. — Двигайся. — Утробно бросила девушка, повернув голову к колдуну. Мужчина начал толкаться бедрами туда-обратно, постепенно разгоняясь до удобного темпа. Кристина громко стонала и ударяла кулаками по простыням. Фаусту казалось, что ей больно, отчего хотелось долбить еще сильнее, но ей наоборот стало хорошо. — Молчи, ведьма, хочешь, чтобы сюда вся Академия сбежалась? — Он наклонился, подтянув ее голову за волосы на затылке. Движения замедлились, давая Кристине передохнуть. Блэквуд сам отдыхал, с него стекал пот от бешенного темпа, но медленнее он быть не мог, его чресла требовали бешенного секса и немедленной разрядки. Подхватив девушку в изгибе бедер у живота, он прижался максимально близко и начал заново — Кристина стонала в одеяло, а когда поднимала голову, шептала «Я сейчас закричу, медленнее», «Я больше не могу сдерживаться, остановись», «Кончай быстрее, я крикну». И действительно вырывалось то, что она обещала, но Блэквуду от ее слов лишь сильнее хотелось вбиваться в молодое тело. Она понимала, что не сможет кончить, внутри ощущалась наполненность, желание вечного процесса, жар, мгновениями приятная тяга, но для оргазма ей нужны были руки на клиторе. Однако мастурбировать она могла и сама, а ощутить мужское естество внутри себя мечтала всегда и именно это и хотела получить больше всего. Фауст не задумался о проблемах Кристины и кончил внутрь нее. Для него противозачаточное зелье обязано быть в сумке каждой ведьмы. И мужчине необязательно задумываться об этом. Девушка не сразу поняла, что колдун закончил, только когда он вышел и теплая сперма капнула на половые губы, там она почувствовала ее жар. Внутри все было склизкое, и девушка упала на кровать в форме вытянутой вертикально звезды. Мышцы болели от того, сколько ей пришлось держать себя в позе и не давать съехать вперед. Волосы спутались, закрывали лицо. Мужчина сел на кровати рядом, надевая белье. Он не собирался оставаться здесь на ночь, как бы ему не хотелось продлить мгновения ощущения женского тепла и любви внутри себя. — Фауст, ты можешь дать мне денег на новые вещи? — Отвернутый от кровати, Блэквуд застегивал рубашку и услышал вопрос. — У меня теперь даже ночнушки нет… Я… Как мне идти по коридорам к общей комнате? — М… — Колдун повернулся к Кристине, странно смотря на нее. — Свяжи или сшей. Ткани и пряжа наверняка есть в Академии, каждый год мы закупаем все это для студентов, да и девушки ходят в развивающие кружки по домохозяйственной магии. — Да, но я не умею этого делать, мне мама всегда шила, поэтому я и подумала… — Не умеешь? — Мужчина поменялся в лице, Кристина пристыженно прижала ноги ближе и прикрыла грудь одеялом. — Не позорься, Кристина, срочно учись. Не уметь для женщины, будущей матери и жены, что самое важное, вязать и шить — это немыслимо. Пижаму почини заклинанием. — Фауст, пожалуйста, мне и так неловко тебя просить, но мне больше некого. Я не могу носить вещи Сабрины, а научусь или сделаю что-то сама, дай Сатана, к концу месяца. Это не так просто, как ты думаешь. И я не обязана этому учиться только из-за того, что я женщина, ты не прав. — Следи за своим тоном, дитя. И не забывайся, с кем говоришь. Если я сказал тебе сделать так, значит, ты должна. — Блэквуд достал из потайного отсека в шкафу пачку купюр и бросил их на стол. — Возьми, сколько нужно. Но всегда помни, что должна мне. — Деньги? — Спеллманов, дитя. — Блэквуд усмехнулся и перекинул пиджак через руку. — Подойди. — Ведьма хотела найти стринги, но он махнул рукой к себе, и она подошла голая. — Ты найдешь для меня сферу, дорогая? Я все сделал для тебя, но мне нужна помощь. — Блэквуд приложил ладонь к щеке девушки. Она не выдержала и обняла его. — Я сделаю, обещаю. Как я могу с тобой связаться в случае чего? — Не поднимая взгляда, Кристина положила голову ему на грудь. Он прижал ее к себе. — Я дам знать. — Блэквуд отстранил ведьму и пошел к выходу. — Помни о деле и не забывай, кому ты служишь, Кристина. И темнота стала не такой темной. А одиночество уступило место любви. На столе пачка денег, которые украсят ее скромную жизнь, и это лучшее, что могло произойти в ее жизни, не считая секса с тёмным отцом.Абьюз
31 августа 2023 г. в 23:40
Кристина шла за Эмброузом, сворачивая от одного коридора к другому. Она сама могла добраться до общих комнат и Академии в принципе, но семья Спеллман была уверена, что Блэквуд придет добить её. Даже если бы они не были с ним заодно, Кристина не видела в мужчине столь дотошного внимания к мести… Хотя…
— Смотри, статую снова поменяли. — Кузен Сабрины всячески пытался развеселить ведьму. Ей это было не нужно по одной причине: она боялась поддержать диалог и что-нибудь сказать. Колдун был настолько эрудированный, что до невозможности хотелось с ним заговорить. Кристина могла лишь приподнимать жалкую тетрадку, уже и так исписанную на несколько страниц. В ней она писала то, что хотела сказать. Милая задумка тёти Хильды как наказание для немого человека, благо, Кристина лишь временно нема. — Блэквуд совсем слетел с катушек, сделав Академию Церковью Иуды. — Парень погрузился в воспоминания. В течение этих двух дней все говорили больше, чем обычно, потому что им не отвечали, и психика вынужденно подавала сигал о том, что нужно еще что-либо сказать. — Я тогда еще был с ним, все-таки он освободил меня от наказания. Я был заключен в доме больше семидесяти лет, представь. — Колдун повернулся к Кристин, ища в ее глазах понимания. Девушка проникновенно кивнула, обнимая себя руками. В Академии наверняка проблемы с отоплением. — Блэквуд сделал это, чтобы полностью контролировать нашу семью. Освободил, а на самом деле словил в ловушку. Я был таким счастливым с ним. С тем, что он вокруг меня воздвиг. — Эмброуз посмотрел на статую Сатаны в центре зала. — Но надо поверить в то, что абсолютного счастья не бывает. Если оно и существует, то только его иллюзия. — Парень смущенно усмехнулся и пятерней расправил кучеряшки, заправив их назад. — Извини, я задумался. Тебя проводить до комнаты? — Кристина отрицательно качнула головой. Но они не успели попрощаться.
— С возвращением, Кристина. — Пруденс слегка кивнула ведьме и подошла ближе. — Я слышала о том, что случилось. — Ранее задиристая, высокомерная, после случившегося Пруденс будто породнилась с ней, вокруг нее пропал кокон отчуждения, она сочувствовала ведьме. — Как ты?
— Он наложил на неё проклятье молчания. — За Кристину ответил Эмброуз. Пруденс нахмурилась, отводя взгляд в сторону. — Избил и бросил в нашем морге. Если бы не Хильда, уверен, он бы убил её. — Кристине так и хотелось вставить «Да нет, ребят, не все так плохо там было…», но все вокруг плели и сочиняли за нее то, что там было. Спеллманы даже сами придумали, как Фауст сбежал, так что можно было просто слушать.
— Урод. — Девушка сжала руки в кулаки, злобно оскалившись. Её стрелки делали образ хищным, готовым убивать. Ей только дай на отца наброситься, она ему все кишки выпустит.
— Ладно, я пойду. Пруденс, проводишь Кристину в комнату? — Найт не дала ответить Кристина. Девушка отрицательно замотала головой и руками. — Тебе лучше не оставаться одной, Академия все еще под его властью, мы еще не успели наложить защиту, да и вряд ли она сработает.
— «Я хочу встретиться с Иудой и Юдифь». — Написала Кристина. Эмброуз и Пруденс терпеливо смотрели за ней, ожидая, как она закончит.
— Да, они ведь постоянно спрашивали о тебе. — Вспомнила ведьма. — Я и подумать не могла, что ты так близко общаешься с моими сестрой и братом. Может, поэтому отец и обратил на тебя внимание, у него больная фантазия. — Пруденс вздохнула, скрестив руки на груди. — Не нужно было тебе вертеться у него перед глазами. Вся Академия знает, какой он человек. — Кристина виновата приподняла плечи. Хорошо, что до неё не станут докапываться с её «недугом».
— Забудем. — Эмброуз решил помочь. Толкнув ведьму в плечо, парень помахал обеим и пошел на выход. — Кристина, звони, если что-то понадобится. Я всегда в твоем распоряжении.
Ведьма показала ему сердце руками и повернулась к Пруденс.
— Пойдем, я провожу тебя. Тебе будет тяжело объяснить, что случилось. — Кристина задумчиво скосила взгляд наверх и кивнула. Она собиралась рассказать ребятам все своим языком и наконец сказать хоть слово.
Но Пруденс не дала. Она привела ведьму «за ручку» и увела так же. Иуда и Юдифь и так неразговорчивы, а в этой напряженной атмосфере зажались еще больше. Скромно обнялись, про их отца Пруденс умолчала, соврав про проклятье от злого ведьмака в горах, где Кристина и отец Блэквуд добывали что-то важное для Повелителя. Кристина скукоживалась подобно лимону, эти дети первые должны были узнать, как Фауст опасен, а он опасен для них, но Пруденс молчала. И тем самым подставляла их под обаяние Блэквуда, от которого и так сложно уйти, а с розовыми очками на глазах совершенно невозможно.