Начало ноября, 1418 год
Шифу — ученик мастера Угвэя, воин Нефритового дворца, 22 года
Китай, провинция Шэньси, деревня Башань
Убежал монах, да не сбежит монастырь.
Продолжение «Назад к истокам. Тайна господина Ливэя»
***
Еще никогда до этого Шифу не доводилось настолько сильно радоваться тому, что он просто выполз из этого бурлящего адского котла на свежий вечерний воздух и столкнулся лицом с царящим снаружи умиротворением. А чего греха таить? Мастерская господина Ливэя слишком резко стала для панды еще более тесной и невыносимой, чтобы можно было находиться в ней дольше. Разговор с оружейником, мягко говоря, исчерпал себя сполна, и вряд ли нашлось бы еще то, что можно было бы дополнительно обсудить. Во всяком случае, мастер услышал из дымящих уст старика достаточно громких и обоснованных фактов из его прошлого, чтобы быть и дальше в некоторых планах солидарным с самим собой — его отец, безоговорочно, как заслуживал, так и продолжает заслуживать две сотни ударов по лицу. Ногами. В голове все перемешалось. Смерть матери открывалась для Шифу именно с тех сторон, о существовании которых ему ни разу не доводилось задумываться. В один миг парню показалось, что он уже нашел нужную глубину, опустился в самый низ, достиг того самого дна, куда не пробиваются лучи солнца. Но молодому мастеру стало известно только позже, что это дно окажется усыпанным мелкими подводными камнями, о края которых ему придется порезаться, лишь бы узнать правду. В принципе, в этом нет ничего страшного. Шифу с самого своего рождения был готов истекать кровью. Ему не привыкать. Со вздохом воин поставил ладони себе на бедра и задрал назад голову. Звездное небо давило на него сверху. Тяжесть информации распирала изнутри. А вокруг тишина. Прошел всего лишь один полноценный день, а уже случился такой опасный для ментального здоровья перебор грандиозных событий и встреч. Настолько опасный, что Шифу впервые за свою воинскую жизнь очень доходчиво понял, как для сохранения холодности его рассудка и остатка несуществующего душевного баланса ему нужен отдых: кровать и обет молчания. В одиночестве. У них с Ливэем много общего — эта мысль проникла в голову Шифу еще тогда, когда оружейник затянулся при нем табаком и впервые вытер со лба выступивший пот. Для мастера это выглядело ничем иным, как знакомым откликом пострадавшего организма — защитой, желанием уберечь владельца от того, что однажды его ранило. Оба узрели падение веры в любовь, оба были, в какой-то степени, проданы теми, кого считали счастью себя. Ситуация Ливэя ясна и понятна, но почему, спросите, был продан Шифу? Это ведь он повернулся к Мэй Линг спиной, а не наоборот. Фишка в том, что Мэй Линг сделала это гораздо раньше. В тот момент, когда Шифу этого не видел. У мастера просто не было привычки не доверять своей избраннице. Должным образом собравшись с мыслями и медленно протерев пальцами свои привыкшие к полумраку глаза, Шифу наконец сдвинулся с места и катастрофически маленькими шагами направился в сторону своего дома. Кто бы мог подумать, что Ливэй, невзирая на свою грубую внешнюю оболочку, окажется таким добросердечным. Сразу видно, что оружейник не всем подряд это показывает, так как девочки, прожив с ним в одной деревне столько лет и зная столько всего, ни разу за разговор ничего похожего не упомянули. Кстати, о девочках. Далеко от вышеупомянутой мастерской Шифу отойти не удалось в желанном одиночестве. За своей спиной мастеру удалось почуять шаги, постепенно перерастающие в бег и отчетливо приближающиеся к нему. По итогу к мужчине подбежала обеспокоенная увиденным Лин, которая, как настоящая и, самое главное, честная подруга переживала и все это время, чтобы всем спокойнее было, дежурила неподалеку, дожидаясь появления друга из-за массивных дверей. Ну, да. Ей еще и посмотреть немножечко хотелось на то, как же Шифу будет открывать их. Это ведь так увлекательно. Когда девушка с ноткой волнения в голосе произнесла имя друга и уже вот-вот хотела коснуться его плеча, тот моментально развернулся и замер с очень удивленным лицом, при этом выразительно глядя на приятельницу и самим взглядом приказывая объяснить ее незапланированные одиночное прибывание здесь. — Лин?! — с небольшим испугом сказал Шифу, едва вздрогнув. — Ты что здесь делаешь? Что за вечерние прогулки в одиночку и засады за углами? У мастера хорошо получилось передать интонацией, как он не ожидал встретить сейчас именно ее. Лицо так и сверкало от радости. Та в ответ мило посмеялась и шутливо ткнула мастера пальчиком в плечо. Это был с детства такой маневр, чтобы Шифу не злился и переставал бубнеть на нее по поводу и без. — Кончай ругаться, в твоем исполнении за этим становится слишком смешно наблюдать, — она невзначай взяла его под руку и сделала шаг вперед. — Я же тебя ждала все это время ждала. — Зачем?! — не понимал воин, пока что положительно отреагировав на желание подруги пройтись и при этом подержаться за него. — А если бы я вышел гораздо позже, как и планировал изначально?! Сейчас Лин даже не волновало то, что Шифу смотрел на нее, как на какую-то провинившуюся мелкую проказницу. Она все так же шла и продолжала лыбиться своей удачно провернутой уловке; знала ведь, что Шифу просто не хотел признавать того, что испугался, как мальчишка. — У тебя что-то случилось или ты просто хотела поговорить? — Не-е-е, — протянула милашка таким тоном, будто для нее это слишком неинтересно и скучно, — у меня все в порядке. Хотела лишь поинтересоваться, как у тебя все прошло. Они вдвоем, следуя выложенной из кирпичиков тропинке, завернули за угол. По бокам показались новые полосы из аккуратных домиков с тускло посвечивающимися красными фонариками в окнах. — Господин Ливэй все же решил оставить тебя в целости и сохранности? Мои советы тебе пригодились? — Как видишь, — слегка улыбаясь ей, отвечал Шифу, как никогда пытаясь усмирить в себе желание по привычке сделать всего два небольших шага и сразу же отказаться на другом краю поселения. Обычно по долине Мира он передвигается именно так, но сейчас далеко не тот случай — с дамой гуляет все-таки. — Мое кимоно смущало его куда меньше, чем я предполагал. — Вы говорили о Юби и Широнге? — гораздо тревожнее стал голос Янлин, когда они порядком отошли от мастерской главы поселения и затерялись среди уютных вечерних улочек. Мастер кивнул головой. — Да. Больше о матери. — Не буду просить тебя пересказывать. Хочу просто верить, что тебе стало хотя бы чуточку легче от услышанного. — Ты знала? — резко, но без лишней настойчивости спросил Шифу, повернувшись к ней и не ускоряя шага. Янлин насторожилась. Она смотрела на друга, растерянно хлопая глазами. — О чем? При каких обстоятельствах она умерла? Это все знают. Да только это совсем не то, что парень хотел услышать. По ответу собеседницы поняв, что она была действительно осведомлена на том же уровне, что и он сам часами ранее, воин отвел взгляд. — Ничего. Уже неважно, — мастер почему-то грустно посмотрел вниз — на девичьи руки, которые так аккуратно обхватывали его левое предплечье. — Сейчас мне нужно… Усвоить информацию, — последовал небольшой вздох. — Усвоить и двигаться дальше. Таков выход. — Так, погоди, — Янлин остановилась, с упреком глядя на Шифу, который по инерции продолжал, как ни в чем ни бывало, идти дальше, но после сам невольно прекратил ходьбу. Не понимая причину остановки, воин кратко обернулся. — У тебя и правда сейчас входит в планы зайти в дом, лечь на кровать, уткнуться в потолок и в одиночестве переварить все это? Наедине со своими мыслями и теми остатками еды, которые мы успели с девочками впопыхах принести тебе? Не видя в этом ничего такого сверх необыкновенного, мастер пожал плечами, одновременно кивая. И, как оказалось, у Янлин были свои предположения на этот счет. — Меня это не устраивает, — с этими словами девушка крепче схватила Шифу за руку, уже без каких-либо намеков на нежность, и решительно повела за собой в совершенно другую сторону. — Идешь со мной. Стараясь сильно не сопротивляться и хотя бы в такой ситуации обходиться без физических превосходств, которые дает ему кунг-фу, молодой мастер пытался оставаться на месте. — А… Что? — успел возразить воин, прежде чем понять, что происходит. — Куда ты меня так старательно тянешь, Лин? — В гости, — отрезала она, после остановившись, чтобы отдышаться и сказать максимально серьезно. Ей двадцать второй год все-таки. — Ворчи на меня сколько душе угодно. Я не хочу в таком состоянии оставлять тебя одного. И да, — она подняла свою ладошку, чтобы не дать внезапно открывшемуся рту Шифу извергать слова, не поддерживающие ее идею, — я знаю, что ты сейчас скажешь, но не надо. То, что ты воин и можешь справиться со всем в одиночку, меня не волнует. Ты так и не поел нормально за весь день, это во-первых, а во-вторых, — Лин убрала руку обратно, убедившись, что Шифу готов ее молча дослушать, — ты не виделся с Ханом, и я уже представляю, какие это будут эмоции. Так что, идем скорее, у тебя нет права отказываться. Странные же существа — девушки. Им порой не хватает сил, чтобы с первой попытки открыть железную дверь и не заработать себе шесть спинных грыж, но зато с лихвой хватает тех же сил, чтобы дотащить взрослого сильного мужика до своего дома и не дать ему сорваться с крючка. А какие же большие искры счастья высыпались из изумрудных глазенок Лин прямо на пол, когда спустя десять минут волочения за собой сомневающегося в правильности принятого решения Шифу она с гордым видом победительницы, в одиночку раскопавшей настоящий клад, наконец закрыла за обреченным мастером кунг-фу дверь и на всю прихожую объявила, пробегая вперед: — Мама, Хан! А смотрите, кого я вам привела! Кого я вам поймала! Девушка не могла нарадоваться своей беззащитной ушастой добыче, что было понятно по ее ликующему во всю громкость голосу. Она быстро скинула с плеч накидку, лишь бы как бросила ее на стульчик и направилась в сторону кухни. — Ха-а-н, оторвись от учебника, зануда. Посмотри, кого твоя сестра добросовестно украла прямо у мастерской Ливэя! Совсем не ожидая того, что его сейчас будут с такими почестями встречать, Шифу почувствовал в голове неслабые отголоски волнения. Он, так же неловко покашливая, прошел в дом. Сцепив за спиной руки и будто повторяя в голове заранее подготовленную речь, мастер моментально стал выглядеть очень элегантно и серьезно, дабы произвести хорошее впечатление. Это вынудило девушку, остановившуюся у входа в кухню, сдавленно хихикнуть от умиления, осознания, что утром Шифу совсем не пытался быть таким, и предвкушения реакции старшего брата на приход лучшего друга детства. Мимо Лин, вытирая мокрые руки полотенцем и моментально поправляя все «неровности» на своей одежде, выглянула госпожа Джинг. Внезапно нагрянувший после слов дочери интерес к тому, что же там за гости к ним так поздно пожаловали, вынудил женщину с приятными чертами лица и очень добрыми глазами отставить в сторонке нарезку овощей для скорого добавления их в жареную лапшу и поспешить быстрее Хана взглянуть на пришедшего. Увидев нервно топающего ножкой по полу Шифу, хозяйка аж на радостях выразительно охнула имя мастера, прижав ладони к груди и начав подходить к нему с теплыми объятиями. Настигнув мужчину, она крепко прижалась к нему и обвила руки вокруг шеи, дабы притянуть воина к себе, словно своего собственного ребенка, о чьих опасных похождениях к Ливэю она уже успела выслушать от напуганной этим событием дочери. — Правильно сделал, что зашел к нам, — женщина мило посмеялась, оторвавшись от Шифу и счастливо посмотрев на его молодое улыбающееся лицо. Мастер не стал скрывать ни за какой маской суровости, что такой прием был ему очень приятен и действовал, как бальзам на душу. — Очень рада снова видеть тебя сегодня… Целым и невредимым. Госпожа Джинг обернулась, хитро посмотрев на сразу же насупившуюся у кухни дочурку, с которой у нее явно была договоренность не обсуждать при Шифу их личные темы, касающиеся мужчин. Госпожу помладше, мол, это вгоняло в краску. Воин сразу сообразил, к чему был этот ход, и не стал смущать подругу видом, будто все понял. Решил скорчить недоумение при прослушивании исключительно дамских штучек. Но внезапно старшая пандочка вздрогнула и, широко открыв глаза, добавила, будто опомнившись после долгих раздумий и попыток вспомнить, что она хотела сделать, но благополучно забыла. — Подумать только, как некрасиво с моей стороны! Проходи-проходи, мой сладенький, я представляю, какой ты голодный, — не дав воину сказать ни слова, госпожа Джинг поспешила вернуться на кухню к жареной лапше, предварительно которую Шифу тоже теперь будет в скором времени кушать. Этот вопрос был очевиден, поэтому и не поднимался. — Госпожа Джинг, я… — во второй раз попытался отказаться Шифу, но женщина, зная, какие речи сейчас будут литься из его уст, продолжила, как ни в чем не бывало. — С этими вечно голодными тремя барышнями только попробуй успеть что-то съесть, — причитала хозяйка, махая рукой на дочь и вскоре снова расположившись у своего рабочего места. — Ты помнишь, Шифу, как их постоянно выгоняли из-за стола прямо во время вечернего пиршества, и не важно, какой именно это был праздник? У девочек была привычка веселиться на всех без разбора. Сжимаясь от неловкости и от того, что не смог отказаться от, без сомнений, вкуснейшего ужина, мастер направился к кухне. И по пути он, конечно же, не упустил шанс остановиться рядом с терпеливо слушающей Лин и намеренно хихикнуть прямо рядом с ее лицом. Надо было разрядить обстановку. — Помню, как я был непосредственной жертвой всего этого. — Ой, вы только посмотрите на него, — недовольно буркнула скрестившая руки на груди Лин, прищуренно смотря на друга и уже собираясь дать ему в бубен за клевету и наглую ложь. — Иным словом тебя больше не опишешь, даже несмотря на наш богатый язык. Это ты нас смешил и подначивал вести себя так, чтобы нас выгоняли из-за стола. Вспомни, мам, — Янлин посмотрела на суетившуюся у раковины госпожу Джинг, — Шифу всегда был правильным, да только на виду у взрослых. — Да, но это не мешало вам послушно вестись на все мои уловки, — мастер властно улыбнулся, давая понять, что девушке не выйти из этой схватки победителем. Он только что одолел самого Ливэя в честном словесном бою, пора бы начать считать, что теперь ему уже никто неровня. — А почему жертва? Вы с Веики и Ксин всегда, оказавшись вне центрального места скопления еды, придумывали нечто такое, что и меня лишало права спокойно поужинать без сражения с вами за последний оставшийся кусочек торта, и всех как таковых сидящих рядом. — Ну… — уклончиво протянула милашка, пройдя ближе к столу, так как не выдержала столь обвиняюще-прекрасного взгляда Шифу в ее сторону, — не помню, чтобы там было что-то прямо настолько ужасное, — она выждала пару секунд, а только после буркнула. — Может перестанешь так смотреть на меня? — Лин, детка, вы однажды прожгли раскаленной иглой Шифу штанину. — И что? — Насквозь, дочка! — Так это вы все-таки сделали?! — немного возмутился мастер, выровняв спину и недовольно посмотрев на Лин. — А мне пришлось лгать матери, что я полез на дерево и там зацепился за ветку! — Вот именно этим ты и занимался, между прочим, за несколько часов до застолья. Так что… — по итогу замялась Янлин под напором голубых глаз и решила не продолжать. Ей же хуже потом будет. — Мать, сестра, что за шум? — раздался очень раздраженный, видимо, от недосыпания, мужской голос со стороны прихожей. Лин повернулась в его сторону и, хвала небесам, смогла разглядеть за неподвижно стоящим к ней лицом Шифу своего вечно ворчливого и жизнью недовольного старшего брата. Того, как Хан удосужился не услышать ее крики еще по приходу домой, девушка не поняла и не хотела понимать. Сейчас ей было больше всего интересно поглазеть на эту долгожданную встречу однажды отделившихся друг от друга двух птенцов. Да только мастер не собирался быть таким быстрым, как бы того хотелось младшему ребенку госпожи Джинг. Шифу — мастер кунг-фу. Он всегда ждет столько, сколько нужно ради подходящего момента для атаки. Возмутившись столь шумным, как для обыденности, поведением своих женщин и дополнительно остолбенев от той наглости незнакомца, будто так и надо застывшего посреди прохода на кухню, Хан шагнул вперед, поправляя скользнувшие вниз по переносице маленькие круглые очки и сбоку пытаясь взглянуть на лик третьей панды. — Доброго времени суток, — неимоверно сухо сказал Хан, остановившись за спиной Шифу, чье лицо аж рвалось от бесшумной улыбки. — Я могу узнать, по какому делу к нам явился мастер… Нефритового дворца? — он скрестил руки на груди в ожидании того, что тот, к кому обращаются, наконец повернется и покажет свое лицо. Но не узрев даже попыток свершить упомянутое, мужчина с худощавыми щеками и острым носом продолжил. — Что-то серьезное, господин… — Хан попытался таким образом выудить у незнакомца его фамилию. И Шифу уже не мог терпеть. — Не стоит так напрягаться, Хан, — воин повернул к нему голову. — Ой, точнее, не Хан. Я не знаю, кто такой Хан, прошу прощения, — Шифу на этот раз повернулся целиком и, сделав вид, что что-то очень углубленно вспоминает, наконец громко произнес, ткнув в друга пальцем. — Господин Дистрофан! Секунды после услышанного хватило, чтобы ученый смог улыбнуться шире некуда, в ответ указать на него пальцем и подобно Шифу яростно крикнуть: — Боже правый!!! Господин Чванство!!! — Хан застыл, решив за секунду понять, что все-таки происходит. И подначивающая улыбка стоящей перед ним панды в кимоно сделала свое дело. — Шифу, это ты, что ли?! — А ты посмел меня не узнать после этого?! С этими словами друзья одновременно ринулись друг ко другу, и уже через незначительное количество секунд вся мебель, заполняющая пространство вокруг в радиусе пары метров, коротко подпрыгнула на своих маленьких ножках, после возвратившись обратно, но не переставая отрывисто колыхаться из стороны в сторону. А все почему… Парни малость не рассчитали силу, с которой хотели обняться. Оба неповоротливо упали на пол, как одно сплошное кубло, крепко стискивая друг друга в очень странных грубых объятиях, взъерошивая руками шерсть на их головах и вперемешку с истеричным смехом на весь дом крича что-то по типу: — А Я ДУМАЛ ТЫ ДАВНО ЗАГНУЛСЯ, ДУБИНА ТЫ ЛОХМАТАЯ, — чуть ли не пищал от счастья в плечо Шифу сраженный наповал новостью Хан. На что мастер отвечал ему что-то в своей манере: — ЧЕРТА С ДВА, ПРИНЦЕССКА, ТЫ ТЕПЕРЬ ОТ МЕНЯ НЕ ОТДЕЛАЕШЬСЯ! — ЗАКРОЙ РОТ, КУСОК ТЫ ИНФАНТИЛЬНОГО ПРИДУРКА, Я ПЕРЕЖИВАЛ ЗА ТЕБЯ ВООБЩЕ-ТО! — ДА Я И НЕ СОМНЕВАЮСЬ. — А-А-А-А-А-А-А!!! ШИФУ, СТОЙ, Я ТЕБЯ ПОЦЕЛУЮ! — АХ ТЫ Ж, ЭТО Я ХОТЕЛ СКАЗАТЬ! Лин и госпожа Джинг… Не сказать, что они отреагировали на происходящее в прихожей месиво одинаково. Вынудив себя уже в сотый раз за вечер оторваться от готовки ужина, хозяйка дома намеревалась буквально одним глазком глянуть, что там твориться, а после вновь погрузиться в процесс. Да только вот картина, где ее старший сын, весь из себя представляющий главу семейства, будущий врач и главный диктор правил для младшей сестры Янлин, катается по всему полу, собирая пыль, вместе с давним другом, относящемуся к не менее влиятельной и серьезной организации, не давала женщине двинуться с места. Она словно вросла ногами в пол и до конца поверить не могла в то, что парни… Настолько тосковали за их дружбой, если судить по продолжающимся оскорбительным возгласам, по содержанию схожими на все предыдущие. Зато Янлин, совершенно не скрывая эмоций, во всю скакала козликом. Она была в восторге, безудержно заливалась смехом, принося истерике парней еще больше различных красок, смотрела на маму бешеными зелеными глазами, так и сдерживая на языке вопрос: «Ты тоже это видишь? Мама, скажи, что ты тоже это видишь! О-о-о, мой зловредный брат и главная зануда всей вселенной обнимаются, как маленькие дети, что-то там пищат, смеются. Боже, мальчики, вы еще поцелуйтесь для моей моментальной смерти». Когда у обеих закончились в мозговых архивах обзывательства или, скорее всего, силы на их придумывание, Шифу и Хан протяжно и очень измученно вздохнули, продолжая без изменений лежать на полу, тяжело дышать, но и успевать содрогаться в непрекращающейся волне смеха. Успокаиваться и осознавать невероятность реальности мужчины начали гораздо позже. Наконец эти два скучных сухаря хотя бы вспомнят, что такое по настоящему валять дурака. Как в старые добрые. Янлин, пока мама томно вздыхая себе под нос: «Боже, детский сад, а вроде взрослые мужики», направлялась к лапше и процессу ее приготовления, осторожно подошла ближе к расплывающимся по доскам друзьям и, скрестив на груди руки, улыбчиво сказала: — Я ожидала увидеть все, что угодно, — созналась девушка. — Но чтобы такое… Такие эмоции… Вы превзошли самих себя, мальчики. Наконец пережив стадию одышки, которая вцепилась в него мертвой хваткой, Хан завалил голову на бок и посмотрел на мастера. — Ну что, скряга, — обратился он к прибывающему в точно таком же состоянии «выжатого овоща» Шифу. — Ты жив? — Вне всякого сомнения, — уверенно отозвался тот. С явным затруднением Хан поднял указательный палец и выставил перед своим лицом. — Первая просьба, Шафран, — начал врач весьма серьезным голосом, — никакого кунг-фу в этом доме. Ты мне по почкам заехал. Одна отпала кажется. — Я?! — засмеялся Шифу. — Мое кунг-фу на почки не распространяется. — Так я тебе и поверил, — охая, старший брат Лин встал на ноги. Вспомнив, перед кем он позволил себе проявить такую эмоциональную слабинку и кто теперь всю жизнь будет отпускать по этому случаю шуточки в его адрес, Хан сразу же нахмурился и строго посмотрел на находившуюся рядом сестру. Казалось, что мужчина уже с этого расстояния мог безошибочно слышать, как в ее цветной душе от счастья пели ангелы. — Я жду объяснений, — педантично заявил он, интуитивно прикусив нижнюю губу. Не передать словами, насколько громким был вздох в голове зеленоглазой. К счастью, она была морально готова к взысканиям брата, и даже подготовила отмазки. — А что, мне сразу нужно было бежать и сообщать тебе? — сразу поняла Лин, что вызвало у Хана возмущение и недовольство. — Шифу вернулся еще вчера вечером. Не моя вина, что ты на улицу не выходишь и не слышишь главных новостей, — легко бросила милашка, посматривая на встающего за братской спиной ухмыляющегося воина. Того порядком веселила смелость подруги и готовность рисковать, дабы отвоевать его внимание. — Может мне хотелось с ним время провести первой. Я ведь знаю, что ты сейчас затащишь Шифу к себе в нору и не отпустишь, пока не обсудишь с ним все свои неинтересные мужские штучки. Хан удивился. Сестра говорила о нем так круто, будто подобное действительно когда-то случалось. — А я так и собирался сделать, — равнодушно сказал мужчина, решив пойти против правил игры Янлин. — Пряник, за мной. — Да откуда у вас столько странных кличек, Господи, — последнее, что успела в возмущении пискнуть Лин до того, как ее старший брат увел за собой не успевшего оклематься мастера кунг-фу.***
Красавица в зеленом вернулась к матери и чувственно свалилась на стоящий у стены стул. И мимо ушей госпожи Джинг не смогли проскочить незаметными удрученные бурчания дочери себе же под нос. Хозяйка попыталась разрядить обстановку: — Я Хана видела таким счастливым года три назад. — Когда он получил свою первую награду? Да, тоже помню, — уныло отвечала Лин, устремив взгляд на бурлящую посуду. Госпожа Джинг ловко притрусила содержимое кастрюли молотым перцем чили, сделала пару взмахов деревянной лопаткой и наконец бросилась искать тарелки для выдачи. Ужин был почти готов. — Мам, как думаешь, — издалека начала девушка, продолжая наблюдение за готовкой, — Шифу надолго задержится… Ну… Здесь? — В долине? — женщина задумчиво промычала. — Боюсь предположить. Вероятно, останется, пока не выполнит все, что он планировал. А почему ты спрашиваешь? — госпожа Джинг с интересом обернулась и взглянула на летающую в облаках дочь. — Просто так, — ответила Лин, убедительно посмотрев на родителя. — Просто интересно. Женщина улыбнулась. — Само собой, — она перестала сверлить девушку всезнающим взглядом. Жареная острая лапша с овощами уже медленно раскладывалась по тарелкам. — Могу я рассчитывать на твою помощь, дочь? — Да, конечно же, — вставая, сказала Лин. — Что нужно делать? Госпожа Джинг подвинула к панде два аппетитно пахнущих горячих блюда. — Отнеси парням, — одно движение — и блюда стояли на подносе, чтобы удобнее было нести. — Им будем приятно. Пусть и неохотно, но кивнув в знак подчинения, Лин спокойно взяла поднос в обе ручки и уже хотела поднимать его со стола, как вдруг мама накрыла одну ее ладонь своей. — Так уж и быть, — улыбнулась она, — можешь сказать Шифу, что сама готовила, а я просто изредка помешивала. — Мама! — негодующе прошептала Лин, пока стоящая рядом панда заливалась добрым смехом. — Ты что, не в себе? Ничего я говорить не буду! — А зря, — отпустила Джинг дочь, — мужчины любят, чтобы их будущие жены вкусно готовили. Думаешь, как я твоего отца отвоевала? Лин чуть поднос из рук не выронила. — Мама! — сестра Хана аж смеяться начала на нервной почве почти на выходе из кухни. — У меня нет цели «завоевать сердце Шифу». И вообще, с чего ты вдруг вздумала, что я — его будущая жена?! Может он уже… Женат, блин! — Неси уже, чудо мое. Лин охотно скрылась от глаз матери, так как, в прямом смысле, задницей почувствовала, что сейчас назреет серьезный разговор насчет замужества, потомства и всего того, о чем девушка не переносила разговаривать с матерью и с братом тем более. Уж слишком правильно и занудно ей преподносили такие простые, по ее мнению, вещи. — Еще не поздно, моя девочка, — хитро хихикнула Джинг, садясь на стул. Оставшись в комнате без внимания других пар глаз, она задумалась и аж вспомнила, как сама говорила идентичные слова в сторону своего нынешнего мужа. Как всякий раз в моменты его присутствия прятала радостную улыбку, якобы ей было все равно, якобы она и близко была не заинтересована его личностью. Вспомнила, как уверяла таких же, как и она сейчас, шутников родителей, что сей юный парень ей нисколечко не привлекателен, как мужчина, а является просто приятным собеседником и тем, кто, подобно старшему брату прикроет ее встряющую в неприятности задницу, утешит в трудную минуту, раздобудет что-то вкусное или элементарно рассмешит наспех придуманной шуткой. — Все мы так говорили когда-то.***
— …его мы перестали наблюдать сразу же после всей этой заварушки с резким падением спроса на его продукцию, Синь Ху не выдержал натиска со стороны матери своей богатой невесты и подался далеко в горы, до сих пор не ясно, правда, с какой целью, ну, а бедняге Дэшэн пришлось отказаться от выгодной должности в столице, дабы остаться здесь и приглядывать за больным отцом, который повредил обе ноги в ходе обороны долины от местных желающих установить здесь свою власть. Тонкими пальцами обхватывая маленькую чашку, Хан вероятно хотел поднести ее к своим губам. Но он остановился на полуслове, только подняв посудину над столом. — Могу с точностью заявить, что именно в ту страшную пору Ливэй и покрылся сединой. Панда посмотрела на волнами болтающееся от стенки к стенке содержимое чашки. — Этот старик вырвал много волос на собственной голове, чтобы вернуть все как было. Он заслуживает мое безмерное уважение, — Хан прервал речь, чтобы отпить крепкого напитка. Мастер кунг-фу прибывал в немалом шоке от услышанного, хоть уже и не так ярко показывал этого. Сегодняшний день преподнес ему достаточно новостей, и эмоции на новые попросту не хотелось тратить. — Да-а-а, — поражался Шифу рассказам Хана про сложившиеся судьбы всех членов их банды детства, пока он сам в это время прохлаждался далеко в Нефритовом дворце, — здорово же нас всех жизнь по Китаю раскидала. — Так-то да, — проглотив жидкость, сказал врач, — но та же Ксин, например, еще очень долго продолжала вопить, что из нас всех конкретно тебе повезло меньше всего. Мастер на пару секунд закатился волной смеха. — Удивительно. — Что ты, Шифу, — не понял причину нагрянувшего веселья врач, начав говорить тверже для большей убедительности. — Я ведь тебе и близко не перескажу того, какая поднялась паника вокруг вашего с отцом побега. Только вам стоило перейти границу — вас двоих сразу же с досадой в голосе признали мертвыми, а если конкретнее, то Широнга — повешенным, а тебя — или элементарно брошенным в яму без еды и воды, или же проданным на черном рынке, а ты же сам понимаешь, что со второго варианта вырастает еще множество ответвлений развития сюжета твоей жизни. Хан выдержал секунд пять полную тишину, но так и не получив ничего в ответ от внимательно слушающего Шифу, продолжил: — Только спустя десять лет Широнг вернулся сюда, мне, получается было… — Тринадцать. — Да, именно, — подтвердил Хан кивками головы. По-любому же после целого дня, потраченного на изучение анатомии, голова панды закипела так сильно, что она теперь не могла сложить числа десять и три. — Тогда вместо всеми узнаваемого Широнга, который любил раскошеливаться по поводу и без повода, увидев затрепанного и до костей исхудавшего, покрытого ранениями и местами облысевшего мужчину, испуганно ахнула и схватилась за сердце вся долина. Но нас всех насторожило не то, в каком виде вернулся Широнг, большинству было, честно говоря, все равно на него, — Хан вновь прицепился к своей чашке, начав от незнания, чем занять руки, вертеть ее в пальцах. — Всех без исключения волновало лишь то, куда делся ты. Широнг ведь вернулся один, ничего не желая объяснять. Воин кунг-фу снова как-то нервно посмеялся, не размыкая губ. И Хана, как не только будущего хирурга, но и психолога-любителя, насторожило его поведение. Этот грудной смех говорил о том, что панда получает удовольствие, слушая это, не чувствует душевной боли (или мастерски ее скрывает). Старший брат Лин, не желая смотреть на это дальше, резко встал и молча направился к своему рабочему столу, за которым точно провел большую часть жизни. Покопашившись на самых отдаленных и мало используемых полках, пока ученик Угвэя продолжал наблюдать за ним и нелепо улыбаться каким-то своим сомнительным мыслям, Хан достал и поставил на стол полную, судя по объемному звуку, бутылку соджу*. Шифу не до конца понял шутку друга детства, скорчив недоумение. — Зачем это? Панда в очках села обратно за стол к Шифу и поставила перед ним алкоголь. Спустя то неловкое безмолвие, которое определенно никогда не допускалось между друзьями в годы их детства, а решило проявиться именно сейчас, панда с прирожденным развитым интеллектом и тесной привязанностью к научной фантастике тех времен больше заострила внимание на пессимистично настроенном выражении лица товарища, так задумчиво отводящего в сторону взгляд и быстро перебирающего в пальцах какие-то острые железяки. Сюрикены, скорее всего. — Выпьешь. Вид у тебя паршивый однако, — констатировал факт брат Лин, не сводя с того внимательных глаз. — Я, честно сказать, хотел бы узнать у тебя, при каких обстоятельствах вы с Широнгом разошлись, но, пожалуй, еще успею. Мастер кунг-фу оторвался от своего занятия, поняв, что это, как минимум, сейчас неуместно, а со своими проблемами у него точно будет время справиться. По пути назад, например. Надо же будет чем-то заниматься на протяжении минимум двадцати дней непрерывной дороги. Воинственный настрой друга сейчас же что-то сделать с его врожденной любовью копаться в себе и своих мыслях действительно вынудил Шифу отложить в сторону душевные терзания и насладиться компанией того, кого не видел целых двадцать лет. — Но получше, чем у некоторых, Хан, — Шифу с насмешкой посмотрел на друга исподлобья. И тот сразу понял, к кому относился посланный намек. — Синяки под глазами так и шепчут о твоих ночных встречах со справочниками. — После всего пережитого еще и шутишь. Это радует, — Хан выдохнул, решив, все же, по чашкам, которые прихватил вместе с бутылкой, разлить ее содержимое. — Лин говорила, что встретила тебя у мастерской. Это любопытно. Ты был у Ливэя? С какой целью? Шифу со вздохом проскулил, отворачиваясь и начиная еле слышно постукивать по столу пальцами. — Да. Был. — И… Как? — первая порция алкоголя была пододвинута к Шифу. — Он не успел заколоть тебя чем-то острым за одно лишь кимоно и длинные волосы? Хан интересовался с опаской, иногда бросая на друга взгляд и не поднимая головы. Но Шифу вновь ответил без особого интереса. Очень уклончиво. Будто мастер весь этот пролетевший час думал о чем-то своем. — Весьма мило пообщались… Ничего особенного. Я многое смог узнать из его рассказов. Нормально все прошло, в общем. Брат Лин сдержанно хмыкнул, отливая и себе немного крепкого корейского питья, доставшегося ему в качестве подарка. — Как знаешь, можешь не говорить, — сказал хирург и отставил флягу на край стола. — Я понимаю, что для тебя… вся эта история с матерью… больная тема. Врагу подобной участи не пожелаешь, а тут ты… Мой лучший друг. Если тебе нужно выговориться, — попытался расшевелить воина Хан, — я всегда готов, ты ведь знаешь. Шифу мотнул головой. — Нет, Хан, дело не в этом, — его рука, скользя по столу, потянулась за чашкой, но все не решалась взять ее. — Я просто не хочу долго останавливаться на этом. То, что было, давно прошло. Теперь это просто воспоминания, факт моей прошлой жизни и ошибок моего отца. — Ладно, я понял, — глубоко выдохнул Хан, после одним глотком высушив чашечку до дна. Вдруг, с чьего-то пинка отворилась дверь. И нет, это не шутка. Распахнулась с такой скоростью, с таким ветерком, что она неминуемо вре́залась в стену и заставила сидящих неподалеку парней аж подпрыгнуть на своих стульях с перепуганным лицом. Вы бы могли сейчас вполне обоснованно подумать, что на долину напали, в дом госпожи Джинг ворвались головорезы, уже перерезали всех имеющихся женщин, а теперь добрались и до парней, которые из-за своей басистой болтовни не услышали, как работают профессиональные убийцы, но… это не до конца так. Невероятно красиво ворвавшейся в комнату и заставившей ее вскочить с ног на голову была наша дорогая Лин, в чьем мозгу не нашлось более деликатного решения проблемы: если трясущиеся руки все еще держат поднос с едой для твоих любимых вредных мужиков, а путь к ним перегорожен закрытой дверью, чтобы никто не услышал, как они обсуждают девушек и их поведение в постели, просто помоги им, сделай два дела в одном: подогрей представителям противоположного пола аппетит и вышиби нахрен с ноги эту противную дверь. Ты же леди, в конце концов. Шифу сидел к двери спиной, в чем, собственно, и был огромный плюс. Янлин не узрела его физиономии, излучающей конкретное офигевание, и вздохов облегчения. — Ма-а-альчики, — тонко протянула она, словно и не выносила дверь только что, как элитный спецназовец, — я пришла исправлять ваше отсутствие животов. Девушка подошла ближе и, скрыв удивление от увиденных на столе чашек с алкоголем, поставила рядом поднос, наполненный тарелками с едой. — Спасибо, сестра, — улыбнулся Хан. — Мы справимся дальше сами. Мастер кунг-фу также молча кивнул в знак благодарности. Он уловил взглядом промелькнувшее на девичьем лице смятение, но не придал этому особого значения. Шифу просто сидел и мысленно восхвалял свою реакцию — ему удалось убрать тянущуюся к чашке руку до того, как к ним в «нору» влетела Лин с подносом. Зеленоглазая была и так не совсем рада появлению алкоголя за их ужином, поэтому, зачем расстраивать девушку еще больше тем фактом, что он тоже собирался его пить. От глаз старшего брата этот несколько секундный обмен взглядами не ускользнул. Поэтому, как только стукнула дверь и послышались отделяющиеся в сторону кухни панические шажочки засмущавшейся малышки Янлин, он решил ударить прямо: — Почему до сих пор не хвастаешься? Воин сначала замер, но после заинтересованно одумался. — Чем? — искренне не понимая вопрос, удивился Шифу. — Сколько миль мне пришлось пройти, чтобы попасть в Нефритовый дворец? Или, сколько степеней вверх мне пришлось осилить, чтобы доползти до самого здания? Я, уж так совпало, знаю точную цифру. — Количеством удовлетворенных девушек. Шифу чуть не выронил из рук палочки, настолько это была неожиданная смена темы. — Господь с тобой, Хан. Разве этим… Хвастаются? — А… Прости, — отмахнулся хирург, растерянно взявшись за палочки и решив наконец впервые за целый день приступить к чему-то съестному. — Я не совсем точно выразился. Жениться… надумал уже? — Нет, — очень холодно процедил мастер, скрутив палочками определенное количество такой манящей его внимание лапши. — И не надумаю. — Тогда позволь выяснить, почему мой друг так категоричен? — рука Хана вновь настигла бутылки. — Неужели такому завидному парню, как ты, еще не удалось встретить ту самую? Юный монах раздраженно выдохнул, ощущая, что, все-таки, нужно было не поддаваться милым глазам Янлин и идти домой. Отдыхать. — Хан, дело не в этом, — настойчивость друга стала заметно портить аппетит. Шифу никогда не нравилось с разгона обсуждать такие личные темы даже с самыми близкими. — А в чем? — панда заполнила до самого края свою чашку. — Почему ты до сих пор один, разве кунг-фу настолько ущемляет твои полномочия? Или у тебя с… — замялся Хан, поджав губы, — с этим проблемы? —Что? Нет!!! — возмутился Шифу, едва не выронив со рта еду. Вообще, разговаривать с набитым ртом не входило в список плохих привычек воина, но сейчас было продемонстрировано исключение из всех существующих правил. — Тогда почему? Шифу, ты не подумай, я ни в коем случае не со зла. Я наоборот переживаю. Муж — мастер Нефритового дворца, приучен к правильному образу жизни, должным образом воспитан. Почему за тобой до сих пор не следует толпа? — еще одна порция алкоголя потекла по горлу Хана. — Или эта толпа осталась в самом дворце? Как же ты, красавец такой, вырвался сюда, а? Жаль, что Шифу и близко не знал о неумении его друга выпивать. Мастер смог бы остановить то, что в конечном итоге подарит ему еще одну ночь без сна и отдыха.***
С таким энтузиазмом и полными страха глазами Лин еще никогда не забегала на кухню к матери. Девушка влетела, уселась перед ней на стул и, словно все пропало, закрыла лицо руками. У госпожи Джинг от увиденного чуть не случилось двадцать остановок сердца. — Лин, что слу… — Мама, он смотрел на меня!!! Секунд десять смотрел!!! — то и делала, что старалась тихонько выплеснуть все свои эмоции девушка, дабы они не донеслись до комнаты с парнями, еще и смотря при этом на мать такими глазами, перед которыми словно только что пронеслись все ее главные детские и недетские страхи. — Зачем он это сделал, объясни?!!! Это была такая уловка?! Тогда почему я повелась?! Это все то же кунг-фу?! Поняв, что все с дочерью в порядке, а ее недавние мысли по поводу женитьбы с теми, кто нам якобы безразличен, начали подтверждаться, госпожа Джинг искренне посмеялась, отвернув свое воистину довольное лицо от паникующей девушки. Ей лучше его сейчас не видеть, настроение только больше испортиться. — О-о-о, девочка моя, — уже давно поставила диагноз смеющаяся женщина, от чего Лин застыла в ожидании самого худшего, — как я рада. Наш Шифу вскружил тебе голову. Наконец-то хоть кому-то удалось это сделать. — Теперь главное, чтобы Мингли кружился подальше, стоп, что ты сказала?! — вспыхнула та, так и не поняв, чьи слова ее завели больше: слова матери или ее собственные, которые сформулировались и вырвались на волю сами по себе. — Шифу просто магию свою кунгфучную использует, вот и все! А ты, мама, ему содействуешь. — Конечно содействую, — совершенно честно созналась хозяйка, — он же мой будущий зять. — Так, все, мам, я поняла, — не излучая желания больше это слушать, Лин встала со стула под ненасытные материнские смешки. — Но чтобы ты успокоилась и перестала надо мной шутить, скажу, Шифу — мастер кунг-фу. Он не может жениться. Все? — Тогда почему же ты так разволновалась, доченька? — не успокаивалась госпожа Джинг, вставая и подходя к девушке. — Боишься влюбиться в Шифу? Янлин закатила глаза. Почему ей показалось, что с ней стали разговаривать, как с бушующим подростком. — Мам, влюбиться в Шифу — априори невозможно! Это же… черт… ну это же Шифу! — Какой контекст ты вкладываешь в эти слова? — захотела добиться своего улыбчивая госпожа Джинг. — Влюбиться в Шифу — невозможно, потому что он тебе противен, или потому, что он для тебя труднодоступен? — Шифу — мой друг, — устала повторять Янлин, у которой начало подгорать одно место. — Для меня он такой же, как и Хан! Хуже даже — физически над ним не получится превосходствовать. И снова не поленюсь повторить — воины не могут жениться. Не нужно им это! Какое совпадение. У Шифу обстояли дела ни чуть не лучше. — Шифу, с моей памятью все нормально, — так невнятно ворчал будущий врач, что воину еле удавалось разбирать из всей той каши-малаши нечто похожее на отдельные слоги и слова. — И я прекрасно помню, что ты говорил двадцать лет назад. ТЫ… — глаза Хана широко открылись, он внезапно надулся в щеках и поспешил перекрыть рот кулаком. Да, после крайних двух-трех чашек у Хана пробудились рвотные позывы, — ты от себя не убежишь. И от меня, в случае чего, тоже. Я… Я… Закрыл дверь! — Не имеет значения, что я говорил, будучи ребенком, — совершенно спокойно говорил Шифу, просто понимая, что Хана словно кто-то подменяет, когда он пьян. — Ты тоже был не подарок, но я же тебе не напоминаю об этом? — Шифу, ты обещал жениться на Лин. Тот поднял на воина свои глаза почему-то полные отчаяния. Возможно, Хан просто в тот момент понял, что в скором времени ужин может вернуться обратно в тарелку, и надо бы ему поторопиться. — А она была согласна. Я ведь помню, как она рассказывала мне это. А сестре я верю, брат. Мастер чуть не надорвался до упаду от того, насколько чинно с ним разговаривал друг последние десять минут. Словно Хан просил его прямо сейчас пойти и спасти мир. Другого выхода у Шифу не было. Ему необходимо было смеяться и воспринимать происходящее проще, чтобы самому не завестись с полоборота и не залить подавленное усталостью состояние тем же литражом алкоголя, что и Хан. — Вот ты как скажешь что-то Хан, я уже не знаю, с какой стороны еще ожидать от тебя подвоха. В детстве ты был, конечно, еще круче насчет в точку сказанных фразочек, но и сейчас вполне ничего, — успокоившись, Шифу вновь посмотрел на него. — Ты со своими книжками и постоянными исследованиями перестал наблюдать за миром. Дети каждый день меняют спутников жизни. И мы были такими же. Сегодня — обещал жениться на Лин. Завтра — на тебе. Тем более, будто ты меня не знаешь! Я же тот еще… Балабол. Но насмешливый тон Шифу только возмутил правильного зануду. — Это тебе так кажется, — шептал он, сощурив глаза. Мастер покачал головой. — Ох, Хан. Ты же несешь бред. Это все твоя водка. Или учись выпивать, или бросай это дело к черту. Алкоголик из тебя никудышный. — Договор дороже денег, Шифу, — резко контратаковал Хан, упершись ладонями о стол. — Ты обещал, что женишься на моей девочке. Будь… — мужчина остановился и схватился одной рукой за лоб, — будь честен. Или ты за слова отвечать не собираешься? Этому вас во дворце не учат, да? — Хан, прекрати, — у панды пошатнулось терпение от такой дерзости. Его настроение вышло на полосу под названием «Не хотите по хорошему, будет вам так, как заслуживаете». — Тебе ведь не настолько скучно живется, чтобы сейчас, спустя двадцать лет, припоминать мне старое? Ты ведешь себя неподобающе, нас могут услышать. И вообще, дорогой друг, — Шифу встал со стула и забрал у него флягу, — хватит с тебя сегодня. Выпиваешь, небось, только на юбилеи сестры. — Да ты обращал хоть раз внимание на то, как она на тебя смотрит? — внезапно вскрикнул Хан в спину, одетую в кимоно. — Неужели ты допустишь того, что она будет страдать по тебе? Вот так просто развернешься и бросишь ее? — Хан, она для меня, как сестра. О какой женитьбе идет речь, мы совершенно не знаем друг друга! — Сестра она для меня, — махал руками Хан. — А тебе она законная супруга! Ты должен жениться на ней! Я так решил! — Этот мир мне не должен. Но и я ему ничем не обязан. И тебе в том числе, как одному из составляющих этого мира, — мастер выдохнул. — Поговорю с тобой на трезвую голову. Не хочу, чтобы между нами на ровном месте возник такой идиотский конфликт. — Почему ты меня не слушаешь? — врача уже начинало больше тошнить не от алкоголя, принятого в слишком больших и резких дозах, а от поведения мастера кунг-фу. — Шифу, ты теряешь время. Теряешь сейчас и потеряешь в будущем. Ты ведь любишь ее, это видно по глазам! Терпения воспитанника кунг-фу оказалось не так много, как он думал. Шифу резко развернулся, едва не выронив из рук почти пустую бутылку. — Я не люблю Лин! Лин не любит меня! В чем, не пойму, проблема?! Или словом честным тебя не купишь?! — А ты у нее об этом спрашивал? — Это все равно бессмысленно, — отрезал воин. — Мое монашеское учение и правила храма не позволяют мне жениться. Я давал клятву, понимаешь?! Себе, учителю и той долине, где мне не дали сдохнуть! Я обещал, что буду защищать их, оберегать их покой днем и ночью! Я не могу позволить себе данного счастья, и все вы здесь знаете, что это далеко не моя вина! — Мне все равно на твои пустые речи у дворцового алтаря, я тоже давал клятву нашей матери. Я обещал, что не дам в обиду сестру и найду того, кто обеспечит ей светлое будущее. Тебе я верю большое всего. Ты — мой лучший друг, Шифу, и я больше не хочу скрывать, что рад твоему приходу и в немного ином смысле. Что бы ты делал на моем месте? Вел бы себя иначе? Не позаботился бы о сестре при такой-то возможности? — Что-то я сомневаюсь, то ты видишь во мне друга. Ты видишь во мне и Лин — товар, который можно отдать кому угодно, за сколько угодно, и когда угодно. По твоему не будет, Хан, так и знай. Я не могу жениться на твоей сестре. Злись, сколько угодно, но брак без любви я не приветствую. К тому же, Лин не будет со мной счастлива. — Пожалеешь, Шифу, — прокряхтел Хан, пьяно смеясь. — Обещаю, рано или поздно… но оно к тебе придет. Такова горькая правда. Сколько не склеивай стрелки на часах, ничто не сможет помешать солнцу взойти. Точно так же будет и с тобой. Только смотри, чтобы не было поздно. Где-то с минуту Шифу не знал, что сказать своему пьяному товарищу такого, чтобы он и рот закрыл, и не оскорбился, и не швырнул в него в ярости тарелку. — Тебя ничто изнутри не грызет? — само вырвалось у воина. Обычно, он не любил преподносить свои мысли мягко. Это слишком долго и не всегда эффективно. — Ты сам воспитал себя таким патриархальным? Как ты можешь находить в себе полномочия командовать сестрой? Делать за нее выбор? Может, я ей противен! Может, она давно влюблена в другого, а ты просто об этом не знаешь, потому что я бы на ее месте тоже скрывал всю свою личную жизнь от такого брата. Сморщившись, словно не узнав перед собой Шифу, Хан брезгливо простонал: — С каких пор с тобой стало так трудно разговаривать? — Да нет, Хан. Тут уж, пожалуй, именно в вашей цивилизации не усидеть на двух стульях. Но тот лишь глухо посмеялся. Алкоголь сказывался на характере Хана и поведении, как никогда. А что самое страшное — соджу только начал действовать. — И это я за миром не слежу? Шифу, — парень склонился к другу и шепотом обезумевшего психа сказал: — девушка ничего не решает. Забыл, в каком времени мы живем и что оставили нам наши предки? Воину стало товарища искренне жаль. — Не знаю, что оставили предки лично мне, но тебе они знатно напихали в голову опилок. Я не такого мнения о женщинах. И господин Ливэй, на мое удивление, тоже. Шифу помедлил, но все же открыл дверь. — Прости, но я должен идти. Время позднее, я с дороги не успел отдохнуть, на меня много всего навалилось. Но мы с тобой поговорим об этом снова, не сомневайся, — соврал мастер, лишь бы не завести друга вновь. — Черт с тобой, пряник, — цокнул худощавый, не желая больше смотреть на Шифу. — Делай, что хочешь, да только не пожалей об этом в будущем. Мастер ответил сдержанно, не приняв ни одно слово друга к сведению. — Доброй ночи, Хан. Вдруг с прихожей послышался крик. — Шифу! — обеспокоенно звал его женский голос, на который воин обернулся. К нему подбежала Лин, в надежде всматриваясь в лицо. — Уже уходишь?! Я проведу тебя. Заблудишься еще, уж я-то тебя знаю, — в спешке тараторила Лин, но не только потому, что не хотела упускать шанс наконец свалить из дома, а и по той причине, что знала о любви Веики прогуливаться по вечерам, и Шифу одного отпускать просто… не надо. — Еще чего! — как спичка вспыхнул Хан, который, только услышав о планах младшей сестры, резко встал из-за стола и направился к двери. — Ты останешься дома, тебе ясно?! Достаточно на сегодня прогулок и мимолетных встреч с Шифу! Сам дойдет, мастер единоборств, в конце концов! — Эй, тише, брат, — тут же встал между ними воин, видя, что хирург настроен агрессивно разговаривать с сестрой. — Ты пьян, держи себя, пожалуйста, в руках, — мастер повернулся и одним глазом посмотрел на Янлин. — А ты и правда останешься дома, Ли, я сам дойду. Спасибо за ужин, не удивлюсь, если ты готовила, потому что было очень вкусно. Во дворце меня так с роду не кормили. Он опустил руки, а увидев, что пьяный старший поутих, сложил их за спину. — Хан, ложись спать. Сейчас же, — он поднял на панду глаза, не намереваясь шутить. — Я не оставлю тебя с Лин и госпожой Джинг в таком взвинченном состоянии. — Со мной все в порядке! — немного наступил на Шифу Хан. — Посмотрите на него! Запереживал он за мою сестру нежданно-негаданно. Тогда, может, ты захочешь еще и объяснить мне, как главе семейства и ее старшему брату, какого черта ты ее защищаешь? А? Почему смотришь на нее, как на участницу своих несбывшихся эротических фанта… Одним резвым движением руки Шифу завел пьяного Хана обратно в комнату и плотного закрыл за собой дверь. Лин не должна была слышать то, что он ему там скажет. На возгласы сына из кухни пришла госпожа Джинг. — Дети, что здесь происходит? — взволнованно спрашивала она у дочери, застывшей у братской комнаты.— Это Хан кричал так? — Да-а, — отрывисто вздохнула Лин, постепенно провоцируясь на слезы. Она в жизни не могла подумать, что из-за нее будут ссориться ее одинаково любимые мужчины, сами по себе которые — лучшие друзья, — выпил с Шифу лишнего, вот и разошелся. — Вот так новость, — озадачилась мать, видя, что дочь невероятно огорчена происходящей ситуацией, и в случае следующей подобной по дому потекут реки. — А чего он завелся-то? — Я хотела провести Шифу до дома, ну, мало ли что… — Я тебя поняла, дочь, не продолжай, — госпожа Джинг на мгновение задумалась, обрев очень безэмоциональный вид. — Что они в комнате делают? Ссорятся дальше? — Скорее всего. Хан сказал Шифу… что-то очень обидное, я не расслышала. Передо мной сразу же закрыли дверь. Эта самая дверь сейчас же и открылась, и оттуда вышел совершено спокойный Шифу. Он поправил ворот кимоно, который был почему-то очень сильно оттянут вперед, уверенно подошел к Лин, взял ее руку, завел под свою и стремительным шагом повел в сторону выхода. — У меня переночуешь. Как никогда настаиваю. — А я очень даже поддерживаю эту идею, ребятки, — подключилась госпожа Джинг, одобрительно махая ладошками вслед уходящей паре. Женщина сразу вошла в положение обеих. Лин просто хотела побыть с парнем дольше, пусть и сама себе не признается в этом, а Шифу… С ним было сложнее разобраться. В общем, оба испытывали какие-то смешанные чувства по отношению друг ко другу, и хозяйка не могла даже в силу своего жизненного опыта как-то им помочь разобраться. Единственное, что мать двоих детей могла сделать — попросту не мешать. Мастера кунг-фу не отпускало чувство вины, это было видно по тому, в какой неловкой спешке он перевязывал пояс на кимоно и суетился у порога. Госпожа Джинг сказала: — Шифу, ты прости его. Хан полностью пошел в отца — совсем не умеет пить, вот и вытворяет такие вещи. Я с ним обязательно поговорю по утру. — Это я должен просить прощения, госпожа Джинг, у вас всех, — мастер сопереживающе посмотрел на нее. — Только испортил вам вечер. — Что ты такое говоришь! — пригрозила она, подходя к пандам. — Мы рады видеть тебя в нашем доме в любое время, — женщина заметила прицепившуюся к кимоно Шифу белую нить рубахи Хана. Она подошла и, тщательно всматриваясь в изысканный элемент одежды мастера, принялась убирать с него нитки пальчиками. — В этом весь Хан — любитель наводить порядок. Особенно в личной жизни Лин. В своей для начала разобрался бы, дурак. Зеленоглазая решила проигнорировать шутку из того же разряда, чтобы ничего лишнего не показать Шифу. Она просто продолжила смирно стоять и держаться обеими руками за его локоть. — Так и правда будет лучше, спасибо тебе, Шифу, — она, закончив очищать его воротник от нитей, с любовью пригладила ткань ладонями и улыбнулась. — Я вас провожу. — Спасибо, госпожа Джинг, — воин не мог упустить момент и не поцеловать ручку женщины. — И все равно простите за все. Последнее, что слышала переступившая порог пара красных панд, было вычание, хлопок дверей внутри дома и пьяные мужские крики… — Простите, госпожа Джинг, — снова прошетал Шифу, быстрым шагом уводя Лин. — Простите.***
Соджу — корейский алкогольный напиток, отдаленно похожий на водку.