Опекун

Джаред тихонько напевал, прижавшись губами к мягким волосикам Дейзи, и улыбнулся, когда она наконец сдалась, не в силах больше держать глазки открытыми. Не спеша поднявшись наверх, он подошел к ее кроватке, нежно поцеловал в лобик и, уложив, аккуратно прикрыл одеяльцем. Он знал – будь здесь Дженсен, он закатил бы глаза от таких нежностей, но Джаред ничего не мог с собой поделать, так как после возвращения из больницы, он просто не мог отпускать ее с рук более чем на пять минут. Ее щечки теперь были здорового розового цвета, от прогулок на свежем воздухе – то есть многочасовых исследований растительной жизни на газоне перед домом. Личико больше не полыхало от боли – к нему вернулась его маленькая игрунья. А когда она в первый раз выпила свое молочко без плача, и после не срыгнула ни капли! Джаред никогда не сможет выразить свое счастье словами. А незабываемый момент, когда она с красным от натуги личиком и довольным кряхтением, выдавила из себя первую безболезненную порцию какашек! Джаред был настолько взбудоражен, что махал ее грязным подгузником прямо перед лицом Криса, рискуя быть пристукнутым молотком, который тот как раз держал в руках. Еще он много времени проводил просто разглядывая ее, пока она спала. Дошло до того, что он сам подскакивал по ночам два или три раза, только чтобы убедиться, что она спит; стоял у кроватки и наблюдал, как ритмично поднимается и опускается ее крошечная грудь. Наконец-то, она дома. Включив ее ночник, Джаред тихо вернулся к двери и выключил верхний свет, мягко закрыл за собой дверь, крепко сжимая в руке трубку радионяни. Спускаясь вниз, он взглянул на свои часы. Теперь, когда он остался один, и Дейзи не занимала его внимание, он уже ничего не мог противопоставить заползшему в сердце беспокойству. Дженсен сказал, что вернется домой к обеду. Джаред попытался было убедить друга переночевать в отеле и вернуться завтра, но Дженсен настоял на возвращении. Он сказал, что как бы ни прошел этот день, он знал наверняка, что хотел бы закончить его в объятиях Джареда. Услышав такие слова, Джареду ничего не оставалось, как только поцеловать Дженсена и молча смотреть, как он уезжает в своем грузовике. Он старательно пытался отогнать от себя воспоминание того, как обычно такой уверенный в себе Дженсен, сидел, нервно ухватившись за руль, а в его невозможных зеленых глазах плескался страх, и плечи его опустились, словно он уже проиграл эту битву. Этим утром Дженсен отправился в поездку на два с половиной часа – в Сан-Антонио увидеться с Кристи. И с тех пор, как он уехал, в животе у Джареда взволнованно порхали бабочки. Ладно... большие такие бабочки, которые легко прошли бы кастинг на роль шершней. По настоянию Дженсена он был рядом с ним, когда тот звонил по телефону, данному Томом, и говорил с Кристи впервые за три года. Он твердо держал Дженсена за руку, когда она ответила на звонок, и молча ждал, улавливая суть разговора из ответов Дженсена. Тогда же, сразу после разговора, после того, как она сказала Дженсену, что ей нужно все обдумать и что она ему сама перезвонит, он прижал его к плечу и обвил своими длинными руками, утешая. Кристи заставила его ждать два дня, и, позвонив, сказала, что он мог бы приехать к ним домой. Так что сегодня утром Дженсен уехал, пообещав быть к обеду и помахав рукой на прощание. Джареду ничего не оставалось делать, как просто ждать. – Джей, малыш, просыпайся! Тихий и нежный голос звал его, вытаскивая из сна или где он там находился, лежа на подлокотнике дивана и пуская слюни. – Эй, – сонно пробормотал он, с трудом разлепив один глаз и вглядываясь в нависшего над ним тенью Дженсена, – который час? – Поздно уже, – вздохнув, Дженсен прилег рядом, зацепившись ногой за Джареда, чтобы не свалиться. – Извини, не успел к обеду. Зевнув, Джаред помотал головой и уткнулся в шею Дженсена, где нашел ровно бьющийся пульс и нежно поцеловал. – Ничего страшного. Я понял, что если ты задержишься, значит все хорошо, и просто решил дождаться тебя. Ты голоден? – Нет, поел у Кристи. Поднявшись на локте, Джаред подмял под себя Дженсена и уставился на него. – Правда? – с восторгом он наблюдал, как улыбка Дженсена становится все шире и шире. – Тебе лучше начать свой рассказ, Эклз. Я весь день проволновался, так что рассказывай. – Ладно, ладно, лосяра, – засмеялся Дженсен и толкнул его в плечо. – А мы можем продолжить в постели? Я больше двух часов провел за рулем, и мне определенно нужно что-то помягче этих диванных пружин. Закатив глаза, Джаред поднялся и протянул другу руку. – Как ты можешь? Это лучшее вложение моих пятнадцати долларов. Я люблю этот диван, он такой колониальный. – Он чудовищный. – Кончай издеваться и тащи свою задницу наверх, – и Джаред направил Дженсена в коридор. – Я тут умираю от любопытства! Улыбка не сходила с лица Дженсена всю дорогу, пока Джаред толкал его по лестнице и дальше в спальню. И совсем был не против, когда Джаред аккуратно его раздел и укутал в одеяло, как Дейзи. Подождав, пока любовник сам разденется и уляжется рядом, Дженсен устроился на подушке поудобней и закинул руки за голову. – Ну? – Джаред, подперев рукой голову, пристально смотрел на Дженсена и нетерпеливо требовал продолжения. – Я слушаю. – Хорошо, – начал Дженсен, и его взгляд затуманился. Он снова переживал прошедший день. Дженсен припарковался через улицу от небольшого одноэтажного домика, и выключил двигатель. Спина у него невыносимо болела после двух с половиной часов за рулем, он чертовски перенервничал и плюс ко всему жутко хотел отлить. В двадцати ярдах от него находился его сын и это его просто приморозило к месту. Ему пришлось несколько раз вдохнуть и выдохнуть, чтобы успокоить разбушевавшееся сердце, и только затем он вылез из грузовика. Неизвестно сколько он еще простоял у двери с поднятой к звонку рукой, но ему казалось, что прошло несколько минут, пока он, нервно сглотнув, не вытащил мобильный. Набрав номер, он переступил с ноги на ногу, ожидая ответа. – Алло? – Я у двери. – Хорошо. – Не могу позвонить в звонок. – Конечно, можешь! Просто подними руку и нажми! Легче не бывает. – Меня мутит. Я мечтал об этом моменте так давно и вот, наконец, когда я здесь, я боюсь облевать ей ноги. – Ничего подобного не случится. Это естественно так нервничать. Она, наверное, не меньше твоего напугана. Кто знает, какого дерьма ей напел Том. Просто нажми на звонок. – А что если она передумала? – Дженсен, нажми на звонок. – Может мне стоит приехать в другой раз... – Нажми уже, на этот чертов звонок! – Ок, я нажал. – Отлично. Теперь клади трубку. – Спасибо тебе, ба. Тяжелая дубовая дверь открылась, и у Дженсена перехватило дыхание. Она совсем не изменилась. Разве что поменяла цвет волос и немного похудела, но в основном осталась такой же, какой он ее помнил. Ее яркие голубые глаза смотрели на него из-под кудрей, обрамляющих лицо, и медленно наполнялись слезами. – Привет, – пробормотал он. А что еще сказать после трех лет вдали друг от друга? Она ничего не ответила, а просто шагнула к нему, обняла за шею и спрятала лицо у него на груди. Отступив, нежно провела пальцем по щеке и поцеловала его. – Привет. Так и будешь стоять в дверях весь день? «Она тебя поцеловала?» – прервал поток слов Джаред, не сдержавшись. «Ага, – ответил Дженсен и удивленно расширил глаза, когда заметил, как заалели щеки Джареда. – Да, ладно тебе. Это был поцелуй из серии 'привет, я по тебе скучала, мне так жаль, как твои дела'». Джаред сделал вид, что не заметил подколки Дженсена, и сердито зажал его коричневый сосок между большим и указательным пальцем. «Заткнись, я просто спросил. Продолжай свой рассказ». Дженсен прошел за Кристи в гостиную, присел на предложенный диван и согласился выпить кофе. – Дом действительно хороший, Крис. Ты отлично справилась. – У меня не было выбора, – ответила она и прикусила губу, словно хотела бы не говорить этих слов. – Это оказалось сложнее, чем я думала. Извини. – Ты за что извиняешься? Боже, да ведь это не ты должна извиняться! Это я должен на коленях вымаливать твое прощение, – Дженсен говорил тихо, дрожащей рукой проводя по своим волосам. – И я прошу твоего прощения. Я так обо всем сожалею. Через какое-то время, когда у них обоих в руках были кружки с кофе, Кристи сделала глоток и взглянула прямо в глаза Дженсену. – Ладно, я слышала версию Тома о случившемся. Теперь твоя очередь. Глубоко вздохнув, он начал свой рассказ. Про то, как Том с самого начала понял все об ориентации Дженсена и как дал ему понять, что хочет его. Не ожидая, что она ему поверит – но Дженсен должен был это сказать – он заверил ее, что снова и снова отказывал Тому. О том, как сильно он любил ее и Джейми, и что никогда сознательно не причинил бы им боли. О том, что у него нет никакого оправдания, почему тот день отличался от других и зачем он сделал то, что сделал. О том, что он не мог винить во всем только Тома – он сам был также виновен. Он все время повторял ей, что никогда не прекращал их поиски. Что он даже нанял частного детектива, но и ему это не удалось. Что не было ни дня за прошлые три года, когда он не думал бы о них. Когда он не сожалел бы обо всей той боли, что он им причинил. Кристи медленно кивнула, отставила кружку с кофе и откинулась на спинку стула. – Ты знал об этом, когда женился на мне? – спросила она. – Да. – Ты когда-нибудь изменял мне с кем-то, кроме моего брата? Дженсен уловил, как она попыталась скрыть боль в голосе, но не вполне у нее это получилось. – Я никогда не занимался сексом ни с кем, кроме тебя, но... – он сделал паузу, – я ходил в клуб пару раз и экспериментировал... – Ты когда-нибудь любил меня? – прошептала она отрывисто. – Да, – сказал он твердо, вставая перед ней на колени и беря ее руки в свои ладони. – Любил. Честно, я любил тебя. – Только недостаточно. – Не так, как ты того заслуживаешь. Мне так жаль, мне очень, очень жаль, симпатяжка, – пробормотал он мягко; использовать прозвище, которое он придумал ей еще в детстве, по-прежнему было легко. – Я, правда, хотел быть тебе хорошим мужем. Ты и не знаешь, сколько раз я лежал с открытыми глазами в постели рядом с тобой и проклинал себя за свои неправильные чувства. Я должен был с самого начала поступить как надо и рассказать все тебе. Но я был трусом, думал, что смогу затолкать чувства куда подальше, и они, в конце концов, исчезнут... Он замолчал и просто смотрел на ее маленькие пальцы, зажатые в его ладонях. – И тут приехал мой младший брат, – ухмыльнулась она. – Я знала, что он захочет тебя. Кто бы не захотел – ты красивый, а Том всегда хотел то, что было моим. Я думаю, в глубине души, я всегда знала, что есть некая часть тебя, до которой мне никогда не добраться. Она мягко улыбнулась и взяла в ладони его лицо. – Знаешь, он позвонил мне в тот день. Сказал, что я оставила какой-то файл на кухонном столе, и он подумал, что это могло бы быть важно. – Я догадывался, что было слишком много совпадений. Ты пришла в самый подходящий момент... – Он очень хорошо умеет сделать так, что всем будет казаться, как будто он и не виноват ни в чем. Всегда был в этом мастером. И мне очень жаль. Я ведь знала тебя лучше, чем он. Я не должна была верить в его ложь и в его вывернутую версию правды. Она нежно погладила большим пальцем его по скуле. – Полагаю, я позволила той боли затопить меня, и к тому же, он сказал, что ты даже не пытался нас искать... И, что ты пригласил его жить вместе в нашем доме... – Что?! – Дженсен недоверчиво вскрикнул. – Кристи, такого никогда не было. Он приехал ко мне и сказал, что теперь нам ничего не мешает, и никто не стоит у нас на пути, и я сорвался, отметелил его немного. Но я никогда не просил его жить вместе! И никогда не прекращал поиски вас обоих! Вы с Джейми были моей семьей! Я не мог найти вас, они не говорили мне, где вы! Я только три дня назад узнал, где вы, и то, только потому что он сам выболтал, когда приревновал меня к Джею... Он пристально посмотрел на нее. – Хм-м... Джей это... – Я знаю, кто такой Джей, Дженсен, – Кристи сказала иронично. – Том не тратил время впустую, сообщая мне новости. Просто ответь мне на один вопрос. – Что угодно. – Ты с ним счастлив? – Он такой огромный, всегда прет напролом, разнося все на своем пути, и он не пожалел времени, чтобы рассмотреть за всей этой грязью... ну и... увидеть меня, – Дженсен говорил, нежно улыбаясь. – И он такой красивый, и у него такая улыбка, она освещает комнату, и... – он замолк, поскольку заметил, как Кристи приподняла удивленно бровь. – Прости... Ты, вероятно, не хочешь все это выслушивать. К его удивлению Кристи улыбнулась. – И в моей жизни тоже есть кое-кто, Джен. Я, конечно же, рада, что у тебя есть тот, кто делает тебя счастливым. Хотела бы я быть тем человеком, который заставляет тебя так мечтательно улыбаться, а твои глаза – так завороженно блестеть, но не судьба. И я рада, что ты не один. – Что ты сказала Джейми? – спросил он, и замер, ожидая ответ. – А что я могла сказать ему, Джен? – раздраженно ответила она. – Сказала, что мы не будем больше жить вместе. Но я практически уже исчерпала все варианты отмазок, почему ты не связываешься с нами, или почему ты не приезжаешь на дни рождения и Рождество, – она подняла руку, останавливая его оправдания. – Теперь-то, понятно почему. Но последние дни были для него самыми трудными. Я попыталась объяснить, как могла, но он все равно очень зол. Он злится на Тома, на тебя, черт, он даже на меня злится из-за того, что я вообще поверила Тому. Он был не самым послушным ребенком в последние сорок восемь часов. – Боже, – вздохнул Дженсен, – он, должно быть, ненавидит меня. – Конечно же, он не ненавидит тебя! Если бы он не любил тебя так, то он бы и не сердился так сильно, – Кристи твердо заверила его. – Сейчас он на футбольной тренировке, – она помолчала. – Я ломала голову, как бы все устроить. Но думаю, что тебе стоит быть здесь, когда он вернется домой. – Правда? Ты уверена? – Дженсен откинулся назад на пятки, и на лице явственно проступило облегчение и предвкушение от встречи. Он понятия не имел, как Джейми отреагирует, когда увидит отца, но он был готов принять что угодно, любое обвинение, какое сын швырнет ему в лицо, только чтобы снова увидеть это любимое личико. Джаред наклонился над Дженсеном и, мягко прикоснувшись к его губам, долго и нежно целовал, а потом отпустил и просто улыбнулся. «Это за что?» «Просто так, – ответил Джаред. – И как долго вам пришлось ждать?» Дженсен провел рукой по лицу и придвинулся ближе к своему парню, зацепившись ногой за мускулистую голень. «Это были самые долгие сорок пять минут в моей жизни. Я понятия не имел, чем все это закончится. Мне оставалось только надеяться, что я справлюсь при любом раскладе – плохо или хорошо он меня примет». – Мам! Я забил два гола, веришь? Ты же знаешь, как хорошо держит ворота Пити, но я забил ему два мяча! Дженсен встал, когда они услышали, как входная дверь захлопнулась за обладателем такого взволнованного голоса, и его плечи вмиг окаменели от напряжения, а живот скрутило от страха. Он шумно выдохнул сквозь сжатые губы, когда его сын влетел в гостиную в поисках матери. Он смотрел, как мальчик замер, с расширенными глазами и открытым ртом, уставившись на Дженсена, соображая, кто стоит перед ним. Он не произнес ни слова, просто стоял и ждал первого шага Джейми. И ожидал он совсем другого. Джейми медленно подошел к отцу, остановился перед ним, пристально смотря в зеленые глаза – зеркальное отражение своих собственных. И вот тогда он замахнулся и ударил кулаком Дженсена в живот, так сильно, как только позволило его небольшое тело. – Это тебе за то, что не звонил мне, – сказал Джейми, снова размахнулся и врезал в мускулистый отцовский живот. – Это – за мои дни рождения. Еще удар. – Это – за Рождество. Еще один, и с каждым разом удар был больнее предыдущего. – Это – за то, что заставил маму плакать. Еще удар. – Это – за то, что заставил плакать меня. Слезы потекли по его щекам, и Джейми замахнулся для заключительного удара, но промазал и вместо этого обвил руками талию отца. – И вот тебе за то, что не был там сегодня, когда я забил два гола Пити Херману, который возомнил себя лучшим вратарем во всем штате. Маленькое тело мальчика впечаталось в Дженсена, и сын уткнулся лицом в живот своего отца. – Я скучал по тебе, папа, я так скучал, – всхлипывал он без остановки. Рухнув на колени, Дженсен обвил Джейми сильными руками и крепко прижал к себе. Он вдохнул запах сына, знакомый и теплый, и немедленно почувствовал, как из-под ресниц потекли собственные слезы. – Я тоже по тебе скучал, – успокаивал он его, ловя пристальный взгляд Кристи над головой сына, и благодарно улыбаясь. – Я тоже по тебе скучал. – Потом мы говорили, и говорили, и говорили. Кристи была права, он действительно злился. Но я думаю, мы сделали первый шаг, – Дженсен сказал тихо, улыбаясь Джареду. – Он сам спросил, останусь ли я на обед, и перед отъездом мы с ним решили, что я буду звонить пару раз в неделю. Я сказал ему, что мы можем видеться, когда он захочет. Не хотелось бы его напрягать, так что все на его условиях. Он вздохнул довольно и провел пальцами по ключице Джареда. – Он так вырос, Джей. Когда они уехали, он был просто малышом, а сейчас такой высокий. Полагаю, это он в меня пошел, и похож он на меня как две капли воды. Как будто в зеркало смотрю. И он обожает футбол, и ... – Дженсен запнулся, приподнял бровь, заметив глупую улыбку на лице Джареда. – Что? – Я люблю тебя, – ответил ему Джаред, и его глупая улыбка стала еще шире. – Никогда не видел тебя таким взволнованным и таким чертовски счастливым и я просто.... люблю тебя. Я знаю, что это не очень-то подходящее время для признаний, но я не могу больше сдерживаться. Люблю того парня, который – я всегда знал это – живет там, внутри, и который сейчас здесь, смотрит мне в глаза. И никакие ухмылки или двусмысленности и прочие колкости не скроют его от меня. Вот он, прямо здесь, прямо сейчас в моих руках и он снова в порядке. И я люблю его, даже если он смотрит на меня, как будто я совсем чокнулся. – Я так смотрю на тебя, потому что ты чокнутый и есть, – Дженсен возразил ему весело, запустив пальцы в волны мягких волос. – Ты товарищ с прибабахом, но я тебя тоже люблю... так сильно, что едва могу дышать, когда тебя нет рядом. И, черт подери, просто поцелуй меня, пока я тут не начал петь дифирамбы твоим мягким волосам, и пока мои яйца от желания не взорвались. – Скажи это еще раз, – попросил Джаред, и, опустив голову, прижался к губам Дженсена. – Я люблю тебя, – пробормотал Дженсен прямо ему в губы. – Еще раз. Поцелуи спустились к горлу Дженсена и дальше к ключице. – Я люблю тебя. – Еще... – Джаред, заткнись уже нахрен, – Дженсен простонал, и, прихватив Джареда за локоны, впился в его рот, куда немедленно впустили его неугомонный язык. Дженсен умело перекатил любимого великана под себя, и застонал от прикосновения к своему бедру твердой, горячей и нежной плоти. Его язык исследовал каждый знакомый бугорок и впадинку во рту Джареда. Затем, отстранившись, он всмотрелся в затуманенные страстью карие глаза, и, проведя по высоким скулам кончиками пальцев, просунул указательный палец в зазывно приоткрытые мягкие губы. И, ощутив, как теплый язык Джареда окружил его и всосал глубже, из горла Дженсена вырвалось почти дикое рычание. – Блядь, Джей, – тут же проскулил он, толкаясь своим бедрами в бедра Джареда, их члены идеально притерлись друг к другу, посылая искры наслаждения по всем нервным окончаниям. Выпустив палец Дженсена изо рта, Джаред пробежал рукой вдоль позвоночника и вцепился в голые ягодицы с такой силой, что просто вжал любовника в себя. – Ну, так... Ты будешь меня разглядывать или все-таки трахнешь поскорее? Изогнув бровь, Дженсен оценивающе посмотрел на него и, сунув руку между их телами, обхватил ладонью истекающий смазкой член Джареда. – Откроешь мне свою прекрасную задницу, чтобы я видел все, что делаю? – попросил он хрипло. Он был уверен, что его сердце буквально пропустило удар, когда Джаред медленно перевернулся и встал на четвереньки. – Мать твою, ты такой красивый, Джей. Дженсен потянулся к тумбочке, нашарил там презерватив и смазку, быстро намазал себе пальцы и скользнул ими в Джареда. Свой член он плотно перехватил у самого основания, чтобы не кончить раньше времени от звуков, которые издавал под ним Джаред, откликаясь на ритмичные движения пальцев в своей заднице. Дженсен зубами разорвал упаковку презерватива, быстро раскатал его по члену и пристроился между бедрами Джареда. У него перехватило дыхание от вида собственного члена исчезающего внутри подрагивающего парня под ним. Поглаживая мускулистые, такие чувствительные к ласкам, бедра, он вошел на всю длину во влажную и жаркую темноту. Как бы по-девчачьи это ни прозвучало, но он никогда не чувствовал себя более живым чем, когда он был в Джареде. Чувство приятия и любви, которые источал этот человек, принявший его в своем сердце, было всепоглощающим. Он ощущал себя таким свободным, когда Джаред был в его руках, что никогда не хотел бы его из них выпускать. – Боже, Джей, – взвыл он, слушая, как тот выстанывает его имя каждый раз, когда член погружается в него и выносит за грань наслаждения. – Джен... сильнее, сильнее, – умолял его Джаред, рукой схватившись за свой член, жестко надрачивая себе в такт бешеным толчкам Дженсена. – Люблю тебя... ох, черт... люблю тебя... – и он задохнулся от накрывшего его оргазма, выстрелившего сквозь пальцы теплой сильной струей. – О, боже мой. – Блядь, да, да, да! Дженсен тоже сбился с ритма, так как и его настиг оргазм, прошедший через него и пульсирующей струей вылившийся в Джареда. Его пальцы так крепко сжимали бедра Джареда, что на них остались яркие отпечатки. Он медленно вышел и, дотянувшись до недавно сброшенной футболки, кинул ее Джареду и упал на кровать рядом с ним. Быстро справившись с презервативом, пока Джаред вытирался, он натянул на них покрывало и, забросив руку на талию, притянул Джареда поближе и потерся щекой о его руку. – Ух... Мне, наверное, всегда будет тебя мало, – тихо сообщил он, позевывая. – Мне тоже, – Джаред ответил, улыбаясь и потягиваясь, все еще слыша отголоски оргазма в уставших мышцах. – Я тоже, наверное, никогда не смогу насытиться тобой. Оба парня обвились друг вокруг друга и медленно заснули, убаюканные послеоргазменной негой и ни один из них не услышал жужжание виброзвонка телефона Джареда, что лежал на тумбочке. А если бы услышали, то прочли бы сообщение, которое высветилось на экране: «Падалеки, позвони мне. Я хочу сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Крипке».