***
Готэм, вновь, как и в каждую ночь укутанный чёрным, сверкающим в белёсых отблесках луны шёлком, сегодня был совершенно необычен. За окном не было слышно ничего, кроме редких вскрикиваний ворон и извечного потрескивания сверчков — свободных уличных музыкантов, неразлучных со своими скрипками. Словно весь город ушёл в своеобразное небытие лишь для того, чтобы обеспечить крепкий сон своей маленькой названной принцессе, которая всё не могла сомкнуть свои глазки, и натянув тяжёлое одеяло аж до носа, изредка поглядывала на окно и свою маму, уже битый час сидящую у неё в ногах. Лицо Харлин выражало совершенное изнеможение, бесстрастность, но и немалую толику беспокойства. Такое сочетание, в некотором роде совершенно противоположных эмоций, убивало блондинку всё больше. Та, в отличии от своей дочери, готова была отдаться в ласковые объятия Морфея прямо здесь, на полу. — ...Здесь город, призрачный, как сон, Стоит в уединенье странном, Вдали на западе туманном, Где добрый, злой, и лучший, и злодей Прияли сон — забвение страстей..— арлекина тихонько зевнула, невесомо прикрывшись тыльной стороной ладони. — Здесь храмы, и дворцы, и башни, Изъеденные силой дней, В своей недвижности всегдашней, В нагроможденности теней, Ничем на наши не похожи... — Мам, — шепотом прервала Тиффани и снова высунула нос из-под одеяла. — Да. — резко переведя взгляд на дочь и рефлекторно захлопнув громоздкую черную книжку, ответила Напьер. Харли перечитала её в своё время всю, вдоль и поперек. Сочинения и поэмы великого Эдгара Аллана По хоть и не славились высокой схожестью своих мотивов с детскими добрыми сказками, но были волшебно лиричны. Тот самый раз, когда нельзя пропускать и единой строчки, ведь в ней, возможно, и заложен главный смысл произведения. Но вот Тиффани его сочинения не особо впечатляли — она даже и не слушала мать, всё тревожно таращась в окно, за которым безобразно шелестели своими тонкими ветвями изящные вишнёвые деревья. — Мне кажется, что там правда кто-то ходит. Нет? — осторожно промямлила девочка и снова зарылась в одеяло, с трепетом ожидая авторитетного ответа Харли. Напьер отложила книгу и тоже посмотрела в окно, находящееся прямо у кровати маленькой принцессы. Она увидела всё те же деревья и огромную террасу, практически по всему периметру засаженную маленькими декоративными соснами. Ещё между ними, по зелёной влажной траве тянулся длинный шланг, в сгущенных сумерках издали напоминающий ужа-переростка. Хотя, если бы Тиффани обратила своё внимание и на него, то увидела бы там титанобоа. — Конфетка моя, там нет ничего такого, что желало бы тебе зла. Я попрошу Стива отключить уличные фонари. — успокаивающе произнесла девушка и мягко попыталась стянуть с лица дочери одеяло. — Зачем? — недоуменно поинтересовалась девочка. — Мотыльки, или же летучие мыши порхают над ними и пугают тебя тенями. Харли улыбнулась и погладила дочь по голове. Она и не успела среагировать, как Тиффани, рывком выпутавшись из своеобразного теплого «бункера» ловко запрыгнула к ней на колени и обхватила своими маленькими ручками её шею, всё плотнее пытаясь прижаться к матери, которая наверняка, в любом случае, сможет защитить её от всего на этом свете, во что бы то ни стало. — Оо, детка… Ты же знаешь, что папа никогда не позволит никому сделать тебе больно. — снова пролепетала арлекина и поцеловала дочь в лоб. — Правда? — пытливо спросила девочка, пристально глядя в глаза матери. Вдруг, за дверью послышались шаги, явно направляющиеся к двери этой комнаты. Харли инстинктивно потянула руку к своему пучку, в который умело было запрятано маленькое опасное лезвие. Мало ли что. Но, сообразив, что Генри наверняка ещё променадничает на заднем дворе, Стив и Майкл играют в бильярд на нижнем этаже, а гепарды — её любимые ласковые кошечки Кайл и Леа - отдыхают от жары в беседке, девушка лишь облегченно вздохнула. Явно, в этом доме сейчас им не страшно ничего. Да и кто на ночь глядя, да и вообще, осмелится сунуться в дом Короля преступного мира, самого Джокера? И, если сейчас ей и стоило чего-то опасаться — так это именно его, и его частых перепадов настроения. Дверь тихонько отворилась и на пороге комнаты появился Джей. Харли сразу уловила нотки дорогих духов, алкоголя и ещё чего-то сладковатого — ну, конечно же, он только что вернулся с клуба, в котором, вроде как, договаривался встретиться с Роджером. А такого рода встречи, как хорошо знала девушка, ничем хорошим не заканчивались. Ни для неё, ни для него в целом. Хотя, сейчас он пьяным не был — совершенно. Парадокс. Он небрежно скинул с себя на пол темно-фиолетовый приталенный пиджак и слегка склонил голову набок, вопросительно уставившись на жену и дочь. — Ну и что же это здесь происходит? Дай угадаю.. мама вновь не даёт тебе нормально уснуть? — в шутку поинтересовался он у Тиффани, но при этом на долю секунды недовольно покосился на Харли. Девочка, уже смущённо хихикая, вновь зарылась под одеяло. Но уже не от страха — так, играючи. Да и чего уже можно вообще бояться, если пришёл папа? Бабайки, привидения и прочая ерунда — сущие глупости. Казалось, что даже те самые надоедливые вишневые деревья перестали шелестеть своими ветвями и барабанить ими по оконному стеклу только потому, что Джей пришёл. — Нет, скорее уж наоборот. — горько вздохнула Харли и, усмехнувшись, встала с постели, освобождая место Джею. Он, по пути мельком проведя рукой по щеке девушки, подошёл к дочери и, так же как и арлекина парой секунд назад, сел рядом с ней. Напьер, выключив яркую настольную лампу, тоже подошла к кровати дочери, сев на ковер рядом. Теперь просторную комнату одиноко освещал лишь тусклый свет садовых фонарей. И этого было даже вполне достаточно. — Тебя опять пугает что-то? — спокойно спросил он и шумно выдохнул. Девочка лишь часто закивала, снова высунувшись из-под одеяла. Она сейчас напоминала кукушку в старых часах, то и дело выскакивающую из них в определённое время. — Вообще, в детстве, когда я был ещё совсем... Никем, я тоже много чего боялся. Я боялся темноты. Но знаешь, темнота ещё страшнее, когда её озаряет самый малейший лучик света. — усмехнулся он, поражаясь этому верному противоречию. — Да, звучит странно, но... Когда ты боишься чего-то, что скрывается в этой темноте, просто подумай о том, что то, что в ней прячется, все ещё не тронуло тебя. А что может измениться, если ты пролежишь так час, два... Вечность? Неведение всегда спасало меня. А сейчас, когда я достаточно силён, чтобы убивать всякий свой страх на корню, мне это не нужно. И тебе это вскоре не понадобится. Просто... Закрой глаза и ничего не бойся. Тиффани послушно соблюла указание и прикрыв глаза, расслабленно перевернулась на живот. Засыпала она только в этой позе. — Вау. А мне наоборот, ещё страшнее стало. — восхищенно прошептала Харли и лучезарно заулыбалась, поглядывая то на дочь, то на Джокера. Он лишь двояко усмехнулся и откинулся назад, оперевшись о стену. Джей всё ещё не мог отвести от неё взгляда, наполненного несвойственной ему заботой и каким-то изнеженным тихим отчаянием. Он, кажется, чувствовал такую тёплую нежность ещё тогда, когда так же смотрел на Харли. Поэтому, вопреки своим желаниям, зачастую он пытался сдерживать себя и постоянно отводить взгляд от навязчивой пигалицы, чтобы не чувствовать это вновь. Эта ерунда заставляла его ощущать себя уязвимым. Харли, воспользовавшись этим трогательным, трепетным моментом, подползла ещё ближе и опустила свою голову к нему на колено, стараясь не сопротивляться ощущению того, что она явно начинает проваливаться в сон. Джея это никак не смутило, наоборот, даже сталкивать её с себя не особо хотелось. Пускай лежит. Правда, потом тащить эту ветошь в спальню, укладывать в кровать, делая всё ювелирно, так, чтобы ненароком не треснуть ту башкой об изголовье... Ну и ладно. Даже как-то забавно. — Твой папа сделает очень плохо любому, кто только послужит причиной отсутствия улыбки на твоём лице, тыковка. — серьёзно прошептал Джей и тихо вздохнул, грустно всматриваясь в самый тёмный угол комнаты. Так же пресно и бесцельно, как и всегда.***
2035 год, 18 апреля, всё такой же неизменный Готэм-сити. Переместимся с вами в недалекое будущее, являющееся настоящим для наших героев. Итак, давайте же скорее окунёмся в историю, пока автор не запудрил Вам мозги ещё больше...***
Да уж, буквально поверить нельзя было, что прошло уже целых двенадцать лет. Это не год, не три, да и даже не пять лет, а целых двенадцать! Вы тоже считаете, что этого времени с лихвой достаточно для каких-то грандиозных перемен? Бесспорно. И здесь, в семье, да и в ближнем окружении семьи Напьер тоже произошли некоторые изменения. Не то, чтобы великие, но всё же, произошли. Хотя, собственно, для них это не являлось чем-то даже и чуточку важным. Скоро покинув остров после свадьбы, через день после торжества всё сплоченно и без отставаний направились обратно в Хельсинки. Там уже каждый распределился на отдельные группы, различные по роду и степени занятости: собственно, Стив всё время ворковал с Никки, не отходя от неё ни на шаг (за что в скором времени получил нагоняй от босса, ведь как-то это слишком слащаво для головореза-телохранителя самого Джокера), Анни попрощалась со всеми и уехала к себе домой, напоследок захватив ещё нетронутую бутылку вина, оставшуюся в архиве излишков со свадьбы; Ева отчитывала Генри за то, что произошло в поездке, и чего ещё не происходило; остальные шестёрки катались по городу и крутились по ближней местности, собирая какую-то информацию и безнаказанно кутя на уютных улочках, ну так, чтобы уезжать не жалко было. А вот на Харли и лица не было. Может быть, она уже и успела собраться с силами и морально распрощаться с этим временным, но уже привычным для неё стилем жизни, но вот так спонтанно бросать это всё — было не так уж и легко. Хотя и до этого, королева Готэма могла сорваться в любое время и в любую точку мира, куда только укажет её возлюбленный. В общем, смысла растягивать всё это совершенно нет, потому что и так ясно, что они без тени сомнений оставили этот дом на попечительство миссис Томпсон. Харли наплела ей что-то про резко объявившихся родственников и про то, что через месяц-другой они с дочерью точно вернутся, во что, кстати, женщина охотно поверила и добродушно согласилась следить за одиноким жилищем. Но девушка уже точно знала, что сюда она больше не вернётся. Ни-ког-да. Действительно, пусть вся эта история останется только там, не вырываясь за границы дозволенного. Если уж и возвращаться ко всему светлому и хорошему, можно упомянуть и то, что шестого марта, две тысячи двадцать четвертого года, у Стива родился сын, которого они, посоветовавшись с Никки назвали Джаспером. Хотя, можно сказать, что Никки в этой ситуации советовалась сама с собой, поэтому и выйдя из роддома, сразу ошарашила мужа уже выбранным именем, о подборе которого даже не упоминала ранее. Стива мы тут упомянули лишь для приличия, чтобы ему не было обидно — семья же. Ему, кстати, уже в этом году, о котором и ведётся повествование, исполнилось целых одиннадцать лет. Стив чуть не повесился от счастья, осознав то, что сам он уже жутко постарел. Да уж, тридцать шесть лет — самое то, чтобы задумываться о доме престарелых, либо о каждодневном созерцании бейсбола по телевизору, в компании банки кока-колы и замшелой пиццы из ближайшей забегаловки. Ну, по-крайней мере, его мысли в действительности были настолько радикальными. У Генри так ничего и не поменялось — как был оболтусом, с наслаждением прожигающим свою жизнь, так им и остался. Ева выступает солисткой в какой-то новой музыкальной рок-группе, которой прочат великое будущее, что вполне оправданно для ребят. В ближайшее время она с братом не особо контактирует из-за частой занятости, связанной с каждодневными усиленными толчками своего творчества в топ, но Генри, уже придумав для себя очередную ерунду, счёл нужным оправдывать всё это её мерзкой «звёздной болезнью». Ну, собственно, воды было налито достаточно, чтобы вкратце ознакомиться с прекрасным настоящим и предполагаемым будущим наших второстепенных героев. Так что, без зазрения совести можем поговорить и о самом главном, к чему мы, наконец, подобрались. Приехав в Готэм, через несколько дней, по непонятным причинам, спалив свой дом, что предполагалось намеренным шагом, Джей, собрав в охапку жену и дочь, сменил место жительства на более отдаленное от центра города и более шикарное. В той мере, для которой уже весьма трудно представить что-то, что могло бы быть ещё лучше. Благо, их бюджет позволял и это, и многое другое, о чём большинство могло только искушённо мечтать. Харли, быстро привыкнув к вернувшемуся к ней после стольких лет ритму жизни, уже чувствовала себя вполне хорошо. В промежутках между выездами на различные дела, да и просто прочие безнравственные рейды, девушка успевала каждый день уделять некоторую толику своего времени на игры с дочерью. Джей же, если выдавалась свободная минута между приступами ярости и ломкой, часто рассказывал Тиффани что-то интересное, воспитывал её и понемногу учил некоторому из того, что умеет сам. Но, в общем-то, Харли плавно отказалась от своей роли нежной матери-наседки, вернув то же безумство, коим грешила и ранее. Но благодаря каким-то внутренним тормозам и пониманию, они всё же старались сделать так, чтобы девочка ни о ченм не догадалась. И это успешно получалось, до некоторого времени. Сменив в паспорте фамилию на Напьер, чтобы проблем с выездками было чуть меньше, арлекина, всё же, предпочла оставить при себе так полюбившийся ей псевдоним, а именно сохранить безумную, неуловимую красотку Харли Квинн, которой она с радостью стала вновь. Да, время беспощадно, конечно, но уж точно не к нашим героям — ни одной новой морщинки не появилось на их белых, почти что фарфоровых лицах, даже с учетном этого огромного промежутка времени. Эликсир, всё же, не подводил безумную парочку. Но в остальном, мир вокруг них продолжал жить и сверкать всё новыми красками, что безусловно сказывалось и на взрослеющей Тиффани. Харли и Джей постарались достаточно, чтобы сформировать у дочери нормальное, достойное самосознание и мировоззрение. Может, эти установки и отличались от взглядов на жизнь остальных людей, но они слепили из неё то, что хотели бы видеть рядом с собой. И, надо сказать, они это практически получили.***
Харли, как и всегда, со свойственным ей неугасаемым энтузиазмом носилась по дому — она думала, что бы ей такого надеть, чтобы выглядеть поприличнее. Вчера был особенный выезд, напоминающий о себе многочисленными ссадинами на лице, руках, да и впрочем, по всему телу. Но на самом деле, это даже не шло в сравнение с тем, какой шанс был у неё схватить пулю той ночью, так что особенно она по этому поводу не страдала. Она бы и дальше занималась всякой ерундой, если бы вовремя не вспомнила о том, что Никки грозилась сегодня позвонить ей по видеосвязи примерно в три часа дня. Это было запланировано в честь того, что те уже три недели не видели друг друга, и Никки срочно нужно было убедиться в том, что Харли всё еще жива, и не умудрилась попасть под горячую руку в самый ненужный момент. Джокер снова, как это и случалось ранее, психовал в своем кабинете. Но при этом, его не было слышно — это такой маневр «тихой волны», каким его обозвала Квинн. Если сейчас зайти к нему, то ты уж точно прочувствуешь на своей шкуре то, что ощущает маленькая мошка, попав в липкую паутину ядовитого тропического паука. Он только и ждал того добровольца, на котором можно будет здорово сорваться, без всяких угрызений совести. Но, к сожалению, со временем все эту фишку разгадали. За это время он всё же решался, по назойливым советам Харли, «освежить» коллектив его головорезов, но находя кого-то самого, казалось бы, подходящего, на следующий день уже сильно в нём разочаровывался. Собственно, в первые три случая всё заканчивалось обыкновенной пулей в лоб, а уже последующие пять... Этим не ограничивались. Такого рода жестокость... Не посмеет описать здесь и моя рука Так что остановимся в этой теме на том, что отношения с новичками у него всё не ладились, так что пришлось смириться с самым рациональным выходом из проблемы, и оставить всё как есть, пока. Ну, а Харли тоже прилетело за то, что попусту варнякает всякие глупости ему на ухо. А что касается сегодняшнего дня, его меланхоличное состояние было связано с тем, что его снова не устраивало то, как они поступили вчера. Да, сделали ту же шумиху, как и обычно, с криками, кровью, выстрелами, огнём и полицейскими сиренами, но... что-то не так, что-то всё же неправильно. Каждый раз, как бы идеально и не было продумано преступление, ему казалось, что он явно может лучше. Но как назло, это мысль приходила в его голову уже далеко после свершившегося. Это донельзя угнетало его, в его бесконечном стремлении к постоянному самосовершенствованию. Может быть, яркое шоу и вправду было одной из основных частей его «выездов», но не на последнем месте стояла та же точность и предварительный расчёт всех планируемых шагов наперед. Вот Квинн... она постоянно это нарушала, за что и получала уже дома. И сейчас, мысли об этом жутко бесили его. Харли же, уже практически об этом не думала — её вполне всё устраивало. Главное же, чтобы всё было весело и незабываемо, правда? Но несмотря на какую-то натянутую причину отвлечься от этого всего, девушка всё ещё прислушивалась к тому, что происходит в его кабинете. Она почему-то вспомнила, как три года назад у неё была жуткая ломка из-за стойкого решения отказаться от таблеток. Тогда Джей запер её в одной из комнат и выпускал лишь по большой нужде, не желая подпускать ни к себе, ни к ребёнку. Квинн помнит, как корячилась, лежа на холодном полу, искусывая в кровь пальцы и бредя себе под нос какую-то абсолютно бессвязную ерунду. Впрочем, длилось это не больше недели — ей хватило этого времени для того, чтобы прийти в себя. Как раз-таки этот случай заставил её навсегда отказаться от всевозможных наркотических веществ, дабы не калечить жизнь себе, и не раздражать своими выходками мужа. — Так, ну вроде всё. — спешно прошептала себе под нос Харли и беспечно, одним движением руки смела с кухонного стола какой-то мусор. Усевшись за этот же стол, Квинн вынула салфетки из подставки, которую в дальнейшем решила использовать в качестве опоры для телефона, и так же наплевательски откинула их куда-то в сторону. Ещё раз оглядевшись, дабы изучить общую обстановку, она облегченно выдохнула. Собственно, переживать пока было не из-за чего — гепарды игрались во дворе, так что они уж точно имели самый малый шанс угодить под горячую руку хозяина, а сам «стратег» особых угрожающих шумов не производил, что являлось важнейшим пунктом для уверенности в том, что в ближайшее время никого убивать он не собирается. Но и Харли, прожившая с ним столько лет, никогда не могла до конца знать, о чём он думает и не могла даже косвенно предположить его последующие действия в той или иной ситуации. Между тем, наша героиня времени зря не теряла. — Ох, ну наконец-то! Я уже начала думать, что там уже совсем всё нехорошо... — облегченно проговорила Никки и приложила руку ко лбу. Квинн даже вначале расценила это как плохой артистизм, но потом вспомнила, с кем общается. — Нет, всё нормально. Я думаю, — шутливо покосилась арлекина в сторону кабинета — мистер Зло сегодня не в таком уж и ужасном состоянии. — Меня в этом пугает больше то, что ты эту фразу говоришь уже какой раз, но ничем хорошим это никогда не заканчивается. — с ноткой «строгой и назойливой мамочки» произнесла Никки и усмехнулась. Харли, кстати, несмотря на то, что уже хотела схватить подругу за горло прямо через экран этого долбанного телефона, обратила внимание на лицо брюнетки. Никки не то, чтобы особенно состарилась за всё это время, но эти рябые морщины на лбу и мешки под глазами были уже очень заметными. Да, так меняется любой человек, продавленный под тяжким, надоедливым грузом вечного домашнего быта. Девушка и йогу уже года как два забросила, из-за нехватки времени, да и сюда, к Напьер наведывалась не так уж и часто, если уж совсем не приезжала. Не было тех весёлых искр в глазах, той забавной суетливости, которая так надоедала всем окружающим... Но надо сказать, что сейчас Харли отдала бы за эту её постоянную пустую болтовню всё что угодно. Она бы отдала всё, что только можно, чтобы вернуть ту, прежнюю Никки. Если бы, конечно, это было возможно. — Тебя опять Джаспер замучал? Что он опять натворил? — сочувственно вздохнула блондинка. — Да нет, как был балбесом, так и продолжает дурковать. Впрочем, как и отец его. Ничего вообще хорошего не происходит, не меняется. Вчера вообще побитый и оборванный пришелн весь, как-будто на улице неделю жил. Подрался с кем-то, учудил хрень снова какую-то. Так нет же, вместо того, чтобы ребёнка хоть один раз вразумить, оно мне говорит: «это его закаляет и воспитывает» — перекривила Стива Никки и возмущенно всплеснула руками — Понятное дело, инфантила вырастить никто не хочет, но и это перебор уже, мне кажется. — Да уж. А я-то думала ещё, каким Стивви клёвым отцом будет. — задумчиво протянула блондинка и устремила отсутствующий взгляд в сторону — Так трясся над тобой тогда... Харли горько вспоминала те времена, когда Никки была беременна. Честно говоря, она даже завидовала подруге, потому что даже казалось, что после рождения ребенка у Никки со Стивом будет такая идеальная семья, какая может быть только в рекламе на телевидении. Но вышло всег совсем наоборот, и как бы Харли сейчас не противоречила своим желаниям, ей было очень жаль. Неописуемо хотелось повернуть время вспять и вернуться туда, на пляж. Бездумно прыгать по песку под песни Maroon 5 в компании самых близких друзей, потом залезть в воду прямо в свадебном платье, а после всего целоваться с возлюбленным, сидя у камина в собственной вилле. Ну, а на следующее утро обнаружить совершенно внезапно объявившуюся ангину. Но ничего этого не вернуть. Всё это, пожалуй, так и останется в далеком прошлом. И даже мне, автору, очень хотелось бы туда вернуться, чтобы прожить это вновь. — Эй?! Ау! Ты меня вообще слышишь? Всё нормально? — обеспокоенно заверещала брюнетка, все щелкая пальцами перед камерой. — Да, коне... конечно. — обрывисто пролепетала Харли и выдавила что-то похожее на улыбку. — Просто немного задумалась, ушла в себя, так сказать. — Я ведь поинтересоваться хотела, как там Тиффани? А то совершенно ничего не слышно про неё. — Да всё с ней хорошо, по-другому с этой особой — брезгливо отчеканила арлекина — не бывает. Я её отпустила с Евой на гастроли в Аризону, пускай развеется, ей на пользу только. А то одичала совсем, чуть ли не кидается на всех. — Ну кидаться-то она и без этого будет на всех, характер у неё такой... — двусмысленно усмехнулась брюнетка — А вот то, что ты её с Евой отпустила, я считаю идейкой такой себе, на троечку. Разве не догадываешься, что там в этих поездках происходит? А ей всего шестнадцать. Конечно, Харли предполагала, что там может случиться, но благоразумию своей дочери она доверяла, да и синеволосую не считала уж до такой степени отмороженной. Но, собственно, как бы она свою дочь ни любила, её возвращения не очень-то и охотно ждала. Снова начнется этот балаган, вечное хамство, какие-то глупые неуместные шуточки, протесты и так далее — всё равно, когда воспитываешь подростка, это вполне оправданно может надоесть. Жить с двумя Джокерами в одном доме давалось Харли не так уж и просто. Благо, Тиффи всякой ерунды типа пьянства и прочего не вытворяла — это принцесса считала куда ниже своего достоинства. Ну хоть что-то хорошее. Иногда Квинн и представить не могла, как из такой милой девочки, вроде бы и ничем не обделяемой выросло такое нечто... Но, вместе со всем этим, Тиффани не была такой ужасной, как некоторые могли подумать по этому описанию: некоторые личные нравственные установки у нее все же были. И, пожалуй, только это и отличало ее характер от отцовского. — Ну вот и посмотрим, насколько мое решение было удачным. Она завтра должна вернуться. — улыбнулась Квинн и вздохнула. Никки еще много всего рассказывала, начиная от их семейных отношений, заканчивая тем, что увлеклась рисованием и теперь всегда сублимирует только таким образом. Харли же в голову въелась назойливая мысль о том, что она толком-то и не знает людей, которые проживают в этой области. Если раньше, когда они жили еще в том, первом доме совершенно на другом конце города, она знала каждого и к каждому знала определенный подход — вот эта не любит шум, значит по вечерам можно врубать колонки на всю громкость; вот эта какая-то «фифа», ей можно на участок пускать змей; а вот этот вообще какой-то скряга, ему и камнями в окошко из рогатки можно пострелять, когда совсем делать нечего. А тут — полная изоляция и отстранение. Да и много ли можно разглядеть через двухметровый забор? Собственно, об этом они протрындели еще добрые полчаса, и так бы продолжали без умолку, если бы не одно «но»... — А знаешь, как больно-то будет, если вот так фигануть битой по руке, а особенно по запястью? Вот было уже такое, но в принципе не особо... Харли на секунду оторвалась от пышущего событиями рассказа о их прошлых похождений, услышав приглушенные звуки выстрелов, один за другим — всего их пока что было только три. Но и их уже было вполне достаточно, чтобы понять, что назревает явно что-то очень нехорошее. Наскоро распрощавшись с подругой и на всякий случай спрятав свой телефон между подушками дивана, (чтобы хотя бы гаджеты не пострадали в случае чего) еще периодически оглядываясь, Харли решительно направилась к выходу. Понятное дело, что прятки во дворе дома ей особо ничем не помогут, если все-таки что-то произойдет, но перестраховаться все же стоило. Да к тому же было бы глупо спокойно оставаться дома в такой момент. Быстро выбравшись на крыльцо, Квинн как можно тише прикрыла массивную дверь — как бы страшно ей сейчас и не было, все же в этой ситуации нужно было мыслить трезво, ведь если он вдруг услышит, как та резко захлопывает дверь, разозлится еще больше. И вот тогда... Шансов у блондинки совсем не останется. На улице не было холодно, но при этом также погода не баловала особым теплом. Все соответствовало середине весны — трава, украшенная блестящими капельками росы, рассыпавшимся по всему периметру в виде миллионов бриллиантовых осколков; синее небо, компанию которому составляли белые, полупрозрачные облака и яркое солнце, которое то припекало, то вдруг трусливо скрывалось за невесть откуда появившимися тучами. Вдоль забора, на правой стороне участка, в один ряд росло семь вишневых деревьев, которые сейчас безусловно потрясали всех своих красотой. Бело-розовые нежные цветочки, благоухание которых чувствуется даже в нескольких метрах, казалось бы, облепляли даже сами тоненькие стволы изящных красавиц. Как раз-таки те привередливые солнечные лучики особенно возлюбили эти чудеса природы, обращая внимание только на них — все остальное пространство не особенно пользовалось богатством золотистых отблесков светила. Когда-то и Харли очень нравилось подходить к ним и с наслаждением вдыхать аромат этих бархатных цветочков, но как-то раз, ее за нос волне удачно укусила откуда-то взявшаяся вредная оса. В тот день арлекина навсегда зареклась приближаться к цветам ближе, чем на два метра. Впрочем, это было всего четыре дня назад. Тем временем, прозвучало еще два выстрела и какой-то грохот. Харли предположила, что Джей стреляет в дверь, а шум чего-то тяжелого также создает опрокинутый комод. Уже ясно было, что такая буря затронет весь дом полностью, а убираться придется Квинн. Потому что как всегда, в этом окажется виноватой именно она. И даже ее отсутствие в доме в тот момент не сыграет ей на руку, а даже наоборот. — Фуу-ух... — судорожно протянула арлекина, прижимаясь спиной к холодной стене дома. — Кажется, у папочки сегодня появились какие-то проблемки. Она нервно посмеялась и перевела внимание на своих гепардов. Они забвенно грызли какой-то огромный пластмассовый вазон, в котором раньше росла декоративная пальма, а сейчас эта емкость была приспособлена под ведро для окровавленных тряпок и лоскутов. Он стоял между двух маленьких, декоративных сосен и обычно был доверху наполнен — Харли всегда брезговала заходить в дом, будучи в чужой крови, поэтому оттиралась прямо здесь, а только потом спокойно возвращалась в «логово». Но похоже, что теперь ей придется придумать идею получше. Ведь вряд ли от этого горшка вообще что-нибудь останется. Завидев хозяйку, гепарды нехотя оторвались от своих прежних развлечений и что-то признательно фыркнув пару раз, снова вернулись к привычному занятию, изредка порыкивая друг на друга. В общем-то, Джея они особо не раздражали, а даже наоборот, иногда восхищали своей сообразительностью. В такие моменты он никогда не брезговал напомнить Харли про ее туповатых гиен, которых он когда-то собственноручно прирезал. Правда, ели очень много. При этом кормить их старались так, чтобы не возникало никаких проблем — никаких там тебе вкусняшек, курицы, мороженого и прочего, чем не брезгуют баловать этих зверей прочие хозяева. Ну а раздолья для прогулок и бега им вполне хватало, так что никаких особых проблем они не вызывали, а лишь развлекали окружающих. В особенности Стива, которому посчастливилось наблюдать то, как Леа чуть не откусила палец Генри, представившего перед собой безобидную домашнюю кошечку. А однажды, напившись на праздновании дня рождения кого-то из его напарников, он вдруг решил посоревноваться в скорости бега с этими прекрасными животными, и уже собирался идти раздразнивать их, но благо его вовремя остановили, а то не ясно, чем бы это вообще могло закончиться. Харли не стала встревать в игрища диких кошек и на некоторое время просто ушла в себя. Она думала о многом: о Тиффани, которая достигла достойных успехов в балете, который, спустя столько лет, все так же продолжает ненавидеть; о ее будущем, ведь заводить с дочерью хоть какие-то разговоры на эту тему она уже не решалась после того, как несколько раз была холодно отвергнута; о своих волосах, запах которых ей безумно нравился; о фруктовом чае... Да вообще о всякой разной ерунде, только лишь бы отвлечься от мыслей о том, что сейчас происходит в доме. О симпатичном парне, проходящем мимо высоких решетчатых ворот... Парень! Кто это такой? Квинн тряхнула головой и уставилась на молодого человека, лет восемнадцати, проходящего вдоль по улице, за пределами их «империи». Благо, хотя бы через ворота созерцать внешний мир представлялось вполне возможным. — Привет! — кинул тот парень, махнув рукой. Но при этом ни на секунду не остановился. — Привет... — задумчиво выдавила арлекина, провожая его недоуменным взглядом. Впрочем, она давно привыкла к тому, что малолетки принимают ее за практически за свою, потому что сама так и застряла в своих прекрасных двадцати пяти, благодаря купанию в химикатах. Поэтому, особой официальности она зачастую не требовала даже от незнакомцев. Но вот некоторые вопросы насчет этого парнишки все же оставались. Кто он такой? Слишком молод, чтобы иметь в этом округе собственный дом. Чей-то сын? Да вроде здесь таких раньше не было, а иначе бы Тиффани явно узнала о присутствии по соседству своего ровесника, которых, кстати, именно здесь было не очень-то и много. Просто проходил мимо? Да еще бы здесь случайно появиться и так легко сюда пройти — все же не банальный коттеджный посёлок. Да и одет мальчишка был вполне аккуратно и прилично, явно не на его собственные деньги. Только вот, кто вообще его родители и откуда он шел? Отвлекшись от окружающего мира и утонув в своих тревожных мыслях, девушка и не заметила, как кто-то дотронулся до ее плеча. — А ты вовремя сбежала. Мог бы и убить. — с усмешкой сказал Джокер и провел тыльной стороной ладони по щеке жены. Харли нервно сглотнула и глуповато улыбнулась. Она прекрасно знала, что это еще вовсе не конец, а лишь недолгое затишье перед настоящим апокалипсисом. Так что от ее поведения сейчас что-то да и могло зависеть. — Я видела одного парня, проходил здесь мимо. Высокий такой, со светло-русыми волосами. — задумчиво проговорила она, продолжая пялиться на ворота Джей лишь цокнул языком и недовольно «зашипел». — Харли, ты серьезно? Хватит забивать голову тем, что вообще никак не относится к тебе. С таким же успехом ты могла бы вздыхать и о мотыльке, которого никогда до этого времени не видела. Сплошная чушь. — Нет, нет. У него лицо какое-то... Ммм, знакомое, что-ли. — неуверенно протянула она и прищурилась. — Не то чтобы настолько, что я могла бы сейчас сказать, на кого он похож, но явно что-то отдаленно мне в нем напоминает. Джокер тоже задумался на мгновение, ведь это действительно была какая-то странность. Да и по нынешнему выражению лица Харли так и не скажешь, что она дуркует. — Я бы не стал засорять свой разум лишними размышлениями о каких-то персонах, к которым не имею ни малейшего отношения. — равнодушно произнес он — Но если он настолько тебе докучает, мы могли бы и покончить с ним. — Да зачем, он же просто мимо прошел... ладно, я еще поразмыслю. — закивала арлекина и поджала губы, все так же продолжая стоять спиной к мужу. Джей лишь неопределенно ухмыльнулся и медленно, специально дразня девушку, расстегнул молнию ее пуловера, находящуюся на спине. Не позволив Квинн хоть как-то среагировать, он подхватил ее на руки и понес в дом, держа ее крепко, при этом оставляя в вертикальном положении, как тяжелую фарфоровую куклу. — Что?! А ну поставь меня сейчас же! Вон туда, где я стояла... да... пусти — встрепенулась девушка, пытаясь вырваться из мертвой хватки. — Между прочим, у меня в волосах лезвие припрятано, вот сейчас... — прокряхтела она, безуспешно копаясь в своей прическе. Через пару секунд они скрылись за входной дверью, но яростный гундёж Квинн и смех Джокера некоторое время все еще отчетливо слышались сквозь широкие, распахнутые настежь окна.