***
Всё казалось странным, чуждым и неизмеримо отдалённым. Обстановка воспринималась как из стеклянного, мутного вакуума, зависшего высоко над землёй. Слышны были только обрывки фраз, лишённые смысла, раздавался в ушах и то учащающийся, то и вовсе затихающий стук сердца, впрочем, единственный подтверждающий то, что организм всё еще жив. Дина, путаясь в густой тьме, всё затягивающей ее внутрь себя, каким-то отдалённым участком разума начинала осознавать, что вот-вот очнётся — темнота начинала сходить на убыль, а слова, произносимые присутствующими поблизости начинали приобретать чёткость и логичность. — Нет, это вовсе необязательно. …..доза рассчитана… Ни слова… Поверхность, к которой она как бы тянулась всем телом, была уже очень близко. Через мутную пелену уже виднелся свет, потом появилась огромная люстра, из которой он исходил, а затем уже только начал вырисовываться чёрный зеркальный потолок — нет, это явно не подвал. — Что за… — слабо произнесла девушка и быстро заморгала. Первое, что она отметила, придя в себя, это холод, ощущаемый в спине, лодыжках и запястьях. Холод в спине чувствовался из-за гладкой чёрной колонны, к которой девушка была плотно прислонена. Запястья же её, охватывающие колонну сзади, были обездвижены цепью — это подтвердилось когда Дина попыталась дёрнуть ими, но услышала лишь холодный стальной лязг позади. Холод в лодыжках присутствовал из-за того, что и они тоже были надёжно обвиты восьмёркой из того же материала. «На что ты надеялась?» — Я обожаю такие концы! Перерождение героя — что может быть лучше? Признаться, это всё наводит меня на некие лиричные мотивы. — вдруг уже максимально чётко послышались восклицания психа, расположившегося перед Канарейкой в огромном белом кресле. Джокер поспешно сбросил с рук чёрные перчатки и в это же мгновение оказался рядом с девушкой. Он осторожно приложил холодные пальцы к её сонной артерии, чтобы проверить пульс. Оставшись довольным чем-то, он вновь вернулся в кресло. — Что за дрянь ты мне подсунул, Джокер? — всё ещё еле ворочая языком, но уже вполне осознанно, проговорила Дина. Мужчина проигнорировал этот вопрос, и, установив локти на коленях и сложив пальцы у подбородка домиком, пристально уставился на Канарейку. Он намеренно не стал изгаляться, помещая Лэнс в каком-нибудь подвале, заброшке, каких в Готэме немало или на пустыре — всё это могло быть ожидаемо, да и к тому же, больше походило бы на разборки не поделивших район гангстеров. Сложности были и без того — самостоятельно пронести полностью обмякшую девушку вниз по ступеням клуба и, пройдя черным ходом затолкнуть её на заднее сиденье джипа, и при этом сделать всё крайне аккуратно в собственных интересах. Эту работу он не доверил никому из своих шестёрок — все было бы иначе, если бы жертвой была не Дина Лорел Лэнс. Сейчас они находились в одном из домов Джокера, расположившемся за пределами злосчастного Готэма — мужчина редко посещал его, лишь тогда, когда хотел побыть абсолютно один наедине со своими безумными планами, роящимися в голове. Об этом доме не знала даже Харли. — Мне очень жаль, что ты пребываешь у меня в гостях в таких… Неудобных условиях. — вдруг с сожалением произнёс мужчина. — Я бы с удовольствием распахнул двери перед птичкой в любое время, если бы за ней повсюду не слышалось хлопанье крыльев летучей мыши. — здесь он осёкся, и Дине показалось, что его губы странно дрогнули, при том, что сам он казался сосредоточением спокойствия. Девушка вновь попробовала пошевелить конечностями — безуспешно. Когда-то, ещё не так давно, её физическое состояние было на уровне профессионального атлета, однако ни слава, ни сила — ничто не вечно. Пускай и внешне Канарейка не сильно отличалась от того, какой она была те же пятнадцать лет назад, здоровье её всё же пошатнулось вследствие многих факторов. И это сыграло шуту на руку. Она просто не могла выносить его взгляда, его самодовольной улыбки, в которой читалось явное превосходство, в то время как она, и так упав ниже некуда, барахталась у него в ногах, отдавая всю свою судьбу под его власть. Под власть больного психа, ненавистного ей ещё с того времени, как распался их глупый непродолжительный роман, возникший точно из ниоткуда. Иногда Дина даже думала о том, что это Джокеру нужно было лишь для ещё одной возможности подгадить Бэтмену, с которым она тогда встречалась. Осквернить репутацию Брюса Уэйна в ближних кругах, да ещё и так красиво. — Для чего тебе нужен был этот спектакль? В ресторане мы только потеряли время. — печально усмехнулась Лэнс. — По-другому мы бы с тобой не сошлись, сама знаешь. А вообще не вижу ничего плохого в этом — всё вышло со вкусом, как ты любишь. — спокойно произнёс мужчина и улыбнулся. Блондинка шумно выдохнула, безмолвно соглашаясь со сказанным и только в этот момент, уже полностью придя в себя, заметила Стива, сидящего в дальнем углу комнаты на банкетке. Шестёрка внимательно наблюдал за нескладным диалогом двух людей, которых нечто связывало. Над присутствующими вновь нависла угрюмая тишина — Джокер что-то обдумывал, не сводя глаз со своей пленницы. Дина рассматривала всё, что её окружает, оценивая, что при случае можно будет использовать в целях самообороны. Однако на глаза ей попадались бесполезные детали: царапина на чёрной паркетной доске, два торшера, стоящих по обе стороны от огромного плазменного телевизора и куча прочих предметов, не выказывающих никакой неординарности. — Всё же прелюдия была достаточной для того, чтобы сейчас же перейти к делу. — вдруг, поправив воротник своей тёмной, кроваво-красной рубашки, серьёзным, пугающим тоном произнёс Джокер и хлопнул в ладоши. Ни секунды не мешкая, он точным движением выхватил из кармана брюк какую-то маленькую, прямоугольную, чёрного цвета вещицу, и, оглядев ее как бы для того, чтобы убедиться в её подлинности, наконец, бросил её в сторону Дины. Очевидно, это должно было что-то значить. — Знакомая вещица? Лэнс прищурилась, внимательно осматривая предмет, приземлившийся рядом с её бедром. Вдруг, она осознала, что это и всё разом помутилось в её глазах так же, как и тогда, когда она только-только начинала приходить в себя. Откуда у него это? Девушка мысленно сосчитала от десяти до одного и решила изобразить полное непонимание, чтобы обескуражить психа и в то же время, конечно, обезопасить себя. Однако пускай самоконтролем она управляла практически искусно, нижняя губа её предательски дрогнула, а мышцы глотки совершили то самое характерное движение. Джокеру было вполне достаточно и этого. — Я не знаю, что это. — отчеканила блондинка, твёрдым взглядом упираясь в лицо психа. Очень глупо. Конечно же он знал, что для неё и, самое главное, для Бэтмена, значит эта ничем непримечательная вещь. Страшнее было не то, что ему всё было известно, а то, для чего он даёт об этом знать ей — явно хочет что-то получить, поскольку в противном случае так опрометчиво вскрывать все свои козыри он бы не стал. Но чего же он хочет? Вернее, что она может ему дать — она, птица с переломанными крыльями, скрывающая детскую беспомощность за уже истлевшей маской супергероя? — Я бы сейчас очень расстроился, если бы поверил в твои слова. Однако… — осёкся он и недвусмысленно пожал плечами. Дина ничего не ответила. Она лишь крепко сжала зубы и потупила взгляд — всё равно, что он сделает с ней. Если раньше она бы перевернула в голове все идеи и попыталась сравнить все шансы на освобождение и отпор, то сейчас она уже ни на что из этого не была способна, и Джокер знал это. Впрочем, единственное, что она могла сделать сейчас — это молчать; молчать до тех пор, пока он не выйдет из себя и не размозжит ей голову монтировкой, как когда-то бедняжке Робину. Да, молчать. — Время, время, время, время… — как бы задумчиво проговорил зеленоволосый. Он знал, что Канарейка будет упорно молчать до последнего, так что даже не думал о физической расправе. Сегодня ему не хотелось мараться, да и к тому же, нужно было сделать всё так, чтобы и впоследствии была возможность рассчитывать на её сотрудничество. Несмотря на все установки, Джокеру нужно было хотя бы постараться вывести девушку на эмоции. — Пускай так. — резко выпалил Джей, вскочив с кресла. Он принялся ходить вокруг обездвиженной Канарейки, специально приближаясь на дразнящее расстояние. — Но вступать в эту игру без определённых преимуществ было бы обманно. Мужчина наконец остановился напротив девушки, не желающей поднимать на него взгляд, и, точно с нетерпением ожидая чего-то фееричного, сцепил руки перед грудью. — Тогда настало время небольшого сюрприза. Он небрежно махнул рукой в сторону Стива, и тот уверенным движением достал из-за спины небольшой чёрный кейс и поднёс его своему боссу. Канарейка всё ещё не обращала на это никакого внимания, вперив взгляд в плинтус у противоположной стены. Джокер крайне осторожно раскрыл защёлки и внутри кейса что-то явно блеснуло — что-то металлическое. Мужчина с благоговейной улыбкой посмотрел на содержимое чемоданчика и перевёл взгляд на блондинку. — В твоей крови сейчас действует нейтрализатор, замедляющий действие яда. Впрочем, именно он и позволил тебе очнуться. — спокойно начал объяснять он. — Обычно, его используют, чтобы успеть довезти человека с интоксикацией до больницы и выиграть тем самым хотя бы немного времени. У тебя же осталось… — он взглянул на наручные часы. — Ровно четырнадцать минут. Дина подняла взгляд и встретилась глазами с Джокером. Никаких новых эмоций она не выразила. — Но здесь… — мужчина достал из кейса шприц, наполненный чем-то прозрачным. — Здесь твоё спасение, или же по-другому, раствор прозерина. Если что-то пойдёт не так, то раствор камфоры — Но это всё о другом. Он вложил стеклянный шприц обратно. — Скажи, Джокер… Скажи, почему именно я? — вдруг забыв о своих принципах, устало протянула Канарейка. — Тебе нужен Бэтмен, а не я. Не я… — Понимаешь, — бодро заговорил зеленоволосый. — у мышки всё решается кулаками да заточением меня в психушку. С тобой же я могу рассчитывать на диалог. Лэнс застонала — мысли вновь начали путаться, давление начало постепенно падать. Десять минут… Джокер, не обращая внимания на девушку, взял пульт с кофейного столика, и, стоило ему нажать всего одну кнопку, как на экране появилось что-то — это «что-то» было новостным репортажем восьмилетней давности. Дина перевела глаза на экран. Замелькали какие-то несвязные кадры, потом машины скорой помощи, люди на носилках, всё это под аккомпанемент возни и выкриков. Далее вырезка сменилась худой брюнеткой в строгом костюме, сидящей на фоне большого экрана в телевизионной студии. «В восемь часов, шесть минут утра по Нью-Йоркскому времени, в пригороде ******* из дома одного из жителей поступил первый звонок по номеру 911, содержащий в себе жалобы на лихорадку и сильную головную боль. Прибывшие на место сотрудники медицинской помощи обнаружили в доме четверо пострадавших, находящихся в критическом состоянии…» Мужчина резко нажал другую кнопку, и видео прервалось. Вместо этого на экране теперь показалось другое: Рядом с машиной скорой помощи стоял человек в медицинской форме: у него брали интервью. — Скажите, как именно проявляется заболевание? — Я не сказал бы, что это заболевание, или начало новой эпидемии (улыбается), однако каким-то необъяснимым массовым поражением это назвать можно. Сейчас мы пытаемся бороться с этим… — Что можете сказать о проявлении так называемого поражения? — Симптомы крайне нетипичны: если брать базово, то это, конечно, резко наступающая лихорадка, кратковременные потери сознания, потом появляется сильный кашель и, если вовремя не спохватиться, рвота кровью. В этом случае шансы на спасение пациента значительно сниж…» Экран вновь погас. Почти в то же мгновение появилось последнее видео. Вновь та же женщина в строгом костюме. — За несколько часов из ******* было вывезено более двадцати пострадавших, статистика смертности уточняется, однако как заявляют сотрудники медицинской помощи, прогнозы неутешительны. На месте возникшей антропогенной катастрофы работают специалис…» Экран погас в последний раз. — Печальное зрелище. — мрачно произнёс Джокер, отбросив пульт в сторону. — Но, вообще-то, потери не особо большие: дело доверили любителю. Гнусная профанация. Он одёрнул на себе чёрный жилет и пристально уставился на свою пленницу — ему было чертовски приятно видеть на её лице муки отчаяния. Она не боялась нависшей над ней смерти, даже, вроде, и вовсе позабыла о своём нынешнем положении — в её жилах постепенно раскалялась лишь ненависть к этому шуту, прикрывающему свою кровожадность изяществом манер. Дина закусила губу и зажмурила глаза, чтобы удержать подступившие слёзы. «Зачем он так? Зачем с ней?». Ответ был прост: это был шантаж. Еще неясно, с какой целью, однако одно было понятно точно. Окунаться в прошлое, видеть вновь эти безумные зелёные глаза, позволять напоминать себе о том, в чем она не была виновата, но так хотела забыть — всё это было низко и непростительно для Дины Лорел Лэнс. Что ж, вся история заключалась в том, что тогда, восемь лет назад причиной всему произошедшему была грубая, непростительная ошибка Брюса Уэйна, в детали которой были посвящены лишь он и ещё два человека — Дина Лорел Лэнс и комиссар полиции Джеймс Гордон. Компания «Уэйн Кэмикалс» — одна из многих его финансируемых детищ, тестировала продукцию на изолированном от всевозможных поселений участке. Всё шло по плану, как и обычно, поскольку Брюс и его люди всегда относились к производимым ими махинациям в интересах производства крайне ответственно — но в этом случае, одно звено, казалось бы, идеальной цепи рассыпалось. Ошибка в расчёте расстояния была мизерной, не заслуживающей внимания, но всё же недопустимой — концентрация опасного в таких количествах для человеческого организма вещества перенеслась по воздуху на восток, где и находилось попавшее под роковое лезвие небольшое поселение. Симптомы проявлялись не сразу, так что шансов на спасение у многих просто не было. Люди захлёбывались собственной кровью, некоторые выплёвывали небольшие куски своих лёгких — таких сразу относили к безнадёжным и уже даже не везли в больницу. У катастрофы и сейчас много неразрешённых тайн, однако же известно точно то, что много людей погибло, меньше же — просто пострадало. Сейчас пригород, насчитывавший около шестисот жителей, полностью пуст. До конца неизвестно, безопасен ли он сейчас даже для кратковременного пребывания. Однако о том, чьи действия стали причиной случившегося, никто и не догадывался. Брюс Уэйн, как крыса, загнанная в угол, в тот момент думал о спасении своей репутации и жизней своих выживших сотрудников, работающих на том месте — так что ему не оставалось ничего, кроме как распрощаться с огромной суммой денег и сделать так, чтобы о его причастности никто и думать не мог. Вся задокументированная информация о действиях компании Уэйна была уничтожена, разработка нового средства — навсегда остановлена. На этой самой флэшке, дающей доступ к информации лишь через отпечаток пальца владельца, и хранился тот атом уцелевшей информации, способный уничтожить всё, что годами строилось Брюсом Уэйном. Это одним щелчком могло уничтожить его самого. Как сохранилась эта информация? Почему еще не была уничтожена? Зачем её хранил Бэтмен у себя всё это время? — это те вопросы, на которые пока просто нет однозначного логичного ответа. А самое главное — как эта вещь попала в руки к Джокеру? Однако страшнее было спросить — что он за неё хочет?***
Сегодня Тиффани проснулась в семь. Впрочем, она сама и не знала, спала ли вообще — поездка в это странное место, фотографии, сделанные ее, как видно, профессиональным преследователем, спонтанное похищение — всё это безнадёжно спуталось в её голове, спровоцировав бессонницу. Мысли были достаточно однотипны: «если кто-то снимает меня из укрытия, значит, знает, кто я — кому бы пришло в голову сталкерить обычного человека, имеющего самый минимальный круг общения? Если же этот кто-то делает это по данной причине, то чего он хочет этим добиться? Вряд ли это деньги. Почему и как эти фото попали в руки Стива? Знает ли уже об этом отец? Кстати, где он вообще? А где мама?» Харли действительно не выходила на связь — все дозвоны до неё оставались тщетными и оканчивались надоедливым «оставьте голосовое сообщение». Тиффани подозревала, что мать специально игнорирует вызов до самого конца, чтобы не показаться равнодушной, или ещё что-то подобное. Хотя, выходило всё совсем наоборот. С этим всё усиливавшимся и, кажется, куда-то затягивавшим и её саму водоворотом хаотичных мыслей, Тиффани молча брела по широкой дороге частного сектора в сторону к выходу. На первый взгляд, в своей бесформенной чёрной футболке, такого же цвета штанах и конверсах она смахивала на случайно забредшего в этот нетипичный район наркомана или, если брать шире, просто на маргинала из отдалённого гетто, ищущего идеальный фон для записи нового второсортного клипа для рэпа о тягостной жизни скитальца. Впрочем, понимая всё это, Напьер не пыталась ничего поменять и всё так же продолжала свой путь, запихнув руки в карманы и опустив голову — в такой съежившейся позе она чувствовала себя комфортно, отчуждённо от всего внешнего, пускай на улице и без того царила безмятежная атмосфера, точно сама отгородившаяся от людей. Девушка шла на баскетбольную площадку: именно это место назвал ей Клайд, на случай, если она захочет прийти и посмотреть на их предыгровую тренировку. Она не знала, точно ли она идёт в нужном направлении, а главное, зачем вообще идёт туда. Все они были едва знакомы, так что никто не знал — действительно ли это была попытка наладить приятельские отношения, или заманить в заранее установленный капкан. К тому же, особым фанатом спорта во всех его проявлениях Тиффани не была, и, более того, зачастую находила спортсменов фанатиками. Но была одна причина, которой оказалось для неё достаточно для того, чтобы отбросить все сомнения и пойти туда — желание отвлечься. Просто отделиться от всего, что её тяготит в данный период. Девушка не знала — насколько это будет эффективно, попадёт ли она вновь в объектив своего шпиона или нет, но, почему-то, продолжала свой путь, проложенный между премиально выглядящими домами и стройными рядами сине-зелёных кипарисов. Возможно, что это даже судьба — жизнь становится чуть более похожей на жизнь среднестатистического подростка. Напьер наконец увидела высокое решётчатое ограждение зелёного цвета и, когда до места встречи оставалось несколько жалких шагов, вдруг замялась. «Никого не видно. С чего бы им не быть обманщиками? Кто она им?» — Она всё-таки пришла! — вдруг с площадки послышался уже знакомый голос. — Клайд, с тебя десятка. Тиффани прошла на площадку и сразу встретилась взглядом с любителем ночных игр с мячом. — Привет. Это даже удивительно. — с неким изумлением усмехнулся он, перекатывая мяч из руки в руку. Чуть поодаль стоял Итан, минуту назад выигравший у друга десять долларов, вследствие чего бывший очень довольным — он разминал руки перед предстоящей игрой. — А ты, кстати, рано: Клайд почти только что подошёл, ждём остальных. — проговорил он, потягиваясь и сдерживая зевок. Площадка, в общем-то, была достаточно типичной — два кольца, чёрное покрытие из резиновой крошки, расчерченное жёлтыми полосами, пара длинных лавок для наблюдающих и замены, стоявших вплотную у ограды. Игровое поле не было слишком большим, каким поначалу представлялось Тиффани на основе некогда мельком увиденных баскетбольных матчей, но и не было тесным, какие обычно пользуются популярностью у любителей стритбола. — Я и сама не думала, что приду. — девушка равнодушно прошла к лавке и бухнулась на неё. — Это что-то типа репетиции будет? — Можно сказать и так. Завтра городской матч, нужно не ударить в грязь лицом. — не поворачиваясь, ответил Клайд и забросил мяч в кольцо. За этим послышалось наигранное улюлюканье Итана, на которое Гордон только поморщился. — По правде говоря, Дастин устраивает такие сборища только ради того, чтобы убедиться, что мы не сильно помятые. — заговорщически отозвался Итан, прыгая на месте. — Мы и так никогда не подводили. Итан хвастливо подмигнул девушке, в ответ на что Клайд усмехнулся и, вновь переведя внимание на мяч, отвернулся от присутствующих. Он любил начинать разминку с дриблинга, чтобы рука свыкалась с мячом — это, по его мнению, было главным, и ничем не отличалось от разминки прочих частей тела, потому что для хорошей игры нужно, чтобы мяч ощущался тобой как продолжение руки, следовательно, как та же часть тела. — Не знала, что у нас в городе проводят такие мероприятия. — удивлённо хмыкнув, заявила Тиффани. — Я только про футбол слышала, да и то, размах там не очень впечатляющий. Итан подошёл к соседней лавке и взял с неё бутылку воды. Отпив из неё, он шумно выдохнул и ответил: — Мы просто всеми способами пытаемся отвлечься от дыхания этого города. Заодно отвлечь и других, насколько это возможно. Здесь об этом мало говорят только потому, что боль в мышцах не приносит такого кайфа как доза героина в крови. Затем, потуже завязав шнурки своих чуть ли не светящихся «найков», точно побывавших у стоматолога на отбеливании, он трусцой направился к Гордону, чтобы попросить передать ему эту импровизированную эстафету с мячом. Тиффани усмехнулась чему-то и подумала, что, возможно, она действительно пришла сюда не зря — что-то в них было. Что-то такое, чего девушка никогда ещё не видела вживую и не ощущала так сильно, как сейчас, и то, что так бросалось в глаза с первого же взгляда. Тем временем, успешно отобрав мяч, зеленоглазый, словно отводя внимание, начал лениво отбивать его от земли — мяч отлетал не слишком высоко и не слишком низко, всякий раз точно попадая под его ладонь. После же, почти не меняя амплитуды, парень начал водить его вокруг ног восьмёркой, делая это так же расслабленно. Напьер, с неким интересом наблюдая за происходящим, вдруг вспомнила о том, как когда-то тщетно пыталась вести такой же мяч дольше, чем хотя бы две минуты. Затем, отойдя на центровую полосу поля, и пару раз отбив мяч от земли, Итан забросил мяч в кольцо. Недовольно поморщившись, оценивая бросок, он всё же направился за мячом, видно, с целью повторить бросок ещё не один раз. С позиции обывателя Тиффани не поняла, что было не так — мяч попал точно в корзину, что ещё было нужно? Когда Итан выполнял бросок, ни один мускул на его лице, ни одна мышца в его теле словно и вовсе не напряглась — лишь пара отбиваний мяча от земли, лёгкое характерное движение запястий, и вот, мяч попадал точно в цель. Казалось, что он был совсем невесом, подобно пуху одуванчика. — Ничего себе, только пол одиннадцатого, а почти все в сборе. Вы, ребята, просто нонсенс. — с этими словами на площадке наконец появился Дастин, и, с манерой, свойственной капитанам спортивных команд, уже этой фразой отчитал игроков. Ребята со смехом поздоровались друг с другом, используя какое-то особенное рукопожатие и заговорили о чём-то — слова разговора почти не доносились до слуха Тиффани, боящейся быть замеченной появившимся блондином, явно не питающим симпатии к ней, и уж явно не любящим присутствия посторонних на таких сборах. Однако к её огромному удивлению, через несколько минут он резко с улыбкой повернулся в её сторону и подошёл ближе. — Хорошо, что ты пришла. Им будет чуточку стыднее лажать. — простодушно сказал он и пожал девушке руку. Далее, ещё минут десять продолжалась разминка — Итан неохотно передавал мяч другим, а если и передавал, то с демонстративным и насмешливым неудовольствием, расставив руки в боки, наблюдал за приятелем, тренирующим ведение или бросок. Клайд в шутку подёргивал Дастина за волосы, отросшие до плеч, а тот в ответ через некоторое время забрасывал мяч в кольцо именно в тот момент, когда под ним проходил Гордон. Всё шло в дружеской обстановке, в объятиях тёплых утренних лучей весеннего солнца. Никаких намёков на разверстую, зловонную пасть Готэма. Тиффани всё это время сидела на лавке, наблюдая за всем со стороны — порой она посмеивалась, перекладывала ноги с одной на другую, когда они затекали, и где-то на подсознании всё же ждала, что на неё обратят внимание. Наконец, это случилось. Клайд зазывающе махнул рукой, точно приглашая посмотреть на нечто грандиозное, что вот-вот должно свершиться. Напьер подошла к ребятам. — Слушай, я не обещаю ничего. — вновь подавив зевок, спокойно произнёс Итан, с неким упрёком взглянув на Гордона. Клайд стоял неподвижно, недовольно опустив уголки губ и скрестив руки на груди. Дастин отвлёкся на звонок и стоял в противоположном углу поля. Напьер встала рядом с Клайдом и тоже уставилась на зеленоглазого. Тот, цокнув языком и шумно выдохнув, отошёл на центр поля, и, как бы подготовительно размяв шею, подбросил мяч, отбил его от земли и, резко разбежавшись, затем, повторив прошлое действие уже на подступе к заветному кольцу, с прыжком забил в него мяч со всей силы, так, что щит задребезжал и зашатался. — Грёбаные данкеры, все кольца переломали. — воскликнул с некоторой горячностью Дастин, не выходя из своего угла. Клайд и Итан ликующе загоготали и дали друг другу «пять». Тиффани стало понятно, что предшествующий этому спектакль разыгрывался нарочито для неё, и, что стыдно признать, вполне успешно. — Назови любое число от десяти до двадцати пяти. — вдруг весело, тяжело дыша после продолжительного смеха, обратился к девушке Итан. — М-м, четырнадцать. — вызывающе произнесла Напьер, чувствуя себя более свободно, если сравнивать с тем, как она ощущала себя не так много времени назад. Парень состроил одобряющую гримасу и кивнул, поправив упавшие на лоб тёмные волосы — чуть темнее, чем у Тиффани. Он вновь перехватил мяч, брошенный ему Клайдом и начал ритмично отбивать его от земли, взглядом примериваясь к кольцу. Потом, недовольно хмыкнув, он отошёл с центра в сторону, заставив ребят перенести «наблюдательный пункт». Итан заставил мяч ещё пару раз отскочить от земли, и только потом, двинувшись с места, подбросил его одной рукой вверх, так, что тот ударился об щит; и, за долю секунды оказавшись у кольца, забил в него мяч точным, сильным движением руки. — Это мой любимый. Здесь важно словить момент, когда мяч уже отскочил от щита, но не настолько, чтобы его невозможно было сразу забить в корзину. — глухо проговорил Клайд, обращаясь к девушке, с неподдельным интересом наблюдающей за происходящим. Подняв мяч, Итан невинно пожал плечами и улыбнулся, заметив искреннее восхищение Напьер. — Ты же просто порхаешь, как бабочка! — оживлённо заявила Тиффани и широко улыбнулась. — Это… Здорово выглядит. Серьезно. В ответ парень театрально склонил голову в знак благодарности и улыбнулся. Дастин, видавший от этого парня трюки и покруче, лишь небрежно махнул в его сторону рукой, считая это зрелище недостойным такого восхищения, которое оно, впрочем, получило от остальных. Далее Итан показал ещё несколько трюков, тоже не очень сложных, однако потрясающих в его исполнении. Клайд продемонстрировал свой коронный бросок из-за спины с центра поля, на что Дастин отреагировал почти так же, как и на Итана, всем своим лицом выражая временную снисходительность к «рисовщикам». Тиффани нравилось с ними: это были первые люди, не знакомые с ее семьей, но с которыми она проводила время. Обычно девушка могла поехать куда-то со Стивом, с Евой, в крайнем случае, или помедитировать в лесу с Никки — но простого приятельского окружения, в котором проводят свободное время все остальные «нормальные» подростки, у неё никогда до этого не было. Это был глоток свежего воздуха — видеть, как они специально выступают перед ней, как они смеются, и, главное, даже радуются её присутствию. Напьер чувствовала себя птицей, наконец выпорхнувшей из клетки, но только на время. Все проблемы, вопросы и нерешённые задачи, которые не встают перед людьми её возраста, но прочно поселившиеся в её голове, теперь не имели никакого веса — всё рассеялось подобно тому, как рассеивается дым одним лишь дуновением ветра. Так интересно, приятно. Так ново. Через некоторое время на площадке появился Эдвин — четвёртый номер в команде, носящий амплуа тяжёлого форварда. Он был действительно чуть выше всех прочих игроков команды, однако выделяющейся мускулатурой отнюдь не обладал. Его тёмные волосы были пострижены под ёжика, а ладони были просто огромными — Тиффани, обратившей внимание в первую очередь именно на них, казалось, будто одной рукой он в состоянии обхватить всю её голову, как яблоко. Напьер он заметил сразу же, и поприветствовал холодным кивком. Девушка заметила, что он странно переглянулся с ребятами, явно без слов выражая своё неприятное смущение её присутствием. Это был первый и последний их контакт сегодня — большую часть времени парень держался особняком и молчал, изредка перекидываясь парой слов с приятелями из команды. — Он всегда такой. Не обращай внимания. — сказал Клайд и дружески похлопал её по плечу. — Как игроку ему равных нет, и это главное. Впрочем, девушку это не особо задело: она понимала, что она им, в общем-то, никто, так — случайно затесавшаяся белая ворона, возможно, даже пока не имеющая полных прав на присутствие. Её энтузиазм подогревала одна мысль — с минуты на минуту должна начаться игра. — Саманта будет? — вдруг выкрикнул Итан, ухватившись рукой за кольцо. — Нет, сегодня не будет. — ответил Дастин, а затем объяснил, что это из-за того, что ей отказались давать академический отпуск из-за неуважительной причины и не особенно блестящих оценок. Ребята недовольно загудели. Срывом игры это ещё не было, но всё же пытаться что-то выстроить даже при отсутствии одного игрока — пустые старания. Всё же, делать было нечего, распускать всех Дастин всё равно бы не стал, поскольку ценил своё время и не желал давать никаких, даже малейших послаблений, так что игра всё равно должна была состояться. Тиффани вновь вернулась на лавку, пребывая уже в полноценной роли «болельщика». Немногочисленные игроки команды «Никас» по традиции сошлись на середине поля, образовав и замкнув небольшой круг, положив руки друг другу на плечи, и, произнеся что-то невнятное, разошлись по позициям — разыграть мяч было предложено Тиффани. С энтузиазмом, хотя и немного неуверенно, она вышла на середину поля и подбросила мяч как можно выше — её задача заключалась ещё и в том, чтобы без травм покинуть поле в то же мгновение после попадания мяча на ту или иную сторону. Всё это ей удалось: девушка быстро выпорхнула с поля боя и вернулась на прежнее место, тяжело дыша не то от некоторого волнения, не то от этих резких движений, в обычное время несвойственных её деятельности. Видимо, деление игроков на амплуа в этой команде было не более, чем условным и сохранялось лишь как традиция, от которой и по сей день не отказываются многие даже уличные баскетболисты. Такой вывод о «Никас» можно было сделать исходя из того, что никаких позиций они и вовсе не соблюдали — у всех была лишь одна равная задача, состоявшая в том, чтобы дать отпор противнику и не дать ему добраться до заветного кольца. Как только мяч оказался на левой стороне, где находились Итан с Эдвином, игра начала набирать обороты — зеленоглазый перехватил мяч, успешно провёл его на территорию противника и забросил его в кольцо, проигнорировав неудачную попытку Клайда помешать ему. Со стороны всё это выглядело смешно, поскольку иначе выглядеть не могло из-за количества игроков в каждой «команде», однако играли ребята на полном серьёзе. Итак, первый мяч был забит. Дастин перехватил его и передал пас Клайду, и сам вырвался вперёд, чтобы впоследствии принять пас уже от Гордона, когда тот окажется на середине поля — он и сделал это, и, достигнув трёхочковой линии, забросил мяч в кольцо противников — так уже ознаменовалась «ничья». Мяч оказался у Эдвина. Он ни секунды не мешкая, передал пас Итану, призывающего его к этому. Тот почти беспрепятственно провёл мяч на чужую половину поля, и вот уже был готов совершить бросок и прибавить к счёту своей мини-команды ещё одно очко, однако неожиданно встретился с отчаянным сопротивлением Клайда, специально ловко мельтишившего у него переда глазами и готового в любую секунду вытянуть руку вверх, тем самым заблокировав летящий мяч. Тогда Итану пришлось прибегнуть к одному из своих любимых трюков — ложному выпаду. В нём зеленоглазому равных, пожалуй, не было. Он сделал жест, показывая, что намеревается вести мяч к корзине через правую сторону, — туда и переметнулись синхронно Клайд с Дастином. В это же мгновение, убедившись в том, что противники повелись на эту банальную уловку, Итан переменил направление, и, пару раз отчеканив мяч от земли, забросил его в кольцо соперников, в последний момент тщетно попытавшихся исправить ситуацию. Итан с Эдвином хлопнули друг друга по рукам, торжествуя уже практически точно одержанной победе. — Вот… Олухи! — яростно воскликнул Дастин и недовольно сплюнул. После этого, оставив Эдвина «сражаться» против двух, видимо, будучи уверенным в том, что ничего страшного не произойдёт, Итан направился к лавке и снова схватил свою бутылку с водой. — Я ни за кого не болею, мне, в общем-то, исход не важен, но ты уверен, что это разумно — оставлять там Эдвина одного? — спросила Тиффани, доселе внимательно наблюдающая за «матчем» и подняла глаза на парня. Тот сделал пару глотков воды, и, увидев, что в бутылке её осталось совсем немного, вылил оставшееся себе на голову. Далее он взъерошил свои волосы, отчего на девушку прилетело несколько капель воды и, покосившись на поле, где всё ещё шла оживлённая «борьба», тяжело дыша, ответил: — Пускай пока почувствуют себя в выигрыше — это нам на руку. — он хитро подмигнул девушке и поспешил вернуться в игру, по дороге продолжая ерошить волосы в попытке привести их в такое положение, в котором они не будут спадать на глаза. Девушка чему-то посмеялась и вновь перевела заинтересованный взгляд на этот «игрушечный», казалось, во всех отношениях матч. Время уже двигалось к обеду — птицы щебетали уже не так активно, как ещё буквально полтора часа назад, а солнце, вступившее в полную силу, будто бы ранее специально ослабляя бдительность своих «подданных», лелея их в своих мягких лучах, начало раскаляться, словно разозлившись на что-то для простых людей недосягаемое. Тогда Напьер пожалела о том, что оделась во всё чёрное — нелюбимый цвет согревающей Землю звезды. На этой площадке, словно отрезанной от всего Готэмского мира, царило нечто совсем не сочетающееся с его укладами. Казалось, в этом городе ты никогда не забываешь про разного рода опасности, подстерегающие тебя на каждом шагу и так и норовящие ухватить за край штанины своими мелкими цепкими зубками, поэтому всегда находишься в некоторой тревоге, вылезая из своего панциря только тогда, когда чувствуешь себя в полной безопасности — в своём доме или квартире, закрывшись на все несколько замков. Однако то, что происходило здесь сейчас — было не про страх, паранойю и порой беспричинную тревогу за возможный вред; здесь было про свет, свободу, благоухающую молодость, прорывающуюся через колючие тернии Готэма несмотря ни на что. Так это видела Тиффани. Так это и было. — Э-э, всё, у вас пробежка была! — вдруг возмущённо воскликнул Дастин, предупреждающе подняв руку вверх. — Чего? Я один шаг сделал с мячом, уже прикопаться не к чему, да? — поморщившись и встав в оборонительную позу, парировал Итан. — Какой один, там все три были… — равнодушным голосом ответил Клайд, выходя на центр поля, чтобы сойтись с соперниками. — Там максимум два с половиной — это не нарушение! Давайте ещё сейчас обсудим, сколько секунд Дастин мяч вёл — вот там уже грубый лаг был, однако мы с Эдвином, — Беннет грубо притянул игрока к себе за плечо — почему-то, не возмущались. — быстро проговорил зеленоглазый, отчаянно жестикулируя. Напьер увлечённо переводила взгляд с одних на других, молча в стороне ожидая развязки вдруг случившейся перипетии. — А у тебя часы в голове. — насмешливо произнёс Клайд и сощурился. — Научись уже нормально принимать поражения. За нами штрафной. Он махнул рукой Дастину, как бы приглашая совершить этот бросок, способный перевести счёт в «шесть:пять». — Пусть Тиффани вначале выскажется! У неё интереса в этом нет никакого. — вдруг воскликнул Итан, и все разом оглянулись на девушку. Она сейчас была их единственной надеждой. Девушка видела, что Итан, вытворяя очередной трюк, заигрался и действительно сделал шагов с мячом в руках чуть больше положенного, но, помня тот насмешливый тон, с которым Клайд постоянно к ней обращался, она вдруг захотела отыграться — Дастин, прости. Ничего личного. Тиффани подошла к напряжённо ожидающим её суждения игрокам. Она важно скрестила руки на груди, и изобразила вид, будто вспоминает что-то — сама же она в это время продумывала, что сказать. — Вроде Итан только два шага и сделал. Ну да, так и было: когда он вёл мяч на вашу сторону, а потом Эдвину пас передал. Ну, если вы про тот момент, конечно. — уверенно проговорила Напьер и усмехнулась. — Никаких нарушений не было, кому-то придётся принять проигрыш. Она взмахнула руками и покосилась на Клайда, сразу все понявшего — однако ничего предпринять он не поспешил, а в ответ лишь смерил девушку мрачным взглядом, подлинного смысла которого никто кроме неё не понял. — Просто отлично. — равнодушно отрезал Дастин и шумно выдохнул, расставив руки в боки. — Ну что? Может это мы должны штрафной вам забить за недоказанные обвинения, а? Как насчёт новых правил? — с живостью проговорил Итан и прищурился, впившись пристальным взглядом в Дастина. После последовала пустая перепалка, так ни к чему и не приведшая. Эдвин всё это время молча стоял в стороне, как и Тиффани, только, в отличие от неё, вовсе не испытывал никакой досады и, собственно, интереса к происходящему — какая разница, кто и что сейчас нарушил, это же даже не игра была, а так, что-то меньшее, чем детская забава. Затем ребята поговорили о чём-то, видимо, согласовывая время и место завтрашней встречи перед уже серьёзным матчем: Дастин давал какие-то наставления, в особенности напирая на Итана, то ли от личной обиды, то ли действительно, по справедливости. — Резюмируем сегодняшний балаган. — серьёзно отчеканил Дастин. — Размялись, стресс прочувствовали, дух тоже разбудили — вот чтобы так же ревностно завтра и выступили, иначе навсегда и останемся «любителями уличных площадок». Ребята пожали руки по самостоятельно выработанному обычаю, но уже на прощание. Первым ушёл Эдвин — казалось, будто бы он очень спешил по какой-то причине покинуть это место, и, сама того до конца не осознавая, Тиффани обвиняла в этом себя. Далее с ней попрощался Дастин, впрочем, отчего-то даже не обмолвившись о приглашении на уже реальную игру. Клайд укладывал в свою сумку мяч, сохраняя на своём лице какую-то непроницаемую маску сосредоточенности и отстранённости — доволен ли он был сегодняшней встречей, или нет; как настроен был на завтрашнее мероприятие — ничего этого было не понять. Впрочем, Тиффани и не особо озадачивалась этим вопросом; она просто как ребёнок радовалась этому гаденькому отпору, который она дала Гордону в тот момент, когда он этого совсем не ожидал. Маленькая победа? Возможно. — Скажи, ты же видела, что я не два шага сделал? — вдруг загадочным полушёпотом проговорил Итан прямо над ухом девушки, по-дружески приобняв её за плечи. Тиффани вздрогнула от неожиданности, с которой рядом с ней возник этот шулер, которого она сегодня защищала, следуя своим интересам. — Желаю удачи тебе завтра. Смотри, не попадись — меня там не будет. — отстранённо проговорила в сторону девушка и ухмыльнулась. Итан оценивающе улыбнулся и медленно закивал головой. — Это, обычно, не входит в мои правила, поэтому ты не подумай, что… — он осёкся и состроил невинную гримасу, по которой Напьер поняла, что он имел в виду. — Но это стоило хотя бы того, чтобы посмотреть на выражения их лиц. Спасибо. Он посмеялся и, чуть наклонившись к девушке, обнял её. Это было для Тиффани неожиданным жестом. И не только в рамках всего, что случилось сегодня — её никогда не обнимал парень. Джокер делает это иногда, но не так. Вернее, может, делают они это одинаково, однако объятия их ощущаются по-разному. Эти чувствовались для остолбеневшей девушки сонмом мурашек, пробежавших по всему телу, чем-то горячим, разливающимся от горла к лёгким. Чем-то до невозможности серьёзным, и в то же время не подразумевающим ничего особенного — просто жест, каких люди делают сотни за одни только сутки. Влажные тёмные волосы, запах цветов яблони, оживающей в объятиях мягкого весеннего ветерка, дрожь рук, вызванная отнюдь не ознобом. Этим тёплым апрельским днём Тиффани пережила нечто новое.