Потерянные

      Грохочет, ревёт и плачет всё вокруг. Боже! То и дело оборачивалась на испуганного Бертольдта. Чёртов булыжник! Я едва не упала, в последний момент зацепившись за что-то и устояв на ногах. Гулкие шаги совсем рядом. Ну сколько можно, пожалуйста, я не хочу! Слишком близко. Маленькие камешки подпрыгивают. Я услышала дрожащий голос Гувера, вмиг утонувший в… Не то смешок, не то рык практически над самой головой, на редкость отвратительный звук — чёртова насмешка Жизни. Я замерла; всё внутри сдавило, а ноги будто вросли в землю. Сейчас надо мной… Я медленно начала поднимать глаза. Шея будто деревянная или стальная, мне даже слышался скрип и скрежет несмазанных механизмов... Ноги. Огромные ноги, впалый живот, грудь, выпирающие рёбра и, наконец, голова. Я так и замерла, пригнувшись к земле. Титан. Эта рожа. Это лицо! Тёмные торчащие волосы, безобразный, жуткий рот до самых ушей и прищуренные в этой мерзости глаза. Мамочки... Рваный, судорожный вздох осознания и страха; вскрик просто остался где-то в груди… Я пыталась глотнуть воздуха, но лёгкие сжало со страшной силой, будто меня уже держат эти пальцы. Время остановилось, а звуки исчезли, осталось лишь биение кровавой птицы о прутья клетки-груди. Стучит в висках, в ушах, даже в руках пульсирует...       Вижу руку, огромную лапу. Тварь наклонилась надо мной. И улыбается. А я..! А я всё жмусь к земле, будто есть надежда, что не заметит! И не шевельнуться! В голове просто ничего. Лапа, словно в замедленной съёмке, тянется ко мне. Тянется… Тянется! Титан! Сейчас схватит! Молнией прошибло. Стою вкопанная, и вдруг рвануло за руку. Будто из ушей кто-то затычки вынул. Звуки и жизнь волной полились внутрь.       — Не стой! — Бертольдт оттащил меня всего на пару метров, но этого было достаточно, чтобы я пришла в себя.       Почему?! Страх так просто овладевает мной, какого же чёрта?! Анни! Пришла в себя, стоит на ногах! От лица ещё идёт пар, но раны на щеках уже начали затягиваться. Боже, она в порядке, спасибо...       Я услышала свист; что-то рванулось, тёмное пятно метнулось за мерзкой головой. Брызнула кровь..! Солдат Гарнизона! Сейчас это упадёт замертво и на нас! Метнулась к Анни. Чёрт! Таки упала, но у самой стены какого-то дома. Тварь, подняв столб пыли, рухнула. Солдат оказался рядом с нами. Я быстро обняла Анни, прижав лицом к себе. Полосы...       — Бегите, быстро! — солдат схватил меня за свободную руку, с силой потащив за собой. Чёрт, ты даже не знаешь, что с нами произошло, и кто мы!       Бегать на длинные дистанции весьма проблемно для меня. Но мне кажется, в этом мой дорогой читатель смог и так уже убедиться. Лёгкие уже спешили выпрыгнуть изо рта, я старалась дышать через нос, но что-то ни черта не выходило. Оба бока словно проткнули несколькими ножами и так оставили...       Больно, больно… Улица, вторая, третья! А за мою руку держится солдат. Анни бежит совсем рядом со мной, Бертольдт — тоже. Не заметила, как отпустила девочку. Дома рушатся, гиганты, рёв, крики... Опять! Снова и снова! Снова и снова! Бешеный круговорот, яркие краски: бурый, алый, жёлтый, заходящее солнце бьёт в глаза… Осознание убийства померкло перед страхом, бешенством и болью в груди, ногах и боках. Сзади грохочет… Очередной титан. Зажмуриться, спрятаться и переждать — то, что я так хотела сейчас сделать, но не могла.       — Вперёд, скорей! — подгонял нас солдат. — Ворота закроют!       Словно из-под земли перед нами выросли внутренние ворота, пока ещё целы, но уже закрываются. Рядом никого, чёрт! Быстрее! Постаралась бежать ещё скорее, будто это было возможно! Где Райнер?! Чёрт, не понимаю! Ничего… И ведь не обернуться, — не видно! Пятнами! Кровавый закат, разрушенные дома, крики, рёв — всё смешалось в бешенстве цветов, ослепительной яркости и звуков самой Преисподнии.       Всё смазалось, смылось, какофония цвета и крика, голова раскалывается от страха и боли… Если Ад и существует, то он здесь. Сюда я буду возвращаться вновь и вновь за содеянные грехи, за убийство той старухи! Здесь и останусь. Убила… Убила, убила!       Пригнув головы, проскочили под опускающимися воротами. Солдат Гарнизона резко остановился, переводя дух.       — Идите к пристани, там людей эвакуируют! Здесь вы в относительной безопасности, — его голос показался будто успокаивающим, но тут же, откуда-то сверху раздался крик, вмиг разрушивший ложное ощущение спокойствия.       Словно хлыстом рассек воздух, врезавшись в мою спину: «Райнер здесь!» Заорала, что было мочи, стремясь поскорей оказаться с детьми подальше от ворот. Даже не помню, что именно кричала, но боль в пересохшем горле дала о себе знать. Ноги не слушались, но будто сами несли вперёд. Метнулась влево, сжимая чью-то руку. Анни, Бертольдт... Ничего не понимаю, не осознаю. А в висках стучат два слова: «Убила» и «Спасись».       За спиной раздались крики, утонувшие в грохоте. Вот и случилось. Хотела обернуться и увидеть Райнера, но ноги лишь быстрее понесли меня вперёд. Спина дрожит в напряжении, я чувствовала, как шевелится позвоночник..! Мы уже не можем отступить. Четверо детей забрали у человечества пятую его часть и треть территории. Был ли шанс избежать это? Будто время остановилось. Я не замерла, не остановилась, нет… Снова звон. Продолжала бежать к толпе, таща кого-то из них за собой. Ноги болят, но словно не ощущается… Яростно взмахиваю свободной рукой, убирая лезущие в глаза волосы, почему сейчас?!       Не останавливайся, не останавливайся, не смей! Прочь отсюда, к реке! Бертольдт! Обернулась на бегу и встретилась с ним взглядом. Анни не отстаёт. Всё хорошо, всё хорошо, всё хорошо… Будет, обязательно будет, только нужно приложить усилие. Пожалуйста!       Бежать здесь куда легче, чем в основной части города. Вернее, я так только думала, ноги упрямо заявляли об обратном. Больно… Расположение улиц весьма простое, останавливаться на быстрое решение о выборе случайного пути не нужно было…       Сбитое дыхание будто громче всего. Заглушает всё вокруг. Топот наших ног, частый и быстрый… Тот солдат уже наверняка мёртв, как и большая часть тех, кто остался у внутренних ворот. Райнер сзади. Он рядом. Нам нужно снова воссоединиться, но как? В толпу не убежишь, можем разминуться, здесь ждать — чёртово самоубийство, слишком близко титаны, слишком близко…       Обернулась, резко остановившись. Анни тут же врезалась в меня, но я не обратила на это особого внимания. Вижу его. Райнер… Огромная фигура, пылающие глаза… В метрах пятистах от нас. Пальцы сжаты в кулаки, от плеч тянется пар… Бронированный титан. Во всём своём безобразии, он запросто внушал ужас и заставлял сердце трепетать. Его запомнят здесь, как убийцу и разрушителя стены, вместе с Бертольдтом.       Не представляю, что творится у них в головах, если мне так плохо. Они же даже не подозревали... Бертольдт замер рядом, с трудом пытаясь восстановить дыхание. Сама же, не знаю, честно, но ледяной воздух поступал в превратившиеся в моей голове во что-то до пределов сжатое и сухое лёгкие. Больно. Сжётся. Может и была одышка, я не знаю. Будто в кошмарном сне.       До пристани не так много осталось, но дороги и улочки растягивались до предела, не желая кончаться. Назло. Всё назло. Мы просто хотим жить! Словно нам всю жизнь только и остаётся, что бежать, бежать прочь от кошмара, сотворённого нами же… Монстра в наших разумах и сердцах, начнущего сжирать наши совести.       Тысячи игл впиваются в пятки, — стоять ещё больнее, чем бежать… Но нужно терпеть. В боках колит, да так, словно проткнули тупым ножом, ещё и растянули рану. Райнер. Мы должны его дождаться. Кажется, я ничего не говорила, но причину остановки поняли и без слов. Мы снова были среди людей. Ложное спокойствие вмиг исчезло, и теперь все стремились ещё скорей попасть к воде. Среди таких же бегущих выцепить Райнера… Только покоя мне не давал один вопрос: как он незаметно сумеет выбраться из титана?       Стою спиной к причалу, стиснув зубы. Где же ты? Райнер-Райнер... Мы вжались в какую-то стену, наблюдая за огромной фигурой. Бронированный рухнул на колени, практически тут же исчезнув в клубах поднятой пыли и пара регенерирующих частей тела. Просто в обломках? Лежит на земле его тело, а из затылка выбирается напуганный, возможно плачущий маленький мальчик… А если он побежит по другим улицам?       Нужно идти ближе к воде. С остановкой и передыхом, если это можно так назвать, ко мне начал возвращаться здравый смысл. Титанов в этой части пока что нет, а значит, бежать сейчас нет смысла. Единственный титан только что растворился у самых разрушенных внутренних ворот. Главных страх здесь — толпа. Как же много здесь людей жило…       Решение дойти до воды, а там ждать Райнера было принято быстро. Лишь бы никого не утянула толпа! Взяла обоих за руки. Довольно поспешно двинулись вперёд. В панике и страхе никто не обратит внимания на троих странных детей… Складывалось ощущение, будто мы идём не вперёд, а пятимся. Голова кружилась, усталость от пережитых волнений давала себя знать… Кошмарный сон.       Путь к спасению из Сигансии всё ближе. Спокойно, спокойно… Только бы не потерять голову снова! На всякий случай оборачиваюсь, нельзя пропустить Брауна, если он всё же здесь! Женщины, дети, мужчины… А Райнер?       Незаметно для нас самих же мы оказались у кромки толпы, если так можно сказать. Здесь ещё громче, ещё хуже… Но тем не менее, каким-то чудом, мне удалось найти в себе силы повернуться к бушующему и ревущему чудовищу из людей. Крепко сжала чужие пальцы. Лишь бы не потеряться. Бегут, толпятся… Я вытянула шею, стремясь разглядеть Райнера. Пожалуйста, только бы с ним всё было в порядке, пожалуйста!..       Светлые волосы, мальчик двенадцати лет!.. Светлые волосы, мальчик двенадцати лет!.. На щеках полосы, полосы! Где же, где же..? Сердце колотится с такой яростью, словно в груди ему тесно. Больно. Вот он!       — Райнер! — врезался в нас, не сразу узнав. — Ты цел!       Спасибо! Живой. Напуганный, но живой! Ничего не произнёс. Здесь мы сделали то, что нужно было. Теперь пора убираться! Я отпустила руки ребят, облегчённо вздохнув. Мы снова вместе.       Райнер обернулся на разрушенные ворота. Троица молчала. Чёрт… Они же не знали ничего… Почему я не предупредила их? А могла ведь. Почему?!       Столь странное ощущение. Страх поглаживает пальцами моё плечо, а чувство вины опутало ноги, начав ползти вверх, словно змея…       «Отчаливаем, места нет!» — рёв толпы лишь усилился. А?.. До меня не сразу дошло значение слов. Стоп, что?! Обернулась на корабль. Отходят… Нет… Нет-нет-нет! Только не это! В смысле?! Корабль уходит… Прыгать на борт можно даже не пытаться… Стрелять будут. Утонем в этом безумии и страхе.       Отплывающий корабль, как ведро холодной воды. Потоком всё сразу обрушилось на меня. Слепая старуха, солдат Гарнизона, Колоссальный и Бронированный титаны, Женская Особь!.. И я. Я среди всего этого. Как? И почему?.. Отчего так получилось, что ничем не примечательная девушка оказалась здесь?       Сегодня… Из-за меня сегодня умер человек. Я убила её, ту старуху! Почему?! Убила! И не попробовала остановить троицу. Почему я оказалась в этой чёртовой войне?! Почему именно я?! За что или зачем?! Даже не верится, что всё из-за нас. Трое детей и я — виновники стольких смертей. И не поверит никто… А у нас был выбор? Сбежать за стены и забыть жизнь в Марлии, а через тринадцать лет умереть? Но кто нас здесь ждал? К кому бежать? Не к кому и некуда. А возвращаться, чтобы приблизить свою же бессмысленную кончину? Нет… Страх перед неизвестностью и необъяснимая тоска, столь же тяжёлая, что и тревога, нависли над нами в кровавом небосводе. Пусть Ад наполнится кровью, и кровь эта воспламенится! А потом пойдёт кровавый дождь... Я ждала,что в любой момент на нос или щёку упадёт мне алая капля вины. Одна, другая... Нашей виной окрасятся лица и руки; останутся следы на щеках, окрасятся воду, усилятся крики. Поглощены мы будем пламенем ненависти, страха и лжи. Усталость тянет к земле, или это Недры зовут к себе, настолько силён наш грех?..       «Мы виноваты в этом, — услышала я. На запястье почувствовала чужую руку. Повернув голову, я увидела Бертольдта. Губы дрожат, а широко распахнутые глаза с ужасом смотрят на разрушенный город. — Они умерли из-за нас, все эти люди... — на щеках в лучах закатного солнца блестели дорожки слёз. Он сглотнул. Несмотря на хаос и шум, я отлично слышала его, будто другие звуки отошли на задний план. — Я не знал, что... что здесь... Мы убили их!..», — слова переросли в всхлипывания, его плечи затряслись; внутри всё сжалось, к горлу подкатил тугой ком. Жалость натянулась вместе с состраданием, я прикусила язык, чтобы не заплакать тоже. Страшно. И больно. Но мне нельзя. Я старшая. Ужас, так внезапно обрушившийся на меня — я должна вынести это, иначе всё рухнет. «Такие планы посмела строить, а так боишься начала?» — мысль поддевала, и я сдерживалась, как могла.       Повернулась к Райнеру и Анни, они молчали. Браун сжал кулаки, поджав губы, тоже вот-вот заплачет. Мы резко обернулись на крик, отчего-то выделившийся из пучины воплей и гомона. Солдат поднимал руку, пытаясь призвать народ к спокойствию, однако смысла в этом никакого... Резко я почувствовала щекочущее влажное тепло на шее, чуть дёрнувшись. Дрожь волной пробежала от плеча, я услышала судорожный вздох. Но даже не поворачивая головы, краем глаза зацепила тёмную шевелюру, теперь коловшую мою щеку. Его пальцы цеплялись за меня с таким отчаянием и мольбой, что я и не заметила, как тихая слеза быстро сбежала вниз к моему подбородку.       Неизвестное доселе чувство животного страха перед смертью с яростью жгло изнутри. Я не знала, что с этим сделать. Но мне никогда не должно было быть суждено его испытать! Мне повезло родиться в обычном мире, без магии, гулей, оборотней и прочих тварей, пускай и не в самой лучшей стране, но...       «Как я здесь оказалась?» — тихий вопрос сорвался с моих губ. Трясущиеся руки обнимали всхлипывавшего мальчишку. За моей спиной разрушенный город, а рядом — трое невиноватых в своей участи детей. Мы все окажемся в Аду, если ещё не... Вокруг кричат люди, палят ружья... На моих глазах в воду рухнул подстреленный солдатом гражданский, попытавшийся запрыгнуть на борт отходящего корабля. Вода вмиг окрасилась, став одного цвета с небом.       Страх лишил меня возможности ходить. Пальцы судорожно сжимали куртку Бертольдта. «Ты не виноват, вы не виноваты, ты не виноват...» — шептала ему в самое ухо. А кто? «Всё хорошо» — наглая ложь, которую из себя я так и не смогла выдавить. Райнер и Анни стояли рядом, с ужасом смотря на содеянное нами. Подтянув обоих к себе, я крепко обняла всех троих, повторяя всё то же.       Внутри всё тряслось, а сердце отбивало бешеный ритм, пока я наблюдала за уходящим судном. Следующее смогут отправить лишь через полчаса, среди криков мне удалось это разобрать. Внутренние ворота пали, но людоеды ещё не добрались до реки. Неприятно тёплый ужас приковал ноги к месту, тысячей иголок впиваясь в ступни и потные от напряжения руки.       Нервно оборачивалась на рёв вдали, я пыталась успокоить их, сама не до конца осознавая происходящее.       Ведь всего несколько дней назад я тусовалась с друзьями в трёхдневной экскурсионной поездке во Владимирскую область. Как так вышло, что я оказалась здесь? Неделю назад я и не думала, что мне когда-то доведётся оказаться рядом с теми, о ком я знаю даже больше, чем о себе, не представляла, что попаду сюда. Неделю назад я не подозревала, что смогу убить кого-то. Из нас четверых, осознавая всё, убила лишь я одна. Мама...       Земля дрожала, быть может, ещё сильнее, чем мы четверо. Вновь обернувшись, я увидела ту тварь. Огромная голова с широкой и мерзкой улыбкой до ушей, качаясь на неестественно тонкой шее, была направлена в сторону причала, на нас. Узнала Дину Фриц моментально, открыв рот в немом крике и прижав детей к себе сильнее. Титан, шатаясь, шёл в сторону воды, на толпу. Ругань и вопли отчаяния вокруг давили на уши, голова почти буквально раскалывалась, но спрятать лицо за руками, сесть на землю, закричать и разрыдаться я просто не могла себе позволить. А если с кем-то из них что-то случится? Я не прощу себя, просто не смогу! Они ведь всего лишь дети! А я..!       «Вы не одни! Я..! Я помогу вам, слышите?! Я не брошу вас! Вы будете жить! Мне тоже страшно!» — я отлично понимала, что в этих словах почти никакого толка или смысла, но ничего другого просто не смогла сказать.       Какой жалкой и ничтожной я чувствовала в себя в тот момент. Эти твари жрали и убивали людей на моих глазах. Все напрягалось и сжималось от ощущения себя по отношению к этому и правда огромному и жестокому миру. Так легко вырванная из безмятежной жизни, самым страшным в которой были пропущенные звонки от матери, я тряслась и дрожала, как осиновый лист, прижимая к себе тех, кого так хорошо знала в течении нескольких лет только лишь с монитора компьютера. Им троим чуть больше десяти, но на них уже стоит клеймо убийц... Ещё там, дома, я считала это несправедливым и ужасным. А теперь, когда я и сама, да чего уж там, я даже хуже, несомненно. Руки запятнаны кровью. Из всех нас, я одна сделала это по собственной воле.       Слова исчезли, грудь задрожала… Стало вдруг так больно. Глаза. Тихо струится душа по щекам, вниз, к подбородку. Нет, нет, нет..! Нельзя! Не плачь, не смей! Кх-х… Чёрт! Руки трясутся… Мы — чёртовы убийцы! Почему?! Даже я… Но теперь они не одни.       Быть может и звучат слова эти в высшей степени высокопарно, но мне всё равно, честно. Не обладаю ни силой, ничем примечательным, но им и не это сейчас нужно… Прижимаю всех троих к себе. Чувствую, как ветер обдувает липкие полосы на щеках. Плачу. Это несомненно слёзы.       Громыхнул трап, толпа снова взбесилась. Этот звук привёл меня в чувства, куда быстрее, чем я предполагала. Сейчас! Решительней, чем должна бы, вскинула голову. Вперёд! Схватила Брауна за руку, нырнув в безумствующее море людей. Под рукой, сбила какого-то с ног, вот он трап. Скользнула мимо солдат, взбежав по трапу и тут же обернувшись. Вышло. Все трое и я. Стоим и смотрим на разрушенный город.       Никогда не думала, не верила, что окажусь тут… Сейчас мы в некоторой безопасности. Мы скоро отплывём. Закат. Человечества? Нет... Всё только начинается, уж я-то знаю! Через час совсем стемнеет, это место уже окончательно заполонят чудовища-людоеды… Но мы живы. Будем жить. Я найду в себе силы бороться. Пусть я и не воин, и не солдат, я — никто, обычная девица в теле себя-ребёнка, но я смогу помочь им! Справимся. Глаза сухи; слезы словно испарились в багряных лучах заходящего солнца. Будто могло быть иначе! Мы сделаем задуманное, уже не отступить. Путь назад разрушен нами же.       Опустила взгляд на ботинки. Грязные. Ну что ж, это самое лёгкое, чем я могла отделаться! Это хорошо. Лёгкая улыбка тенью набежала на расслабившееся лицо. Сигансия позади. Вытирая по очереди об штанины обувь, я и не обратила внимания на оставляемые мною кровавые следы.