Ловушка для ... Поттера?

Домой, как и ожидалось, Гарри вернулся поздним вечером. День, как это нередко бывало, выдался суматошным сверх всякой меры, к тому же с утра не отпускало напряжение, вызванное бесцеремонным вторжением непрошеного гостя, и что-то ещё. Это самое «ещё» Гарри, поразмыслив определил как — предвкушение, но оно почему-то ни в какую не хотело связываться в сознании ни с охотой на неизвестного, ни с его поимкой, ни с выяснением — что же всё-таки разыскивали в его доме. Скорее это было предвкушение чего-то долгожданного, радостного, как перед Рождеством, когда с нетерпением ждёшь что вот-вот, ещё совсем чуть-чуть, и под ёлкой появится горка подарков, и, конечно, среди разномастных ярких коробок будет лежать Она — Твоя — с самым заветным, самым долгожданным подарком, желаннее которого нет на свете. Интуиции своей Гарри доверять привык, но ощущения и события на текущий момент в адекватную картинку ну никак не складывались. Посоветоваться было не с кем и разбираться со свалившимися проблемами придётся самостоятельно. Решение никому не рассказывать о ночных визитах пришло сразу и обсуждению не подлежало. Друзья начнут строить предположения, охать и придумывать, как защитить его жизнь, которой сам Поттер давно уже не дорожит, так что этот вариант ввиду малой продуктивности и чрезвычайной хлопотности отпадал напрочь. Поставить в известность о творящихся в его доме безобразиях аврорат следовало хотя бы потому, что того требовала должностная инструкция, как-никак, Гарри был начальником спец отдела по контролю за особо важными преступлениями. На словах звучало впечатляюще, на словах… А на деле «специальность» его отдела заключалась в том, чтобы каждый раз, когда совершалось что-то более-менее гадостное, Гарри с парой тройкой бравых ребят прибывали на место преступления, и либо ввязывались в никому не нужную потасовку, либо долго и вдумчиво созерцали оставленное там дерьмо и убирались восвояси, бравые ребята — играть в «подрывного дурака», а Гарри — писать многофутовые отчёты, которые, как сильно подозревал их автор, никто никогда не читал. Расклад был прост — притихшая после победы над Волдемортом гопота волшебного мира постепенно активизировалась, а в последнее время и вовсе как с цепи сорвалась. А тут «надежда и опора волшебного мира» очень своевременно академию авроров закончила. Как же такой шанс упустить?! И министерство расстаралось! Срочно создало новый отдел, сделало Поттера начальником и приписало ему в подчинённые полдюжины остолопов. Умственные данные значения не имели, главное, чтобы выглядели впечатляюще — сурово и брутально. У золотого мальчика должна быть достойная свита. После каждого появления на месте преступления «Ежедневный Пророк» украшали колдографии в пол разворота, с которых привычно торговал лицом мальчик-которого-снова-используют в окружении деловито хмурящихся и угрожающе сжимающих свои палочки помощников, мол «не кипишитесь, люди добрые, вот он славный герой не ест, не спит, ваш покой охраняет!» Далее обычно следовал рассказ, как «министерство в тесном сотрудничестве с неубиваемым героем денно и нощно печётся о благополучии своих сограждан». У Гарри от таких статей ныли зубы и сводило челюсти. Он начинал люто ненавидеть себя, министерство, аврорат и особенно сильно прессу вообще, и Риту Скитер в частности, ибо, как впрочем и всегда, её статьи отличались особой гадостностью. Он прекрасно осознавал, что министерство сделало из него знамя и теперь трясёт им перед носом обывателей, поддерживая боевой дух и веру в безоблачное будущее. Для поддержания имиджа и придания веса декорациям золотого мальчика частенько отправляли в опасные рейды и засады, но от самого Гарри никто ничего в общем-то не ждал и инициативы проявлять не позволял. В сущности его служба была продолжением войны, бесконечной битвой, без шансов на победу. Показушная фальшь, глупый неоправданный риск без пользы и необходимости и бесконечные ярды никому не нужной писанины. Гарри давно уже навоевался, он не хотел быть ни знаменем, ни символом, ни надеждой на спасение от всех невзгод для тупого магического сообщества. Волшебный мир получил относительную безопасность и надежду на спокойное будущее. Гарри не получил ничего кроме ненавистной должности, навязчивого внимания к своей личной жизни, вернее её отсутствию, и бесконечного, постоянно пополняющегося списка того, что он ещё должен магическому миру Британии. Война отобрала у него всё, ничего не дав взамен: сначала родителей, потом Сириуса, затем Ремуса и наконец Северуса. Прощать ленивому, трусливому стаду смерть своего любимого Гарри не желал. Гарри ненавидел аврорат и не хотел быть аврором, но все ждали от него именно этого, а оправдывать чужие ожидания Поттер привык. Безропотное проживание у Дурслей, защита философского камня, борьба с василиском, спасение Клювокрыла, участие в турнире, противостояние Амбридж, безумная погоня за крестражами, самопожертвование и убийство свихнувшегося недорептилия — всё это по сути было воплощением чужих чаяний, когда умело направляемых Альбусом Дамблдором, а когда и просто безапелляционно высказываемых в лоб. Никого и никогда не интересовало, чего хочет сам Гарри, а нужно золотому мальчику было не так уж и много. В детстве хотелось семьи, настоящей, с воскресными пикниками и сказками на ночь, чтобы было кого обнять и кому утешить. В шестнадцать лет хотелось романтики и нежности. В восемнадцать — страсти. Сейчас ему двадцать три и всё, о чём мечтается — это сидеть на коврике у камина, положив голову на острые тощие колени, обтянутые чёрной мантией. Поведать им всё, что так и не было сказано и что было передумано за годы недопонимания и разлуки. Просить прощения и самому прощать. Гладить прохладные длинные пальцы и сжимать тонкое запястье с голубой жилкой, в которой уверенно и радостно трепещет пульс. Слушать стук сердца — которое не бьётся уже пять лет. Гарри чувствовал себя стариком. «К Мордреду всё!» — Гарри с хрустом потянулся. «Вот разберусь с этой мутью и уволюсь. Плевать на всё! Друзья меня поймут, а остальных к дементорам! Поеду туда, где коралловые рифы, а, кстати, где они? Посмотрю на этих… ну как их…планарий! И Северус поедет со мной, он обещал!» — парень сразу воодушевился — «И кто сказал, что мне не с кем посоветоваться?!» — он тут же запустил руку под футболку, бережно извлёк оттуда чёрную палочку и осторожно, словно впервые, погладил резной узор. — Профессор, — тихо позвал Гарри. — Чего Вам, Поттер? — Мне нужен совет, — не стал тянуть парень. — Мистер Поттер, в совете обычно нуждаются люди, способные вникнуть в его смысл и применить на деле полученные рекомендации. — голос Снейпа был шелков до безобразия, и яд из него можно было выкачивать галлонами. — Вы же в силу скудоумия и явной убогости мыслительного процесса… — Благодарю Вас, сэр, — голос Гарри лучился счастьем. — За что? — вкрадчиво осведомился зельевар. — За повышение оценки моих способностей. Вчера Вы утверждали, что мыслить я не умею и вместо мозгов у меня жопа! — Пот-тер-р-р, — рыкнул Снейп так, что герой аж подпрыгнул — Если Вы… — Ладно-ладно, — примирительно зачастил Гарри. — Простите, сэр, я больше не буду. Но совет всё же нужен. — Мантикору Вам в подружки, а не совет, — проворчал Северус. — Ну что ещё у Вас? — Мне необходимо понять, где будет искать вор в следующий раз. — А где он уже искал? — В первый день он обшарил трофейную, оружейную, библиотеку и большой зал, во второй — «голубую» и «жемчужную» гостиные и малый зал приёмов. Я вот тут подумал… — Чем, позвольте узнать. — Что «чем»? — сбился с мысли Гарри. — Чем подумали? — В смысле? А-а-а, головой. — Да нет, мистер Поттер, это у других голова служит, чтобы думать, а у Вас она предназначена исключительно Авады отбивать. Нет, всё же природа не может быть так жестока! Остался бы жив, написал бы статью «О влиянии Авады на неокрепший мозг гриффиндурков». — А сейчас Вам что мешает, сэр, и подопытный в наличии?! — Идиот, как есть идиот! — откликнулся Снейп. Помолчали. — Так что Вы думаете, профессор? — Наконец решился нарушить тишину Гарри. — Мистер Поттер, не нужно быть Мерлином, чтобы сложить воду с котелком. Сам перечень комнат позволяет сделать вывод, что требуемый предмет ни в ванной, ни в чулане для мётел искать не будут. Вас усыпили, не хотите задуматься зачем? Ах да, Вам же Авадами мозговое вещество раздробило! Или Вы решили, что это только для того, чтобы Вы под ногами не путались? — Вообще-то именно к такому выводу Гарри и пришёл. — Так Вы считаете…?! — Какая прозорливость! — съехидничал Снейп. — Да, считаю… Ждите гостей в своей спальне… и кабинете. И на такой очевидный вывод должно было бы хватить даже половины Вашей второй задницы, — в голосе расцвело не прикрытое злорадство. — Но увы, видно и эта Ваша ущербная часть оказалась с неисправимыми дефектами. — Какая часть, та, на которой сидят? — Гарри ухмыльнулся. — Хотите проверить? — Я ранее уже озвучил свою теорию о том, что вместо головы Вам досталась ещё одна задница и сейчас говорил именно о ней, с прискорбием сообщаю, что никакие проверки Вам не помогут. Полагаю, я ответил на все Ваши вопросы? — Спасибо, профессор, Вы гений! — Северус самодовольно хмыкнул. — Мистер Поттер, тонкое искусство лести не доступно представителям Вашего факультета так же, как флоббер-червю дымолётный порох. — А почему он сразу не обыскал мои комнаты? Ну раз уж позаботился о том, чтобы я не проснулся, то значит и в спальню зашел, и время было! — А об этом Вы спросите своего гостя, ну если поймаете. — А Вы знаете, кто это мог бы быть? — Мистер Поттер, я не Мерлин и не прорицатель. За сим позвольте откланяться. — Спокойной ночи, профессор! — пожелал Гарри, услышав напоследок язвительный смешок. Разговор требовалось обдумать.