Ловушка для ... Поттера?

В тёплом сумрачном кабинете уютно колыхались тени, отбрасываемые разожжённым в спальне камином. Он выбрал удачный наблюдательный пункт, и Северус, как всегда, не отказал в помощи. Гарри погрузился в воспоминания… Первый курс и первое знакомство с Хорвартсом… великолепный сияющий волшебными огнями замок! Радостные и растерянные лица… Удивление, восхищение, восторг… Взволнованные, возбуждённые, приветственные крики… Прожигающий до самого нутра взгляд, мрачная фигура, ощущение силы и опасности. Лишняя подробность сверкающего сказочного праздника…или венец совершенства, воплощение могущества и таинственности загадочного волшебного мира?! Его ненавидят и боятся, трясутся от страха и ярости… и подчиняются! И Гарри трясётся и подчиняется вместе со всеми. Гарри глуп. Мозг призывает к бунту …бросить вызов, подловить, уничтожить… Подсознание требует склониться и признать превосходство! Язвительный, злобный, несправедливый, крадётся чёрной тенью, всегда рядом, всегда…поможет?! Оборотень, клыки, когти, Слизеринский Гад злобно шипит и…закрывает собой! Знает ли он, что его ждёт? Несомненно! Он не глупый третьекурсник-гриффиндурок и всё прекрасно понимает. Против оборотня он — тощая щепка в нелепо широкой мантии, но за спиной три подростка…которые его ненавидят. Ни благодарности, ни извинений — он их не заслужил. Задранный рукав мантии и уродливое клеймо чуть не упирающееся в нос министру. Шпион двух могущественных магов, и Гарри впервые думает о том, сколько мужества в этом человеке. Думосбор, «Мародёры», Левикорпус… Гарри хочется выть и ползти на коленях, вымаливая прощение за чужие грехи! Не простит! Он не хочет видеть разницы между отцом и сыном. Как могли эти ублюдки так поступить с Северусом?! Когда он стал для Гарри Северусом?! Гарри хочется взять Джеймса за грудки и несколько раз приложить головой о стену. Ему стыдно за Джеймса! И за своё желание тоже! Сириус… Арка… Нужно излить ярость, унять боль, найти крайнего — того, кто слишком горд и силён, чтобы оправдываться. Поступить, как отец, унизить, растоптать, наказать — за насмешки и презрение, за пренебрежение, за… не взаимность? Разум не желает признавать очевидного, требует провоцировать, оскорблять, лезть на рожон. Сердце просит принять, доверять, отогреть. Северус — играет, неспешно и надёжно исполняет свою роль, со спокойной уверенностью, как и всё, что он делает — снимает баллы, спасает жизни, обманывает Тёмного лорда. Гарри недоумевает, как не понимал этого раньше?! И присоединяется к игре — «Презрительный взгляд, высокомерный голос и спрятанные за маской усталость и тревога… В ответ вызывающий вид, хамоватый тон и загнанные подальше восхищение и робкая надежда…» Северус язвит, издевается и как всегда спасает… Драко в луже воды и крови, и Северус не позволяет Гарри стать убийцей, а вскорости становится убийцей сам, также спокойно, качественно и с полной гарантией. Только в самом конце, оставшись с Гарри один на один, позволяет, ненадолго, увидеть другого себя — способного чувствовать, страдать, испытывать ярость, боль, отчаянье, страсть. Краткий миг откровения, и Гарри снова преподают урок — «Пока не научитесь защищать свой разум!» — и Гарри чувствует себя жалким флоббер-червем, не способным не только выполнить требуемое, но даже полностью осмыслить суть задания. Червь, посмевший мечтать о том, кто стоит неизмеримо выше и чьего уровня ему никогда не достичь. Принц-полукровка, ставший тайным другом, и человек, о котором он тайно грезит сливаются воедино, открывая Гарри в Северусе то, о чём он мог только догадываться, и Гарри задыхается от восхищения. Поиск крестражей, страх, одиночество, тоска… Рядом друзья, но хочется другого…к другому. По ночам снятся чёрные глаза вынимающие душу… Северус… Почему-то это имя ассоциируется у него с бескрайней снежной равниной, где в чистом морозном воздухе, на бархатно-чёрном небе сияют ослепительно яркие, крупные звёзды. Гермионин нудёж действует на нервы: «Гарри, ты даже не пытаешься защищать своё сознание!» Конечно, не пытается! Он дорожит этой связью! Видения Волдеморта вызывают отвращение и одновременно приносят облегчение… Северус и в этот раз не пострадал! Червь?! Ну придёт же в голову! Гарри больше не может позволить себе быть глупым и слабым, он должен уничтожить змеемордого урода и защитить своего Северуса! Защитить ото всех, что бы и почему тот ни сделал! МакГонагалл сражается с новым директором, бьётся изо всех сил, тот защищается и нападает…стараясь не навредить. Минерва, вы же умная, неужели этого не видите?! Он прекрасен — мой Северус! Мой, мой, мой — никому не позволю… Нужно вмешаться, помочь… Несколько секунд промедления и помощь уже не требуется… Знать бы заранее, как оно всё обернётся… Визжащая Хижина и ступор от происходящего. Гарри верит, что Северус не может проиграть, верит до тех пор, пока не становится слишком поздно… Жизнь уходит из его любимого мощными толчками, алыми каплями. Скользкие от крови пальцы пытаются зажать ужасные раны. «Взгляни на меня!» — и бешеный неистовый огонь, всегда таившийся на самом дне этих невозможно-пронзительных глаз, меркнет. Гарри выпадает из реальности. Наклоняется, тихо шепчет «Северус». Как давно он мечтал сказать это вслух. Ну вот, мечта осуществилась… Вот только услышать его уже некому. Взгляд натыкается на палочку, и Гарри забирает её почти неосознанно. Мысль о смерти Северуса не укладывается в голове, не поддаётся осознанию, она вместе с нарастающей болью прячется пока на периферии сознания. «Взгляни на меня!» — Гарри сосредотачивается на этом, позволяет себе увлечься. Целых двадцать минут он верит, что дорог, нужен! Пока не погружается в чужие воспоминания, вынырнув из которых он понимает, что мир рухнул окончательно, не оставив ему даже иллюзий. Северус мёртв — и ничто для Гарри больше не имеет значения, Северус жив — и Гарри становится соперником своей мёртвой матери, патологическая битва, в которой ему никогда не победить. Остаётся одно последнее дело — месть. Мальчик-который-всё-потерял идёт мимо защитников Хогвартса. Близкие и чужие, знакомые и незнакомые, они сражались за него в надежде, что он сможет их спасти. Гарри идёт умирать, но не за них, а за Ним, следом. Не получилось. Кабинет Дамблдора. Три палочки. Остролистовая, она перестала быть любимой. На бузинную Рон смотрит с вожделением, а Гарри хочется её превратить в щепу и бросить в погребальный костёр того, кому она стоила жизни. И знаменитая чёрная палочка Северуса Снейпа — единственная драгоценность, единственная память. Гарри знает, что никогда не осмелится воспользоваться ею, что бы не случилось, и никому о ней не расскажет. Это только его тайна, как и её прежний хозяин. Нужно вернуться к Северусу. Тела — нет! Кто-то из защитников Хогвартса рассказывает, что, случайно заглянув в окно Визжащей Хижины, видел, как один из Пожирателей превратил тело профессора в сухую ветку. На фоне истории Краучей — рассказ бредом не выглядит. Гарри перебирает и пытается трансфигурировать ветки, потом старается найти очевидца случившегося, но тот словно сквозь землю провалился. На его поиски Гарри будет тратить своё свободное время, следующие два с половиной года. Безрезультатно. Академия авроров. Сказанная когда-то, из чувства протеста, глупость оборачивается реальностью. Жизнь идёт, словно во сне, и он плывёт по течению. Герой должен и то, и это, и он повинуется. Гарри привык оправдывать ожидания, а долгов, как оказывается, у него очень много. По вечерам и в выходные, когда удаётся отвертеться от друзей и не занят поисками неизвестного, перечитывает язвительные комментарии на случайно уцелевших и бережно хранимых эссе по зельеварению и выслушивает дополнения, не отмеченные на листе, которыми всегда готов поделиться с ним профессор. Со временем идеалистическая муть, которой заботливо напичкал его Дамблдор, развеялась. Смерть Волдеморта ни на йоту не облегчила боль Гарри. Смерть Дамблдора со временем принесла ему злорадное удовлетворение. Они оба, в равной степени, были виновны в гибели Северуса. Две могущественные сволочи, которые просто играли свою шахматную партию, и все вокруг были для них лишь фигурами на поле. Тёмный лорд был не более жесток, чем Дамблдор, но был более честен. А жестокость…она просто проявлялась по-разному. Один, в ярости, убивал собственноручно и сразу, второй, мягко улыбаясь и сокрушенно вздыхая, чужими руками и по частям. Пешками жертвовали, более тяжёлые фигуры — приберегали, но потом пускали в расход и их. Северус был ферзём, Гарри — королём, вот такая «борьба бобра с ослом» под вывеской «Общего Блага». За глупую наивность и безоговорочную веру нужно платить, и цена, обычно, непомерно высока. Часы били полночь. Поттер приоткрыл глаза, с трудом выдираясь из охватившей его дрёмы. Попытался сосредоточиться — что-то в доме явно изменилось. Он вскочил и в несколько прыжков достиг двери, ведущей из кабинета в коридор, укрывшись за ней, старый аврорский приём для засады, которому учат ещё на первом курсе академии. Заняв позицию, Гарри принялся анализировать ситуацию. Камин почти погас, и теперь в нём дотлевали красные стеклянистые угли, ничего не освещая. Золотистый диск луны, только-только обозначивший неровность с одного бока, стыдливо заглядывал в угол окна, не давая темноте полностью поглотить комнату. С неудовольствием Гарри подумал, что должно быть пару дней назад было полнолуние, да и Кричер говорил о какой-то «Сущности». По позвоночнику пробежал неприятный холодок. Почему он так легкомысленно отнёсся к этому утверждению? Почему решил, что старый эльф ошибся, даже не попытавшись рассмотреть другие варианты, тем более что Северус ясно дал ему понять о существенных пробелах в знаниях?! Некстати вспомнились байки, которыми запугивал его в детстве Дадли, гость каждый раз покидал дом до первого петушиного крика, но эта мысль почему-то пришла в голову только сейчас. Мысли вихрем пронеслись в голове. Так что же изменилось? Ах, вот оно! Снизу неслось тихое прерывистое поскуливание, а в перерывах между ним, на самой границе слуха, едва различимое шуршание. Шелест шелковой мантии? Звук казался неестественно громким и почему-то пугал, действуя на и без того взвинченные нервы. Звука шагов не было… Спустя ещё несколько мгновений Гарри дёрнул головой, словно пытаясь отогнать назойливую муху, ещё не до конца понимая причину нового беспокойства. Нос непроизвольно наморщился, давая подсказку… Запах! Слабый, но явно неприятный. Сидя на корточках Поттер осторожно высунулся из-за двери. Фигура возникла абсолютно неожиданно. Даже не глянув в его сторону, она заскользила к спальне мягко, изящно, словно плыла. Это не было тёмное пятно, как с перепугу показалось Кричеру, контурами походило на высокого человека в широкой чёрной мантии с капюшоном. Но в одном эльф оказался прав: от того места, где предполагалась голова исходило чуть заметное свечение. Вскочив и выставив вперёд палочку, со всей возможной холодностью Гарри выпалил: — Сэр, приличные люди не приходят без приглашения, особенно ночью! — фигура плавно, неспешно чуть развернулась и снова замерла. Сияние усилилось. Ядовитый шёпот пополз по комнате, вплетаясь в сознание, шепот, пробившийся из-под метровых толщ могильной земли, давящих надгробий и кладбищенского мрака. — А я полагаю, мистер Поттер, что приличные люди к коим Вы, без сомнения, себя относите — не крадут чужие вещи. Гарри почувствовал, что его волосы встали дыбом, а бесчисленные табуны мурашек играют в салочки, покрывая каждый дюйм его тела, он не мог не узнать этот голос, и пусть сейчас тот звучал непривычно глухо, словно его владельца отделяли футы мёрзлого грунта, вся бархатистость и язвительность, непостижимым образом, остались неизменными. Не соображая, что делает, Гарри рванулся вперёд. «Он здесь! Проверить! Убедиться! Дотронуться!» — мысли теснились и стучали в голове, грозя разнести мозг. — Профессор, сэр, я не крал! — гость стремительно повернулся, капюшон соскользнул с головы. И Гарри захлебнулся криком… Вся голова Снейпа светилась! Некогда чёрные волосы испускали лунное сияние, свисая неопрятными патлами. Бледная кожа, которая и раньше не могла похвастать здоровьем, светилась мертвенно-желтоватым светом, с отчётливой прозеленью. Знаменитые профессорские брови отсутствовали начисто. Зато глаза! Если бы безносый недолорд увидел бы глаза своего бывшего подручного сейчас, то точно бы воскрес и сам себя из маггловского гранатомёта разнёс, чтобы не лопнуть от зависти! Поттер мог поклясться, что видел, как в зрачках, полыхавших адскими кострами, плясали джигу Люциферовы подручные. — Да неужели? — Я не-некр-рал, — заикаясь, пробормотал Гарри, — Я т-только хотел оставить память о Вас! — Годы я скитался в пустоте ища украденное! Я преодолел сотни миль, наполненных неописуемым ужасом, чтобы найти лазейку и проникнуть в этот мир! Я лишился своего тела, своей сущности, покоя, застрял между мирами и не имел возможности ни жить, ни умереть. И всё это лишь потому, что герою захотелось иметь напоминающий обо мне трофей?! Гарри оцепенел от ужаса. Вдалеке что-то жалобно заскрипело, и Гарри почудилось, что весь старый дом надрывно вздыхает и стонет от присутствия чуждого этому миру существа. Ему казалось, что притаившаяся в комнатах темень давит, давит могильной плитой, подбираясь всё ближе, шепчет тысячей голосов вместе с профессором, опутывает, утягивает… — Верните мою палочку, Поттер! — голос Снейпа взвился, наполненный яростью, в нём слышалась жажда убийства. Выставив вперёд одну руку, словно защищаясь, второй Гарри выхватил из-под футболки профессорскую палочку и прижал её к груди. — Нет, не отдам!!! Она моя! — голос неожиданно окреп. — Вот как? — прошипел Снейп и взмахнул рукой. Палочка вырвалась из судорожно сведённых пальцев, скользнула в руку хозяина и словно впиталась в неё, моментально исчезнув из вида. «Мерлин, что с его руками?» — на Гарри навалилось отупение. Он помнил руки зельевара с тонкими запястьями, длинными сильными пальцами. Что же случилось? Почему? У этого Снейпа кисти рук отсутствовали. Полностью. Окровавленные лохмотья рукавов белой рубашки не давали возможности рассмотреть, что под ними пряталось, но и того, что открывалось глазам, было достаточно. Что бы ни случилось с руками зельевара — отрывали их, отрубали или отгрызали, задумываться над этим Гарри не желал. — Наконец-то. — Прошипел Снейп и оскалился в подобии улыбки. В чёрном провале рта тонкими редкими иглами серебрились зубы. Острые кинжальные клыки превысили все разумные нормы, допустимые для человека. Зубы имели отчетливый розоватый оттенок, возможно, из-за кроваво красных губ, иные варианты мозг Поттера рассматривать отказывался. Снейп длинно выдохнул, и лица Гарри достигла холодная струя зловонного воздуха. Подавив приступ паники, парень рванулся за палочкой. Профессор повёл руками, мантия бывшего учителя распахнулась, и комнату наполнил ледяной холод. В стылом воздухе стоял запах тлена, разлагающейся плоти и еще чего-то невообразимо мерзкого. А под мантией… Ещё час назад Гарри, без колебаний, жизнь готов был отдать, чтобы вернуть своего профессора. Сейчас он, не задумываясь, расстался бы с ней, только бы никогда не увидеть его таким. Что должно было ждать за Гранью, чтобы самый сильный и самый отважный человек, которого он знал, превратился в такое?! Под хоть и светящейся, но абсолютно целой головой виднелись раздробленные шейные позвонки. Скелет виден был до мельчайшей косточки. Гладкие, кое-где со следами давних переломов его кости призрачно светились, забрызганные каплями красной блестящей крови. В грудной клетке клубилась тьма. Это существо не могло, не имело права быть его Северусом… И кажется, всё-таки было. От ужаса и холода Гарри бил озноб. Сознание отстранёно отмечало, как окна зарастают цветами ледяного узора и повсюду, в ещё недавно тёплой комнате, искрятся кристаллы инея. Арктический холод, распространяемый Снейпом, вымораживал душу. Должно быть из-за дикого холода Гарри вспомнил о дементорах. Богарт — дементор, вы это серьёзно?! Оставалось только недоумевать, ну что страшного можно найти в фигуре одетой в балахон?! — В-верн-ните, не смейт-те. — прошептал Гарри. Зубы Снейпа клацнули, зубы Поттера поддержали их звонкой чечеткой. — Не сметь?! — лицо зельевара конвульсивно дёрнулось, по нему пробежала судорога, и из угла рта потекла тонкая тёмная струйка, даже при таком освещении было ясно, что она красная. Он откусил себе язык?! Гарри боролся с подступающей тошнотой. Снейп осклабился и рванул к нему, оторвавшись от пола на добрых два фута. Попятившись и запнувшись о ковёр, Поттер плюхнулся на задницу. Перевернувшись на четвереньки, поскуливая от ужаса, не имея сил выпрямиться и встать на ноги, он метнулся к двери. Полз из всех щелей обветшалого дома мертвенный сумрак, цеплялся мохнатыми паучьими лапками за край одежды, пробирался под кожу, опутывал сознание липкой паутиной безысходности. Не выбраться… Движение воздуха рядом, и Гарри, придушенно тявкнув, зажмурился, над ним нависал профессор. Болтающиеся полы мантии, длинный тонкий скелет, заканчивающийся мохнатыми лапами и стальными, острыми как бритвы, изогнутыми когтями. Как наивны были ученики, полагавшие, что в прежнем своём воплощении зельевар заслужил прозвище «Ужас Подземелий». — Молодой, живой, вкусный! — Бывший Гроза Хогвартса плотоядно оскалился и облизнулся, размазывая всё ещё текшую из угла рта кровь по губам. Инстинкт самосохранения взвыл дурниной, напоминая, если не о статусе героя, то хотя бы о возможностях волшебника и наличии собственной палочки. Вспомнив, наконец, о подготовленной иллюминации, трясущейся рукой Гарри взмахнул палочкой. Из горла вырвался хриплый шепот заклинания, но яркие жизнеутверждающие языки пламени не поспешили разогнать своим светом жуткий сумрак, вместо них весь особняк залил глухой синеватый свет, плотно ассоциирующийся с мёртвыми огнями на заброшенном кладбище. Снейп хищно нависал над бывшим учеником. — Поттер, ещё раз попадётесь на моём пути и будете драить котлы в аду целую ВЕЧНОСТЬ!!! — зельевар расхохотался. Леденящий душу смех заметался меж стен, выгоняя из щелей стайки докси. Улыбающийся профессор Снейп являл собой нонсенс, хохочущий профессор Снейп — был посягательством на основы Мироздания! Угрожающе рыкнув, Снейп поплыл к двери. Реальность происходящего обрушилась на Поттера дубинками сотни тролей. Не важно каким он стал, но это был его Северус, и сейчас он покидал Гарри, уходил навсегда, унося с собой единственное, что удерживало, привязывало к жизни мальчика-которому-больше-не-на-что-надеяться. Вывалившись в коридор и бухнувшись на колени, Гарри взвыл: — Вернитесь! Верните, заберите всё, что у меня есть, но оставьте хотя бы её! Я без неё пропаду! — показалось или в синем мареве профессор и вправду слегка обернулся и насмешливо сверкнул глазами. Наплевав на здравый смысл и возможные последствия своего решения, парень рванул за ним. Вальбурга, мечущаяся по своему портрету и напряжённо всматривающаяся в развешанные для неё зеркала, едва не вывалилась из рамы. Зрелище представшее её глазам было…нетривиальным. Почти под потолком старинного особняка, эффектно рассекая воздух и сметая по пути старую паутину, летел профессор Снейп. Раздувающаяся мантия и сияющие анатомические подробности почему-то наводили на мысли о пиратском корабле. За ним, ловя воздух руками и отчаянно всхлипывая, очень напоминая ребёнка, ловящего улетающего навсегда воздушного змея, совершенно не глядя под ноги и ежесекундно рискуя свернуть себе шею, нёсся Поттер. Казалось, что желанная цель вот-вот будет достигнута, ещё пара прыжков и… На последнем пролёте судьба всё же поставила подножку в виде выщербленной ступеньки, и остаток пути Гарри залихватски проскользил на животе, напоследок впечатавшись плечом в подставку в виде ноги тролля. Подставка, задумчиво качнувшись, видимо решила, что должна принять посильное участие в происходящем и, со знанием дела, приголубила героя по спине. Вскочив на ноги, хромая, не обращая внимания на ноющую боль в рёбрах и саднящее плечо, парень ринулся следом за достигшим холла Северусом. Краем глаза он заметил и жмущегося в углу, подвывающего от ужаса эльфа, и бледную от страха, словно вылинявшую, Вальбургу. Северус уже шагал в камин, из которого клубясь расползался рыжий дым. Воздух наполнился запахом серы, глаза застилали слёзы. Вопль застрял, царапая горло, в висках стучало, сердце колотилось где-то в глотке, а в мозгах осталась единственная мысль — «Уйдёт навсегда!». Ни о чём больше не думая, он шагнул в удушливое оранжевое марево. Дыхание перехватило. — Вернись или забери меня с собой! Не покидай меня, Се-ве-рус-с! — В этот крик Гарри вложил все свои силы. Всю надежду и отчаянье. Ответом стал гул камина и ослепительно яркая красная вспышка. Задыхаясь и кашляя, Гарри пытался удержаться за ускользающее от потрясения сознание. Он даже не осознал, что едва не сбивший его с ног эльф, куда-то его тащит. Нарушив приказ «не вмешиваться», Кричер бросился спасать хозяина. Запаниковав и забыв, что наложенные чары запрещают любую трансгрессию, в том числе и эльфийскую, волоча за собой, полубессознательным тюфяком, ничего не соображающего Гарри, он заметался по заполненному дымом холлу, пока не припечатал обоих к стене рядом с камином. Сообразив, где оказались — эльф и хозяин, взвыв от боли и ужаса, наперегонки помчались в обратно направлении. Споткнувшись о порожек, Кричер сбил Гарри с ног. К лежащей на полу подставке они докатились одновременно. Сознание герой магической Британии всё же потерял. Придя в себя, Поттер повёл глазами, пытаясь оценить последствия визита. Кричер, всё еще во вчерашних бинтах, с трясущейся челюстью и нервно дёргающимся глазом, прикладывал к его лбу холодное полотенце. Леди Блэк истерично икала, спрятавшись за портьеру. Ржавые клочья дыма всё ещё висели кое-где в воздухе, в камине что-то зашипело и с негромким хлопком взорвалось, выбросив на потёртый ковёр облачко пепла. Что это было, проверять совершенно не хотелось. Окинув взглядом мрачный особняк, Гарри испытал только одно желание — убраться отсюда подальше. Не желая задерживаться здесь ни на минуту и не находя в себе мужества воспользоваться камином, Гарри попросил Кричера перенести его к дому Рона и Гермионы. Перед дверью с китайскими колокольчиками ноги Поттера подкосились, и его вырвало. Где-то в глубине памяти всплыл итог встречи Дадли с дементорами и мелькнула, не блещущая оригинальностью, мысль, что с родственниками у него всё же есть что-то общее. Придя к этому банальному заключению, Гарри потерял сознание вторично.