child of fire

      Огонёк сидел, плетя венок из ромашек и, иначе говоря, отлынивая от урока. Его уши то и дело подёргивались взад-вперёд, а сам мальчик был в глубоких раздумьях. Его волновало, как он скажет о его ушах и хвосте матери. Чёрт подери, он же не может сказать ей: «Хей, мам, я тут стал состоять в тайной секте, и теперь у меня есть вживлённые с помощью чипов — да-да, чипов — уши и хвост. Прикинь, как они прикольно шевелятся, когда я испытываю разные эмоции!»       О, для неё, может, он и остался малышом Рыжиком, но для себя он уже был оруженосцем Огоньком. Глубоко вздохнув, он повернул острое лицо к тому месту, откуда исходили шорохи. К нему осторожно подошёл Горелый — зашуганный паренёк, возрастом с Дымка, но куда мельче, с тёмно-угольными волосами и белым кончиком хвоста.       — Я сяду? — рассекая тишину своим вопросом, в которой сидел Огонёк, и которая стала ему практически родной, спросил оруженосец. Мальчишка усмехнулся и тут же запоздало понял, что он так ничего и не сказал замершему Горелому.       — Да, конечно, садись, — кивнул он, зажмуривая глаза от усталости. Синяя Звезда, как назло, не давала ему даже секунды отдохнуть весь вчерашний день, и ему казалось, что его «лапы» отвалятся от усталости! Но он понимал, на что шёл, и старался не бояться трудностей. И это у него выходило вполне себе неплохо.       Зайдя вчера уставшим в палатку оруженосцев, он отметил для себя противную, словно показывающую её характер, девочку по имени Горчица. Русая оказалась той ещё колючкой под хвостом вместе с её дружком Дымком, но к обоим он был равнодушен. У него есть друзья, есть племя, и если кто-то хочет испортить ему настроение — он всеми силами будет не давать ему этого сделать.       — Как ты? Вроде бы вчера из Домашних ушёл, а уже и хвост с ушами у тебя имеются. Помню, у меня они появились в одиннадцать, но в племени я прожил достаточно, дабы понять, что хочу остаться. А ты — так сразу!       — Да что эти уши и хвост, — недовольно качнул головой рыжеволосый. — Сдались они мне! Я давно наблюдаю за иерархией, жизнью и судьбой пяти племён. Мне это нравится, Горелый, — мечтающе протянул бывший Домашний.       — Бедная твоя бандана. Сам в них души не чаю из-за моей часто обгорающей на солнце кожи, — лучезарно улыбнулся он. Огонёк прищурился, глядя на оруженосца. — Но в племени я их носить не могу, потому что это так называемый «ошейник»… Был у нас один кот, что ходил в банданах всегда и везде, да несладко ему пришлось. Вроде не обижали его, но слухов было немало. Да и тот потом ушёл к Домашним, и тогда всем скрываться-то и не пришлось, что они его невзлюбили из-за повадок Домашних, — рьяно закивал тёмный. Выдержав недолгую паузу, он продолжил. — Слышал, что ты с Горчицей и Дымком не поладил. Да ну их! — засмеялся он, и Огонёк насторожился, не понимая ранее скрытного и пугливого кота, — Ты на них не обижайся, перебесятся и потом с тобой начнут общаться, как и все. Просто они не любят новичков, всё предательства ждут, — Огонёк понимающе кивнул.       — Кто твой наставник? — паренёк поднялся с места, передавая второму ромашковый венок.       — Спасибо, — тонкими, бескровными губами улыбнулся Горелый, — мой наставник Коготь. Бурый такой, массивный кот, который стоял рядом с Долгохвостом и Частоколом.       — Долгохвост — тот, кто со мной подрался?       — Да, неплохую ты ему устроил взбучку! — согласился черноволосый, метнув свои изумрудные глаза в сторону леса. — Ладно, Огонёк, мне пора. Один знакомый хотел встретиться со мной и поговорить. А тебя хотела позвать охотиться Синяя Звезда, так что поторопись: когда солнце достигнет макушек деревьев, возвращайся в лагерь, там будут собирать охотничий патруль.       Огонёк склонил голову. Он не знал, когда остальные, его новые соплеменники, поверят в него, доверятся и поймут, что новичок не опасен и готов стоять горой за племя. Непонятно, почему он, зная, что в него поверят позже, когда он пробудет здесь больше времени, до сих пор чувствовал досаду.       Ему было совсем отчасти, честное слово, совсем чутка непривычно. Но раз он пережил чипы, пускай они в их мире были не редкостью: некоторые вживляли в тело себе по три, по четыре, некоторые вставали на ноги с помощью чипов, делали протезы и имплантаты. Их мир забежал далеко вперёд, и они могли делать то многое, чего не могли осуществить их недалёкие предшественники.       Но тут же он понял, что не чувствовал особой радости. Огонёк чувствовал некую опустошённость и то, что всё неспроста. Что-то его ждёт, что-то такое, что может сломить даже самый сильный дух, а не только маленького парнишку, который буквально только пришёл в этот новый мир.       Вдруг он резко осознал, что на него кто-то пристально смотрит. Огонёк мгновенно почувствовал страх, а после и руки на своих плечах. Пока он думал, какой-то соплеменник, судя по запаху, подкрался к нему. Новичок уже мог немного различать запахи котов, и он отлично понимал, что это кот близкий их племени.       — Чего ты тут прохлаждаеш-ш-шься? — послышался вкрадчивый голос. Полосатый исполин вышел к оруженосцу и положил ладони ему плечи, придерживая его за одно плечо и после надавливая на него. Огонёк поморщился, но даже не пикнул.       — Совсем скоро мне на охоту, ты же Коготь, верно? — уши Когтя были отведены назад и чуть прижаты, глаза были расширены, он был в гневе и показывал это всем своим видом. Огонёк дёрнулся, стараясь стоять так же ровно, как и старший воин. Мальчик даже не пикнул от сильного давления в плече.       — Приятно узнать, что ты слышал обо мне от кого-либо, но это неважно, пожалуй. Синяя Звезда желает видеть тебя у неё, — он резко поднял Огонька за шкирку, как нашкодившего котёнка, прямо как пушинку. Коготь глянул прямо в глаза, угрожающе рыча. — Горелый был у тебя? — сузив глаза в две тоненькие полоски, спросил он. Пока тот его держал, Огонёк нахально его рассматривал. Коготь был брюнетом с короткими волосами, совсем едва завитыми кудряшками, которые явно были у него от природы, куча шрамов, и у него не было кусочка одного уха. Тёмные, миндалевидные янтарные глаза впились прямо в паренька. Пусть брюнет был не низкий и не высокий, но он явно был повыше доброй половины племени.       — Он ушёл, не хотел опоздать на встречу с кем-то, — недовольно фыркнул оруженосец. Его пламенные волосы как раз были на солнце, отчего Когтю казалось, что они похожи на полыхающие язычки огня. Хвост воителя неподвижно повис, а сам обладатель этого полосатого пышного хвоста отпустил Огонька, чуть ли не заставив того упасть, но поставил его на ноги и, коротко буркнув что-то вроде «Спасибо», ушёл в сторону лагеря, выпрямившись.       Огонёк насупился. Коготь был довольно груб со всеми: он помнил, как вчера он шипел по поводу чего-то на беднягу Горелого и оставил его менять моховые подстилки старейшинам. Но тут оруженосец замер, с ужасом осознав свою оплошность.       Горелый был наказан, и Огонёк его не прикрыл! Паренёк распахнул глаза, до конца поняв то, что и должен был, скорее всего, сказать Когтю, но остановился. Могло ли быть такое, что он мог втереться этому исполину в доверие и понять, почему он так груб и зол на всё и вся? Бред какой-то. Детективом он не нанимался! Может, у него из-за его трагичной биографии всё так пошло-поехало. А может, там всё наоборот было в порядке. В семье не без урода, как говорится?       Огонёк задумчиво почесал ушко, осторожно его щупая. А всё же, что он скажет матери? Не может же она прощать и разрешать ему всё и вся! Простонав, он лениво плюхнулся на землю. Стоило поторапливаться, нехорошо будет, если он пропустит охоту. Ему казалось, что Синяя Звезда явно не порадуется новому нахлебнику, ведь она имеет полное право подумать так о нём.       Поднявшись, рыжий уже быстрее пошёл в сторону лагеря, петляя между бесконечными, как казалось, деревьями. Шмыгнув в сторону поляны, он поднял глаза на скалу, где возвышалась Синяя Звезда. Платье её, практически такое же, как всегда: лёгенькое, коротенькое платьице развевалось при каждом дуновении ветра, и ему казалось, что кошке было неудобно ходить в нём. Он наклонился к Клубку, тихо спрашивая:       — А какая одежда у Синей Звезды на собраниях? — поинтересовался он у своего друга. Брови паренька взметнулись вверх, его лицо изображало удивление.       — А зачем тебе? — непонимающе спросил тот, слегка нахмурившись. — Если тебе так это надо, — сделал паузу котик, — то сам увидишь. Совсем скоро луна станет полной, и все соберутся. Тебя, как новичка в оруженосцах, просто обязаны взять!       Огонёк замолчал, пристально вглядываясь в фигуру кошки. Она была похожа на синие язычки огня, её короткие, подстриженные «под мальчика» волосы словно полыхали в свете солнца. Огонёк усмехнулся. Именно его назвали огнём, но он сам считает интересным, сильным и стойким именно синий огонь. Предводительница Грозового племени была сурова и закалена не одним голодным сезоном Голых Листьев, и ей предстояло прожить ещё, наверное, вдвое больше, прежде чем она отправится на покой. Но в палатку старейшин ли?       Огонёк понимал, что она могла потухнуть от любого хорошего стратега, диктатора и сильного человека. Это могло быть частью сюжета как такового, если он есть, конечно, а могло и частью реальной стычки между правительницей и кем-то ещё. Его ткнул локтем Клубок, тихо шипя.       — Что? — обиженно переспросил паренёк, осматриваясь в поисках Клубка. Синей Звезды на скале не было, следовательно, она либо уже ушла, либо была в каком-либо из патрулей.       — Синяя Звезда достаточно давно сползла со скалы, Коготь, Буран и Горчица не могут ждать тебя так долго! Я остался, ожидая, что ты скорее очнёшься, а ты о чём-то так сильно задумался!       — Что?! Почему ты не позвал меня сразу? — Огонёк взметнулся и побежал в сторону выхода из лагеря. У самого входа было видно беседовавших о чём-то Когтя и Бурана, Горчица же смиренно стояла рядом с ними. Когда к ним сломя голову подбежал новичок, оруженосец наклонила голову, прищурив зелёные глазки.       — Домашний есть, домашним и останется. Вообще-то ты знаешь, сколько мы тебя ждём? — взъелась она. Буран же молча поднялся с места, на котором сидел, и пошёл, ведя всех.       — Горчица и Клубок, сегодня вы покажете, чему научились, я присмотрю за вами. Огонёк, тебя будет обучать Коготь. Удачной охоты вам всем, — добродушно мяукнул Буран. Клубок повернулся к Огоньку, жалостливо глянув на него. Он бы не позавидовал учиться охоте не у своей наставницы, а у Когтя, что тоже не очень-то и жалует в своём племени домашних кисок.       Огонёк огляделся, куда его ведёт Коготь и с изумлением понял, что это был большой платан. На месте стояло дерево, кора на котором была серо-зеленоватой, что и заинтересовало мальчишку. Оно было высоким, с раскидистыми ветвями и широкими листьями.       Коготь резко замер, заметив мышь. Он, словно сова, был тих и смертоносен. Тихо подкравшись к добыче, он резким движением наклонился и схватил её. Та лишь едва слышно пикнула.       — Запомни, Огонёк, попусту убивать дичь не стоит. Сейчас дичи достаточно, поэтому я и отпущу эту мышь. — зверёк показался рыжему интересным, протянув руки, ему передали мышку. — Ты должен быть тих, подбираться с подветренной стороны и ступать бесшумно. Попробуй потренироваться на… Той ветке, — указав хвостом на близлежащую ветку, ответил Коготь. Полосатый хвост прямо указывал на тоненькую ветку, которую сорвал кто-то из племени, или же та сломалась самостоятельно.       Огонёк отпустил мышь, что скрылась в корнях платана. Замерев, он начал спокойно, едва видно подкрадываться и… Что-то хрустнуло у него под ногами, издав неприятный скрежет.       — Ты наступил на ветку. Смотри не только на мышь, но и под ноги, — спокойно посоветовал ему исполин.       Огонёк снова вернулся на начальное место, бесшумно шагая. Ему удалось это сделать, и когда он был вблизи ветки, он цепко схватил её.       — Так?       — Ты ступал тихо, это хорошо. Смотрел под ноги и на мышь, замечательно. Даже узнал направление ветра, но ты должен быть реалистом, мышь так долго стоять на месте не будет, она может и услышать тебя. На, — прыснул Коготь, и протянул ему какой-никакой лук. Огонёк неверяще оглядел предмет, что ему дали.       — Ноги на ширине плеч. Левую руку не так. Она не должна быть как вогнута, так и выгнута. Вот, — разминая шею, простонал Коготь. — Возьми его в левую руку, натягивай тетиву средним, указательным и безымянным. — Он подошёл к оруженосцу, бесцеремонно поправляя всё именно так, как ему это требуется. Стрела улетела прямо в платан, с которого Коготь её и убрал.       — Для первого раза неплохо. В другой раз, если Синяя Звезда поставит нас вместе, то я, пожалуй, захвачу с собой перчатки и крагу. Иначе говоря, если у тебя этого не будет, у тебя будут мозоли на пальцах и не только, — усмехнулся брюнет, широко зевая.       — Пора возвращаться. Наверное, Буран, Клубок и Горчица нас заждались, — отозвался конопатый.       Коготь молча отправился в сторону лагеря. Лук воителя был при нём практически всегда, и Огонёк с удивлением это отметил для себя. А что, если они используют его не только для дичи, но и для других племён, дабы, если что-то произойдёт, таким образом навредить другому человеку? Он вздрогнул. Это был бред, полный бред, и думать об этом он больше не мог.       Огонёк встретил Клубка, который весело насвистывал какую-то песенку, и тащил с Горчицей совместно убитого кролика. Туша его была действительно немаленькой.       — Смотри-ка, Огонёк! Да этим кроликом можно разом старейшин накормить, — восхитился добычей Клубок. Он, действительно, был крупнее тех кроликов и зайцев, что видел когда-то совсем давно.       — Вы вместе с Горчицей поймали его? — восхитился котик.       — Именно! — рьяно закивал Клубок, оглядывая дичь. Пепельноволосый и рыжий всё время о чём-то увлечённо болтали, практически не умолкая.       — Великое Звёздное племя! — резко начал Коготь. Янтарные глаза исполина смотрели с неким презрением. — Вы умеете молчать или нет? — возмутился он, остановившись и глядя на обоих оруженосцев в упор.       — Прости, Коготь, — виновато начал Клубок, но не чувствовал никакой вины за то, что любил поболтать, особенно с Огоньком.       — Брось ты, — весело фыркнул Буран. — Они же ещё так молоды! Уверен, ты в их возрасте болтал не хуже! — мягко улыбнулся он им. — Выше нос, малышня! — хохотнул беловолосый, почесав затылок. — Совсем скоро, не успеешь и глазом моргнуть, они станут замечательными воителями, и им будет не до разговоров до вечера.       Коготь на это лишь громко хмыкнул, ускорив шаг.

***

      В лагере было тихо и, казалось, даже дыхание других котов можно было услышать собственными ушами, ровно до того момента, как на поляну не ворвался чёрный парнишка. Горелый был очень напуган, хвост его метался из стороны в сторону, глаза были распахнуты, а уши прижаты к голове. Он с тревогой рассматривал глядевших на него воителей. Недавно полученные раны довольно нехило так болели.       — Горелый! Что случилось? — Патруль, состоящий из Горелого, Ярохвоста и ещё нескольких воителей был отправлен ещё с утра, а теперь один из патрульных вернулся весь в ранах.       — Ярохвост… Он… — Горелый набрал больше воздуха, тут же тревожно мяукая, — он погиб. — Горелый стоит, шатаясь из стороны в сторону, как осиновый лист, поджав под себя раненую ногу. Пестролистая стрелой метнулась к коту, пока поляна неверяще молчала всего пару мгновений, после чего раздался тревожный вой. Каждый воитель мог подтвердить, что Ярохвост был просто замечательным воителем, никто не мог и сомневаться в этом. Кто мог его убить? Или что же с ним случилось такого? Огонёк протиснулся между какой-то парочкой котов прямо к своему новоиспечённому племенному другу.       — Во время разведки… Мы встретили патруль Речного племени, который возглавлял Жёлудь, — Горелый остановился, чуть ли не шипя от ярости и боли. — Ярохвост велел Речным воителям уйти, но Жёлудь храбро ответил, что им не страшны наши угрозы. Они… Они напали на нас, — тяжело проговорил Горелый, и Пестролистая остановила его.       — Горелому нужно отдохнуть, — ответила та, уводя его прямо в свою палатку. Никто не смел возразить, они все были повергнуты в шок. Клубок схватил Огонька за руку и потащил прямо в палатку целителя. Пестролистая пыталась остановить кровь, шедшую из раны на ноге.       Коготь появляется в лагере практически незаметно, протащив сюда тело Ярохвоста. Пестролистая, быстро закончив с Горелым, отошла на пару шагов, глядя на его тело. Таких моментов, где по ошибке другого племенного человека умирал другой человек было мало, что хорошо. Пёстрая целительница знала, как их группировка умеет отлично лгать властям, если они подозревают во всём именно их. Но подтвердить этого никто не смел, и те люди считались именно пропавшими.       Некоторые коты приблизились к телу, которое лежало прямо посередине их лагеря, ложась и скорбя. Они в последний раз рассказывали что-то ему, чего не понимал сам Огонёк.       — Эй, Клубок, а почему они рассказывают мёртвому Ярохвосту какие-то истории, говорят разные слова?       — У нас принято считать, что пока их дух уходит в Звёздное племя, он всё слышит, принимает наши напутствия и будет оберегать свою семью, близких и своё племя там…       Огонёк замолк, принимая это как должное. У них были свои обычаи, и переменять их из-за собственной брезгливости и собственного хочу он не смел. Тем более, он оруженосец! Огонёк привыкнет к этому, не сейчас, потом…       Горелый выбрался из палатки целителя, всё так же поджимая под себя раненую ногу и стараясь как можно меньше её тревожить.       — Они напали на нас, — с слышной горечью в голосе продолжил он, — и тогда… — Горелый мельком глянул на Когтя, который резко продолжил за него, перебивая оруженосца:       — Ярохвост и Жёлудь дрались, и тут совершился обвал. Ярохвоста засыпало, так как он был ближе, а Жёлудь отскочил от нашего глашатая, даже не попытавшись ему помочь, — в его голосе была слышна ярость и гнев на… Жёлудя? На кого? Огонёк самостоятельно задал себе этот вопрос, он не слышал в голосе Когтя ни капельки боли и грусти, либо же тот так умело её скрывал?       Огонёк огляделся по сторонам, юркнув к глядящему на Когтя со страхом Горелому, который уходил в палатку. Ему хотелось услышать версию именно Горелого, а не бывалого воителя.       — После того, как битва закончилась, Коготь начал битву с Ярохвостом и толкнул его прямо в обвал. Коготь пытался его задушить, дабы не оставить следов клинком или луком, так как считал, что для воителя это слишком низко, и Жёлудь бы так никогда не поступил. Я до сих пор, как сейчас, помню, как он душил его, полные боли и страха глаза Ярохвоста, которого я не смог спасти. Я оцепенел, как увидел. А ещё, стоило Когтю увидеть то, что я был рядом с ними всё время, он толкнул Ярохвоста под обвал, хотя тот мог спастись… Он подошёл ко мне и взял обещание, что я никому не скажу, — Горелый прикрыл руками заплаканное лицо, в глазах его до сих пор читался испуг. Хвост ходил ходуном, а уши были прижаты к голове.       Резко появляется Пестролистая, а за ней щебечущий о чём-то Коготь.       — С моим учеником всё будет в порядке? Я не хотел, чтобы то время, которое ушло на его обучение, ушло зря, — пророкотал исполин. Огонёк сам не понял, когда перестал бояться этого голоса, который так и говорил собою: «Давай, попробуй. Противостоять ты мне не сможешь, ведь ты слабак». Но Огонёк его уже не боялся, от слова совсем. Боязнь ушла далеко на второй план, сейчас он лишь хотел рассекретить этого лжеца и убийцу в одном лице.