Скоропостижная жизнь

Дима медленно открыл свои глаза. На удивление он не чувствовал сонливости и желания провалиться снова в сон. Побрацкий, с горем пополам, нашел свой телефон. На экране блокировки сияли белые цифры часов. 07:58 «Так, я уснул примерно в 6. Почему я замечательно себя чувствую, если я поспал всего 2 часа? А, неважно» Дима встал с кровати и поплёлся на кухню. Там его уже ждала Оля. — Ой, доброе утро! Что так рано встал? — Оля начала тараторить. Дима заметил, что она готовила блинчики. — Проснулся от такого вкусного запаха. Ставить чайник? — Дима слегка улыбнулся. — Конечно! Через 10 минут, они сидели и распивали чай с чабрецом. На самом деле в этом чае было куча всякой листвы. Оля любила заваривать этот чай. У неё он вызывал очень хорошие воспоминания о детстве. Тогда, когда не было, каких-либо забот и когда рядом был Олежа… Терпкий запах наполнял квартиру. — Чёрт возьми, за такой чай можно душу продать. Как ты его завариваешь? — прекрасную, чуть меланхоличную атмосферу нарушил хриплый голос Димы. Сказав слово «душу», Побрацкий невольно улыбнулся. — Если честно, то я не знаю. Сколько раз я пыталась научить друзей его заваривать, получается какая-то странная жижа. Буэ! Не знаю, может просто я его завариваю с некими чувством ностальгии. Хах, знаешь, мы с Олежей любили его в детстве. После долгой прогулки, прибежать домой и заварить, что под руку попадётся. И как-то раз мы намешали это, — Оля подняла кружку. — Тогда началась наша небольшая традиция: сидеть по вечерам в нашей комнате, укутаться в плед, пить чай и разглядывать звёзды, — Оля выглядела очень счастливой. На некоторое время она вовсе забыла о том, что Олег мёртв. Но она вспомнила, и от этого стало невыносимо больно. — Знаешь, я думала, что уже не скучаю по нему, но вчерашняя ситуация снова выбила меня из колеи. Это ужасно… Он никогда не обнимет меня, не пожелает удачи на контрольной, не поможет с домашней работой. Его бездыханное тело, уже больше года разлагается в деревянном гробу. От одной подобной мысли на языке появляется горечь, а изнутри начинают резать ножи. Время нихуя не лечит. Да, в первый день ты просто сидишь и плачешь. Нет, ты даже не плачешь, а твои слёзы просто бегут из твоих глазниц. Дальше, уже легче. Все когда-то переживают это дерьмо. Все люди умирают. Но пока это не затрагивает тебя, это кажется таким далёким явлением, что оно не за что не коснётся тебя. Больно. Невыносимо больно вспоминать, как он рассказывал о своих мечтах и понимать, что они никогда не сбудутся, слушать песни, которые он так любил, и на очередном аккорде, понять, что ты трясешься как не знаю кто. Просто вспоминая его, внутри образуется вакуум. Знаешь, часто я виню себя за то, что не помогала, не была рядом в трудный момент, — Оля пустила слезу. Дима не знал, что делать. Говорить банальные фразы было тупо. Перед ним сидит человек, испытывающий искреннюю грусть. Это не та печаль малолетки под грустные песни. Нет. Это была вовсе другая боль. Душевая боль, которую вполне можно почувствовать физически. — Слушай, что было, то было. Я не могу тебе сказать, что понимаю тебя. Просто, в жизни много боли. Люди приходят, люди уходят и этого не избежать. Всё меняется. Но ведь, у тебя есть столько друзей. Нужно помнить прошлое, но не теряться в переулках своих ошибок, совершенных когда-то давно. Мы все не идеальны, что тут уж поделаешь. Везде надо искать хорошие стороны. Так что быстро подняла нос и улыбнись, жизни назло, — Дима вытер слезы Оли. — Ты блять ебаный маг! Вроде с виду такой беззаботный раздолбай, а когда нужно можешь лучше всех помочь. Спа…- Оля не успела договорить. — ЭТО Я-ТО БЕЗДУШНЫЙ РАЗДОЛБАЙ? ТЫ МОИ ОЦЕНКИ ВИДЕЛА? Я ДЛЯ ЧЕГО ТАК СТАРАЮСЬ ТО? А? — Дима решил разрядить обстановку. Он резко встал и очень карикатурно начал кривляться. — ОЙ ДА НУ! Я НА 100 ПРОЦЕНТОВ УВЕРЕНА, ЧТО ТЫ ПРОСТО НАУЧИЛСЯ НОРМАЛЬНО ШПОРЫ ДЕЛАТЬ! — Оля начала подражать Диме и тоже встала. — ЗНАЕШЬ, У МЕНЯ ЕСТЬ ЖЕЛЕЗНЫЙ АРГУМЕНТ, ЧТО ЭТО НЕ ТАК? — НУ И КАКОЙ ЖЕ? Дима сделал один шаг и сократил расстояние между собой и Олей. Резко его лицо потеряло, какие-либо нотки веселья. Он стал полностью серьёзен. В дрожь бросало, видя такую быструю смену настроения. — А ВОТ КАКОЙ! — резвость вернулась студенту и начал безжалостно щекотать девушку. — ХАЗААХХА, ЭТО ПОДЛО! — Оля ожидала всего: серьёзного монолога, душевного разговора или просто перечисление глупых фактов. Но её ожидала неожиданная атака. Оля еле вырвалась из рук Димы и побежала в коридор. Там на глаза ей попался пульверизатор для цветов. В нём было совсем немного воды. Она без раздумий взяла его, и добежала до конца коридора. Тут из кухни показался Дима. — СТОЙ, ГДЕ СТОИШЬ! ЕСЛИ ТЫ СДЕЛАЕШЬ ХОТЬ ОДИН ШАГ, Я СТРЕЛЬНУ! — ТЫ НЕ ПОСМЕЕШЬ! — ХОЧЕШЬ ПРОВЕРИТЬ? — ХОЧУ! — Дима ринулся к Оле. Девушка начала стрелять небольшими капельками воды в Побрацкого. Дима чуть-чуть поёжился от небольшой прохлады, но продолжал стремительно приближаться к Оле. В итоге, он насквозь промок, пока добирался до девушки. Он снова начал щекотать Олю, но уже они оба смеялись. Тут Дима поскользнулся и начал падать. Чтобы не было так обидно, с собой в падение он затащил и Олю. И вот они уже валялись на мокром полу и звонко смеялись. «Дети. Самые настоящие дети» Олежа проснулся от непонятных криков смешанных со смехом. Он вылетел из зала и наблюдал такую картину: Дима уверенными шагами надвигается на Олю, пока сестра стреляет остатками воды. Олег опёрся о дверной косяк. На его лице появилась мягкая улыбка. Он был похож на старичка, который наблюдал за молодежью и вспоминал лучшие годы своей жизни. Было немного тоскливо смотреть на эту картину и понимать, что Олег может, никогда так не повеселится. А может и сможет… Кто знает? *** Время близилось к 16:30. Оля пригласила всех кого только знала. На кухонном столе стояли многочисленные бутылки спиртного, а в квартиру начали приходить разные люди. Оля встречала гостей, а Дима пытался настроить колонки. Олег сидел на балконе и размышлял о чём-то. Этим чём-то были мысли, куда ему пойти. Он вспомнил одно прекрасное место, где можно переждать эту суматоху. Но была одна проблема: Олег не мог долететь до этого места. Следовательно, ему нужно попросить Диму отнести туда конспект. Если честно, Олегу было стыдно за своё поведение. Он не хотел даже на глаза попадаться, а уж просить о чем-то уж тем более. Дух решил переждать пока что на балконе, пока кто-нибудь не нарушит его покой. Не прошло и минуты с принятия данного решения, как на балкон ворвались пьяные студенты. Да уж, народ набегал как мухи на труп. Видимо не получится отложить момент просьбы. Дух вылетел с балкона и увидел огромное количество студентов. Среди этого сборища он пытался выцепить взглядом Побрацкого. И вот он, наконец, нашел его. На удивление он стоял в углу и пил обычную газировку. Обычно Дима самый первый нажирался до потери сознания, а сейчас он спокойно попивает Пепси и наблюдает за всей шумихой, что происходит вокруг. — Дим, можешь отнести конспект в одно место? Пожалуйста, — Олег подлетел к Диме и заговорил. Его голос был очень робким и неуверенным. — Да, сейчас только Оле скажу, — сказал Побрацкий с некой радостью. Он быстро пришел на кухню, где нашел подвыпившую Олю. — Оль, у меня чот голова кружится, я пойду, прогуляюсь. -Да КоНечно, тОлЬко ДолгО нЕ зАдеРживАйСя, — голос Оли скакал с обычного тембра до самого высокого. Побрацкий быстро оделся и взял чехол для гитары. Он и дух вышли на лестничную клетку. — Ну, веди меня, — с улыбкой сказал Дима. Олег очень удивлялся поведению Побрацкого. Он вел себя так, как будто ничего не произошло. Олег, молча, полетел вверх, а Дима следовал за ним. И вот они добрались до пятого этажа. На последнем этаже был люк на крышу. — Кажется, я понял, — сказал, уже открывая люк Дима. Забравшись, они попали на крышу. — Спасибо огромное, оставь конспект, где-нибудь тут. И постарайся не забыть его забрать, — Олег был рад снова оказаться в этом месте. При жизни он часто сбегал сюда от проблем, семьи, учёбы. От всего. Дима открыл чехол, достал из кармана конспект и подошёл ближе к краю крыши. Он положил конспект и сел рядом. — Знаешь, я лучше останусь. — Ч… чего? — Ну, это куда лучше, чем смотреть на людей, которых ты недолюбливаешь. Сам посуди: Оля пригласила всех кого только знала. Женьку, который мне уже 5 месяцев должен косарь, Виталика, который пиздит у меня продукты. Иру, которая немного того… с кукухой у неё проблемы. И даже Антона, который просто БЛЯТЬ АНТОН, — последние имя, Дима произнёс со скрежетом зубами. — Стоп, там был Антон? — Да, соизволил явиться. Только блять не говори, что тебя нести обратно к твоему любимому Антону… — Ахах, нет, что ты. Небольшая пауза, но для обоих она была длинною в вечность. — Прости. Прости, что я такой навязчивый. Просто мне очень трудно видеть как тебе больно. Я, правда, хочу как лучше, а всё идёт через жопу… Я хочу помочь, но делаю всё только хуже. Мне очень жаль, — первым прервать тишину решился Дима. Его голос дрожал. Он дрожал. — Нет, нет, нет, это ты меня извини. Прости, что я вёл себя как эгоистичная сволочь. Я думаю только о себе, но ведь рядом есть люди, которым тоже нужна помощь, — Олег был растерян. Они оба винили себя в произошедшей ситуации и боялись обсудить всё. Они посмотрели друг на друга и звонко рассмеялись. Такая глупость. Дима раскрыл руки, приглашая Олежу в объятия. Дух быстро обхватил грудь Димы и зажал его настолько сильно, насколько мог. Остаток прошлого и начало этого дня ему чертовски напомнили год полной изоляции. Олег боялся снова потерять всё, что сейчас имел. Он не хотел, чтобы Дима много его не замечал. Наверное… — Знаешь, в скором времени я собираюсь тебе рассказать обо всём. Просто сейчас я не готов. Понимаешь? — Понимаю, используй столько времени, сколько потребуется. — Спасибо, ты лучший, — сказал Олежа и с силой выполз из объятий Побрацкого. — ОЙ, да ладно! А как же Антон? — Ну не начанааай! — долго растянул Олег. Они начали обсуждать всё, что можно: об утренней и безжалостной борьбе Оли и Димы, о противной для Олежи вечеринке и о том, как изменилась Оля, и… Вообще долго можно перечислять. — Не помню, кто мне это сказал, но эта фраза мне безумно нравится: «Музыка открывает самые потаённые эмоции. Стоит только сказать пару слов, как вспомнишь какую-нибудь песню. И вот ты уже поёшь как будто в последний раз», — Олег немного пододвинул чехол в сторону Димы. — После этого я и понял, что эти слова являются чистейшей правдой. С того момента мне было легче спеть, чем устраивать длинные монологи… ТАК! Может что-нибудь споём? — голос Олега звучал очень звонко. — Я не против, только вот что? — на лице Побрацкого засияла улыбка. Он начал доставать гитару. — Таак, давай каждый придумает какую песню спеть, а потом поочередно будем исполнять их. Давай дуэтом? Только играть будешь ты, потому что я не очень хочу проходить пальцами через струны, — Олежа просто сиял от счастья. — Ты просто гений, знаешь, можно начну со своей песни, а? — Конечно. Пальцы одной руки Побрацкого начали ловко скользить по грифу. Другая рука отбивала бой. Олежа сразу узнал мелодию.

«Над пропастью в HD сидим одни Нас с нетерпением ждут новые вожди Мой кулак превращается в ладонь Надежды и мечты сброшены в огонь»

Хриплый голос Побрацкого рассекал недолгую тишину. Такой мягкий и простой голос пробивал до дрожи.

«Меняются драмы на мелодрамы Меняются фейсбуки на инстаграмы Плакать и смеяться, молчать и удивляться Почему героев принято бояться»

Последняя фраза прозвучала с некой горечью. Да, сейчас этот герой в «отставке» на неопределённый срок, но кто знает? Когда он вернётся? Завтра? Или никогда? Сейчас это почти не беспокоило Диму. Его приоритет Олег и его счастье. Ни больше, ни меньше.

«Глаза закрыты, язык прикусан Это азбука плохого вкуса Всё так прекрасно, ни минусов, ни плюсов Это азбука плохого вкуса Я знаю только худшее в тебе Книжки Дугина и листовки РНЕ»

Дима чуть прищурив глаза посмотрел на духа. Тот издал небольшой смешок.

«Я расскажу друзьям потом о том Какие фильмы ты смотришь перед сном»

Олег запел звонким и резким голосом. Этот голос был полной противоположностью голоса Димы. Он слабо толкнул локтем Диму. Побрацкий в свою же очередь, сделал наигранное возмущение.

«Смешные картинки нам больше не смешны Оскорблённым чувствам не найдёшь цены Спаси тебя Иисус,»

Дима снова начал петь.

«спаси тебя Аллах»

Олег перебил Диму. Пропевая эту строчку он пытался вспомнить, как молятся мусульмане. Как-то при жизни он прочитал книгу про мировые религии, и она была довольно интересная.

«От центра «Э» и перегибов на местах Глаза закрыты, язык прикусан Это азбука плохого вкуса Всё так прекрасно, ни минусов, ни плюсов Это азбука плохого вкуса»

Они запели вместе. Их столь непохожие голоса, сплетались в невероятный дуэт. Низкий и хриплый голос Димы дополнял высокий и звонкий голос Олега.

«Мы, кажется, друг другу не нужны Надоело спать, я хочу войны Моих шумящих, несогласных друзей Не осталось! Уходите поскорей! Музеи и парки, техно и бары Стартапы, блэк ангус, телеграм-каналы Тональность «слышь-мажор» в темпе уличного вальса Если ты тупой — тебе нечего бояться»

Дима запел один. В голосе промелькнули нотки печали и злости. Начал петь он с грустью, но последняя фраза прозвучала с слишком не понятной интонацией. Пропевая он поднял взгляд в небо. Он явно думал о себе на тот момент, но при этом выглядел так словно готов на всё.

«Глаза закрыты, язык прикусан Это азбука плохого вкуса Всё так прекрасно, ни минусов, ни плюсов Это азбука плохого вкуса»

Они закончили петь песню вместе. Олежа подлетел к Диме сзади и обнял его. — Знаешь, что иронично? — сказал Олег. —Что же? — Я тоже хотел её спеть, — Побрацкий расплылся в улыбке, как и Олег. Они продолжали наблюдать за садящимся солнцем. Небо стало темнеть, а на улицах начали загораться огни. По дорогам мчались машины, создавая неприятный шум. Гуляли люди: подростки, дети, пары, семьи. Почти все куда-то спешили, лишь маленькое количество людей наслаждались прелестью жизни. Холодный ветерок треплет волосы ребят. Снег отражает последние лучик солнца и свет от фар машин. Красиво. Невыносимо красиво. — Становится холодно, заболеешь. Пойдём, — Олег мягко сказал и потянул Диму вверх. Побрацкий быстро собрал собрал вещи и они вместе пошли в подъезд. *** В квартире творился хаос. В ней находилось только два трезвых существа: Дима и Олег. Все остальные либо уже пьяные в стельку, либо были на верном пути к этому состоянию. — Подожди меня здесь, я сейчас, — Дима разулся, но куртку снимать не стал. Он начал протискиваться через небольшие группы студентов. Он пытался выцепить одну лишь персону. «И где её блять искать?» Как только эта мысль пронеслась в голове Димы, он заметил голову Оли. Он быстро пробрался к ней. Она болтала с тем, с кем Побрацкий точно бы не хотел увидится. — ОооОй диим… Я тааак раДа… ик… тЫ вообще Где пРопаДаЛ? зНаааЕшь, тООоооШа тааКооой сМеШноооЙ, — Оля еле держалась на ногах. Она иногда невольно растягивала буквы, чем ещё больше раздражала Диму. — Да, да, похуй. Я уезжаю, — совсем сухо сказал Побрацкий. — ЧЕГооо? тУт же вСё тОлЬкОо нааачинаеТсЯЯ! — Плевать. Пока. Дима взял сумку, которая стояла в углу спальни. Он уже направился к выходу, но его схватили за куртку. — Выслушай даму, — раздался спокойный голос Антона. Он говорил чуть в нос из-за алкоголя. — Отпусти немедленно. — Не отпущу, пока вы не поговорите. — Повторяю: убери свои поганые руки, иначе твои сальные патлы будут валяться в блевоте какого-то студента. Дима чуть развернулся к Антону. Его фраза звучала довольно жутко. Антон решил всё-таки отпустить Побрацкого. Драка не нужна ни Диме, ни Антону. Дима подошел к выходу. Обулся и быстро вышел из квартиры. Дух проследовал за ним. — Давай быстрее, а то последний автобус упустим, — Дима мягко улыбнулся. Голос был тихим и бархатным. Через час они уже были в своей общаге.