Ярмарка на облаках

На земле лежал мужчина. Вычурная одежда выдавала в нем мага. Шел дождь. Капли воды стекали с его изуродованного лица, смешиваясь с кровью. Холодная грязь студила тело: он то и дело срывался на кашель. Лицо его всякий раз искажала гримаса невыносимой боли. Взгляд — пустой, бессмысленный, дикий — был устремлен в никуда. — Что же с тобой произошло? — бормотала целительница, склонившись над страдальцем. Его кости были страшно изломаны: белели осколками из открытых ран. Каждый вдох давался несчастному с боем. Целительница была в замешательстве: никак нельзя было оставлять этого человека лежать в грязной холодной воде под хлещущим ливнем. Но как она одна могла бы перенести его куда-либо в таком состоянии и не при этом навредить ему? Бедолаге повезло, что ей удалось позвать на помощь рыбака из соседней деревни — тот как раз возвращался домой из-за непогоды. Вместе им удалось соорудить подобие носилок и донести незнакомца до храма. — Какой кошмар, — говорил рыбак. Маг к этому времени уже потерял сознание, и тело его было безвольным и мягким, как тряпичная кукла, — на нем живого места нет! Это… его так отметелили? — Нет, не похоже, — неуверенно пробормотала целительница, — похоже на то, что он упал с большой высоты. Рыбак огляделся и хмыкнул с явным сомнением в голосе. Целительница понимала, что это звучит совершенно неубедительно: поблизости не было ни башен, ни гор, ни даже высоких деревьев, но характер травм говорил сам за себя. *** Спасти мага оказалось непросто. Ошибка многих начинающих целителей — полагаться только на магию и ее способность сращивать ткани. Опытные жрецы храма знают, что такое бездумное лечение может привести к опасным последствиям. Из тела несчастного извлекли осколки костей. Один обломок крепко засел в легких, острое костяное крошево было во внутренностях. Кроме всего этого, разрывы внутренних органов, повреждения черепа и позвоночника... Одним словом, маг был плох. Но что хуже всего, кроме его физического состояния вызывало опасение состояние душевное. Он пребывал в беспамятстве. Даже когда его жизнь уже не была под угрозой, он никак не приходил в сознание. Часто метался, как в бреду, что-то бормотал, пытался ухватить нечто. Пару раз целительница пыталась расслышать, что он говорит, но смогла разобрать лишь одно-единственное слово: «Кукла». *** Тлен и гниль. Кругами расходится темная холодная вода. За спиной простирается пропасть. Он уже столько раз видел подобные сны и заранее содрогается. Он вновь увидит ее, и ему вновь будет очень больно. — Пожалуйста, дай мне куклу, братик, — слезно просит она. Хватает его за руки, заглядывает ему в лицо. Ее глаза — васильки в поле, голубизна в небе — ее глаза, черные пропасти, червивые ходы. Шелк ее кожи давно истлел. Он протягивает ей человечка, связанного из соломы. Она качает головой. Неодобрительно, разочарованно. Это не то, что она хочет. Он прекрасно это знает. Он пытался обмануть ее, и ему становится стыдно. Так она точно не обретет покой. Она мечтательно смотрит в небо. Облака собираются над ними в кольцо. — Эта ярмарка прекрасна, верно? Ты счастлив, что видел его? — Да. Ярмарка на облаках — это в самом деле так нереально, волшебно. Очень красиво. Я думаю, тебе там понравилось бы. Он садится на камень. Сестра забирается ему на колени. Его ноги все еще в воде, и холод струится по ним. Сверху плывут облака. Ее не видно, но где-то там вверху небесная ярмарка. На глазах сестры собираются слезы. Он стирает их, и они остаются на его ладони багровыми разводами. Она всегда хотела побывать там, но так и не смогла. Несправедливо. Он бы хотел, чтобы она увидела эти яркие шатры своими глазами. — Почему ты не принес мне оттуда хотя бы куклу? — вновь повторяет она. Она не успокоится, пока не получит ее. Он это знал, но не принес ее. Это терзает его сердце. Ему кажется, что в груди его застряло холодное лезвие. Оно проходит через грудь и упирается в глотку: его ледяная рукоять не дает ему сглотнуть. Это чувство вины. — Я бы построил для тебя целый замок. Прекрасный дворец. Прямо там, в облаках. И ты бы каждое утро видела эти шатры. Он чувствует обжигающий взгляд. — Ты меня обманываешь, — строго говорит она. Он хочет обнять сестру, но та распадается в его руках. Плоть рассыпается роем насекомых. Кости осыпаются и тонут в воде. Только ее бьющееся сердце остается лежать на его коленях и истекать кровью. Кровь расходится пятном по воде. Он в ее крови. Запах крови забивает его ноздри и заполняет все вокруг. Он слышит злой смех. Он оборачивается. На краю бездны сидит неизвестный в рогатом шлеме. Он облачен в доспехи цвета вечернего неба, и его красные глаза, кажется, прожигают, заглядывают в самые потаенные уголки души. От них нельзя скрыться. От него исходит власть. И как бы маг ни был зол он на него, за его злой, издевательский смех, когда тот говорит: «Иди ко мне», — он не может противиться. Кольцо облаков в небе сгущается и темнеет. *** Наконец маг пришел в себя и с изумлением оглядел храм. — Где я? — растерянно вымолвил он. Посмотрел на свои срощенные магией руки. — Наконец-то ты очнулся, — обрадовалась целительница, — ты в храме. — Сколько я должен? — мрачно спросил он тут же. — У меня совсем мало денег. — Да это неважно, главное, ты жив, — сказала она. Целительница, с таким упорством пытавшая выходить несчастного незнакомца, даже и не думала о том, чтобы требовать с него деньги. — Благодарю, — ответил он, но очень сухо. И совершенно не выглядел при этом благодарным. Целительница списала это на плохое самочувствие. Хотя маг не был стар, в глазах его она увидела вековую усталость древнего, изжившего себя существа. Он некоторое время смотрел в пустоту, а затем неожиданно рассмеялся. Он смеялся долго, и его взгляд неожиданно наполнился жизнью и решимостью. — Спасибо. Я жив — это же чудо. — Да, — согласилась целительница и добавила про себя: «Еще какое!» Перед глазами ее все стоял тот изувеченный кровавый кусок плоти с изломанными костями. — Новая жизнь, новый шанс, — сказал он, улыбаясь. Она потом пыталась его разговорить, но маг увиливал от беседы. При вопросе о кукле он посмотрел на нее непонимающе и признался, что ничего не помнит. «Что-то было в лихорадочно бреду», — пожал плечами. На вопрос же, как он оказался в такой ситуации, он сначала отмахнулся, а потом ответил: — Захотел сократить себе время путешествия, левитируя по небу. Это было глупо, никому не советую, — и вновь рассмеялся, как будто все его страшные травмы были досадным пустячком. Это начало злить целительницу. — Ты легкомысленно относишься к своей жизни, — строго сказала она. — Все там будем, — вздохнул он, — но вы правы, больше не буду. — Пообещай мне не рисковать жизнью по пустякам, — попросила она. — Да я уж понял. Никаких ненужных рисков, обещаю. Целительница осталась довольна и даже отказалась от денег, тех немногих, что были у мага и которые он хотел отдать ей за помощь. — Делай добро людям и не рискуй жизнью по пустякам! — напомнила она. Маг опять пообещал, но было в том, как он говорил, и в его взгляде что-то, что ее насторожило. Что-то было не так. Как будто она упустила что-то важное, подобное назревающему гнойнику. *** Облака похожи на снег. Белые, мягкие, проминаются под ногами, только не скрипят и совсем не холодные. Яркие шатры были видны издалека и манили к себе. Он уже хорошо помнил все испытания, от испытаний ума до испытаний выносливости (в этот раз он подналег на физические тренировки, и под рукавами у него перекатывались упругие мышцы). Он должен, обязан был пройти эти испытания с первого раза! И он это сделает! Ведь если жизнь ему дала второй шанс, это точно знак. *** И снова — провал. Кровь соленым потоком заливает рот, теплой липкой влагой стекает по коже. Все тело погружено в боль. Темнота и чувство вины застилают глаза. Шумом в ушах он слышит плач той, которой больше не на кого надеяться, которая никогда не обретет покоя. А за плачем — смех. Смех, тот самый смех снова заполняет его сознание. Насмешник знает его лучше, чем кто бы то ни было, поэтому и смеется. Смеяться над проигравшим — это нормально. Тем более он не отвернулся от него. Когда он предлагает ему все, что он хочет, в обмен на верную службу, маг соглашается без всяких сомнений. Он не заслужил вечного сна, и у него есть цель.