CHEER UP!!

- Суга-чан, нет ничего плохого в том, чтобы влюбиться, - произнес Тоору. Сугавара разлегся на кровати Иваизуми и Ойкавы. Немного непривычно лежать звездой, учитывая, что его кровать в комнате в два раза меньше. Суга не завидовал, но очень бы хотел иметь с кем-то общую кровать, да даже элементарный быт, когда тебе нужно приготовить завтрак на ещё одного. Заботиться о друзьях, конечно, здорово, но забота о любимом человеке – совсем иное. Он готовил завтрак для Кенмы и Акааши два раза в неделю, те поступали так же, и это было намного удобнее, чем втроем толпиться за кухонным гарнитуром. Акааши предложил эту идею с первого дня, как они стали жить вместе, и это было гениально, к тому же, им всем нравилось начинать день за общим приемом пищи. - Ты сегодня же говорил, что не хочешь, чтобы моё сердце было разбито, - просипел Коуши, вздыхая. Он закрыл лицо руками, пытаясь разобраться с мыслями. Как ему вообще может нравиться парень, который сказал так много плохого о чирлидинге… Но ведь позже он извинился. - И я всё ещё этого не хочу, - Ойкава лег рядом, подпирая голову рукой. Он внимательно смотрел на Коуши, его правильные черты лица, обрамленные волосами. Суга был ангелом как внешне, так и по характеру, хоть порой и включал свой странный режим защиты кулаками. – Ты мог заполучить любого на потоке, но почему он? - Не говори такого, - парень сердито буркнул. Суга не видел в себе ничего особенного, но порой всё же получал признания, на которые ему приходилось отказываться. Он искренне благодарил за проявленную к нему симпатию, но ещё ни разу даже не становился другом человеку, который решался на каминг-аут перед ним. – И я не имею ни малейшего понятия, почему он. - Потому что у него классные бицепсы, - отвечает за него Тоору и смеется, подколов друга, а тот неумолимо тычет ему пальцем в бок, наказывая за шутку. – Суга-чан!! - И вовсе не из-за этого! – Коуши садится. – В любом случае, ему навряд ли понравится парень, который на него наехал еще в первый день его учебы. - Да уж, такое впечатление даже дверцей шкафчика не сгладишь. - Если ты хотел пошутить, то у тебя не получилось. Нужно было думать рационально – как минимум перестать думать о Дайчи. Это ведь не одержимость, а просто легкая влюбленность, которая скоро пройдет. Исчезнет, словно бы её и не было. Чем раньше откажешься, тем меньше сердце будет болеть. В комнату зашел Иваизуми. Сумка грохнула на пол, и оба парня подняли на него взгляд, отвлекшись. Ива, как и всегда, выглядел так, будто его совсем ничего не беспокоит. Лицо с резкими чертами, такое родное, колючие волосы – Ойкава не мог не вздыхать, просто потому что Хаджиме был слишком красив, чтобы прощать ему земное существование. - Ива-чан, прогуливаешь? – Тоору встречает его мягкой улыбкой и прозорливым взглядом, а Ива знает, что тот будет требовать от него объятий потом всю ночь. Хаджиме в шутку называет его энергетическим вампиром, в то время как сам не может без него спать. - Нет, я сдал тест и ушел первым, - отвечает Иваизуми, устало вздыхает. На его лице студенческие помятости, символизирующие отсутствие сна и покоя на протяжении не одной ночи. Он, кажется, привык не высыпаться, в то время как Ойкава выглядел просто чудесно каждый день на неделе. – Привет, Суга. Если Ойкава капает тебе на мозги, то искренне сочувствую. - Я не капаю на мозги! – тут же ноет Тоору, а Коуши вымученно улыбается. – Нам просто нужно было поговорить. - Поговорили? – интересуется Ива, но на самом деле ему все равно. Он рассчитывал прилечь на кровать, но, повинуясь желаниям Тоору защищать всех своих друзей и неизбежно притаскивать их в комнату, он лишь занимает пластиковый стул. - Почти, - Ойкава поворачивает голову к Суге, а тот лишь неловко вздыхает. – Да ладно тебе, Коу-чан. Мы все когда-то влюблялись, пускай даже в хмурых и слишком серьезных… - Я вообще-то здесь, - тут же откликается Хаджиме. - Я с любовью, Ива-чан, - Тоору посылает ему воздушный поцелуй, а футболист лишь раздраженно хмыкает. - Вы о Дайчи? – всё же интересуется Иваизуми. - Это настолько очевидно? – Сугавара глубоко вздохнул, подпирая подбородок рукой. Ойкава убийственно взглянул на Хаджиме – и тот легко все понял. - Нет, Тоору сказал лишнего, - соврал Ива, отводя взгляд. Всё же, неприятно говорить неправду. Он каждый день видит, как Коуши улыбается в столовой, болтая с Дайчи. Это не та беззаботная болтовня, которой он мог развлечь каждого, это были слова, которые он подбирал, вкладывая в них слишком много смысла – это можно было видеть по нахмуренным бровям и поджатой нижней губе. – Ты же знаешь, какой он. И Тоору больше всех обращает на это внимание. Они друзья, и он должен защищать. Одно несчастливое, треснутое сердце никому из них сейчас не нужно. Ложь во благо – и Ойкава верит в это понятие. - Эй, прекратите осуждать меня! - Он считает тебя милым, - ответил Иваизуми совершенно вдруг. Из его уст это звучало непривычно, даже Тоору непонимающе сомкнул и разомкнул губы. – Во всяком случае, он мне так сказал. - Правда? - Коуши ушам не верил. Он не сомневался в своей привлекательности, но, когда человек, который тебе нравится, говорит, что ты милый, - сердце ухает в пятки и молит о пощаде, стуча погромче, чтобы долетело до глупой, влюбленной головы. - Да, - Ива кивнул. – У него никого нет. - Откуда ты знаешь? – спрашивает Суга. В глазах появляются искорки, оживляющие его. Он подобен птенчику, который только-только учится летать, и Ойкава беспокоится, как бы его первый полет не закончился трагедией. - Он сам мне сказал, - Ива вздохнул. С Тоору было проще. Почему-то они никогда не сомневались в безграничной любви, которая однажды поглотила их с головой и так и не отпустила. Хаджиме никогда не думал, что рядом с самым назойливым в мире ребенком, который плакал каждый день, потому что он, Ива, разбивал колени в погонях за жуками, он будет счастлив. Тоору делал с ним страшные вещи – влюблял и влюблял в себя, неистово, привязав к себе и не отпуская. И Иваизуми никогда не думал о том, что может быть иначе. - Теперь у меня ещё больше сомнений, - Коуши вздохнул, но улыбнулся. - Просто продолжай быть собой, - Ойкава положил руки на его плечи, уверенно смотря парню в глаза. – Он ни за что не устоит перед твоим очарованием! В Коуши действительно было естественное очарование, но он не умел им пользоваться. Он был в меру неряшлив, но по-своему идеален, и это так странно смешивалось в отглаженной рубашке, но торчащих вверх прядей волос. Он был настоящим, и это привлекало даже самых черствых и холодных людей. - Как будто я умею быть кем-то другим, - Сугавара хохотнул, вымученно улыбаясь. – Ладно, я пойду. Спасибо вам. - Суга-чан, и не смей даже благодарить, - Тоору шутливо толкнул его плечом, провожая за дверь. Однако, когда Коуши ушел, Ойкава сник, и Ива не так уж сильно понимал, почему. - Иди сюда, - он призвал парня в свои объятия, и они вместе заняли кровать, в полусидя подпирая друг друга плечами. Тоору положил голову Иве на плечо, прикрыл глаза и взял его за руку. В контрасте со смуглой крепкой рукой его ладонь была словно птичка, пойманная в клетку. - Что у тебя на душе? Я не понимаю, - Хаджиме заговорил тише. Тоору прижался к нему чуть сильнее, затем медленно, словно бы веки тяжелые, открыл глаза. - Сегодня на философии преподаватель сказал, что каждый месяц луна новая. Что старый месяц Бог крошит на звезды, - он вздохнул. – Конечно, это вовсе не он придумал, это чья-то цитата. Но я вот думаю, может, первые люди совсем не видели звезд. И им было страшно по ночам… Может, кому-то так же страшно, потому что не хватает чуточки света? Ведь… Человеку ведь гораздо легче, если ему отвечают взаимностью, как если бы он шел на свет. Голос Тоору дрогнул, сорвался и рассыпался о темноту комнаты. За разговорами он не заметил, как стемнело, и в окно было видно лишь небольшой кусочек неба, затянутого густым серым облаком. - Ты удивительный, - Ива усмехнулся, поднимая ладонь Ойкавы и целуя костяшки. – Ты опять связываешь звезды и людей, Тоору. Ты настоящий гик. Ойкава шипит, вырывая руку. Дуется, обижается, когда Ива не воспринимает его мысли всерьез, но тот лишь фыркает и обнимает крепче, не разрешая ему сбежать. - Не забывай, что звезды уже, кажется, умерли, а мы всё ещё видим, как они светят. Если уж на то пошло, то… Твоего света более, чем достаточно, чтобы я всегда мог тебя найти. - Перестань говорить такие смущающие вещи, Ива-чан, - и Ойкава всё же поворачивается, обнимает Иву вокруг шеи и виснет на вытянутых руках. И секунды не проходит между обрывком фразы и нежным поцелуем в подбородок. - Как хочешь, - Хаджиме гладит по боку, и Тоору успокаивается. Нет ничего, что так легко может вернуть ему покой, кроме рук Иваизуми, его теплых губ, требующих поцелуев. – Ты слишком уж улыбаешься, мне повторить? Тоору качает головой, довольно вздыхая и рассматривая лицо Иваизуми в темноте. Он гладит по усталым плечам, затем забирается в волосы, и Хаджиме готов раствориться где-то под его руками, ощущая расслабляющие движения по коже головы. Он не хочет, чтобы это заканчивалось, и готов всю ночь пролежать у Тоору на коленях, повинуясь его рукам безоговорочно. - Так хорошо? – тихо спрашивает Ойкава, продолжая. Ива занимает его колени и обнимает вокруг руками, вытягивая ноги назад. Он повернул голову набок, прикрыл глаза, и Тоору чувствовал, как каждая мышца Ивы расслабляется, слышал, как он легче дышит. - Очень, - Хаджиме невероятно счастлив. И Тоору с ним тоже. Пускай месяц крошится на звезды – они-то знают, что это злая байка. Их общего света хватит на всю планету и до соседней галактики, и так считают они оба.