CHEER UP!!

Лагерь встретил новоприбывших белым фасадом трехэтажного здания п-образной формы. Оно стояло чуть поодаль от футбольного поля и выделялось на фоне деревьев. За ним расположилось несколько корпусов жилых помещений, рядом – несколько спортивных залов и крытый бассейн. В целом, спортсмены могли назвать это место райским уголочком, где было тихо, красиво и свежо. Позже новоприбывшие узнали, что недалеко от лагеря проложила свои воды спокойная речка, но было еще довольно прохладно, чтобы купаться. Чтобы добраться до нее, нужно было пройти через редкий лес, состоящий преимущественно из сосенок и лиственниц, а так же низких кустов брусники. Преисполненные впечатлениями, которые каждый получил от нового места, чирлидеры и футболисты неспеша разделились на две группки и отправились заселяться. Чирлидеры жили в небольшой комнате на первом этаже, в силу своей немногочисленности. Их заселение в комнату проходило спокойно: они помогали друг другу стелить матрасы, выбирали себе места, раскладывали вещи вдоль стен, чтобы никто не запнулся в проходе. Они постарались обустроиться так, чтобы каждому было удобно жить в общей комнате, несмотря на возможный гам и беспорядок, который обязательно будет. Между собой они договорились о том, что будут поддерживать чистоту и порядок, а так же проветривать комнату в определенное время, чтобы никто не простудился, но так же и не завопил от духоты. И если у чирлидеров в комнате царит идиллия, то в комнате футболистов черт ногу сломит – и даже две, настолько они не предавали значения тому, как все устроить. В целом, главный девиз их проживания заключался в одной простой истине: «Смотри под ноги, иначе ляжешь раньше, чем планировал.» Их первые тренировки заключалась в инструктаже и объяснении правил поведения на территории лагеря, которые были ясны, как небо над их головами – не устраивайте вечеринок, не деритесь, не сорите, а так же еще сотня правил, начинающихся с пресловутой частицы «НЕ», отчего Куроо с усмешкой пришлось спросить, что же можно делать в лагере. Тренер посмотрел на него с укором и ответил: - Тренироваться. Футболисты лишь усмехнулись, прокричали «Есть, сэр!» и начали пробежку. Тренировочный лагерь обязался улучшить их навыки, развить взаимодействие на площадке, вселить уверенность в том, что они наиболее сильная команда, достойная лучшего. Куроо, как капитан, произносил кричалку, которая больше подошла бы какой-нибудь команде, участвующих в соревнованиях по разработке нового вида синтеза химических веществ, но, по его мнению, являющейся основополагающей для их команды. Они были единым организмом. Каждая его клетка, двигающаяся в своем собственном ритме, взаимодействует с другой, создает связи и помогает в достижении общей цели. По одиночке они никто под микроскопом, вместе – единое тело, сражающимся за победу. И каждый, чувствуя свою важность в команде, бежал быстрее, чтобы стать выносливее. Так или иначе, но они все думали о том, что проигрыш – слишком уж досадное событие, и допустить его повторения они не могли. Чирлидеры же консультировались с экспертом о своей новой программе, узнавали, что им нужно тренировать для соревнований в конце тренировочной недели. Ойкава не брал на себя обязанность переговоров, они все присутствовали и обсуждали свою программу непосредственно со специалистом. Включившись в работу, они показали наработанные выступления, затем частично отрепетированные новые. Эксперт был недоволен неотработанными частями, а так же указал на недостатки построения, провалов в движениях или их излишествах. Получив объективную оценку, чирлидеры принялись к изменениям некоторых деталей, чем и занимались до самого вечера. Сугаварой и Яку был составлен новый план тренировок, учитывающий различный формат деятельности, включающий в себя утренние разминки и растяжки. Все остальные занялись редактированием программы. К окончанию работы на пробковой доске в комнате висел подробный план тренировок, одобренный экспертом. Тренера у них не было, эту должность порой исполнял куратор клуба, но он не мог им помочь в силу того, что в чирлидинге понимал лишь то, что это спорт, а так же устраивал им выезды на соревнования. Команда поддержки не жаловалась и всего добивалась сама. Несмотря на то, что весь день обе команды были заняты, вечером они встретились в столовке. Большинство было после душа, некоторые даже с влажными волосами, и все немного голодные после тяжелого дня. И оказалось, что они в лагере вовсе не одни. Дружно шагая, они прошли мимо, окруженные своими чирлидерами. Их девушки были высокие и крепкие, у каждой – длинный конский хвост от макушки и до середины спины. Ойкава хмыкнул. Настолько стереотипной команды противников он не видел уже очень и очень давно, и его удручало то, что именно они побеждали из года в год. - Шираторидзава, - Коуши решил пояснить замешкавшимся было футболистам. – Они хороши. Мы проиграли им в прошлом месяце на региональных соревнованиях. - Они хороши, но мы еще лучше, - Тоору недовольно вздохнул, отворачиваясь от команды противника. – И в этот раз они будут на последней строчке. Злостно хмыкнув, капитан чирлидеров гаденько улыбнулся, охватывая взглядом всю свою команду. Он собирался выжать из них все соки, заставить рыдать от усталости, но в итоге получить идеальное выступление, достойное оваций каждого. - И кто еще участвует в соревнованиях? – Яхаба подсел поближе, чувствуя, что команда девушек на них смотрит. Так часто происходило, когда их видели на соревнованиях. У них в команде не было ни одной девушки, и для чирлидинга это было довольно странно, но, когда Тоору звал в команду людей с потока, никто так и не обратил на них внимания, а те, кто собирался вступить, так и не пришли. - Джозенджи, - ответил Сугавара, припоминая название. – В основном выигрывают на прыжках, но на них же и теряют. Есть еще Нохэби, но о них я ничего не знаю. - В Нохэби есть одна противная личность, - вставил Куроо, хмурясь. – Дайшо Сугуру, капитан футбольной команды. Думаю, чирлидеры у них тоже… Такие. - И какие же? – Коуши усмехнулся, наблюдая за изменением лица Тетсуро. - Противные. Лучшего комментария от капитана никто и не ждал, и все расхохотались, сидя за общим столом. Кроме Ивы, который неопределенно наблюдал за командой противника, пытаясь понять, видел ли он их где-то раньше. На самом же деле он очень сильно хотел спать, потому что он не выспался, а позже практически без остановки гонял то вокруг поля, то по полю, то с мячом, то без, то за ним. - Ива-чан, ты в порядке? – Ойкава коснулся его колена, мягко оглаживая большим пальцем. Он видел его состояние и стремился позаботиться, чтобы кислая мина Хаджиме не пугала другую команду заранее. - Не трогай меня, Тоору, - рыкнул Иваизуми, сбрасывая его руку с колена. Он чуть не ударил парня по руке, раздражаясь от его действий. Он не любил, когда Ойкава строил это участливое лицо и пытался приласкать его, терпеть не мог, когда Тоору ласковым голосом спрашивал, как он, хотя и сам видел, что Ива не в лучшей форме. Обычно Ойкава поскулит и перестанет ныть, забудет, но сейчас в нем вдруг щелкнула обида, смешанная с грустью. Разве он виноват в том, что Ива устал, а он лишь хочет позаботиться? Одна за другой ядовитые мысли проскальзывали в голове Тоору, намекая, что, может, он и вправду достал Иваизуми. - Ладно, - только и сказал он. Немного тише обычного, но не сменивши позы и не шелохнувшись. Без дорогого и горячо любимого «Ива-чан» вместо всех возможных ласковых обращений. Словно бы в пустоту промолвил, опуская взгляд потухших глаз. Так мало нужно, чтобы задеть человека. Оттолкнуть грубостью, выказать плохое настроение. И Тоору знает, что по сценарию ему положено засмеяться и попросить его не ворчать, сказать, что он сейчас пойдет и выспится и все будет хорошо, но у него язык почему-то не ворочается, а такого, вообще-то, не бывает. Ком стоит в горле, но плакать не хочется. Тоору страшен, когда слишком много думает, и сейчас Ива слишком сосредоточен на том, что у него болит голова, чтобы заметить, что обидел его. Много ли Ойкаве надо? Лишь короткое «извини» да поцелуй в щеку. Его руки вокруг талии, неловкая улыбка. Ему нужно лишь, чтобы Хаджиме замечал его. В большинстве случаев Ива просит прощения за грубость, Ойкава – за то, что неумело хотел помочь. Они оба знают, что легче решить все недомолвки сразу, иначе они накопятся как снежный ком и взорвутся, больно царапая щеки осколками льда. Но гордость наступила на Тоору. Какой зверь наступил на Хаджиме – неизвестно. Спать они расходятся молча. Без пожеланий спокойной ночи, даже не смотрят друг на друга. Тоору надеется, что его самообладание не пострадает, хотя хочется спрятаться головой в подушки и задохнуться пылью, чтобы наконец не думать о Хаджиме. Его Ива-чан уже давно въелся в кожу, прирос и ни в какую не отлипнет, он будет баюкать его ночью и целовать в лоб с утра. Его Ива-чан ежится только снаружи, колется совсем немножко и на самом деле умеет и понежничать, и заставить трепетать. Без Иваизуми рядом сносит крышу. И без Ойкавы, к слову, тошно.