You deserve better.

Джозефина. После того, как Дастин привез меня домой, уснуть снова - так и не удалось, как бы сильно я об этом не мечтала. А может быть, просто боялась, но уж очень сильно не хочется признавать этот факт. Проворочавшись пару часов в постели, я совсем выбилась из сил и принялась мерить комнату короткими торопливыми шагами в поисках ответа на свою болезнь. Ладно, кошмары снятся многим. Допустим некоторым, даже снятся часто, но ведь не настолько часто, как мне. Если уж совсем удариться в воспоминания и полностью все проанализировать, то я осознаю, что дурные сны были непрошеными гостями у меня еще с детства. Как сейчас помню, как просыпавшись в холодном поту, бежала к маме под бок в надежде укрыться от всего, что меня тревожило. И это всегда помогало, потому что плохие сны оставляли меня в покое. Не знаю было ли дело в маминых песнях, которые она ласково пела мне на ухо или же, ей, было, просто достаточно находится рядом, но все это превосходно срабатывало. Потом естественно, через некоторое время мои кошмары снова возвращались, навещая меня где-то несколько раз в месяц. Все это начало происходить лет с пяти или шести. Это тот возраст, которому удалось хорошо отпечатать все в памяти. Но все было не так страшно, потому что рядом всегда была мама, которая в нужный момент поймет, утешит и поможет забыть обо всем. Как бы ни было грустно и невыносимо больно это вспоминать, но мое утешение и моя поддержка покинули меня, потому что через несколько лет мамы не стало. Она словно испарилась. По сей день ее так и не нашли. Вышла в магазин, но не вернулась домой. Мне было восемь, и я не очень хорошо помню тот период времени. Все просто резко и бесповоротно изменилось, выбросив неподготовленную меня на обочину жизни, как ненужную вещь. На некоторое время я перестала говорить. Совсем. И каждый день заставляла себя не думать о том, что она сама захотела отказаться от меня. Просто в один прекрасный день взяла и решила все бросить, уехав куда подальше. Что только не придет в голову ребенку, который остался без мамы. Изменилось еще одно: перестали сниться ненавистные мне кошмары. Но за утешительный приз это совсем не походило после такой утраты, как потеря близкого человека. Поэтому радоваться этому я естественно не могла. Да и заметила я это не сразу. Маму ничто и никто не заменит. Ведь именно с ней я бы в первую очередь поделилась этими хорошими новостями. Мы бы обязательно пошли это отметить в наше любимое кафе-мороженое, где заказали бы две большие порции роки роуд. Наивкуснейшее шоколадное мороженое, посыпанное орехами и зефиринками. О чем еще мог мечтать ребенок? Мама, любимое мороженое и твердое ощущение, что море по колено. Смотрю на безлюдную улицу сквозь открытое окно, и перед глазами всплывают картины из прошлого. Тело словно пробивает небольшим разрядом тока, но я пытаюсь расслабиться, сосредотачиваясь на небе, окрашенном в сиреневые и желто-оранжевые тона. Пустая улица между несколькими невысокими домами, обрамленная деревьями, выглядит совершенно умиротворенно. Лишь вывески маленьких книжных магазинчиков трепыхаются на ветру. Все это воспроизводит активность мозга, которая отвечает за сохранение эпизодических воспоминаний. Благодаря стимулам этих импульсов я немного окунаюсь в те нелегкие моменты и вспоминаю, как пролетали дни, недели, месяцы. А я все сидела у окна и ждала, когда моя мама вернется и заберет меня из этого кошмара, который оказался чертовой реальностью. Я так отчаянно мечтала, что пронесусь по ступеням со второго этажа, жадно хватаясь за перила. Распахну входную дверь и увижу маму в ее черном пальто, стоящую меж деревьев, осыпающих все вокруг желтой листвой. Пока она будет выискивать меня зелеными глазами в каждом окне, я неожиданно кинусь на нее и крепко прижмусь к груди, рыдая взахлеб и не веря своему счастью. Этого не произошло, и через пару месяцев из приюта меня отправили в приемную семью. Отца своего я никогда не видела и не знала. Других родственников тоже не имелось, по непонятным для меня стечениям обстоятельств. Поэтому для восьмилетнего ребенка это было единственным шансом для дальнейшего существования. Ник и Кейси замечательно ко мне относились и благодаря им, я выросла не в чем, не нуждаясь. Постепенно привыкла к этой семье, перевелась в другую школу и все пошло своим чередом. Казалось, что теперь все позади и новая жизнь больше не выплюнет меня, жестоко пережевав. Но после шестнадцати лет мои назойливые кошмары, снова вернулись ко мне. Много ночей я плохо спала, но вскоре появился выход. Нашлись таблетки, которые действовали отлично, заглушая все, что мне снилось, потому что я просто отключалась и так спала до самого утра. Благодаря этому действенному методу я даже не заметила, как прошло еще пять лет моей практически спокойной жизни. Но видимо всего этого оказалось недостаточно и совсем недавно ужасные сны снова вернулись, наплевав на мои таблетки и даже стали постепенно переходить в реальность, заставляя меня лунатить. Если я не ошибаюсь, то этой ночью была моя пятая прогулка в отключке за последние две недели. Устав от воспоминаний, встряхиваю головой, возвращая себя из прошлого. Жизнь продолжается, несмотря ни на что. Поэтому беру себя в руки, включив привычный режим «все хорошо» и смахиваю слезы со щек. Наконец-то эта ночь заканчивается, а это значит, что пора приступить к моему любимому занятию. Естественно не считая написания картин. Вскакиваю на подоконник, прихватив с кровати подушку. Рассвет. Это невероятное явление, которое каждый раз хотя бы ненадолго отправляет меня в забвение. Как ни странно, но это всегда оказывает гипнотизирующее действие, помогая забыть обо всех проблемах и переживаниях. Проблемы, дела, праздники, занятия в университете, вечеринки – все это можно поставить на паузу ради того, чтобы уделить немного времени встрече рассвета. Новый день. Новая жизнь. Сегодня – это шанс что-то исправить, что-нибудь сделать, сказать, изменить. Утро – это загадка, потому что ты даже не догадываешься, чем закончится день, который представляет тебе уйму возможностей и разных исходов событий. Не все зависит от тебя на сто процентов, но все же твои слова и действия ведут к тому или иному результату подобно эффекту бабочки. Не завораживает ли это? Восход солнца. Нет ничего прекраснее, чем иметь шанс наблюдать, как краешек солнечного диска постепенно появляется над горизонтом, озаряя все вокруг. Яркие золотистые лучи пробиваются наверх, безнадежно ослепляя тебя, не позволив вдоволь, насладиться столь волшебным действом. Удивительная природная красота очаровывает и вдохновляет. Поудобнее разместившись на широком подоконнике и подперев подбородок ладонью я с удовольствием наблюдаю, как блестящий свет начала нового дня прогоняет все тени из комнаты, преображая все цвета вокруг. Правильным решением было открыть окно, позволив себе еще больше проникнуться всей этой атмосферой, вдыхая свежий воздух утренней прохлады. Нежные лепестки алых роз еле заметно колыхнулись от ненавязчивого ветра, проникающего в комнату. Аромат нелюбимых цветов дал о себе знать, несмотря на то, что срок их нахождения у меня в заложниках составляет около четырех дней. И нет, я не ярый противник этих поистине великолепных цветов, радующих глаз. Просто не мое. Не люблю их и считаю банальными. Может это грубо, но не могу ничего с собой поделать. Есть в них что-то такое, что заставляет меня содрогнуться в помеси неприятных чувств. Не назову это отвращением, но что-то подобное мной движет. Пионы? Да. Орхидеи? Почему бы и нет? Ромашки? Чудесно. Но розы я терпеть не могу. Выкидывать жалко, вот они и служат недолгим украшением для моей спальни. Но, если уж на то пошло и говорить совсем откровенно – для меня более предпочтительно, когда мне не дарят цветы вообще. Я считаю за ними куда приятней наблюдать в садах, где все заполнено сплетением ароматов различных композиций. Там ты по-настоящему можешь насладиться всей это красотой. Живой красотой. Разгуливая по саду под открытым небом, где легкий ветерок будет развивать волосы, ты сможешь заметить, как пчелы усердно кружат у бутонов распустившихся растений. Не соблазнительно ли звучит? Это намного лучше фарфоровой вазы на комоде, которая послужит украшением на несколько дней. Все эти мысли заставили меня снова почувствовать себя обычной двадцатидвухлетней девушкой, у которой через неделю начнутся летние каникулы. Осталось сдать пару экзаменационных работ, включая факультет скульптуры, которым руководит мистер Мартинес. За два года обучения в этом колледже искусств я так и не нашла к нему подхода. А может все намного проще и ответ один – я ему не нравлюсь. Именно поэтому все мои старания напрасны. – Доброе утро, не спишь? – подруга, медленно покачиваясь и зевая, вошла в мою комнату. – Неа, – откидываю подушку с колен в сторону и вскакиваю с подоконника. – Плохо спала сегодня? – Эмбер подошла вплотную и обеспокоенно глянула на меня своими карими глазами. Какое счастье, что подруга уже не одни раз слышала про мои кошмары, поэтому понять меня лишь по одному взгляду ей не составляет труда. Но, к сожалению, про то, что я с недавних пор еще и лунатик - говорить пока не хочется. Обсуждать это – нет никаких сил. Да и она будет сильно переживать. – Очень, – кладу голову ей на плечо и обреченно вздыхаю, – ты не представляешь насколько. – В голове проносятся события прошлой ночи и воспоминания о маме. – Ми амор, – вздыхает моя темноволосая подруга и крепко обнимает, – все будет хорошо. – Будет, – с надеждой в голосе вытягиваю из себя. – Будет. – Уверенно повторяет итальянка и взъерошивает мне волосы. – А теперь скорее завтракать. – Схватив за руку, она меня тащит на кухню, не давая шанса переодеться с пижамы. – А Габи к нам присоединиться? – спрашиваю про двенадцатилетнюю сестренку Эмбер, которая иногда проводит с нами время до школы или же наоборот после. Эта принцесса-хулиганка живет с родителями в пяти кварталах от нас. – Я не видела ее около недели и дико соскучилась. – Прохожу в маленькую, но очень уютную кухню. – Нет. Но в пятницу мы ведем их с Шоном в кино, – подруга подходит к плите и снимает прозрачную крышку с большой сковороды, под которой томится омлет с беконом и помидорами. Когда она только успела его приготовить? – Супер! – подхожу к небольшому окну, на котором красуется миленькая бежевая занавеска, усыпанная непонятными узорами. По одну сторону от окна находится мойка с навесными шкафами для посуды цвета хаки и белый холодильник в самом углу. С другой же стороны плита, столешница для готовки и большой буфет того же оттенка, что и навесные шкафы. – Я и сама тысячу лет не ходила в кино. – Растягиваюсь в довольной улыбке и наливаю кофе в две большие кружки, которые достала из шкафа. – Судя по твоему восторгу, мне придется вести в кино троих детей, – усмехается брюнетка, аккуратно выкладывая наш завтрак по квадратным зеленым тарелкам. – Ха-ха, – изображаю недовольную гримасу и немного толкаю ее бедром перед тем, как плюхнуться на стул, – ты будто не в восторге, – принимаюсь за поедание еды, от которой исходит чудесный аромат. – Насколько я помню, Шон очень любит поесть. Может, тогда в пятницу сначала поужинаем у нас? – предлагает подруга и поправляет за уши черные волосы. – О да, – разрываюсь смехом, с трудом успев все пережевать и отправить в желудок, – Габи как-то рассказывала, что он ест даже во время уроков. – Вот, что значит настоящий мужчина. Всегда голодный. – Эмбер убирает в сторону кружку с кофе и наш смех дуэтом разливается по кухне. – Кстати, о мужчинах. Цветы твоего Тайлера еще не завяли? Если да, то пора бы обновить букет. – Одна ее бровь хитро заиграла на лице, выдавая желание о чем-то допросить меня. – Ты же знаешь, я не любитель таких знаков внимания, – убираю грязную посуду в раковину, – и Тайлер не мой, мы просто пару раз с ним прогулялись. – Не прибедняйся. Куда подевалась вся твоя уверенность? – подруга с любопытством глядит на меня, усевшись на столешницу рядом с мойкой, пока я мою посуду. – Не твое дело, – щелкаю мокрыми пальцами перед лицом моей любимой зануды, и пара капель брызгает ей на лицо. – Вот стерва! – она подставляет ложку под кран и обливает меня водой. – Теперь я тебя узнаю, ми амор. Звонко чмокаю ее в щеку и убегаю в свою комнату, попутно хватая большое зеленое яблоко со стола. Дел сегодня много, поэтому я благодарна Эмбер за поднятое настроение. Как можно не любить эту чокнутую итальянку.