В игре победило разбитое колено

Утром Лютик проснулся в постели один. Сквозь прореху между шторами светило солнце. Было еще рано, насколько парень мог судить. Он лениво потянулся, огорчаясь, что Геральта рядом не было. Наверное, опять в тренажерном зале. Но в кровати не лежалось, хоть и заснул парень поздно. Лютик встал, умылся, оделся в свое и спустился вниз. В гостиной он натолкнулся на Геральта. Тот был одет явно не по-домашнему: джинсы, кожаная куртка, ботинки. В руках — ключи от машины. — Геральт? — Лютик нахмурился. — Ты уходишь? А где Цири? — Она уже в машине. Мне надо отвезти ее домой, а потом я поеду по своим делам. Можешь позавтракать, если хочешь. Лютик обмер. Геральт был груб и мрачен, вел себя так, словно вчера это не он с задорным ржанием таскал их по очереди на спине, словно не он обнимал Лютика перед сном, целуя в лоб горячими губами, словно не он облизывал вымазанный в глазури палец своего… Кого своего? Парень закусил губу, пожевал, вдруг почувствовав внутри жгучую пустоту. Можешь позавтракать. То есть, Геральт намекнул, что это все, что ему тут сегодня дозволено. — Мне нельзя даже с Цири попрощаться? — тихо выдохнул Лютик. — Не стоит, — отрезал Геральт. И посмотрел парню прямо в глаза. — Не стоило мне вчера просить тебя остаться. Я был растерян рядом с дочерью и совершил ошибку. Нечего тебе тут делать было, будет нехорошо, если она станет про тебя вспоминать или спрашивать. И без того выдумала себе невесть что. Уходи, когда мы уедем. Дверь захлопнешь, сигнализация сама включится. Сам знаешь, что у нас ничего не может быть, кроме… Лютику словно под дых дали. Он-то, дурак, возомнил себе, что Геральт к нему чем-то проникся, что им хорошо было вместе. Надеялся на что-то. Влюбился, как кретин последний. Влюбился, блять, в того, на ком наверняка гроздьями вешаются и парни и девушки! Испек пару кексиков, поиграл с девчонкой и думал, что нашел путь к сердцу этого ублюдка с мрачной рожей. Тупица конченый! — Я понял, — выдавил из себя Лютик, стараясь казаться беззаботным, но почему-то хотелось просто разреветься. — Оставь свой номер мне, чтобы я в следующий раз, как соберусь потрахаться, сначала позвонил и спросил, удобно ли прийти. Геральт рыкнул, мотнул головой. — Свой напиши, на кухне есть записная книжка на столе. Я позвоню сам, когда будет можно. — Ладно. Лютик кивнул, и Геральт вышел из дома. Парень смотрел на его огромную спину, пока тот не скрылся за дверью, а потом просто мешком упал на задницу прямо на нижней ступеньке, где стоял, и спрятал лицо в коленках. Беспросветный долбоеб. Он посидел так немного, то ли стараясь переварить обиду, то ли просто выжидая, чтоб Геральт и Цири наверняка уехали. Помялся у входа в кухню, разрываясь между желанием психануть по-детски и надеждой все-таки вернуться сюда когда-нибудь. Наступив себе на горло, все-таки нацарапал номер в блокноте со светло-зелеными страницами, для верности подписав рядом «ЛЮТИК» большими жирными буквами. Геральт ведь ничего ему не обещал, ничего не предлагал даже. Смысл дуться? Разве что на себя только. Завтракать он не стал. Чтобы окончательно смириться с тем, что Геральт не собирался даже ему звонить, Лютику понадобилось чертовых две недели. Две недели, за которые четырежды Геральт ему снился. Он девять раз удовлетворял себя, представляя седовласого мускулистого мужчину; дважды плакал ночью, закусив подушку и накрывшись с головой одеялом; один раз не сдержал слез днем, прямо во время занятия по фортепиано, когда музыка вдруг что-то затронула в глубине души; один раз вздрогнул и чуть не свалился со скейта, когда увидел на улице девочку в цветном кигуруми, но это оказалась совсем другая девочка. Дважды он останавливался за углом дома Геральта, там, где когда-то попал под капот его авто, и стоял, глядя нерешительно и отчаянно на ворота и виднеющийся дом. И ни разу не подошел. Сколько раз Лютик ненавидел себя или Геральта — считать бы он не взялся. Сколько раз соглашался с тем, что Геральт, вообще-то, прав — тоже. Их ничего не могло связывать. Но потрахаться-то можно было, разве нет? Только вот… этого ли хотелось? Геральт это тоже в нем увидел, поэтому и не звонил. Не мог же Лютик заявиться к нему и сказать, что нечего опасаться, что он не станет за ним бегать. Потому что когда ты приходишь туда, куда тебя не звали, это именно оно самое и есть — бегать за кем-то. Даже если делаешь вид, что пришел только ради секса. Учеба отвлекала мало, родители тоже. От друзей Лютик сам отмахивался, отказывался ходить на тусовки и в клубы, потому что все ждал звонка каждый гребаный вечер. Но две недели прошли, и Лютик вдруг смирился. Отпустил. Нет, не отпустил, конечно, но плюнул. И вот теперь он сидел в одном из баров, куда любил наведываться со своим приятелем из колледжа Вальдо. Бар был дорогой, но спокойный, состоявший из нескольких уютных залов. Можно было разговаривать, не перекрикивая музыку, не толкаясь с соседями, не опасаясь, что начнется пьяная драка где-нибудь рядом. Они обсуждали выпускные экзамены, Вальдо тренькал на гитаре, иллюстрируя байки о том, как и за что препод по струнным валит студентов, Лютик пил пиво и хохотал, хотя нихрена не смешно было вообще, потому что экзамен должен был быть через месяц. После очередной истории Лютик опустил пустую пивную кружку на стол. — Хватит, чел, мне уже в самом деле страшно. Вальдо заржал. — Ты играешь лучше всех на курсе. Ну, кроме меня, ясное дело, так что не тебе переживать об этом старом пне. Лютик гаденько усмехнулся. Их извечное соперничество с Вальдо началось с самого первого курса, однако сделало их друзьями. Впрочем, это не мешало Лютику представлять время от времени, как он душит засранца струной от лютни. И он точно знал, что это взаимно. — Говорят, — продолжил Вальдо, — что он и взяток не берет. Вообще никак. Ходят слухи, что дамочку по вокалу можно подкупить хорошим итальянским вином. Я имею в виду, действительно хорошим, тем, что от пяти кусков за бутылку. За такое у нее сдаст даже тот, кто не поет, а воет как койот. Вот бы и к этому хрычу подход найти… Не думай, я не за себя переживаю, а за Эсси. Лютик понимающе хмыкнул. Эсси училась с ними, Вальдо был в нее влюблен. Девушка превосходно пела и играла на клавишных, а вот со струнными не очень-то у нее складывалось. — Думаешь, если твоя Джульетта сдаст благодаря тебе, то пойдет с тобой на свидание, Ромео? — Надеюсь, Лютик, надеюсь… Но я думаю, она и так сдаст. Просто… Хотелось бы запасной вариант иметь. Лютик повозил кружкой по столу. У него при любом раскладе запасного варианта не было. — За меня заплатишь взятку, Вальдо, если я не сдам? Тот в ответ рассмеялся: — А мне что с того? В постель тебя затащить в качестве благодарности? — Иди ты, — огрызнулся Лютик. Вальдо стал серьезным. — Думаешь, родители не помогут? Да, да, не корчи морду, дружище, я знаю, что они не в восторге, но ты столько лет на это убил. Последний рывок. Неужто они позволят тебе вот так все погубить? Лютик закусил щеку изнутри. Позволят, еще как. Еще и позлорадствуют. Если он не сдаст, ему пиздец. Он и так не мог позволить себе уехать поступать в другой город или хотя бы жить в общежитии колледжа, потому что родители отказались платить за «эту бесполезную музыку». Если бы в школе не был таким повесой в старших классах, поступил бы по гранту, а так не прошел по баллам, дурак. Вот и мучился теперь. Нет, он зарабатывал, конечно, чем мог, но на вино по 5 кусков за бутылку этого бы явно не хватило. Интересно, а если бы он попросился к Геральту, задницу подставлять на камеру или просто так, в мальчики по вызову, много бы заработал? Блять, не надо об этом думать. Он на такое не пойдет. И уж точно не станет использовать подобные предложения как способ заявиться к Геральту. — Ты чего? Лютик вскинулся, вспоминая, что он тут, вообще-то, не один. Вальдо смотрел на него участливо. — Странный ты последние недели. — Херня, — отмахнулся Лютик и встал. — Пойду отолью и принесу еще пива. Возвращаясь от барной стойки с двумя кружками, Лютик вдруг вздрогнул и едва не облился. За столиком в углу сидел сам Геральт собственной персоной. С ним была девушка. Рыженькая, стройная, с задорными кудряшками. Лютик смотрел на нее со спины, но недолго, потому что снова перевел взгляд на Геральта, сидящего к нему лицом. Возле их стола стояла официантка и записывала в блокнотик. — Ежевичный пирог и моккачино с сиропом, а мне пива и к нему чего-нибудь. Девушка записала и резво отошла, а взгляд Геральта наткнулся на замершего в двух метрах Лютика. Они уставились друг другу глаза в глаза. Лютика жаром обожгло изнутри, а потом вдруг окатило холодом, мурашки пробежали по плечам, он вздрогнул, удерживая кружки с пивом во вспотевших вдруг ладонях. Геральт смотрел. О чем он думает, по лицу было не понять. Лютик взял себя в руки, коротко кивнул, изображая вежливое холодное приветствие, и отвернулся. Обошел стороной, добираясь до своего столика окружными путями. Слава богам, отсюда Геральта и его подружки видно не было. — Тебя за смертью посылать, чувак, — Вальдо протянул руку к пиву. — Угум. Лютик едва ли его слышал. Плюхнулся на кресло, присосался к кружке, потом закинул в рот горсть орешков, набивая щеки и надеясь жевать так долго, как это вообще возможно. Вальдо что-то говорил, но Лютик не слушал и не собирался отвечать. Прожевав, он снова присосался к пиву, опустошая полулитровую тару до дна. С какой-то смазливой девкой он может по барам ходить, а с ним, Лютиком, не может, блять. А ведь он даже не просил ничего такого. Лучше б ему тогда тачкой череп пробило. Чем он хуже этой кудрявой дуры? Она-то, поди, с Цири кексы не пекла. — Дай гитару, — Лютик протянул раскрытую ладонь к Вальдо, перебивая его на полуслове. — Дружище, ты не в себе? Вернулся, как убитый, что случилось? Привидение увидел? На кой тебе гитара? — Дай, говорю, блять. Лютик встал, пошатнувшись. Нельзя было так вот, залпом. Тем более, это уже далеко не первая. Ну да срать, сейчас пройдет. Навалившись задницей на стол, Лютик притянул к себе гитару и вспомнил ноты. Нахрена он вообще эту песню разучивал когда-то? Это был его любимый диснеевский мультик, а он так и не сказал об этом ни Цири, ни Геральту тем вечером. Гитара запела, Лютик прокашлялся и затянул сначала негромко, а потом все увереннее: — Столько дней у окна сидела, Столько лет мучилась, ждала, Я жила и не замечала, Как была слепа… Вальдо хохотал, не стесняясь, по всему ходу песни отпуская комментарии о принцессах, но Лютику было плевать. Он вновь окунулся пьяным разумом в тот вечер, когда лежал головой на плече Геральта, когда они с Цири обнимали мужчину с двух сторон и пели хором. И ему вдруг стало так легко, так тепло и уютно, впервые за эти две недели. Хрен с ним, с этим мудаком. Тот вечер все равно был потрясающим. Лютик допел громко, чувственно. Ни струнник, ни вокалистка бы не придрались ни к единой ноте, даже учитывая то, что парень был пьян. Даже Вальдо заткнулся, пораженно глядя на друга. Лютик открыл глаза. Вокруг послышались аплодисменты посетителей, которые, оказывается, тоже слушали. Парень смущенно раскланялся и плюхнулся обратно на свое место, возвратив гитару Вальдо. — Можешь сколько угодно дразнить меня принцессой, — осклабился он. — Но я лучшая принцесса в мире. Оба рассмеялись. — Ну, ты даешь, Лютик. — Мне бы снова отлить, — парень почувствовал, что выпитое залпом уже давит на мочевой пузырь. Хотя это не было единственной причиной, почему ему нужно было отойти. Хорошее настроение вдруг резко сменилось на терзающую сердце тоску. В глазах резало и жгло, он чуял, что готов вот-вот разреветься от нахлынувших воспоминаний. В туалете он оперся ладонями о раковину и зажмурился, опустив голову. Волосы завесили лицо. Парень не хотел видеть себя в зеркало. Боялся, что выглядит жалко, что посмотрит на себя уничтоженным, раздавленным взглядом. — Лютик. Он развернулся резко. Слишком резко, голова закружилась. — Что? Нет. Пошел ты, пошел к черту. Блять. Геральт поджал губы. Лютик заставил себя посмотреть ему прямо в глаза, но тут же об этом пожалел. Опустил ресницы. Какого хрена он приперся? Не случайно же. Из-за песни, что ли? Или просто из-за того, что увидел? — Иди к своей подружке, Геральт. — Она не подружка, а одна из моих девочек. У нее личные проблемы, попросила встретиться. Уже все решено. Лютик снова поднял взгляд, закусил губу. Геральт смотрел мягко, даже, кажется, нежно. — Поедешь ко мне сегодня? Сейчас? — Нет. — Я не звонил, потому что… — Мне плевать. — Лютик, — Геральт шагнул вперед и прижал парня к себе. Тот не стал вырываться, жалобно шмыгнул носом и уткнулся лицом в твердые мускулы, вдыхая запах. — Лютик, я скучал, — выдал Геральт. И вдруг отпрянул, отступил на два шага назад. — Зараза! Это не то, что я хотел сказать. Забудь. Но у Лютика с памятью было нормально. — Забудешь тебя, блять, — прошептал он, сверкнув небесно-голубыми глазами. Густые темные ресницы трепетали, задевая концы длинной челки. Парень вскинул руку и убрал волосы с лица. — Я понимаю, ты взрослый мужик, а я студент, у тебя жизнь сложилась, а я — никто. Перед тобой очередь из желающих сделать для тебя что угодно, а я всего лишь… один из них. Так что не надо, я не обижаюсь, ты правильно сделал, что прогнал меня тогда с утра. Хреново было бы, если б все затянулось. А так… нормально, Геральт. Так что не парься, я лучше пойду. — Я не позвонил, потому что испугался, что с тобой слишком хорошо. Лютик замер. Желтые глаза смотрели спокойно, почти равнодушно. Но Лютик видел, смотрел глубже, знал, понимал этого человека перед собой. — Ты ведь знаешь, что я хочу сказать? — грубым голосом прорычал Геральт. — Или мне распинаться? Лютику вдруг снова стало легко, как тогда, когда он пел. — Боишься отношений? Привык к одиночеству? Не уверен, что тебе нужно однообразие в постели? Думаешь, сопливый мальчишка будет ревновать и истерики закатывать? Или считаешь меня избалованным ублюдком, который присосется к твоему кошельку? Или опасаешься, что у Цири будут проблемы с тем, что ее отец спит с парнем? Или думаешь, что я как тупой подросток буду тебе изменять? — Хватит, — оборвал поток причин мужчина. — Все это вместе. Тут дело… — Да, тут дело не во мне, а в твоем тяжелом жизненном опыте, которого у тебя навалом. А времени узнать меня получше у тебя не было, а тут этот вечер с Цири, и ты так размяк… — Заткнись, Лютик. Зачем ты все это говоришь? Лютик всплеснул руками. Лицо его раскраснелось. — Да ты знаешь, сколько я времени все это обдумывал, а? Сколько я искал причины, чтобы оправдать тебя, или чтобы понять, что я не так сделал? Как я, блять, изъебался весь!.. Не надо мне ничего от тебя. Ни верности твоей, ни прилюдных гуляний под ручку, ни денег, тем более. Я мог бы приходить раз в неделю, смотреть какой-нибудь фильм, есть пиццу и целоваться, и снова пропадать из твоей жизни, но ты даже ради этого не соизволил позвонить. — Лютик. Но парень и сам уже чувствовал, что срывается. Зря столько выпил. Черт подери, зря. Он снова отвернулся и зажмурился, но по щекам все равно потекли слезы. Нервно дернувшись, он торопливо утер их рукавом, и только потом осознал, что отворачиваться смысла не было, Геральт все равно видел его отражение в зеркале. Мужчина подошел осторожно, обнял со спины. — Ты как котенок, — вдруг сказал он. — Мяу, блять, — нервно хохотнул Лютик. — То мурлычу, то царапаюсь? — Нет, — Геральт мазнул губами по взлохмаченной макушке. — Хочется забрать тебя к себе домой. Лютик вздохнул глубоко, успокаиваясь. Развернулся в крепких сильных руках, поворачиваясь лицом. — Я поеду. Только… — Да, я понял. Никакого секса. Узнаем друг друга получше, да? Лютик расплылся в улыбке и опустился лбом на широкое плечо. — Не, не поэтому. Просто я, кажется, перебрал. Боюсь, как бы не стошнило. Вдруг дверь туалета открылась. Внутрь ввалился Вальдо и растерянно замер. — Ой, — выдал он, приподняв брови. — Помешал, да? Однако убираться обратно он явно не собирался, судя по хитрой роже. Лютик понял, что Геральт растерялся, не зная, отшатнуться ли, или, наоборот, рыкнуть, чтоб незнакомец отвалил. — Это мой друг, — спешно пояснил он, придерживая Геральта за плечо. — Вальдо, съебись, я сейчас приду. — Я уж думал, ты тут блюешь или заснул, а у тебя поинтереснее занятия. — Иди ты. Вальдо вправду ушел, похихикивая. Лютик посмотрел на Геральта. Тот вздохнул, покачал головой. — Я жду в машине. Лютик кивнул и легко чмокнул мужчину в скулу. Они смотрели какой-то фильм, ели пиццу и целовались. А утром Лютик проснулся в медвежьих объятиях Геральта, шумно сопящего ему в макушку. Задумчиво прикусив губу, Лютик потыкал мужчину локтем в грудь. — Геральт, — позвал он. — Геральт? — М-м? — Мне уйти? Будешь выгонять? Желтые глаза сонно приоткрылись. Руки сжались теснее, и Геральт прорычал: — Лютик, блять…