В игре победило разбитое колено

Лютик подхватил скейт с земли и нерешительно замер возле ворот. С того утра, как он покинул гостеприимный дом Геральта, прошло ровно десять дней. Колено было травмировано серьезнее, чем парень предположил вначале, и родители, не спрашивая мнения сына, вызвали семейного доктора, ругаясь, что непутевый Юлиан не вернулся домой сразу. Вечно он делает все наперекор, совсем не думает о семье и не считается с мнением родителей, которые заботятся о единственном сыне столько лет. Бла-бла-бла. Гипс сняли только сегодня утром, все это время парень провалялся в кровати дома, покидать комнату было запрещено, за ним неустанно следили няньки — так он называл за глаза горничную и кухарку. Доплачивают им, что ли, чтоб они постоянно ошивались рядом с его комнатой?.. Блять, конечно же, да. Лютик глубоко вздохнул, прижимая скейт к груди. Может, Геральт уже и забыл про него. Мало ли у него… мальчиков. Может, он вообще просто так ляпнул, что Лютик должен вернуться, когда нога заживет. А может, он все-таки маньяк. В прошлый раз пожалел дурака, из-за колена ли, или из-за чего еще, думал, искать будут, мало ли? А тут он сам по доброй воле тащится сюда снова, конечно же, нарываясь на куда более интересную ночевку. Наверняка у Геральта есть дома куча всяких штуковин. У него много комнат. Ага, и кошмарный садо-мазо-подвал. С замурованными в стенах трупами тех, кто не выжил. Лютик хохотнул, понимая, что мысли у него бредовые. На самом деле ему было просто страшно, что Геральт нахмурится и захлопнет дверь у него перед носом. Это было бы чертовски обидно. Потому что мужчина ему понравился. Более чем. Лютик вспомнил свои сны и способ, которым он не раз за эти дни избавлялся от напряжения, представляя седые волосы, собранные в хвост, сверкающие насмешкой глаза, сухие губы, широкие плечи, руку на своем бедре, жадный взгляд… Щеки залились румянцем. Лютик вскинул голову и посмотрел в полыхающее закатом небо. Раз уж он явился сюда, так стоило хотя бы попробовать. Что он теряет, в конце-то концов? Калитка была не заперта, парень свободно вошел во двор и прошел по дорожке к двери. Закусил губу, шепотом подбодрил себя и нажал на кнопку звонка. Не успела затихнуть мелодичная трель, как дверь приоткрылась. Из-за нее по пояс выглянула девушка. Очень юная. Слишком юная, по мнению Лютика. Да по чьему угодно мнению дохренища юная. Она подтянула на плечо не до конца застегнутый плюшевый костюмчик и наклонила голову на бок. — Привет? Лютик растерянно шагнул назад. — А-ам… Я, наверное, ошибся, простите. Девушка недоумевающее нахмурилась. Лютик сделал еще шаг назад. Вдруг дверь распахнулась совсем широко, и на пороге появился сам Геральт. Девушка хихикнула и скрылась внутри. Лютик опешил, раскрыл рот и вытаращился. Белые волосы мужчины были собраны в высокий хвост, на голове красовался совершенно нелепый ободок в виде разноцветного рога единорога. Крепкий торс и плечи перетягивали розовые ремни портупеи. Задницу и ноги обтягивали черные кожаные штаны. Геральт выглядел как стриптизер на вечеринке для фанатов «My little pony». Лютик бы заржал, если б ему вдруг не стало жутко. Он прижал к себе скейт покрепче, бессознательно стараясь отгородиться им. — Я… Это… Извини, лучше пойду, — торопливо пробормотал он. — Не хочется участвовать в этом… Не знаю, чем ты там занят с этой несовершеннолетней девочкой, а в прошлый раз ты мне говорил, что не занимаешься совра… похищением несовершеннолетних, но ты не волнуйся, это вообще не мое дело… Договорить он не успел, потому что Геральт, скорчив зверскую мину и рыкнув, подхватил пятящегося парня за плечо и втащил внутрь дома. И захлопнул за ними дверь. — Ой! — Лютик всерьез перепугался, чуть не выронив доску из ослабевших пальцев. — Я ничего никому не скажу, отпусти меня! — Ты вообще с башкой не дружишь, Лютик? — Геральт его отпустил, но стоял слишком близко для того, чтобы парень мог отлепить спину от двери и открыть ее. — Это моя дочь! Мы… блять… в единорогов играем. Лютик все-таки выронил скейт. И заржал. Геральт нахмурился, рыкнул и — Лютик готов был поклясться в этом — покраснел. На громкий звонкий хохот с лестницы сбежала девушка, которую Лютик сначала принял за стыдно сказать кого. — Па, это кто? Что случилось? — с любопытством она переводила взгляд большущих зеленых глаз с одного на другого. Лютик прикрыл рот рукой и замолк. — Это… Лютик. Мой… приятель. В гости зашел. Лютик улыбнулся, отнял руку от лица и протянул девушке. Да какое там, теперь он видел, что перед ним еще совсем ребенок, ей на вид лет одиннадцать или двенадцать. Просто пол-лица раскрашено чем-то зеленым и блестящим, под цвет глаз, он сразу и не разобрал. А плюшевый костюм — это кигуруми в виде единорога, которое теперь было застегнуто до конца. Капюшон с рогом и радужной гривой болтался сзади, не прикрывая пока белых — точь-в-точь как у Геральта — волос. И как он сразу не заметил?.. — Привет, я Лютик. — Цири, — улыбнулась девочка, пожимая протянутую руку. — Будешь с нами? У нас единорожья вечеринка. Я и для папы пижамку притащила, да на него не налезает, он у меня во какой, — она с гордостью ткнула пальцем в обнаженный бицепс. — Пришлось выдумывать из подручных материалов. А тебе как раз будет. Лютик раскрыл рот и неуверенно посмотрел на Геральта. Тот стоял, скрестив руки на груди и сжав челюсти. Цири растолковала молчание по-своему. Весело пискнув, она снова ускакала в сторону лестницы. — Я принесу сейчас, померяешь! Лютик с сожалением закусил губу. Он, вообще-то, любил детей. И был бы не прочь подурачиться. Засиделся дома, соскучился — чего уж греха таить — по Геральту. Да и лицезреть этого хмурого монстра в виде милого перетянутого розовыми ремнями единорога тоже дорогого стоило. Но дураком Лютик не был. — Я пойду, пока она не вернулась, — он улыбнулся, глядя в невероятного цвета глаза. Мёд, настоящий мёд… — Ты извини, что я вот так вот без приглашения, то есть, ты приглашал, вроде как, я просто не подумал… Ладно, пока, Геральт. Парень выдавил из себя разочарованную улыбку, но мужчина удержал его за локоть. — Ты только потрахаться пришел? Лютик недоуменно нахмурился. Странный вопрос, честное слово. Зачем еще? То есть, он был бы не против, если бы между ними было что-то большее, но не надеялся же он, в самом-то деле, на то, что такой мужчина, как Геральт, захочет строить с ним какие-то отношения. Но в вопросе Геральта слышалась… надежда? — Эм… Нет? — неуверенно выдал Лютик. Геральт рыкнул. — Я вижу Цири раз в месяц, в лучшем случае. Я люблю ее, но я не знаю, как вести себя с маленькими девочками. Мне… некомфортно в этом вот всем, — он раздраженно повел плечами, демонстрируя розовые ремешочки. — Но я не хочу ее обижать. А ты, вроде как, с ней легко общаешься. Останься. Лютик радостно расплылся в улыбке. Это было еще даже лучше, чем просто секс. Можно будет весь вечер веселиться, болтать, подшучивать над этим брутальным единорогом… И если все пойдет как надо, то можно будет вернуться сюда снова. Может даже, не один раз. Он закивал. Геральт еще что-то хотел сказать, но ураганом с лестницы слетела Цири, таща в руках здоровенный ком пушистой бело-голубой пижамы. — На! — водрузила она ношу в протянутые ладони довольного Лютика. — Иди, переодевайся! Пап, пойдем, там уже, наверное, кексы испеклись! Геральт послушно кивнул и поплелся в сторону кухни. Лютик не выдержал — взорвался хохотом, пряча лицо в кигуруми. Цири оглянулась и, поймав его взгляд, хитро подмигнула. Не особо парясь, Лютик переоделся прямо в гостиной, скинув джинсы, футболку и кофту на диван. Кеды тоже снял и остался босиком, как и в прошлый раз. Собственно, Геральт и Цири тоже не утруждали себя ношением носков или тапок. Шкура единорога налезла на него идеально. Штанины немного коротковаты были, но не критично, всего лишь обнажали лодыжки. Но да, на массивную тушу Геральта костюмчик бы не натянулся: треснул бы в груди и на руках. Похихикав, представляя себе это зрелище, Лютик потопал на кухню, откуда уже тянуло сладким запахом выпечки. Геральт окинул Лютика странным взглядом. Цири радостно выдала: — Ого, тебе идет! Помогай раскладывать по тарелке, сейчас украшать будем! — Горячо, осторожно, — предупредил Геральт, руками отгораживая потянувшиеся к кексам с двух сторон руки дочери и нежданного гостя. У Лютика вдруг в груди защемило от какой-то непонятной нежности к такому проявлению заботы. Геральт как будто и его тоже приравнял к ребенку и не хотел, чтобы он обжегся. — Мы осторожно, — выдали Лютик и Цири хором. Геральт потерянно свел брови, Лютик протянул Цири руку ладонью вперед, девочка дала пять, хихикая. — Классный он у тебя, — похвалила Лютика Цири, обращаясь к отцу. — Мама говорила, что ты в жизни никого толкового не найдешь, так и помрешь бирюком и дро… Ой, она еще слово сказала, но я не стану повторять, я его и слышать-то не должна была, она это не мне говорила, вообще-то. Ты на нее не обижайся, она просто поссорилась со своим этим… — С Истредом?  — Ага, с ним. Он противный. — Хм. Лютик внимательно слушал, рдея от похвал и оттого, что Цири решила вдруг, что Геральт его себе «нашел». Втроем они аккуратно и торопливо, чтобы не обжечься, разложили кексы на два блюда. Цири радостно болтала, Лютик отвечал, Геральт хмыкал изредка. Они мазали кексы глазурью, которую Цири приготовила еще до того, как пришел Лютик. Девочка, пробуя, запачкала нос и щеку, Геральт заботливо попытался вытереть ее полотенцем, но только больше размазал. Она в ответ сунула руку в миску, соскребая остатки со стенок, и мазнула ладошкой прямо в лицо Геральта.  — Маленькая бестия, — беззлобно ругнулся Геральт. — Иди, тащи свои штуковины, ты их так и оставила в сумке. — Точно! — девочка подскочила. — У нас куча украшений, Лютик! Мы столько всего купили, и мармелад, и посыпку разную, и вообще! Она умчалась. Лютик, долго не думая, протянул руку к испачканному лицу мужчины, пока тот не успел стереть с себя белый крем, и собрал часть его пальцем. Хотелось языком, черт подери, но парень боялся, что его оттолкнут. Да и ребенок мог вернуться в любой момент. Геральт перехватил руку Лютика за запястье. Притянул к себе и обхватил палец с глазурью губами. Лютик запунцовел. Ох, он явно не ожидал. От взгляда желтых глаз сердце забилось сильнее, а внизу стало горячо. Парень сглотнул, но Геральт усмехнулся и отпустил его, словно ничего и не было. Их игра продолжалась. Да, она была уже проиграна ими обоими, и будет проиграна обоими сегодня. Ну и пусть. — Ничего не будет, — тихо уточнил Геральт. — Между нами. Пока она здесь — ничего. — Я понял, не дурак. Лютик усмехнулся и потянул пальцами за розовые ремешочки. Геральт рыкнул. Цири ворвалась вихрем и высыпала на стол кучу баночек и пакетиков с разноцветными украшениями для выпечки. — Целовались тут? Я один раз пришла, не постучалась, — а с чего мне стучаться в собственную гостиную, да? — а мама с Истредом там целуется. Нет своей комнаты, что ли? Но вы меня не стесняйтесь, я в кино и не такое видела, зря ты, Лютик, так краснеешь. Гляди, что сначала хочешь, сердечки или мармеладных мишек? — Мишек, — парень испуганно посмотрел на злобно зыркнувшего на него Геральта, но заставил себя усилием воли не смешаться совсем. — Давай сюда мишек, и мы не целовались, зря ты так смущаешь нашего папочку-единорога. Гляди как он смотрит, разве что копытом землю не роет. Где ты вообще насмотрелась, чтобы мужчины целовались, это что за кино такое? — «Горбатая гора», — Цири пожала плечами, вскрывая пакетик с сердечками. — Клади медведя, а я сверху обсыплю. Пап, а тебе вот сироп, поливать будешь. Банка с мишками дрогнула в руках едва сдерживающегося парня. Будь на месте Геральта его отец, давно б уже запер в комнате на неделю. И за болтовню, и за фильмы такие. Но Геральт мужественно терпел, хотя в глазах его Лютик четко видел, каких усилий тому стоит принять факт, что его дочка не такая уж и маленькая девочка. Может, если бы Лютика тут не было, она и не вела бы себя так, но его присутствие, кажется, что-то спровоцировало. Парень понадеялся, что его не вытолкают взашей, чтобы не маячил больше. Но Геральт молчал, Цири начала болтать о школьных подружках, Лютик с облегчением поддержал разговор. Кексы вышли потрясающими и по виду, и на вкус. Они ели их, перемазываясь и кроша на пол. Потом строили шалаш из подушек и пледов посреди гостиной, щекотали друг друга. Геральт катал Цири на плечах, игогокая, а потом она заставила его катать Лютика, и они чуть не навернулись, споткнувшись о подушку. Лютик растирал ушибленную ступню Геральта, держа его ногу у себя на коленях, и они с Цири хором пели «Five Little Monkeys», сбиваясь от смеха и то и дело путая, сколько обезьянок осталось, пока Геральт не взревел, чтоб они прекратили издеваться. Потом они ели мороженое и смотрели «Рапунцель», и у Цири закрывались глаза. Было уже чертовски много времени, девочка вжималась лицом в грудь отца и выглядела до одури счастливой. Лютик чувствовал себя точно так же. Счастливым. И влюбленным. Влюбленным в смеющегося Геральта, в его заботу, в его отношения с дочерью, в этот дом, где уютно несмотря на кучу дорогих дизайнерских штуковин, и где в складках пледа на диване крошки и цветные сердечки от кексов. Лютик закрыл глаза, растворяясь в уюте и влюбленности. Они с Цири тихо пропели полушепотом вместе с героями мультфильма: — Лишь сейчас я вижу свет, Словно ночь вдруг отступила. Лишь сейчас я вижу свет, Купол неба голубой… Он подскажет мне ответ, Сердце вдруг стрела пронзила, Все вокруг вмиг переменилось, Я теперь с тобой… Я теперь с тобой… И девочка не удержала глубокого сонного зевка. — Все, хватит. Потом досмотрим, — сделал вывод Геральт. — А сейчас — спать. — Па-ап, — протянула она, но зевнула снова. Лютик отлип от другого плеча Геральта, где лежал головой почти с самого начала мультика. Выпрямился и сел, глядя, как мужчина мягко обнимает дочь за плечи. — Спать, Цири. Девочка покуксилась еще немного, но согласилась. — А можно я останусь спать в единорожке? — Да в чем хочешь спи, — разрешил Геральт. — Приходите пожелать мне спокойной ночи, когда умоюсь, — попросила она и поплелась наверх, цепляясь за перила. Когда она скрылась наверху, Лютик поднялся с дивана, потянулся, только теперь снял с головы капюшон, встрепал волосы, чуть вспотевшие на затылке. По позвоночнику прокатился неприятными мурашками озноб. Парень посмотрел на Геральта. Дышать стало тяжело, словно воздух не хотел входить в легкие, потому что на выдохе должен был превратиться в вопрос, который не хотелось задавать. — Мне уйти? Геральт замер с пледом в руках, который собирался свернуть. — Куда? Лютик пожал плечами, стараясь, чтобы это не было похоже на нервное дерганье. — Ну, ты ведь просил побыть, чтобы с Цири было проще найти общий язык. Теперь я, вроде как… не нужен? Последние слова вылетели шепотом. Лютик отвел взгляд. Еще не хватало, чтобы Геральт подумал, будто бы он сожалеет. Геральт звал его за сексом. И он пришел за этим. А то, что они вечер вместе провели — так это случайность. Секса сегодня не будет, Геральт так сказал. Значит, Лютик должен уйти? Парень усмехнулся, стараясь справиться с накатившей печалью, подцепил пальцами розовый ремешочек на груди Геральта, потянул аккуратно, чуть касаясь кожи. Они, кажется, во что-то играли. Игра зашла дальше, чем хотелось. — Хорошо смотришься в ремешках. Ты бы пользовался популярностью, если б сам работал перед камерой. — Обязательно этим займусь, как только от меня все разбегутся, и станет некому приносить мне прибыль. Лютик хмыкнул, перестал теребить ремешок, отодвинул руку. Геральт обхватил его запястье. — Даже не пожелаешь Цири спокойной ночи? — Пожелаю, конечно! — Лютик воспрял духом. — Ну, так пойдем. И он потянул парня за руку, призывая идти за собой. На лестнице Лютик чуть подернул рукой, высвобождая запястье, и вместо этого переплел их пальцы. Пусть это по-детски, пусть недопустимо романтично, плевать. Чуть-чуть можно. Геральт не вырвал руку. В комнате девочки было пусто, она еще не вышла из ванной. Парень и мужчина молча уселись на край кровати, не расцепляя рук. Лютик, не размыкая губ, под нос принялся мычать песню, которую пел последней. «Я теперь с тобой…» Если бы. Черт. Лучше бы как в прошлый раз — издыхать от возбуждения, чем вот это вот. Хоть бы прошло поскорее, не дай бог привяжется, останется… Влюбиться в сутенера — звучит как название для дерьмового фильма. Лютик опустил голову. От пальцев, переплетенных с пальцами Геральта, шло тепло по всему телу. Цири выбралась из ванной, увидела их и улыбнулась. Они отодвинулись, торопливо отдернув руки. Девочка влезла под одеяло, устроилась поудобнее. — Спокойной ночи, Цири, — произнес Лютик. — Ты классная. Был рад познакомиться. — Ты тоже классный, — сонно пробормотала девочка. — Хочу дать тебе сон на сегодняшнюю ночь. Про то, как ты был настоящим единорогом и скакал по кексовой полянке. Вместе с папкой. Она хохотнула, Лютик тоже. Геральт странно смотрел на них, словно о чем-то думая. Лютик поднялся на ноги, подмигнул девочке и вышел, посчитав, что стоит оставить отца и дочь вдвоем. А ему было пора. Лютик прикрыл за собой дверь. — Пап, он классный, — донесся до парня голос Цири. Лютик замер. Закусил губу. Прислушался. — И ты веселее стал намного, раньше все букой был, а сегодня — гляди, как было здорово, да? — Да, Цири, только… — Что? Пап, что? — Ничего. Спи, глаза слипаются у тебя, Цири. — Я тебе тоже сон хочу дать. Про Лютика. Хотя, зачем тебе сон про него, вы же все равно вместе будете спать, — она захихикала. — Как все взрослые. — Ничего такого не будет, Цири! — буркнул грубо Геральт. — Спи давай. Лютик не стал дальше слушать. Тихо отошел от двери и поплелся вниз. Где-то там, под кучами подушек и пледов, валялись его шмотки. Захотелось вдруг убраться поскорее, чтобы не было соблазна снова прикоснуться к Геральту. Возникла шальная мысль уйти прямо в кигуруми. Ну, а что, в прошлый раз футболку стырил, сегодня тоже без трофея не уйдет. Лютик улыбнулся сам себе. Нет уж, это костюм девчонки, а не Геральта. Отбирать вещи у детей — последнее дело. Он поворошил завалы на диване, зарылся по пояс под мягкие кучи между креслом и журнальным столиком в поисках одежды. Нашарил джинсы и кофту, швырнул на пол, пошарил еще и отрыл футболку и кеды. Распрямился. — Лютик. Вздрогнул и выронил футболку. — Что? Ухожу уже. Переоденусь только. У меня недалеко приятель живет, позвоню ему, должен пустить переночевать. Домой не хочу, уже сказал, что не вернусь до утра. — Останься. Лютик выронил и кеды. Недоверчиво повернулся всем телом к стоявшему близко Геральту. Щекам стало жарко. Гостиная все еще освещалась только замершим кадром на большой плазме. Куча огоньков, улетающих в небо. — Ничего не будет между нами сегодня. Но если хочешь, кхм, если у тебя нет планов с кем-то… где-то еще… — Постелешь мне в гостевой? Лютик сделал шаг вперед, почти прижимаясь к мужчине. — Можешь лечь со мной, если умеешь держать себя в руках. Лютик вспыхнул и хихикнул. Они смотрели друг на друга в полутьме. Как же хотелось поцеловать, с ума можно было сойти. Лютику казалось, что если он не коснется сейчас этих губ, то просто подохнет прямо тут, на этом самом месте. Они сверлили друг друга взглядами. И Геральт потянулся первым, сминая мягкие губы Лютика в почти целомудренном поцелуе. Парня окатило волной жара, повело вперед, он прильнул, вжался, ответил на поцелуй, приоткрыв рот. Геральт обхватил его плечи, спину, поясницу, черт, да его ручищи сразу оказались повсюду! Лютик прогнулся, рвано задохнувшись, ладонями принялся оглаживать плечи, шею, скулы, волосы Геральта. Сердце норовило пробиться сквозь ребра или глотку, кажется, стучало всюду. Они целовались страстно, голодно, дико. И вдруг в какой-то момент одновременно отпрянули, позволяя друг другу просто дышать. — Мне надо еще проверить кое-что. По работе, — проговорил Геральт. — И прибрать тут немного. Иди, я буду через десять минут. Ты знаешь, где моя комната. — Угу. Лютик отстранился, улыбаясь. Вытер влажные губы тыльной стороной ладони. — Цири ведь не знает, кем ты работаешь? — Нет, конечно, — Геральт удивился вопросу. — А как ты объяснил ей, откуда у тебя дома розовая портупея твоего размера? — Ей одиннадцать, Лютик, блять, — Геральт закатил глаза. — Я сказал, что это ремешок от сумки, которую когда-то давно забыла у меня ее мать. Лютик захлопнул рот ладонями, чтобы не заржать в голос. Сотрясаясь беззвучно, с трудом подобрал с пола свои вещи и почесал в сторону лестницы. — Лютик, — окликнул негромко Геральт. — Что? — Цири я разрешил спать в кигуруми, но ты не вздумай. Я не стану спать с единорогом. — Так мы же не будем… — Ни в каком смысле, Лютик. — Ладно, — парень кивнул. Он видел, что Геральт улыбается краем губ. Лютик успел сходить в душ, чтобы быстро ополоснуться. Все-таки, в плюшевом костюме было жарковато, да и беготня эта вся… Смены одежды не было, а шариться по шкафам парень не стал, пришлось натянуть свои трусы и футболку, предварительно убедившись, что от них действительно не воняет. Потом он расправил постель, влез под одеяло. Подумал о том, что Геральт сейчас там внизу пялится на экран с гениталиями. И тут же перестал об этом думать, во избежание ненужных реакций организма. Было уютно, черт подери, в самом деле уютно. Так, как никогда, наверное, не было в собственном доме, где он жил с детства. В мозгу замелькали картинки сегодняшнего вечера. Кексы, скачки, драки подушками, пение хором с Цири… Когда вошел Геральт, Лютик все еще блаженно улыбался, сонно моргая. — А у вас волосы такого цвета — это семейное, да? Геральт покачал головой, поражаясь, как Лютик умудряется постоянно задавать странные вопросы совершенно неожиданно. — Да, мутация какая-то. У меня в роду все рождаются седыми. — Надо же. Красивый цвет. — Хм. Геральт скрылся в ванной. Лютик услышал шум воды. Хотелось спать. Он почти задремал, когда почувствовал, как прогибается рядом постель. Моргнул. Оказалось, Геральт уже успел выключить свет. По спине прошлась рука, погладив. Лютик развернулся, прижался к теплому и немножко влажному телу рядом, такому большому и сильному. Они обнялись, притираясь поудобнее друг к другу. Лютик почувствовал на лбу прикосновение губ, повел головой, подставляя лицо, урвал пару нежных спокойных касаний. — Спокойной ночи, Лютик. — Спокойной и тебе, Геральт, — Лютик кое-что вспомнил и хихикнул. — Хочу тебе дать сон про то, как мы были единорожками и скакали по полянке. Геральт хмыкнул и снова прошелся губами по лбу и волосам парнишки. — Поскачем… в следующий раз. А теперь спи.