***
День свадьбы. Тони сделал все с размахом. Плюнул на то, что надо скрывать такие отношения, и устроил веселье на всю катушку. Живем только один раз! Решил гулять по полной, уйти в отрыв. Как ни странно общественность это поддержала, и в СМИ пестрели только радужные как флаг ЛГБТ отзывы, а звезд первой величины среди приглашенных было не сосчитать. Чего только не было на этой свадьбе. Казалось, даже Баки не про все знает. И очень надеялся, что кидать букет или что-нибудь еще его не заставят. Но самого Старка на свадьбе было слышно и видно больше, чем кого-либо другого. Он, не взирая ни на что, признавался в любви на всеобщее обозрение, и Джеймс ему точно также отвечал. И все это было невероятно искренне, непорочно и красиво. Что даже белоснежные костюмы женихов и их белоснежные улыбки, сияющие как дорогой жемчуг, не могли затмить чистоты и света их взаимных чувств. Только Капитан Америка ощущал себя лишним на этом празднике жизни. Он всегда был лишним на подобных мероприятиях, но сейчас и вовсе хотел превратиться в тень… Стивен еще не до конца понимал всю бесконечную тоску и опустошенность в душе. Вроде бы все хорошо, весело, все счастливы. Но медленно подползало то гадкое и мерзкое чувство. Зависть… Что же говорить про все человечество, если самый нравственно чистый экземпляр испытывает зависть к чужому счастью. Раньше бы его друзья перегрызли друг другу глотки за него, а сейчас все наоборот. Он не нужен ни Джеймсу, ни Тони, да что греха таить, не нужен никому в мирное и спокойное время. Роджерс грустно наблюдает за ними со стороны и ощущает себя не к месту появившимся «воспоминанием из прошлого», «призраком старых чувств», которому надлежит в этот день с заходом солнца растаять навсегда. Кажется, еще недавно Баки были жизненно необходимы его помощь и поддержка, а сейчас он смотрит на Старка, и его глаза сверкают счастьем. Тони тоже нуждался в Капитане, спасавшем его от постоянных депрессий. Пусть Стив не понимал, чем помогает Старку, но тот все меньше язвил, успокаиваясь рядом с ним. А сейчас его друзья счастливы. Вместе… Без него… Не сказать, что он совсем лишний, но не нужен им так сильно, как раньше. Как хотел бы… И ревность рвет душу на части, душит его, сужается вокруг шеи крепкой, массивной веревкой. Стив вздохнул. Надо улыбаться, радоваться за них, надо снова вернуться в реальность, а не получается. Он как последний эгоист думает только о себе… А несколько дней назад был мальчишник. Смешно сказать, перед мужской свадьбой — мальчишник. Грубо говоря, просто попойка в общем составе. А как тут разделить двух женихов с общими друзьями? Прихоти Старка… Но вели они себя там странно. Они обычно ведут себя странно, но тут откровенно неадекватно. Что удивительно, но из всех приглашенных на эту вечеринку Стиву уделялось особое внимание друзей. Ему даже показалось, что этого внимания уж чересчур много. А еще ему показалось, что оно имеет какой-то скрытый смысл: его трогали, обнимали и постоянно говорили, как рады ему здесь. Но Капитан приписал такое поведение к излишней эмоциональности своих друзей и особо вдаваться в раздумия не стал. Однако Стив не без удовольствия отметил, что Тони и Джеймс изменились в лучшую сторону. Всем вредным привычкам Старка пришел конец, и даже его характер стал немного мягче и покладистей. А в Барнсе уже совсем мало осталось от Зимнего Солдата. Старк окружил его всесторонней заботой, вернув ему юношескую беспечность. Стива, напротив, всегда злили эти свойства Тони — делать «сюрпризы» и принимать решения за других, не посоветовавшись. Этакий «папочкин» стиль. А вот Джеймс с удовольствием принял подобное отношение, без лишних слов отдав мужу свою волю и позволяя себя баловать как ребенка. Ну, что сказать? Не отличался Барнс упрямством и твердолобием как его друзья. Со Старком он действительно играл роль папенькиного сыночка. Тот выбирал для него образ, говорил, куда они идут, что надевать и когда это снимать. Не то, чтобы он подавил характер Джеймса, скорее заполнил пустоту, оставшуюся после вмешательства «Гидры» и прочих «доброжелателей». И глаза Барнса все меньше и меньше выражали ту бесконечную грусть. Стив бы не хотел этого замечать, но, к сожалению, не мог не заметить: Баки, когда перепьет, был хорошеньким до безумия. Как пьяненькая студентка, с милым румянцем, с приглушенным невинно-развратным блеском в глазах. Казался он от этого моложе, чем есть, тараторил какие-то глупости, путался в словах, а когда его язык выдавал что-то совсем неразборчивое, так очаровательно хлопал ресницами, что хотелось зажать его где-нибудь в углу и зацеловать до смерти. Смотрел с таким безмятежным выражением нескрываемого счастья на сияющем лице, которому только позавидовать. Еле стоял на ногах, забавно раскачивался и прихватывал для устойчивости каждого, кто был рядом. И улыбался, улыбался, бесконечно, сногсшибательно и соблазнительно улыбался, стреляя глазами так метко, как Соколиный Глаз из любых видов оружия, и совращал Старка настолько бессовестно, что попутно совращались и все остальные. Он словно распространял сладостный аромат обольщения, выдыхая страсть с каждым вздохом. И только Тони пытался его зацепить, как Баки выворачивался из его рук с таким видом «типа, ты чего, нельзя, здесь же люди», оставляя бедного любовника в тягостном ожидании, томлении и полном непонимании. Терпению Старка, как и полагается, пришел конец, когда Джеймс чуть не свалился на него, растерянно улыбаясь и сексуально шепча: «Я такой пьяный…», а потом лизнул его в губы. Тони тут же утащил любовника за железную руку в спальню под веселое улюлюканье друзей, пообещав всем скоро вернуться. Терпелки не хватило — ушли первые с вечеринки. Джеймс уже не сопротивлялся, только томно смотрел на пару и позволял себя тянуть, куда тот пожелает. Все эти нежности всколыхнули в Стиве столько эмоций, сколько он не испытывал за всю свою жизнь. Как же можно ревновать сразу двоих, любить двоих, хотеть двоих и каждого? Ни один мужчина или женщина не трогали его душу так сильно. Но эти двое, сплетённые в тесный комок эмоций и чувств, страсти и нежности, любви и пережитой ненависти, зажигали Капитана как звезду, заставляли его полыхать своим бешеным и постыдным желанием. Сколько захватывающих мгновений он упустил, наивно полагая, что дружба и служение Родине заменят те нежные чувства, которые испытывают влюбленные, те глубокие переживания, что сравнимы с прыжком в небо, и ту страсть, которую он видел в их глазах, способную сделать жизнь ослепительно яркой, сочной и сладкой, как спелый фрукт. Возможно, у него могло бы получиться и с одним, и с другим… Раньше он об этом думал. Мысли стали появляться только после расставания. И Стив знал, где допустил ошибку. Не относился так бережно как Джеймс к самым сокровенным чувствам Тони и не согрел Зимнего Солдата, когда тот выл от одиночества. Теперь они влюблены, а он остался не у дел. Даже Сокол нашел себе подружку и бегает за ней, а капитан целыми днями один… Сейчас он отчетливо понял, если кто-то влюблен, то друзья отходят на второй план. Но что ему до этого мешало построить отношения с кем-то из них? Ему мало было Баки и мало Тони, каждый давал ему что-то свое, особенное. Было не разорваться между ними. Трудно было назвать ревностью то, что чувствовал Стив: ему нравилось их проявление чувств друг к другу, но одновременно хотелось испытать эту сексуальность на себе, чтобы в их душе нашлось место и для него. И этот момент положил начало пониманию Капитаном того, что они ему до смерти нужны именно вместе, вдвоем, любящие друг друга, такие как сейчас, а он не нужен никому… Старк неожиданно вернулся всего через часик. Видно было, что вдоволь потрахавшийся, после душа и неприлично счастливый. Вероятно, привычка гулять до последнего дала о себе знать. А Джеймс ему, конечно же, этого не простит, и по возвращении его ждет… А впрочем, Тони к этому готов. Они сидели уже небольшой компанией, изрядно пьяные. Старк завел щепетильную тему, которую обычно заводят на мальчишниках, стал болтать о том, какие ему нравились девушки, в память о том, с чем попрощался навсегда, соответственно допрашивать остальных. Тор описал Джейн, Клинт — свою жену, Тони долго убеждал присутствующих, что все девушки без исключения прекрасны, как-то забыв, что сам остановился на парне. Когда дело дошло до Стива, он, конечно же, перво-наперво, залился румянцем, а потом стал сбивчиво и путано описывать то Пэгги Картер, то ее молодую племянницу, игнорируя тот факт, что разница между ними — пропасть. Потом еще замешал во все это несколько черт своей мамы (Баки бы его раскусил) и в оконцовке добавил, что неплохо было бы, чтобы она обладала сильным, подразумевается мужским, характером. Все немножко покивали, вежливо отмалчиваясь о том, что со столь расплывчатыми показаниями никого найти не получится. А Старк, язык которого стал настолько длинным от количества выпитого, что не умещался во рту, ляпнул: «Стив, ты б с мужиком попробовал». Он сказал именно с мужиком, не с мужчиной, парнем или мальчиком, а с мужиком, ясно давая понять, что видит Стива в пассивной роли, каким-то странным образом расшифровывая желания Капитана, которых тот боялся или даже не осознавал, за него самого. Как бы говоря, если, Стив, твои сексуальные пристрастия не вписываются в общепринятый формат, то хватит уже это скрывать, никто не вручит тебе медаль за то, что ты натурал или девственник. Все замерли, Роджерс чуть не подавился пивом, побледнел, попытался улыбнуться шутке, но вышло это крайне неудачно: криво и испуганно. Он шумно выдохнул, сбрасывая свое напряжение, что не могли не заметить остальные в образовавшейся, почти вакуумной, тишине. Какие-то скользкие, горячие взгляды Старка, которые Капитан чувствовал на себе как ожоги. — Если возникнут проблемы с техникой, то мы поможем… — снова послышалось от Тони. Да, Стив как раз о этом подумал… Ах, черт! Устами пьяного Старка что, глаголет истина?! Теперь все просто от души смеялись. Роджерс покраснел и как-то немного занервничал, а Старк еще некоторое время смотрел на него так, что внутри Капитана все плавилось и текло. Этой ночью Стив лежал без сна.***
За полгода до этого. — Таблетки?! — истерил Барнс, кидая в Старка все, что попадалось ему под руку. — Ты глотаешь таблетки, просто чтобы потрахаться со мной?!