Помолвлены до первого свидания (Engaged Before the First Date)

В своем полусонном состоянии я почувствовала, что мне холодно, поэтому зашевелилась, ища теплое тело, которое, как я знала, было рядом. Но вместо Джорджа меня ждали только холодные простыни. Разочарование заставило меня окончательно проснуться. — Джордж? — позвала я, мой голос был тихим и хриплым после нескольких часов сна. Ответа не последовало. Я шарила по кровати, пока пальцы не нашли край матраса, и нахмурилась, когда поняла, что совершенно одна. Сев и оглядевшись, я заметила, что дверь спальни приоткрыта, и сквозь нее пробивается слабый лучик света. Скорее всего Джордж встал за стаканом воды, но гнетущая тишина квартиры наполнила меня необъяснимым беспокойством, поэтому я выползла из кровати и босиком вышла из комнаты. Свет становился все ярче, пока я шла по коридору, и вскоре обнаружила, что он исходит от приятного потрескивающего огня, разведенного в камине в гостиной, где я и нашла Джорджа. Он сидел на диване, сгорбившись, упершись локтями в колени и сцепив руки перед собой, все его тело было совершенно неподвижно. Парень смотрел вперед, и хотя не издавал ни звука, я видела, как огонь отражался от его мокрых щек. У меня перехватило дыхание от боли в груди при виде его. — Джордж? Он подпрыгнул, но тут же быстро вытер щеки обратной стороной ладони. — Гермиона? — он сделал паузу, чтобы прочистить горло. — Прости. Я не слышал, как ты встала. — Ты в порядке? — спросила я медленно и осторожно. — Абсолютно, — сказал он и слабо улыбнулся мне. — А что — не заметно? Я пересекла комнату и села рядом с ним на диван. — Хочешь поговорить? Джордж, казалось, на секунду задумался, но потом просто пожал плечами. — Все в порядке, — сказала я, придвигаясь ближе к нему. — Нам не обязательно разговаривать. — Я потянулась и схватила его руку с колен, поднесла к губам и нежно поцеловала костяшки пальцев. — Мы можем просто посидеть здесь. Джордж смотрел на меня из-под рыжеватой челки, один уголок его рта чуть приподнялся, когда я поцеловала его руку, а затем, все еще держа наши руки вместе, мы оба повернули головы и уставились в огонь. — Я уже говорил вроде, — начал Джордж, через несколько минут, — что не спал ни ночи полностью после битвы? Я поерзала на диване, разглядывая парня. — Нет, — сказала я, мягко качая головой. — Я не знала… — Помнишь ту ночь, когда ты застала меня с кошмаром на диване в нашей с Фредом квартире? Я кивнула, вспомнив, как он дрожал и кричал во сне, умоляя не оставлять его. — Так вот почему ты проснулся? Тебе все еще снятся кошмары? — Каждую ночь, — Джордж вздохнул, его плечи поникли. — Всегда о Фреде. — Он сделал паузу на мгновение, и я наблюдала, как его взгляд переместился на наши переплетенные руки. Когда он заговорил снова, его голос был намного мягче. — Ну, до сегодняшнего вечера. Заметив мое непонимание, он опустил глаза в пол и глубоко, прерывисто вздохнул, прежде чем начать объясняться. — Начиналось все, конечно, так же. Взрыв. Обвал. Фред, лежащий на земле под этими камнями… Мертвый. — Глаза Джорджа наполнились слезами, и он поднял свободную руку, чтобы смахнуть их. — Но на этот раз… — начал он снова, его голос дрогнул, а затем упал до шепота, — на этот раз это была ты тоже. Вы с Фредом оба лежали там, и я ничего не мог сделать, чтобы спасти вас. — Наконец, он повернулся и посмотрел мне прямо в глаза. — Я потерял Фреда, как и всегда во сне, но на этот раз я потерял и тебя. Я попыталась сглотнуть ком в горле и открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, что угодно, но, возможно, впервые в жизни, я была в полной растерянности. Его боль была так ощутима, так глубока, и я понимала, что ее никак не облегчить. Чувствуя себя бесполезной, я убрала свою руку от его и потянулась вверх, используя большие пальцы, чтобы вытереть его слезы, хотя сама вот-вот могла расплакаться. — Ты мне нужна, — просто сказал он, прикрыв веки и уткнувшись щекой в мою ладонь. — Я люблю тебя… — Мы оба замерли, и Джордж снова открыл глаза, внимательно наблюдая за мной, пытаясь оценить мою реакцию, и повторил тихим шепотом: — Я люблю тебя. Что-то словно лопнуло внутри моего сердца в тот момент, затопив меня одновременно болью и сочувствием, утешением и уверенностью, печалью и радостью, состраданием и потребностью быть рядом, и любовью… Да, именно любовью. И вдруг мне стало неважно, что я не знаю правильных слов, чтобы успокоить Джорджа, потому что он любил меня. Он любил меня, а я любила его, и самой важной вещью во Вселенной сейчас для меня было — показать ему это. И я поцеловала его. Я целовала его изо всех сил (и, возможно, даже чуть больше) и не беспокоилась о том, как он отреагирует, потому что он тоже целовал в ответ с безумным отчаянием, и это легко переплюнуло тот поцелуй у стены, когда мы поссорились. А потом он отстранился. — Подожди, — сказал Уизли, тяжело дыша и пытаясь увеличить расстояние между нами, что было довольно трудно, потому что я только придвинулась ближе и продолжила целовать его. — Когда я сказал, что ты нужна мне… Ты… Я просто имел ввиду… О-о-о… — Его шея изогнулась, когда я поцеловала нежное место, где его подбородок встречался с ухом, — я вовсе не имел в виду что… Гермиона… — Он замолчал, казалось, с трудом сосредоточившись, но когда я отстранилась, чтобы было удобнее целовать его, парень воспользовался этим, схватив меня за плечи и прижав к спинке дивана, чтобы я не могла дотянуться до него. — А теперь посиди спокойно минутку, — сказал он, смеясь. — Я не могу нормально думать, когда ты целуешь меня вот так. — А о чем тут думать? — спросила я, тщетно сопротивляясь его хватке. — Я хочу сделать это. — Что именно ты хочешь сделать? — он удивленно изогнул бровь, заметив мое нетерпение. — Это, — сказала я, переводя взгляд между нами, как будто этого было достаточно, чтобы объяснить, что я имела в виду. Когда Джордж остался неподвижным и не предпринял попыток вернуться к моим губам, я вздохнула и продолжила: — Всё. — Всё, — медленно повторил он, и его глаза расширились от понимания. — Всё? Гермиона, если это просто неудачная попытка утешить меня или что-то в этом роде, я уже чувствую себя лучше, так что нам действительно не нужно этого делать… — Я знаю, — перебила я его. — Но я хочу, — сказала я и, видя, что он все еще раздумывает, добавила: — Я тоже люблю тебя, Джордж. — Правда? — Его глаза расширились еще больше. — Давно? — Ну, — начала я с нервным смешком, — я знаю это с вечера вторника, когда поняла, что не могу смотреть на морковку, потому что она напоминает мне о тебе. Джордж смотрел на меня с задумчивым выражением лица, прежде чем, наконец, сказать: — Честно говоря, я понятия не имею, как на это реагировать… — Это хорошо, — сказала я, мое внимание уже переключилось на его губы. — Потому что я действительно думаю, что нам нужно меньше говорить, и больше действовать! — ляпнула я и тут же хлопнула себя по губам, но Джордж посмотрел на меня с удивлением. — Разве я могу отказать своей жене? — Он медленно убрал мою ладонь и тут же прильнул губами. Мы снова поцеловались, медленно и сладко, наслаждаясь этими первыми мгновениями после признания в любви, но поцелуи быстро перешли во что-то более глубокое и требовательное, и вскоре губы уже искали шею, уши и ключицы, а потом в один момент мы лежали на диване; руки цеплялись за руки, пальцы теребили волосы и хватались за тонкую ткань пижамы, и я думаю, что, возможно, именно в этот момент Джордж остался без футболки, но все было так тепло, туманно и совершенно невероятно, что я не могла ни о чем говорить с уверенностью. Но я точно знала, что хочу большего. — Джордж, — позвала я, и это прозвучало хриплым шепотом, который даже я не узнала. — Люблю тебя… Ты такая красивая, — был такой же хриплый ответ, который прошептали прямо мне в ухо, и я вздрогнула. А потом я услышала тихий свистящий звук, и на мгновение мне показалось, что это просто кровь стучит в моей голове от возбуждения, но свист стал громче, и я повернула голову в сторону как раз вовремя, чтобы увидеть ярко-зеленое пламя в камине. Следующие несколько секунд прошли в хаосе: Джордж рухнул на пол от неожиданности, а я закричала. Кто-то высокий вышел из камина, спотыкаясь и кашляя; затем он выпрямился и стряхнул сажу со своей одежды и с лохматых рыжих волос… — Хорошо приземлился, Джорджи, — сказал Фред, посмеиваясь и продолжая кашлять. — Хотя, возможно, я бы поработал над посадкой еще… — Черт побери, Фред, — закричал Джордж, поднимаясь с пола. — Что ты здесь делаешь? — Очевидно, пришел повидаться с тобой. — Фред наклонился, чтобы поднять футболку, висевшую на углу кофейного столика, и бросил ее Джорджу. — Нам действительно нужно поговорить. — И это не могло подождать до утра? — Руки Джорджа были заняты тем, что он снова пытался вывернуть рубашку, но тут он остановился и повернулся ко мне: — Обещаю, я заставлю его поклясться, что он больше не будет приходить без предупреждения! Я кивнула ему и попыталась спрятать лицо за волосами, чувствуя себя слишком смущенной, чтобы злиться. Фред нахмурился, глядя на своего близнеца. — Если только это не чрезвычайная ситуация… — Что-то случилось? — спросил Джордж, натягивая рубашку и выглядя теперь немного обеспокоенным. — Ну, то, что я скажу, повлияет на исход всей моей жизни. Это достаточно важно для тебя? — ответил Фред, выглядя довольно раздраженным. — И, между прочим, я не хотел вам мешать. — Его лицо смягчилось, и он слегка улыбнулся, переводя взгляд с Джорджа на меня и обратно. — Не знал, что я зайду к вам, а вы тут трахаетесь на диване в пол четвертого утра… Нет, делайте, конечно, что хотите и разнообразие не повредит, но я думал, что вы проведете первую ночь в той милой кровати… — Затем его лицо вдруг просветлело, как будто он что-то задумал, и Фред сказал: — Или вы уже были на кровати и теперь пытаетесь пометить каждое место в доме? — он закончил, фыркнув от смеха, когда увидел, как я покраснела. Джордж вздохнул и виновато нахмурился, прежде чем снова переключить внимание на Фреда. — Так что за жизненно важную ситуацию мы должны обсудить? Глаза Фреда загорелись, и он сунул руку в карман, покопался там, вытаскивая несколько сложенных кусочков пергамента. — Видишь это, дорогой брат? — Когда Джордж кивнул, Фред продолжил: — Это ключ к моему вечному счастью! Мы с Джорджем удивленно подняли брови, но Фред только улыбнулся и обошел кофейный столик, положив верхний лист пергамента в руки Джорджа, а сам сел в кресло рядом с диваном. — Что там? — спросила я, наклоняясь, чтобы взглянуть на надпись на странице. — Это от Перси, — Джордж был занят чтением, и Фред ответил за него. — Закон о браке был отменен. — Если бы Фред попытался улыбнуться еще шире, его лицо бы треснуло. — Отменен? — Я подпрыгнула. Фред кивнул. — Отменен. Отозван. Аннулирован. Уничтожен! — Тебе вовсе не обязательно жениться на Миллисенте, — перебил его Джордж, глядя поверх страницы и улыбаясь Фреду, который радостно подпрыгивал на стуле. — Мне вовсе не обязательно жениться на Миллисенте! Близнецы сидели, улыбаясь друг другу, совершенно не обращая внимания на то, как я в замешательстве нахмурилась. — Подождите… Ну, если это правда, то почему на улицах спокойно? — Я подумала, что было много желающих отпраздновать это. — Это только что произошло, Гермиона! — ответил Фред обычным бодрым тоном. — Перси решил, что меня следует немедленно известить, — произнес он с самым напыщенным видом, — потому что ему все известно о моем положении с Миллисентой, но официальные письма из Министерства будут разосланы завтра утром. — О, — сказала я запинаясь, но потом у меня появилась другая мысль, и я почувствовала тупую боль в сердце, когда посмотрела на Джорджа. — А мы? Что будет с нашим браком? Джордж мягко улыбнулся и взял меня за руку, но Фред заговорил первым: — Ну, — начал он, — похоже, Министерство собирается разрешить любому, кто женат в соответствии с Законом о браке, аннулировать брак. Но, — он наклонился вперед и ухмыльнулся нам с Джорджем, — только если они еще не трахались. Если вы переспали, вы буквально скрепили сделку, и ваш брак является официальным юридически и магически. Но если вы не успели — брак можно аннулировать без проблем. Фред с минуту переводил взгляд с меня на Джорджа, вопросительно подняв брови, но, заметив, что мы с его братом украдкой поглядываем друг на друга, нахмурился и оставил эту тему. Я осторожно прочистила горло и попыталась выглядеть непринужденно, прежде чем заговорить. — А Перси не сказал, почему они решили отменить Закон о браке? — Сказал, — ответил Фред, и его лицо потемнело. — Люди протестовали, и Министерство решило обязать и чиновников. Чтобы подать пример публике, понимаете? Я кивнула, вспомнив, что мистер Уизли упоминал об этом всего несколько дней назад. — А чиновники Министерства этого не хотели? — закончил Джордж, прищурившись. — Лицемерные мерзавцы. — Ага, — Фред согласно кивнул. — Но все было еще хуже. Перси говорит, что, когда первый зам министра увидел, кто ему достался, он совершенно обезумел. — Фред замолчал, еще больше наклонившись вперед. — Ты же помнишь, что сегодня вечером папу и Перси вызвали в Мунго? Этот чиновник пытался покончить с собой; он сказал, что скорее умрет, чем женится на той старой ведьме, с которой его соединили. Все служащие были вызваны, чтобы попытаться отговорить его… — Ух ты, — сказал Джордж с невеселым смешком. — Немного драматично… Покончить с собой только потому, что тебе не нравится девушка, на которой ты должен жениться? — Если бы она была девушкой, — сказал Фред, хмуро глядя на брата, — не всем же так повезло, как тебе. — Он подмигнул мне, прежде чем продолжить. — Я, например, не могу сказать, что осуждаю его… — Что? — Джордж недоверчиво фыркнул. — Если бы мы не смогли выкрутиться, и я был бы вынужден действительно жениться на Миллисенте… — Фред широко раскрыл глаза и покачал головой, как будто от одной этой мысли ему стало плохо. — Самоубийство не выглядело бы таким уж плохим вариантом. — Не говори глупостей, Фред. — Глаза Джорджа сузились, ноздри слегка раздулись, когда он уставился на своего близнеца. — Эй, — сказал Фред, и веселый огонек в его глазах говорил о том, что он каким-то образом пропустил перемену в характере Джорджа, — ты не можешь отрицать, что смерть была бы менее болезненным вариантом, чем провести всю свою жизнь в кандалах с кем-то вроде Миллисенты Булстроуд! Джордж заворчал, оттолкнувшись от дивана, пересек комнату и встал перед камином спиной ко мне и Фреду. Мой желудок начал сжиматься в нервный узел, когда я проследила за ним взглядом, но Фред, казалось, не замечал ни одного из нас. Он был занят, вытянув обе руки ладонями вверх, как будто взвешивал два варианта. — Голая Миллисента? — сказал он, и одна рука поднялась в воздух. — Или смерть? — Первая рука упала, а вторая поднялась. — Фред… — предупредил Джордж, и в его голосе послышались нотки гнева. — Остановись уже… — Голая Миллисента? — продолжал Фред, смеясь и все еще совершенно не замечая напряжения, которое быстро нарастало в комнате. — Или вечный покой? — Фред, заткнись! — парень резко повернулся на пятках и бросился на брата. Улыбка медленно сползла с лица Фреда, когда он широко раскрытыми глазами уставился на Джорджа, чьи руки были сжаты в кулаки. — Джордж, — позвала я. Увидев, что он сделал со стеной в квартире внизу, я испугалась, что он вот-вот врежет Фреду. Дыхание Джорджа было глубоким и прерывистым, и когда он посмотрел на меня, я покачала головой, молча умоляя его остановиться и подумать о том, что он делает. К несчастью, Фред тут же встрепенулся, и теперь на его лице было такое же гневное выражение, как у его близнеца, и он сделал несколько шагов, чтобы сократить расстояние между ними. Он остановился прямо перед Джорджем, скрестив руки на груди и нахмурившись. — Ты правда хотел ударить меня? Джордж расправил плечи и выпрямился, но ничего не сказал. Услышав молчание брата, Фред застонал и раздраженно всплеснул руками. — Что с тобой вообще происходит? Ты уже несколько месяцев хандришь, как побитый щенок, и не хочешь говорить со мной об этом; я убедился, что ты и правда что-то скрываешь, а ты — врешь, глядя мне в глаза! А теперь ты совсем спятил и хочешь ударить меня из-за глупой шутки! — Шутки? — спросил Джордж, и его голос был пугающе тихим. — Шутка была, когда мы на первом курсе взрывали навозные бомбы в Большом зале. Шутка, — продолжал он, постепенно повышая голос, — была в тот раз, когда мы убедили Рона, что мама и папа собираются отдать его на усыновление. Канареечные помадки — это шутка. Фальшивые палочки — шутка! Но ты стоишь тут и смеешься над своей смертью, как будто это может быть смешно! Фред, выглядевший ошеломленным, медленно оторвал взгляд от лица Джорджа и теперь смотрел на свою грудь, куда его толкнул брат, завершая свою тираду. — Я начинаю думать, что ты действительно сошел с ума, — сказал он, отбрасывая руку Джорджа и поднимая свою, чтобы коснуться места удара, морщась при этом. — Надеюсь, это не заразно, — сухо добавил он. Глаза Джорджа расширились, а затем гневно сверкнули от оскорбления. — Знаешь что, Фред? — сказал он, и в его голосе прозвучала смесь ярости и боли. — Отвали от меня! Если бы ты держал мое мертвое тело на своих руках, я бы посмотрел, кто из нас был сумасшедшим! Я ахнула, пытаясь заглушить этот звук, зажав рот рукой, но ни Фред, ни Джордж все равно этого не заметили. — Джордж, — очень медленно произнес Фред. — Что бы я ни сказал или ни сделал, прости меня, ладно? Просто успокойся, потому что ты действительно начинаешь меня пугать. Да ведь, Гермиона? Это был первый раз, когда кто-то из них, наконец, вспомнил о моем существовании, и я была слишком напугана, чтобы ответить. Впрочем, в этом не было необходимости, потому что Фред не стал ждать. — Думаю, нам нужно отвезти Джорджа в Мунго, — сказал он, все еще не сводя глаз с брата. — Я не болен! — крикнул Джордж, отпрянув, когда Фред попытался проверить, нет ли у него температуры. — И я не сумасшедший! Фред, ты умер! — Джорджи… — прошептал Фред, и его голос прозвучал так по-детски испуганно, что первым моим инстинктивным желанием было обнять и успокоить его. — Это не смешно. — А я и не смеюсь! Но ты хотел знать, что я скрывал от тебя все эти месяцы, и вот оно! ТЫ. УМЕР. Прямо на моих руках! — Джордж сделал глубокий, прерывистый вдох и опустил голову, подперев лоб ладонями. — Гермиона? — спросил Фред, наконец-то повернувшись ко мне. Несколько секунд я молчала, не зная, что сказать. — Это… Это правда, — наконец, выдавила я из себя. Очевидно, это был не тот ответ, которого он ожидал, потому что его глаза расширились, а рот открылся. — Что значит это правда? Посмотри на меня! — Он указал на свое тело руками. — Конечно, я немного бледен, но я не призрак! Смотрите! — Он протянул руку и ткнул Джорджа в плечо, потом поднял ногу и пнул кофейный столик. — Я не могу пройти сквозь все это, я совершенно живой! — Да, но ты был мертв, — попыталась объяснить я. — В ночь… Ночь последней битвы. Фред, тебя убили. — Меня уб… — начал Фред, но не смог закончить свою мысль. Вместо этого он сделал несколько неуверенных шагов назад к креслу и опустился, чтобы присесть на краешек всего на секунду, но затем снова вскочил. — Люди не умирают, а потом просто так возвращаются! Клянусь, если это какой-то дурацкий розыгрыш, я больше никогда в жизни не заговорю ни с кем из вас! Джордж снова стоял лицом к камину, прислонившись лбом к деревянной каминной полке, и когда я поняла, что он не собирается в ближайшее время снова участвовать в разговоре, я снова обратила свое внимание на Фреда. — Ты ничего не помнишь, потому что мы воспользовались маховиком времени, чтобы вернуться назад и предотвратить это. — Маховик времени? Что, черт возьми, такое маховик времени? Я думала, что он сам поймет, но потом начала объяснять. — Его используют для перемещения во времени. Профессор Макгонагалл дала мне один на третьем курсе, чтобы я могла успевать посещать несколько уроков сразу, и мы с Гарри использовали его, чтобы спасти Сириуса от поцелуя дементоров. — Я говорила бессвязно и знала это, но так нервничала, что не могла остановиться. — К счастью, когда я вернула его, Дамблдор сказал мне, что он будет хранить его в своем кабинете, и я поняла, что он не был уничтожен вместе с остальными в Департаменте тайн. — Ладно, стоп, — сказал Фред, уставившись на меня так, словно я говорила на языке троллей. — Я умер. А вы двое вернулись в прошлое и спасли меня? Я кивнула. — Ты помнишь взрыв и стену, которая рухнула в конце коридора? — Да?.. — В первый раз мы стояли прямо под ней. Ты… — Я глубоко вздохнула. — Ты был ближе всех. И взрыв убил тебя. А потом все затихли на несколько долгих минут. — Так, давай я попробую понять, — сказал Фред, но теперь он обращался уже не ко мне, а к Джорджу. — Я умер, — он сделал паузу, дергая брата за руку, пока тот не повернулся к нему лицом, — и ты думал, что я не должен знать об этом? Ты не подумал, что стоит упомянуть об этом? — Фред поднял руки, сжимая голову, и начал кричать. — Мерлин, Джордж! Все это время ты то цеплялся за меня, то отталкивал, а я мучился, пытаясь понять, что с тобой происходит! Мы рассказываем друг другу все! Как ты мог не сказать мне этого? — Фред отпустил волосы, чтобы можно было провести рукой по лицу, а затем практически прошипел следующее утверждение. — Эгоистичный ублюдок. — Эгоистичный? — Джордж сделал маленький шаг назад, как будто Фред только что ударил его, и боль, которую он испытывал, отчетливо отпечаталась в каждой черточке его лица. — А что бы ты сделал на моем месте? — Его голос снова стал зловеще тихим, но я слышала, как гнев клокочет где-то глубоко внутри. — Ты действительно хочешь знать, что случилось, Фред? Ты правда хочешь знать, каково это было? — Мы с Фредом молчали, внимательно наблюдая за Джорджем. — Я чувствовал это нутром, — начал он, решительно не сводя глаз со своего близнеца. — Еще до того, как я увидел твое тело, еще до того, как я понял, что вызвало тошнотворное чувство внизу живота, я почувствовал потерю… Глаза Джорджа покраснели и заблестели, а Фред опустил руки, безвольно свесив их по бокам. Он начал было что-то говорить, но Джордж, похоже, не хотел или не мог остановиться теперь, когда он, наконец, мог рассказать. — Ты говоришь, что самым страшным моментом в твоей жизни была ночь, когда я потерял ухо и ты увидел мою кровь на земле? Фред, ты умер у меня на глазах! Я откатывал камни от твоего тела, зная, что ты никогда больше не откроешь глаза и не посмотришь на меня. Даже если это было всего на несколько минут, я должен был жить с осознанием того, что ты никогда не заговоришь со мной. Ты никогда не ворвешься в мою комнату слишком рано в выходной, и не будешь доставать меня, прыгая на кровати, пока я, наконец, не встану. Ты никогда больше не назовешь меня Джорджи. Мы никогда не будем вместе придумывать новые продукты и не увидим, как открывается наш второй магазин, и мы никогда не будем вместе смеяться, и у меня никогда не будет другого шанса сказать тебе, что ты мой лучший друг и что я люблю тебя всем сердцем… Голос Джорджа упал до дрожащего шепота, и теперь он плакал всерьез, слезы текли по его щекам и подбородку, и он даже не пытался вытереть их. — И мне очень жаль, что я так раздражал тебя в последнее время, и что сбивал с толку, цепляясь за тебя в одну минуту и отталкивая в следующую. Прости, что я сорвался, когда ты говорил о смерти, как будто это не имеет значения, и мне действительно жаль, что я причинил тебе боль, солгав тебе, но впервые в жизни ты понятия не имеешь, через что я прошел! Я держал твое мертвое тело на коленях и, помоги мне Мерлин, я просто хотел умереть вместе с тобой. И я прошу тебя, прости мне то, что я не могу забыть это чувство безысходности… — Он закончил хриплым шепотом и, наконец, поднял руку, яростно смахивая слезы своими длинными пальцами. — Итак, — сказал он, и его голос внезапно стал тверже, — если желание защитить тебя от того, что я чувствую, делает меня эгоистичным ублюдком, то пусть это так будет… Закончив свою эмоциональную тираду, Джордж поднял подбородок, его челюсть была твердо сжата, а выражение лица было решительным, и я подумала, что, несмотря на его опухшие глаза и красный нос, он выглядел самым сильным из всех людей, которых я когда-либо видела. Чего нельзя было сказать о Фреде. Он выглядел бледнее, чем обычно, и его руки слегка дрожали, когда парень продолжал смотреть на своего близнеца, и я не знала, собирается ли он ударить его или потерять сознание, или снова начнет кричать, или убежит. Но Джордж внимательно изучал лицо брата и, должно быть, знал, что тот чувствует, потому что приглашающе раскрыл объятия, и Фред, не колеблясь ни секунды, врезался в него. Длинные руки обвились вокруг шеи и туловища в крепком, настойчивом объятии, а оба они что-то бормотали и плакали. Я смотрела, как Фред отстранился, схватив лицо Джорджа обеими руками. — Мне так жаль, Джорджи, — сказал он и крепко поцеловал своего близнеца в висок, снова обнимая. А потом я заплакала вместе с ними, и меня захлестнуло ошеломляющее чувство облегчения. После нескольких месяцев секретов, правда наконец-то открылась. После всей той боли, которую пережил Джордж, он обрел понимание и поддержку единственного человека, который, как я знала, мог помочь ему справиться со всем этим. Фреду и Джорджу предстояло еще много болезненных разговоров, и это могло быть долгим и трудным процессом, но я чувствовала, что все будет хорошо. — Эй, Уизли… Голос Джорджа вырвал меня из моих мыслей, и я заметила, что он смотрит на меня поверх руки Фреда. Его глаза все еще слезились, но в них был крошечный проблеск настоящего счастья, и он улыбался, как будто думал то же самое, что и я: что теперь все будет хорошо. Он дернул головой, приглашая меня присоединиться к ним, и я кивнула, вытирая лицо тыльной стороной ладони, затем встала и направилась к парням. Он и Фред одновременно раскрылись, обняв меня за плечи и притянув к себе, и мы втроем оставались так довольно долго, пока не успокоились. — Фред? — позвал Джордж приглушенным голосом, потому что его губы прижались к моей макушке. — Да? — ответ Фреда, и он тоже был приглушен, потому что его лицо уткнулось в изгиб между шеей и плечом брата. — Ты знаешь, что я люблю тебя, но… — Но ты просишь меня уйти? — Фред фыркнул от смеха. — Тебе не обязательно уходить сию секунду, но мне не терпится заняться любовью со своей невестой… — Джордж! — закричала я, изо всех сил пытаясь ударить его в грудь. — Что? — невинно спросил он. — Я не могу допустить, чтобы ты сбежала и аннулировала брак прямо с утра! — Он поцеловал меня в макушку, и я улыбнулась, несмотря на смущение, успокоенная тем, что он хочет остаться женатым. — Знаешь, — очень медленно начал Фред, высвобождаясь из объятий, — мне ведь не обязательно уходить… Я имею в виду, что два близнеца Уизли лучше, чем один, верно? — Он поднял брови и быстро подмигнул Джорджу. Я отвесила ему заслуженный шлепок по груди. — Ты никогда не прекратишь смущать мою жену, Дред? — сказал Джордж, смеясь над страдальческим выражением лица Фреда, когда тот потер место, куда я его ударила. Увидев улыбающееся лицо Джорджа, он тоже начал улыбаться и, слегка подпрыгивая, приподнялся на цыпочки. — Боюсь, что нет, Фордж… Я только покачала головой, глядя на них обоих. — Вы двое совершенно невероятны… — Да, это про нас! — сказал Фред, обнимая брата за плечи. — И только подумай… — сказал Джордж, обнимая Фреда одной рукой, а другой притягивая меня к себе. — Теперь ты одна из нас, — сказали они вместе, с одинаковыми улыбками наклоняясь и целуя меня в щеку.