«Беспрекословное подчинение»
Бернетти потер указательным пальцем подбородок и тяжело вздохнул. После чего откинулся на спинку кресла, сложив руки в замок, и тяжелый взгляд остановился на помощнике. Часы пробили четыре вечера. Солнце медленно закатилось за горизонт, позволяя наступающей тьме и вьюге хозяйничать на улице. — На сегодня всё, Альдо? — Еще один, Босс. Ульдерико Филансе. У него проблемы с бизнесом, просит помощи. Ридо тяжело вздохнул и посмотрел несколько секунд на потолок. Против он не был, но предпочел сегодняшний день провести иначе.«Члены клана помогают друг другу при любых обстоятельствах»
— Конечно, Ульдерико. Разве могу я отказать тебе? Как только дверь за мужчиной в годах закрылась, Ридо назвал несколько имен. — Поручи им это дело. Не хочу шумихи. Альдо кивнул и встал с кресла, что всегда стояло у окна. Быстро пересек просторный кабинет и остановился у мини-бара, наливая себе и Боссу виски со льдом. — Что там с планами на Италию? Утром ты обмолвился, помнишь? — Ридо так же пересел из-за стола к окну и закурил, дожидаясь свою порцию алкоголя. — Синьора Джентиле летом отмечает восьмидесятый юбилей. Было бы хорошо посетить её. Ридо кивнул и призадумался. Не любил он свою родину. Уважал людей, ценил традиции, интересовался историей, но ненавидел землю, на которой рос. Уж ничего хорошего, кроме семьи Джентиле, она ему не дала. — Значит, съездим обязательно. Хорошо, что сказал. После смерти Лоренцо ей наверняка тяжело. С ней кто-то живет? — Да, её две дочери. Обе замужем. Мужья там же. Ридо снова довольно кивнул. — Это хорошо. Значит, не одна. Проследи, чтобы собралась вся семья. Альдо поставил бокал на столешницу и так же закурил. — Босс, а что насчет его младшего сына? — Он жив? Мужчина кивнул. — И его. Слышал он в Америку уехал? Подручный вновь кивнул. — Синьор Джентиле его прогнал, и с тех пор сын не возвращался на родину. — Тогда позвони ему и пригласи. Катерина будет рада видеть сына, не думаешь? Альдо покорно кивнул. Он служил своему Дону верой и правдой уже больше десяти лет, но продолжал удивляться по сей день, как в этом человеке могло уживаться два столь разных характера? Чрезвычайная жесткость в работе и нежная, почти трогательная, мягкость в семье.«Обет молчания или омерта. Запрет на любое сотрудничество с полицией»
— Ты уверен? Это слишком громкое заявление, друг. Избитый парень, ещё совсем юнец, держал сломанную руку возле груди и кивком ответил на вопрос Дона. Он и сам был не рад оказаться в такой ситуации, но он слышал собственными ушами, как его Капо говорил с агентом ФБР, выдавая лишние подробности о семье. Весна медленно сдавала права лету, приближая теплые деньки, но сейчас за окном шел ливень, а солнце не показывалось уже четвертый день. Ридо серьезно посмотрел на помощника, но тот уже всё понял. Они, конечно же, всё проверят, но интуиция подсказывала, что юнец не врёт.«Семья сама вершит правосудие и его исполнение»
По самолетному ангару разнеслись крики боли и отчаянья. Ридо приказал своим людям не спешить. Предатель должен был ответить за всё. Завтра его найдут в багажнике машины у отдела ФБР, но Бернетти уже будет греться под теплыми лучами сицилийского солнца.***
Старинный дом полон людей и музыка кружит голову. Все смеются, веселятся, некоторые уже танцуют и поздравляют именинницу. Бернетти стоит у входа, на свежем воздухе и курит. Рядом верные Альдо и Лука. Они приветствуют новоприбывших, желают счастья друг другу, кричат и ведут себя как самые настоящие итальянцы. — Синьор Бернетти, — взгляд Дона привлекает высокий и худощавый мужчина, протягивая руку для приветствия. Рядом с ним стоит женщина, светловолосая американка и улыбается. Позади двое детей: мальчик-подросток и девочка, лет двенадцати, — спасибо вам. Я так давно здесь не был. Мои дети даже никогда не посещали Италию. Спасибо вам. Мужчина едва ли не плачет, сердечно благодаря Ридо. Он трясет его руку и говорит на итальянском, вызывая у детей легкий шок. — Не стоит меня благодарить. У твоей матери День Рождения, а ты стоишь здесь со мной. Иди скорее внутрь. Мужчина понимает намек, и ещё раз поблагодарив присутствующих, поспешил в дом. Своё он ещё отдаст Дону, но не сегодня и не завтра. Просто придет время. Долг будет уплачен, но сейчас вечер радости. И старенькая Катерина плачет, не останавливаясь, впервые видя внуков из далекой Америки. — Faccia come a casa sua! Для Сантино Джентиле это первый приезд в Италию, родину его предков, и он, мягко говоря, был ошеломлен. Бабушка Катерина, о которой он так много слышал с малых лет, обнимает его удивительно крепко для своего возраста, целует в обе щеки, и что-то быстро говорит на итальянском. Юноша слабо её понимает, лишь отдельные слова, но все же улыбается на радость женщине. После чего отходит в сторону, дав ей возможность потискать его младшую сестру, и видит на глазах отца и матери слезы. Путь сюда им был закрыт почти два десятка лет, они не видели семью непозволительно долго, поэтому сейчас на лицах многих смешались горечь об утраченном времени и радость от долгожданной встречи. Сам он до конца не уверен, что именно чувствует — впечатлений много и все они такие разные, что ему надолго хватит для переосмысления. Пока что лучше расслабиться и попробовать познакомиться со всеми своими вновь обретенными родственниками. А желающих пообщаться находится более, чем достаточно. Его полвечера дергают в разные стороны, наперебой спрашивая обо всем: о жизни в Америке, о нем самом, его интересах, успехах… Санни вежлив и улыбчив с каждым, отвечает на все вопросы, хотя от столь бурного внимания к себе, чувствовал он себя немного скованно. И все же, в окружении большой семьи его охватили одни лишь приятные эмоции. Улучая свободную минутку, он, с разрешения отца, пробует местное вино и наконец, осматривается. Отовсюду звучит смех и разговоры, смешиваясь с какой-то красивой балладой о любви, звучащей из колонок. Итальянцы яркие, говорливые и шумные, но это почему-то совсем не раздражает. Даже синьор Бернетти, что поразил юношу своей слегка суровой внешностью и поведением, в кругу близких смотрится отнюдь не чужеродно. Он на своем месте и разделяет радость со всеми. «Tu chiagne sulo si' nisciuno vede, E strille sulo si' nisciuno sente. Ma nunn'e' acqua' 'o sanghe dint'e vene, Carmela… Carmè!» — Санти, мальчик мой, иди сюда! — его зовет мать, и он тут же подчиняется, отвлекаясь от своих мыслей, и подходит к ней. Сильвия берет его за руку, обнимает за плечо, и говорит: — Я рассказала, что ты играешь на пианино. Исполнишь нам что-нибудь после ужина? Сделаешь бабушке подарок? — Конечно, мама, — соглашается он. Женщина нежно треплет его по черным кудрям, улыбаясь, а после они все вместе садятся за огромный стол, уставленный едой от края до края. Разговоры не утихают до глубокой ночи, никто не расходится, пока не отзвучит последний тост и не будет подарен последний подарок. Сантино и сам слышит громкие овации после своей игры, что очень смущает, но он чувствует себя хорошо. Наконец, уже за полночь все разбредаются по спальням, усталые и довольные, и этот долгий день заканчивается.***
С утра их всех ждет сытный завтрак и первые прощания. Часть родственников возвращается по своим собственным домам, и в особняке остаются только самые близкие люди Катерины Джентиле, но отдых продолжается. Каждый находит себе занятие или местечко для релакса. Санти же выбирает прогулку по саду, где густо пахнет травами и спелыми плодами. Не удержавшись, он срывает один сочный персик с ветки, вытирая его о светлые шорты, и впивается в него зубами, с наслаждением всасывая сладкий сок. Лишь отвернувшись от дерева, парень замечает, что за ним все это время наблюдают. Он краснеет, убирая руку с фруктом от лица, невольно облизывается, затем здороваясь: — Buongiorno, синьор Бернетти! На самом деле, он практически не знает итальянского и говорит с ужасным акцентом, но здесь, в родной ему по крови стране, хочется говорить именно на этом языке. — Вuongiorno, — Ридо мягко улыбается, продолжая рассматривать парня. Его черты лица заставляют позабыть о многом. Даже, замереть от восторга. Ещё по-юношески гладкая и нежная кожа на лице, без признаков взросления, темно-карие, почти черные глаза, мягкие волосы, с легкими волнообразными локонами, терзаемые теплым ветром Италии. Невозможно было оторвать глаз, да и Ридо не стремился. Он был в саду раньше парня и заметил его сразу же. Его легкая походка, подтянутое стройное тело, темные волосы, руки с легким загаром, аккуратно срывающие персик. Хотелось прикоснуться к такой красоте, но в то же время, даже не дышать рядом с ним, боясь нарушить прекрасные моменты. Но вот парнишка оборачивается, и на его лице читаются все эмоции. Бернетти не в силах сдержать улыбку. Пугать он точно никого не хотел. — Ты сын Микеле? Сантино, верно? — мужчина перешел на английский, превосходно владея двумя языками, он сразу почувствовал, что лучше не мучить парня итальянским. Он ему ещё тяжело давался, было заметно. — Ridolfo, Santino, vai a mangiare! — послышался голос Катерины, что выглянула в сад всего на мгновенье. Её сильный, раскатистый голос пронесся вдоль деревьев и цветов, заставляя даже птиц запеть иначе. Мужчина лишь улыбнулся и жестом указал парню в сторону дома, пропуская его вперед. За столом уже собралась вся семья, многочисленные братья и сестры. Со своими вторыми половинками и детьми. Катерина смеялась, и создавалось впечатление, что не эта женщина вчера отмечала своё восьмидесятилетие. Рядом с Ридо сидели его верные помощники и друзья, что были приняты самой женщиной радушно, словно и это её дети. Шумное веселье — неотъемлемая часть этой семьи. Так задорно, с шутками, рассказами и воспоминаниями о прошлом, прошел завтрак. После все разбрелись по своим делам. Еще несколько семей покинули дом матери, но тише там не становилось. Через пару часов послышался шум мотора. Альдо, с явным удовольствием, в обществе мужчин, что собрались вокруг машины полукругом, в одной майке и шортах ковырялся под её капотом, Ридо, предпочитая рубашку и брюки, стоял чуть поодаль и курил, разговаривая тихо на итальянском с Лука. Чуть дальше от них бегали всех возрастов дети, женщины смеялись в саду, отдыхая с вином и закусками. Но вскоре послышалась игра на пианино и Бернетти предпочел оставить шумный двор, чтобы вернуться в приятную прохладу дома и застать играющего Сантино. Вчера он был неотразим, заставив всех смотреть только на себя. Тихо пройдя в комнату, мужчина сел на диван и прислушался. Парень его вновь не заметил и тем свободнее себя чувствовал. Раскованный, расслабленный, соблазнительный. Закрыв глаза, чтобы не пробуждать в себе темную, порочную сторону, погрузившись в раздумья, итальянец упустил момент окончания игры, а когда открыл глаза, то встретился со знакомым уже взглядом. — Красиво… — Grazie mille, — Санни чуть склонил голову, вновь поражаясь тому, как бесшумно к нему подкрались. От одного только взгляда Бернетти по его коже бегут мурашки, поэтому он неловко улыбается и потирает предплечье ладонью, чтобы согнать накатившее волнение. Дон перед ним расслаблен и спокоен, и такое, пожалуй, увидишь нечасто. Сантино мысленно сравнивает его с сытым тигром, отдыхающим в тени джунглей; уверенный, что грация и сила этого хищника отлично ему подходят. Крестик под рубашкой словно жжет кожу и Джентиле поспешно отводит взгляд, укоряя себя за то, что неприлично так откровенно пялиться. Тем более, на мужчин, и, тем более, если этот конкретный мужчина оказал твоей семье огромную услугу, за которую нужно быть благодарным и проявлять уважение. Из открытого настежь окна слышались чужие голоса, но здесь, в доме царило умиротворение. Ветер мягко колыхал белые, прозрачные шторы, будто играя с ними, а откуда-то издалека доносился крик чаек. Семья Сантино не часто ездила к морю, живя от него на достаточном отдалении, но здесь, в небольшом прибрежном городке, вода была совсем близко, и юноша уже мечтал о том, чтобы выбраться туда. Однако, это потом, а сейчас ему захотелось вновь впечатлить Ридо и услышать от него еще хоть слово. А, так как, просто завести разговор он не решался, то лишь робко предлагает: — Я могу сыграть Вам еще. И прежде, чем мужчина решает: быть тому или нет, Санни уже разворачивается обратно к инструменту, начиная играть. Он ловко перебирает клавиши, на что пианино отвечает легкой, приятной мелодией. На первый взгляд, совсем простой, но, по итогу, весьма цепляющей. Брюнет отдается музыке полностью, и так бывает всегда, когда он вдохновлен и поглощен любимым делом. Нет стеснения, нет страха и сомнений. Только чистое творчество и наслаждение им. Закончив играть, он медленно поворачивается к дивану, будто боится, что Бернетти мог уйти, и выдыхает, все еще наблюдая его на месте. Мужчина наслаждался игрой парня, вновь закрывая глаза и отдаваясь во власть музыки, что была подобно свежему воздуху в закрытом помещении. Не сказать, что Ридо был ценителем искусства, но невозможно устоять от прослушивания прекрасного. Да, этот отдых был замечательным. Впервые в жизни мужчине захотелось здесь остаться на дольше. Кажется, Италия вновь дарила ему что-то прекрасное. И чем он только это заслужил? С такой жизнью как у него, с тем грехом, что совершал каждый день. Его жизнь должна быть похожа на ад, но вместо этого перед ним сидит красивый парень, похожий на ангела в проблесках солнечных лучей и смотрит своими бездонными глазами прямо в сердце… — Don, che stai facendo? — Альдо стоит у самой двери и с интересом наблюдает за своим Боссом, почти ехидно улыбаясь. Ридо сразу всё понимает по этой усмешке и сверкающим огонькам азарта в глазах. —Il giovane bello suona un'ottima musica per me, — отвечает так же быстро Бернетти и оба мужчин начинают улыбаться ещё шире. Помощник знает своего Босса слишком хорошо, чтобы не разглядеть тайный смысл в присутствии мужчины здесь. — Там приехал Дон Перри, хочет поговорить с тобой, — перейдя на привычный ему язык, Альдо уже более серьезно кивает на выход и быстро скрывается в тени дома. Ридо остаётся лишь грустно вздохнуть, вставая. — Спасибо за игру, — ещё раз улыбнувшись парню, он уходил чтобы поприветствовать старого Дона, но еще крепкого телосложения и здоровья. Они уезжают решать дела, а возвратятся лишь поздним вечером, пропуская и ужин. А на следующее утро, когда ещё все спали, в том же саду у старого колодца, Ридо раздетый по пояс пьёт холодную воду и наблюдает за птицами на ветвях деревьев. Солнце уже давно встало и прогрев землю вновь, теперь припекало мужские плечи и спину. Дон не стыдился своего тела: сильного, с рельефными мышцами на животе и руках, но предпочитал прятать под рубашкой, чтобы меньше пугать здешних жителей большим шрамом на спине и татуировками. По правой руке был пущен восточный дракон, похожий на гибкую змею, который символизирует властность и силу, непокорность и желание повелевать. Это как нельзя лучше охарактеризовало владельца, но добавляло впечатления и тату агрессивной змеи на левом боку, извивающейся и опасно расщепившей пасть. Сантино просыпается рано, позволяя себе насладиться тихим утром. Ему выделили отдельную комнату с окнами на сад. Здесь ему уютно и комфортно, а старинная отделка лишь придает шарма. И еще, к счастью, в доме достаточно других детей и нянек, чтобы снять с него присмотр за Агатой. Сестру он очень любил, но какой подросток, вроде него, откажется от возможности отдохнуть без каких-либо обязанностей? Верно, никакой. Поэтому молодой Джентиле беззаботно потягивается, вдыхая аромат лаванды, исходящий от постельного белья, и чему-то улыбается. Дни в Италии проходят даже лучше, чем в любых фантазиях. Родня приняла их щедро и радушно, природа баловала своими красотами, и еще тут был Ридо Бернетти, который казался юноше воплощением совершенства. Он с трепетом вспоминал их общение, пусть оно и было почти без слов, бережно сохраняя в памяти похвалу мужчины его игре. Признание собственного таланта таким человеком значило многое. Поднявшись, Санни приводит себя в порядок, выбирает из одежды узкие шорты до колен оливкового цвета и легкую, светлую рубашку с лимонами. После чего берет обувь в руки, желая походить по траве босиком, и вдруг задумчиво смотрит на окно. В голове тут же рисуются картины того, как он выходит из комнаты, стараясь не скрипеть дверью и старым паркетом; потом пробирается до выхода из дома и уже затем идет в сад. Куда проще было перелезть через широкое окно, аккуратно спрыгнуть и сразу оказаться среди пышных кустов, при этом никого не разбудив. Мысль ему нравится, и он приступает к её выполнению без особых травм. Не считая одной только царапины на икре, но это мелочи. Из-за того, что Сантино всегда был прилежным и воспитанным мальчиком, уже эта маленькая «авантюра» видится ему нарушением правил. Он доволен и счастлив, неспешно гуляя среди зарослей и болтая руками в разные стороны, норовя вот-вот запустить ненароком свои летние ботинки куда-нибудь подальше. Но разве это проблемы? Нет! Ему хорошо как никогда прежде и это утро становится еще удивительнее, когда он натыкается на Ридо около колодца. Снова. Снова судьба, играючи, сталкивает их, и Сантино теряет ход мыслей и ровный ритм сердца. Оно выстукивает в груди, как бешеное, пока черные глаза исследуют статную фигуру перед собой. Бернетти выглядит так, словно его только что высек из камня великий мастер, и даже возраст мужчины ничуть не портит впечатление. Юноша хватает воздух ртом и сдавленным голосом здоровается. Кажется, его щеки и уши вновь горят от смущения, но как еще, черт подери, ему реагировать на этого античного бога во плоти? Ответа нет. Джентиле осторожно подходит ближе и просит дона позволить ему тоже испить воды. Солнце на небе всего пару часов, но уже прилично разгорается, заставляя изнемогать от жажды. Удивленный присутствием парня, мужчина зачерпывает холодную воду и подаёт ему небольшую глиняную чашу. Но прежде, чем изящные руки, не знавшие тяжелого труда, взяли её, он не громко проговорил бархатистым тембром. — Она очень холодная. Будь осторожен. В такое тихое и прекрасное утро говорить громко совсем не хотелось. Пение птиц сливалось с солнечным теплом, ветер ласкал открытые участки тела и терзал обоняние сладкими ароматами цветов и фруктов. Ридо поспешил надеть рубашку, что до этого мирно покоилась на зеленной траве, а после вновь стал рассматривать юношу. Казалось, насладиться его красотой невозможно, даже если провести вечность в созерцании. Взгляд останавливается на движущимся кадыке, на тонкой шее, через время глаза опускаются ниже, пока не останавливаются на веселом принте рубашки. Губы сами растягиваются в улыбке, но сказать что-то по этому поводу мужчина не решается. Вдруг парнишка смутится или обидется? Не стоит портить это замечательное утро негативными эмоциями. — Сегодня будет особенно жаркий день. Не хочешь съездить с нами к морю? Тут всего двенадцать километров. На машине доберёмся за двадцать минут. Ты ведь ещё нигде не был, кроме этого дома? В городе, например? Забрав пустую чашу, мужчина зачерпнул ещё раз воды, чтобы выпить самому. — Лентини маленький городок, но не лишен своей красоты. Ну что? Впереди их ждал завтрак, но мальчишке стоило только согласиться, чтобы место в машине осталось за ним. Долго раздумывать над приглашением Санни не стал. Его глаза загорелись энтузиазмом в тот же миг, как мужчина упомянул море, поэтому он соглашается, готовый к любым приключениям. Ридо добр к нему и позволяет даже самым незначительным мечтам сбываться — юноша никак не мог сопротивляться. А вот отец его воспротивился, узнав, куда тот собирается. Они только закончили завтракать, мужчина вытер рот салфеткой и обратился к сыну. — Сантино, — обращение по полному имени всегда означало некую строгость, — не стоит мешать господам. Да и что ты там будешь делать? Нет, лучше останься и проведи время с семьей… — С Вашего позволения, синьор Джентиле, у мальчика будет еще довольно времени, чтобы побыть с Вами, — вмешался Альдо, что заставило парня удивленно взглянуть в его сторону. — Он юн и ему стоит взглянуть на свою родину. Не переживайте, мы вернемся через пару часов. Его доводы поддержали и все остальные, кроме Бернетти, что немного расстроило Санни, но Микеле наконец сдался и отпустил сына с ними. Компания выехала минут через десять. Виды за окном их авто мелькали восхитительные, так что, юноша быстро позабыл о стеснении среди малознакомых людей, разглядывая их. А уж когда они достигли пляжа, его восторга было не сдержать. Он постоянно улыбался и не мог решить, что хочет разглядывать больше: красивые изгибы суши или же водную гладь, отражающую свет солнца тысячей бликов. Морской бриз дарил легкую прохладу, оседая солью на коже и еще одним приятным впечатлением в памяти. Сантино бродил вдоль кромки воды, ощущая под ногами мокрый песок и теплые волны. Ему было хорошо, и он влюблялся в Италию с каждой минутой все сильней. — Эй, Санни, а ты чего не идешь купаться? Мы зачем ехали? — первый, кто заступился за него, Альдо, мягко хлопнул парня по плечу. — Я не умею плавать, синьор, — смущенно сознался брюнет, и тут же добавил: — Но мне и так хорошо! Если бы не дон Бернетти, не знаю, когда смог бы сюда попасть… Ридо разделся до плавок и направился к воде, услышав в этот момент признание парня. Это было весьма мило, в купе с его внешностью, поэтому мужчине ничего не оставалось, как остановиться возле него, как только ноги коснулись теплой воды. Протянув руку, мужчина поймал взгляд парня и мягко ему улыбнулся. Альдо, заметив это, мгновенно оказался от парочки подальше, начиная топить товарища, что ехидно усмехался, увидев происходящее. — Просто не заходи на глубину, — послышался мягкий тон Ридо, — Пойдем. Я гарантирую тебе безопасность. Не будешь же ты тут бродить, пока мы отдыхаем. Ну же… Еще раз едва заметно мужчина дернул протянутой рукой, что продолжала ждать руку Санни. Тот согласился и вместе они неспешно вошли в море, привыкая к температуре. Теплое, прозрачное, наполненное жизнью — оно слепило глаза бликами солнца и заставляло жмуриться. Ридо вел парня до тех пор, пока вода не дошла ему по пояс, а после отпустил руку и улыбнулся. Сантино был немного ниже, а потому уже начинал волноваться. — Как видишь, ничего ужасного. Утонуть тебе никто не даст, иначе твой отец сделает из нас отбивную. Мужчина снова улыбнулся и, сделав несколько больших шагов назад, упал спиной на водную гладь, неспешно уплывая от парнишки. Но скучать ему не дали. Вскоре подоспел задорный Лука, за ним Альдо. Оба мужчины были младше своего Босса, да и вели себя, словно дети: резвились, прыгали вокруг друг друга, прыгали с друг друга, даже умудрились втянуть в своё веселье парня, научив правильно погружаться в воду. Ридо же предпочел одинокое плаванье где-то далеко, вернувшись лишь спустя час, если не больше. К тому времени и его люди, и парень заметно подустали, выбрались на пляж и подобно ленивым тюленям, развалились на горячем песке. — Что это с вами? — усмехнувшись, Бернетти протянул руку в сторону полотенца и Лука мгновенно подал его. Начиная вытираться, мужчина не стал дожидаться ответа от своих людей и тут же задал следующий вопрос, предназначенный только парню: — Устал? Наверное еще и проголодался. Давайте найдем кафе какое-нибудь… Санни оставалось только согласно кивнуть. Он и правда проголодался после активных физических нагрузок, да и двое помощников Ридо тоже. Поднявшись, юноша аккуратными движениями стряхнул с себя песок и стал одеваться, иногда бросая взгляды на дона. Oh, mio Dio, похоже, в этот день вселенная решила продемонстрировать ему мужчину во всей красе. Полуобнаженный, он выглядел не менее опасно, чем в строгом костюме, а то, как перекатывались мышцы под кожей, можно было наблюдать часами… Замечтавшись, Джентиле тряхнул головой, отгоняя постыдные и недостойные такого человека мысли, всовывая босую ногу в ботинок. Конечно, участие и даже забота со стороны Бернетти его покоряла, но нужно было успокоиться. Проехав от пляжа не больше получаса, они прибыли в город. Небольшой, с узкими улочками, где на каждом балконе были цветы, и со всех сторон не стихала музыка. Санни шагал между Альдо и Лука, словно те охраняли именно его, и пытался побольше разглядеть вокруг. Это место ему нравилось, хотя оно было совершено не похоже на то, к чему он привык, проведя всю свою жизнь в Америке. Теперь парень начинал жалеть, что не так много знал о своей родной стране, а желание выучить поскорее язык усилилось вдвое. Негоже ему изъясняться с таким акцентом, да и понимать сказанное ему тоже через раз. — Добро пожаловать! Могу я принять ваш заказ? Найдя подходящее заведение, четверо устроились за столиком на веранде, просматривая меню. У Санни возникли проблемы с чтением написанного, и он тихонько попросил у Альдо, сидящего рядом, перевести ему пару надписей. Мужчина не отказал и даже дал свои рекомендации о том, что «малыш Сантино» обязательно должен здесь попробовать. Решив довериться, юноша остановил свой выбор на одном блюде и одном напитке, поблагодарив за помощь. Бернетти, казалось, пристально наблюдал за ним, но когда Джентиле глянул в ответ, чтобы удостовериться, взгляд Ридо был устремлен в другую сторону. Обед в Италии сам по себе может быть необычным для человека, жившего в Америке, но когда рядом два весельчака, что не перестают вызывать твою улыбку — он и вовсе перерастает в нечто грандиозное и удивительное. Мужчины не замолкали ни на минуту. Они громко болтали, активно жестикулировали, прерывались лишь, чтобы заглотить очередную часть своего заказа. В какой-то момент начинало казаться, что смеяться просто физически невозможно больше, но Лука говорил очередную шутку и снова столик взрывался безудержным смехом. Ридо тоже позволил себе расслабиться, улыбаться, смеяться, но не с таким диким хохотом, как его люди. И парень был прав, мужчина наблюдал за ним пристально и довольно умело, чтобы не встречаться взглядами. Он продолжал изучать его, как ученый, помещая неизвестный ему вид всё в новую и новую среду. Каждый мускул на лице не был проигнорирован и тщательно отпечатан в памяти. Пока Лука и Альдо отдыхали, Ридо старался убедить себя, что не стоит сближаться с этим парнем, и был уверен, что сумеет удержать необходимую дистанцию. Не позволит себе перейти черту дозволенного, а просто проведет хорошо, и, пожалуй, что более удивительно, целомудренно отдых. После сытной трапезы Альдо предложил не покидать город сразу, а показать его «малышу Санни». Ридо уже понял, что к парнишке теперь это приклеится. Его подручный обожал давать всем прозвища. Но идея была принята с удовольствием и вскоре по городу неспешно вышагивали трое высоких и статных итальянца и один солнечный юноша. Они начинали привлекать внимание, но благо людей на улицах было не так уж и много. Этот город не был огромным мегаполисом, по сравнению, например, с Нью-Йорком. Лука хорошо знал историю местного города, потому что родился здесь. Парню показаны были все достопримечательности, красивые дома, с их необычной архитектурой, и снова рассказано сотню, если не две, истории о данном месте. К тому моменту, когда они вернулись к машине, солнце уже ушло ближе к горизонту. Время опасно близилось к позднему вечеру. Это были не те «два часа», которые Альдо обещал отцу мальчика, но раз он нарушил своё слово, ему и разбираться. Машина вернулась во двор сеньоры Катерины в девятом часу. Отец парня мгновенно появился на улице, но Ридо, что сидел на заднем сидении вместе с Санни, придержал его мягко за плечо, чтобы тот остался в машине. Альдо выбежал первый. Как ужаленный он подбежал к Микеле и заголосил на всю округу, крича извинения на итальянском и рассказывая в подробностях, чем они занимались весь день. Со стороны всё смотрелось довольно весело и Лука не удержался, негромко прокомментировав. — Не знал, что он такой актер, — в машине было тише, чем на улице, поэтому голос водителя был хорошо слышен, не смотря на крики снаружи. Вскоре показались женщины и дети, начиная смеяться с поведения кричавшего. Тот прыгал вокруг младшего сына семьи Джентиле, едва ли не начиная танцевать. Ридо тихо посмеивался, всматриваясь в лобовое стекло, но юношу отпустил. Его рука и так непозволительно долго лежала на чужом теле. — Альдо может заговорить любого. Учись, Лука. — Вряд ли я его переплюну, босс, — весело хмыкнул Лука, выбираясь из машины, чтобы присоединиться к товарищу. Его примеру последовали и Сантино с Ридо, правда, до того как дойти к собравшимся на пороге дома, они задержались еще на минуту. А все из-за юноши. Он остановил мужчину, отдельно поблагодарив его за поездку, и одарил смущенной, но полной тепла улыбкой. Приключение удалось на славу — Санни ощутил вкус свободы и отдыха вдали от контроля родителей. Разве мог он рассчитывать на что-то подобное, когда ехал сюда? Вряд ли. И потому этот день был так прекрасен. Даже Микеле — покоренный представлением Альдо — отчитывал его вяло и будто для галочки. Не ругаясь, а, скорее, прося его не мешать «серьезным людям» и не водить с ними дружбу, мол, негоже совсем еще мальчишке водиться со взрослыми. Юного Джентиле задели эти слова, однако, возразить отцу он не смел, поэтому молча все выслушал и ушел к себе. Правда, никакие запреты не могли уберечь его от мыслей о прошедшем дне, и, конечно, о Бернетти. Пусть мужчина проявлял активный интерес к нему нечасто, Санни ловил каждое его слово. На его плече до сих пор осталось фантомное ощущение теплой руки, когда Ридо удержал его в машине. Лежа в постели, парень клал ладонь на это место, словно пытаясь воспроизвести тот момент, и улыбался. Ввиду неопытности он не мог верно растолковать свое восхищение доном, сводя все к тому, что просто радуется общению с интересным и необычным человеком. Приняв эту мысль, как единственно верную, он уснул.