Сицилийская иллюзия

Джентиле бесповоротно терял голову. Его переполняли эмоции, подпитанные адреналином, отчего ему постоянно хотелось улыбаться. И сделать что-нибудь еще такое, на грани запретов. С Ридо, как оказалось, нарушать правила было особенно увлекательно. Хотя, казалось бы, он взрослый мужчина, а такое обычно случается с подростками. Но те чаще просто сбегают из дома, а вот с доном всё было куда сложнее. Бернетти мог показать ему то, что ни один сверстник еще не ведал — и Санни охотно соглашался на это, влюбляясь с каждым днем сильнее. Даже мысли о расставании могли отойти на второй план, когда он думал о прошедшей встрече или находился непосредственно в этот же момент с Ридо. А такие случаи еще представились, когда мужчина умудрялся «умыкнуть» его прямо под носом Микеле, и увезти кататься. Снова были поездки на пляж, в ближайшие деревушки, чтобы погулять там или пообедать в ресторане; или просто вылазки на лоно природы, где Сантино наслаждался красотой пейзажей, а Бернетти — его собственной. Но лучше всего юноше запоминались встречи, когда они могли побыть только вдвоем, даже без Альдо и Луки в качестве охраны. Тогда он постепенно переставал так сильно смущаться, и это время становилось еще приятнее для них двоих. Самым необычным и будоражащим кровь побегом из дома стала ночь, когда мужчина отвез юношу на море. Он тогда ждал его у авто немного вдали от дома, чтобы не разбудить родню шумом мотора. Санни, дождавшись нужного момента, снова выбрался через окно, а затем через сад вышел на дорогу. Луна была полная, освещая ему дорогу и темный силуэт Ридо, что встречал его. Юноша не смог тогда удержаться от нежного поцелуя, ощущая легкую дрожь в коленках от того, что он не спал, хотя притворился, а поехал купаться. Но ведь правила затем и существуют, чтоб их нарушать? Вода, пусть и прохладная, не могла остудить их слишком сильно. Ридо утянул юношу купаться голышом, не заходя на большую глубину, и это были прекрасные ощущения. Правда, большую часть времени они только целовались и не могли выпустить друг друга из объятий. Часто смеялись, брызгались, и говорили друг другу какие-то нежные глупости. — Смотри, падающая звезда! — воскликнул Санни, и свет звезд отразился в его глазах. Они уже выбрались на берег, переодевшись, и грея друг друга, когда он заметил мерцание в небе. — Думаю, я загадаю… Немного подумав, парень повернулся к Ридо, с улыбкой прошептав: «Voglio che stiamo sempre insieme» — Angelo mio, — Ридо прижал парня к себе крепче, даря нежный поцелуй, а после тихо прошептал, надеясь, что Санни еще не понимает его, — se solo potessi accettarmi il presente, ti darei questo mondo intero. Боюсь, это невозможно. Тебе ведь нужно в университет, забыл? Так что «вместе» нам сложно быть. Да и твой отец будет против… Сантино, думаю, если ты захочешь остаться со мной, тебе придется сильно повздорить с отцом. И хорошо, если он остановиться на тебе, а не пойдет ко мне с разбирательствами. Я всегда защищаю «своих» и мне бы не хотелось…ссориться с ним. Так что… Знаешь, нам лучше не думать о будущем. Есть ты, я и ночной пляж. Разве может сейчас быть ещё что-то важно? Попытавшись перевести тему, мужчина повернул парня на спину, нависая сверху. — Как насчёт того, чтобы заняться более взрослыми делами? — рука Бернетти накрыла пах парня, ласково сжимая. Пока они были в воде и голые, он даже не намекал на что-то большее, чем простые объятия, но оказавшись на берегу, глядя на звездное небо, что отражалось в спокойной воде, хотелось теперь не просто романтики. Да и это лучший способ отвлечь юношу от «будущего». — Хочешь, я сделаю это снова? Или может…захочешь попробовать сам? Уловка удалась, юноша переключился с одной мысли на другую, не пытаясь перевести услышанное в голове. Ответ мужчины почти расстроил его, но он тоже охотно ухватился за что-то более приятное, чем то, о чем они говорили. — Х-хочу, — тихо сознался Санни, радуясь, что в темноте почти не видно его пылающих щек. Им пришлось немного сменить положение, поменявшись местами, и теперь он нависал над мужчиной, позволяя себе немного помедлить. Всё для того, чтобы набраться смелости и заодно разглядеть тело Ридо в бледном свете луны. Он всё еще был притягателен и прекрасен, как бог: идеально сложен, с бархатным голосом и просто дьявольским навыком убеждения. О, да, дон Бернетти был его личным дьяволом, но что ж, Сантино был готов ответить за все свои прегрешения. — Только не ругайся, я не умею, — парнишка кусал губы от волнения, осторожно протянув руку к паху любовника. Огладил, привыкая к ощущению горячей плоти под пальцами, охнув, когда орган стал крепнуть. Размер показался огромным, пусть ему и не было с чем сравнивать, но отступать не хотелось. Ридо ведь подарил ему наслаждение, — и это было хорошо, — так что, теперь юноша желал ответить тем же. Наконец, наклонившись, он неумело и осторожно ласкал мужчину сначала руками, а затем, совсем, робко, и ртом. Брать глубоко он боялся, поэтому в ход шли только поцелуи и нежные движения языком… Санни был смущен самим действом, но увлечен тем, что делает нечто хорошее своему возлюбленному. И, судя по вздохам и шепоту Ридо, что-то у него всё-таки получилось… Ридо понимал, что просит и у кого, а потому просто получал удовольствие от его ласк, не надеясь на что-то серьезное. Он гладил влажные кудряшки, борясь с желанием надавить на затылок, рассматривал то звезды, то лицо парня, то просто лежал с закрытыми глазами. Спустя какое-то время, не без помощи рук Санни конечно, мужчина смог испытать оргазм, сильный и яркий. Что и говорить, месяц одиночества сказывался, заполняя ротик парня полностью вязкой жидкостью. Но тут же мужчине стало слегка стыдно за свой поступок, ведь парень мог быть не готов к такому. Отдышавшись, дон приподнялся, садясь перед ним и обнимая за плечи. — Всё нормально? Я не перегнул палку? Но видя счастливое лицо, Ридо успокоился. Да, это было необычно, даже дико, но Сантино вновь познавал что-то новое и даже не беспокоился о чем-то постороннем. Вскоре его приласкал Ридо, заставляя кончить едва ли не так же быстро, как это было в первый раз. А сбросив напряжение, они еще долго лежали вместе, слушая шум природы вокруг и тихо разговаривая, пока песок не остыл полностью и не начал холодить спину. Тогда они начали собираться, а перебравшись в машину, решили дождаться первых лучей солнца. Рассвет приходил медленно, освещая темное небо. Ридо обнял парня и поцеловал в шею, тихо прошептав: — Ты и правда, особенный, Сантино. Я оставлю тебе свой номер телефона, хорошо? Будешь звонить мне, только если твои чувства не изменятся. Тише… Только не спорь, — прежде чем юноша успел было что-то сказать, палец мужчины накрыл его губы, а затем их поцеловал. Солнце неспешно поднималось из-за горизонта, освещая темные воды и раскрашивая небо в разные краски. Дон тихо продолжил. — У тебя вся жизнь впереди, не хочу, чтобы этот роман стал причиной твоего чувства отягощения. Увлеченность, как и любовь, может проходить. Дай время чувствам остыть. Займись учебой и позвони мне на свой двадцатый день рождения, хорошо? Только если я буду всё еще в твоём сердце. Но, мой маленький Сантино, я должен буду предупредить, тут я совершенно другой, чем…дома. Я такой, каким ты меня увидел, только с тобой. Прошу, не думай, что так будет вечно, хорошо? Не хочу тебя обманывать и не хочу видеть разочарование на столь прекрасном лице… И ещё.- зная, что говорит тяжелые вещи, Ридо решил разбавить атмосферу, видя как настроение его юного любовника портится, — запомни этот отдых и сочини для меня мелодию. Твоя мама говорила, что ты не просто играешь. Переложи все свои чувства на музыку и если они после тебя отпустят, значит это не любовь, но в напоминание о светлом времени у тебя будет эта композиция. Согласен? Мыслей и чувств было так много, что Санни даже не сразу ответил. Вылазка на пляж превратилась в нечто действительно особенное, в его представлении даже судьбоносное. Однако, он, как и раньше, решил просто довериться Ридо, его уму и опыту. — Хорошо, — он кивнул, — я напишу свое самое лучшее произведение. Только пообещай, что тоже будешь помнить меня! Два года, которые ему остались до назначенного срока, казались вечностью, чем-то непостижимым… И все же, вспыхнувшая так ярко любовь убеждала его, что он всё стерпит и пронесет её сколько потребуется, чтобы дон больше не сомневался в нем. Загадкой только оставалось, чем мужчина мог так сильно отличаться от себя «здешнего», но эти мысли юноша пока отложил, не желая портить момент. Придет время, и он всё узнает. — Кажется, мне придется каждую нашу ночь вместе называть лучшей, — тихо рассмеялся он следом, целуя Бернетти в губы, — но я не против. Будет что вспоминать в свободное от занятий время. На том сложная тема была пока опущена. Они провели еще какое-то время в машине, наблюдая бледное пока рассветное небо, и только затем поспешили вернуться в дом. Сил на нервы и страх по поводу того, успеют ли они, уже не было. Поэтому Санни просто удобно устроился на сидении и невольно задремал, пока мужчина вез их обратно. И очень неохотно потом выбирался из машины, чтобы перебраться в спальню. Едва сделав это, он сразу свалился в постель и мгновенно заснул. Они проспали завтрак и едва ли нашли силы явиться к обеду. Поздно Ридо понял, насколько это подозрительно выглядит со стороны. В планах было встать раньше, но бессонная ночь в его возрасте уже не была чем-то не значимым, и организму требовалось время для восстановления сил. За обедом он быстро расправился с едой и покинул стол, ссылаясь на дела. Альдо и Лука были прихвачены с собой, где в комнате дона получили «нагоняй». — Кто из вас двоих догадался «подметить» мой крепкий сон, словно я всю ночь гулял? Бернетти повторил фразу, которую ему передали через четвертые уста, что означало одно — все теперь и правда, думали о ночных похождениях дона. Отчасти, это была правда, но Сантино попадал первым под удар подозрений. Благо, мальчишке и слова не сказали, словно Микеле и не заметил ничего странного. После его забрали в город, помочь с покупками и обзавестись, наконец-то, сувенирами для друзей. Ведь осталось чуть больше недели, а его семья только и делала, что отдыхала. Так для парня день и пролетел, в суматохе, в сувенирных лавках, на шумном базаре. За ужином Ридо уже не было. Они уехали ещё днем и просили «не ждать», что означало только одно — вернутся мужчины очень поздно. На следующий день Бернетти встал рано утром и поспешил к колодцу, чтобы выпить прохладной воды и совершить несколько десятков отжиманий на природе. Это становилось некой привычкой, но теперь бонусом, если везло, можно было встретить Сантино и провести с ним время. В это утро везение у Бернетти было на нуле, и до самого завтрака в саду так никто и не показался, давая мужчине шанс побыть наедине с самим собой. Им он воспользовался, но все мысли возвращались к образу милого паренька, которого он встретил здесь. Впервые дон был рад тому, что не является родной кровью этой семье, иначе малыш Санни приходился бы ему родственником, а это было бы ещё хуже, чем связь с молодым юношей. Какая у них разница в возрасте? Двадцать лет? Двадцать два? Это слишком много для любви… Или нет? Стоило за завтраком увидеть растрепанные кудряшки и сияющие глаза, как любые сомнения мгновенно развеялись, оставляя лишь желание обнять этого парня. С трудом сдержавшись, дон занял своё место и приступил к легкой трапезе. Как оказалось, вся семья собиралась на пляж. Не ехала лишь Катерина, в виду усталости, и Ридо со своими людьми, ссылаясь на то, что давно хотели починить беседку в глубине сада. Новое дерево уже месяц лежало наготове, до дня рождения этим занимались сыновья Катерины, но Ридо уговорил их передать всё ему. Он хотел сделать что-то приятное для женщины, что вырастила его. Подслушав намерения дона, Санни тоже ощутил резкое желание остаться. Он старался сначала делать вид, что ничего не задумал, что даже не вслушивался в чужой разговор… Но в голове уже просчитывал варианты, что можно было бы сказать матери, чтобы отпроситься. Одна лишь мысль, что можно будет побыть с Ридо рядом в пустом саду, окрыляла его И пусть ему предстояло соврать, юноша мысленно пообещал себе, что обязательно замолит этот (не такой уж и большой) грех. Наконец, когда все стали собираться, он подоспел к Сильвии и пожаловался на дурное самочувствие. Вообще, здоровьем он обладал довольно крепким, но был из тех счастливчиков, которые если и болели, то в самый неудачный момент. Ну, или как сейчас — посреди лета и знойной жары. Несколько минут притворства — ему было так стыдно, ведь мама поверила — и женщина разрешила ему отлежаться в постели, строго наказав лечиться и забыть пока о прогулках. — Конечно, мам, спасибо, — парнишка попрощался с семьей, желая им хорошего отдыха, а сам убежал в спальню. Переждав там немного, он всё-таки смог спуститься в сад. Погода стояла чудесная, пели птицы, а Санни ощущал полную свободу. Он прогулялся по саду, срывая себе несколько персиков, и присоединился к Бернетти и ребятам, наблюдая за их работой. — Может, мне помочь вам?.. А то не очень честно получается. — Нет уж, малыш, — Альдо широко улыбнулся, «воруя» у Сантино один фрукт, — твои музыкальные руки не должны прикасаться к такой грубой работе. Береги их! Ридо работал наравне с остальными, справляясь не плохо с болгаркой и другими мужскими игрушками. Он разделся до штанов и уже весь покрылся потом, ведь день с утра был до ужаса жарким. — Не делай из него мямлю, — встрял Ридо, заканчивая с очередным брусом и делая перерыв в своей работе, — Он у нас будущий музыкант, а не беременная домохозяйка. Умение забивать гвозди ещё ни одному мужчине не было лишним. Сняв перчатки и отложив инструмент, он подошел к небольшому раскладному столику, где стоял графин с холодной водой и налил себе полную чашу. А после утоления жажды, подошел к юноше, целуя его в макушку. — Если хочешь помочь, можешь попросить у Катерины перчатки и присоединиться. Лука работает у восточной стены, она почти готова. Осталось ещё несколько досок прибить и покрасить. С этим даже музыкант справится, — последняя фраза была сказана громко и явно в сторону Альдо, что предпочел сразу же отвернуться, словно обиделся. — Супер! — воскликнув это, юноша оставил персики мужчинам, как угощение, а сам отправился просить у бабули перчатки. Казалось, Катерина совсем не удивилась рвению Санни, и вообще тому, что больным тот не выглядел. Сказав ему что-то на итальянском, она показала, где можно взять все необходимое, и отправила его обратно в сад. Сантино действительно не привык к тяжелому труду, хотя отец и пытался его чему-то учить, так что, воспринимал эту возможность очень позитивно. Он внимательно слушал подсказки Луки и сам не заметил, как увлекся. Дело спорилось, и вскоре в мальчишке снова взыграло любопытство. — Скажи, а чем наш дон занимается в Америке? Он не говорил мне о своей работе, а мне… хочется знать о нем больше, если ты понимаешь. Мужчина бросил на него короткий, удивленный взгляд, а затем вернулся к делу. По нему было видно, что он даже растерялся слегка. — Ну, знаешь, разным, — пожал он плечами, стараясь отвечать нейтрально. Отпугнуть мальчика и получить затем нагоняй от босса как-то не очень хотелось. — Бизнесом, в основном, у него фирма по производству чая. Так, но это всё неинтересно! Ты лучше бери вон там еще ведро краски и тащи сюда, нужно доделать наконец… Сантино ощутил, что ему вновь не хотят говорить правду. Это уже начинало беспокоить и настораживать, однако, требовать чего-то он не стал — не добьется ничего, и настроение обоим испортит. Нет уж, лучше уж Ридо скажет ему сам. Через несколько часов починка беседки подходила к концу, и все желали только одного — отмыться и выпить еще как минимум графин или два ледяной воды. Первым под душ ушел Ридо, оставляя на остальных работников уборку инструмента и территории от мусора. Затем вперед пропустили парнишку и только после пошли Лука с Альдо, тоже по очереди. Катерина радовалась, как маленькая девочка, пока Ридо, держа её под руку, вел неспешно по саду и показывал новое место отдыха. Они говорили на итальянском, вспоминая прошлое, пока во дворе вновь не показался Сантино. Тогда женщина, словно лукаво улыбаясь, направилась обратно в дом, оставляя их наедине. Бернетти подошел к парню и обнял его за талию, приподнимая. — Ты пахнешь персиками или уже слился с запахом сада? Коснулись ноги Сантино земли только на месте назначения. И пока юноша приходил в себя, мужчина набрал чашу воды и осушил её за несколько секунд, предлагая освежиться и юному любовнику. После чего ему вручили визитку, где на одной стороне было имя мужчины, а с другой его номер телефона. — Как и обещал. Только учти, я много работаю и если сразу не отвечу на звонок — не обижайся. И не бойся. Хорошо? Дон прислонился копчиком к бортику колодца и позволил парню расслабиться в его руках, нежно обнимая. Он был уверен, что Катерина во двор больше не выйдет, а большего бояться было нечего. Если отец мальчика вернётся, то явно с шумной семьей, которую будет слышно еще на подъезде. Вот только, как же он ошибался. — Хорошо… и спасибо, — Санни поцеловал мужчину, тронутый тем, что тот выполнял свои обещания. А затем хитро спрятал визитку под чехол от смартфона. Так он мог посеять её только вместе с гаджетом, но и никто бы не стал там что-то искать. А безопасность в их положении была очень важна. Жаль только, что уединение очень скоро было нарушено возмущенным окликом, и этот голос заставил юношу испуганно сжаться и чуть ли не отпрыгнуть от Ридо. Впрочем, тот и сам вышел немного вперед, словно закрывая его собой, пока разъяренный Микеле быстрым шагом приближался к ним. — Что здесь происходит?! — мужчина окликнул их снова и весь его вид не сулил ничего хорошего. Джентиле появился в «удачный» момент, чтобы увидеть своего сына не только в объятиях дона, но еще и целующим его. И едва мог вынести такую мерзость. Он остановился в нескольких шагах от парочки, прожигая то Бернетти, то мальчишку взглядом. — П-папа, я всё могу объяснить, прошу, — Сантино попытался встрять, выходя вперед и протягивая к отцу руки, призывая его успокоиться. — Только выслушай! — Я не желаю ничего слушать! Ты хоть понимаешь, как опозорил меня и семью?! Водиться с этим figlio di puttana, — мужчина сделал резкий взмах рукой, указывая на Ридо, и продолжил свою гневную речь. — Сколько раз я тебя предупреждал? Сколько раз говорил, чтобы не лез, но ты, глупый мальчишка, решил, что знаешь лучше меня! А, думаешь, я просто так запрещал, из прихоти? Да он же гадкий убийца, подлый волк в овечьей шкуре! Знаешь, сколько загубленных жизней на его счету?! А все притворяется хорошим… Если бы не этот bastardo нас бы не выслали вон, я бы не остался без семьи и не должен был потом быть у него в долгу. Микеле говорил много и громко, распаляя сам себя в захлестнувших его эмоциях. Санни же просто оторопел, потеряв дар речи. — А ты сам, — Джентиле повернулся к Бернетти, готовый плевать ему под ноги от отвращения, — будешь гореть в Аду за всё, что сделал! Особенно за совращение моего сына, я этого так не оставлю. Мало тебе было пройти по головам, отодвинув всех родных детей, а потом выстроить свою кровавую империю, так теперь ты еще мужеложством занялся? Хотя… от такого, как ты, и не удивительно. Только не думай, что позор моего сына сойдет тебе с рук! — Отец, всё не так! — Молчи, Сантино! И иди в дом, видимо, придется тебе напомнить, что бывает с мерзкими грешниками, поддавшимися искушению плоти… Микеле встал на свои любимые «рельсы» и его сын уже хорошо понимал, чем, это ему грозило. Мужчина был не только фанатиком и пропагандировал детям слово божье, но еще не чурался вдалбливать им это в головы с помощью физических наказаний. Не тех, что могли искалечить, однако, как он считал, боль лучший учитель. Всё это время мужчина молчал, но услышав про «наказание» подал голос. И нет, это был не тот бархатистый тон, который шептал Сантино комплименты, это был жесткий командный тон, от которого пробирала дрожь. В нём не было ненависти или раздражения, как в случае с Микеле, лишь холод и сталь. — Тронешь парня хоть пальцем, и я вырву тебе руки. Ты знаешь, я слов на ветер не бросаю, — мужчина сделал несколько шагов вперед, останавливаясь напротив отца парня, который явно не должен был всё это наблюдать, но было поздно. Бернетти понимал, что не может не ответить на такие слова. Это было оскорбление, свидетелями которого уже были Лука и Альдо, вышедшие на шум. — Ты винишь меня в своих бедах? Видимо, эта религия совсем высушила тебе мозги, раз ты посмел открыть рот в мою сторону. Ты жалкое ничтожество, не способное вести дела семьи. Лоренцо видел во мне своего vero figlio, а вот ты больше походил на приемного. Я был его опорой и надеждой, а ты — лишь недоразумением, которому давали шанс всё исправить, но ты продолжал всё упорно херить. Раз за разом ты подставлял семью и позорил отца! Ты думаешь я не знаю, почему тебя выгнали отсюда? Из-за твоей кретинической любви к Богу в тюрьме оказалась большая часть Семьи! Да ты должен был молиться на своего отца и благодарить, что он выслал тебя! Ты настолько тупой ублюдок, что даже не понимаешь, Что ты тогда натворил. Ридо сделал ещё шаг вперед, продолжая сверлить тяжелым взглядом собеседника. Воздух вокруг них мгновенно напитался напряжением, и находиться рядом стало тяжело. — Каждый второй хотел перерезать твою глотку, и Лоренцо прекрасно понимал, что даже за столь паршивую овцу ему придется отомстить. Началась бы никому не нужная вендетта. А всё из-за одного мерзкого и до ужаса тупого фанатика, не способного выполнить одно единственное поручение в месяц! Ты здесь только благодаря мне и празднику у Катерины, не забывай об этом. Твой долг ещё не выплачен. Ридо увлекся, поздно вспоминая вновь, что Сантино стоит рядом. Переведя дух, мужчина сделал шаг назад, подавляя желание взглянуть на парня. Он боялся, что увидит в его глазах. Что может там обнаружить после своих слов. Оба мужчины были похожи на диких животных, вот только если Ридо был кем-то вроде льва или тигра, то Микеле больше походил на шакала — мелкого, а всё пытающегося задрать более крупного хищника. В голове Санни это всё умещалось с трудом, ведь только сейчас все части пазла стали складываться в цельную картину. Скрытость Ридо, его недомолвки, и все запреты отца… А еще эта его странная тяга учить Сантино и Агату о том, как грешны преступники и как за любую провинность им уготованы муки в Геене. Мальчик слушал это всю жизнь, верил, и боялся пойти даже на самый мелкий обман. Со стороны скажут — Бернетти развратил его, заставил переступить столько законов, но… не был он и сам слаб, не противясь этому? Санни смотрел на спину дона, чувствуя, что ему не хватает воздуха. Он не знал, чему верить: обвинениям отца или же ответам Ридо. И, пусть его простят, но слова последнего звучали убедительнее. Правда, это все еще не упрощало того, что он сейчас чувствовал. Обман, кругом сплошной обман. Ему лгали с самого детства, обо всем! Что правильно, как следует жить и поступать, а, главное, лгали о его же семье. И даже Ридо, как можно быть уверенным, что он был искренен с ним? Он так легко увлекся юношей, что не оставалось сомнений — Сантино далеко не первый и, скорее всего, далеко не последний. Вот затем и отсрочка в два года — видимо, мужчина надеялся, что парень сам сдаться, и отстанет от него… — Ридо, — Сантино сделал над собой усилие, зовя возлюбленного по имени, и уже чувствуя, как глаза наполняются слезами, мешая ясно видеть. Он хотел взглянуть ему в лицо и услышать правду: кем он был на самом деле. — Ридо, посмотри на меня! Было уже плевать на отца и его угрозы, плевать на всё, лишь бы дать себе еще хоть шанс поверить, что всё это — страшная ошибка. И что Бернетти не тот страшный человек, которым его рисовали. Юношу практически колотило, он часто и мелко дышал, пытаясь унять рвущийся из груди плачь, в нервном ожидании. — Ты… кто ты? И почему ты мне врал? И что значит «семья» и эта… вендетта? Мужчина сделал глубокий вдох, на который был способен, испепеляя Микеле взглядом. Мысленно он уже пожелал мужчине смерти и даже представил, как вырвет его гнусный язык. Любители Бога у дона всегда вызывали лишь раздражительность и недоверие, что в очередной раз подтвердилось. Оставалось найти силы для разговора с парнем. Его отец, получив своё, отступился и тут же был окружен людьми Бернетти, настроенных вполне агрессивно и серьезно. Под их надзором мужчина не вмешается в разговор дона с юношей. Что-то кольнуло в сердце, когда Ридо взглянул в глаза Сантино. Все свершилось. Больше тянуть кота за хвост не было нужды. Да и мальчишка сам всё понял, но из последних сил пытался бороться с правдой, от которой его стошнит. А ведь он так надеялся, что парень узнает об этом где-нибудь в Америке, когда их будут разделять тысячи миль. — Кровная месть, мой мальчик. Твой отец должен был умереть. А «Семья»… — мужчина сделал ещё один глубокий вдох, — ты же и сам всё понял, верно? Я глава мафиозного клана в Америке. Глава убийц, воров, жуликов. Именно поэтому твой отец велел держаться от меня подальше. Я — всё то плохое, от чего он тебя уберегал… Говорить становилось трудно. Мужчину начинали одолевать чувства и эмоции. Это плохо, ведь с ними он готов был прижать к себе мальчишку и не отпускать, даже если тот начнет кричать о помощи. Без них же тоже было не лучше, ведь тогда его голос продолжал оставаться жестким, что пугало Санни не меньше. — Сантино, мы уходим, — Микеле попробовал вмешаться, но крепкая рука Лука тут же оказалась на его грудной клетке, запрещая делать ещё хоть шаг в сторону сына. Больше не было того весельчака, что травил мальчишке истории. Сейчас в саду стояло двое незнакомых Сантино мужчин, готовых избить его отца по одному кивку. В какой-то момент смотреть на Ридо стало невыносимо от боли, поэтому юноша крепко зажмурился, хотя слезы все равно потекли по щекам. Он считал и мужчину, и его свиту своей семьей, а ему всё это время врали. Сжав кулаки, он пытался выровнять дыхание, но всё это было тщетно. В груди стало так пусто, что казалось, из него вырвали кусок сердца. Распахнув глаза, Сантино посмотрел на дона в последний раз, чудом найдя в себе силы заговорить. — Мы ведь никогда не смогли бы быть вместе, верно?.. Ты просто создал для меня красивую иллюзию незабываемого лета и жаль, что я… поверил в неё, — рвано вздохнув, юноша вытер влагу с лица, правда, успокоиться так, и не мог. Благо, Микеле наконец молчал, не подливая масла в огонь. Правда, и без его слов было ясно, что ожидает парня дальше — сборы и срочное возвращение домой, в Америку. Наверняка, вдали от могущественного родственника младший Джентиле быстро оправится и вновь установит собственный порядок в семье… Однако, Санни готов был смириться с этим. В конце концов, он жил так всю жизнь и, как оказалось, даже лето, подобное этому, ничего не могло изменить. Кроме того, что творилось внутри него самого. Сдвинувшись с места, Санни отвел глаза от Ридо, но проходя мимо него тихо произнес: «Ricorderò sempre la stella cadente», и только потом убежал в дом. Не хотелось никого не видеть и не слышать. Ни семью, ни Альдо с Лукой… Всё вдруг стало таким чужим и враждебным, что мальчику и самому захотелось вернуться в родные места и постараться пережить это всё. Меньше всего он ожидал узнать, что являлся выходцем из мафиозной семьи, о которых обычно смотрел в кино, ему даже не верилось, что такое еще существовало. И, Dio, даже бабушка Катерина, видимо, знала о делах мужа и принимала это. Разве такое возможно? Вот с такими тревожными и тяжелыми мыслями, он и собирал чемодан. Сицилия покорила его навеки, принеся и боль и радость; и, кажется, он уже знал, какую музыку напишет, чтобы выразить все те сложные чувства, которые испытал здесь. Микеле был доволен поступком сына, а потому поспешил за ним. Вскоре в дом вернулась вся семья, заполняя тихие комнаты весельем, а после переключаясь на суматоху. Ридо же остался в саду, устало садясь на свободную скамью. Он был подавлен, но благо у Альдо с Лука хватило ума не произносить ни слова. Один из них принес дону его сигареты, к которым тот почти не прикасался все это время, и быстро ушел. Бернетти давно не был так расстроен. И хуже всего — не знал, как теперь поступить. Как ему быть? Радовало, что парень не отказывается от всего хорошего, что между ними было. Он будет «помнить», а это главное. Разве не для этого все и создавалось? В одном только мальчишка ошибся. Они оба попали в эту иллюзию, до последнего момента веря, что это правда. Где-то в глубине души Ридо завидовал своему наставнику, видя, как его жена всегда была на стороне мужа. Он мечтал, что однажды встретит такую же смелую и любящую женщину, которая будет подле него не от страха, зная, кто её муж, а от чувства любви и верности. Когда Ридо понял, что молодые парни привлекают его ничуть не меньше — эта мечта впервые треснула. Когда же Сантино потребовал его поцеловать — покрылась паутиной трещин. Когда же он прошептал о желании остаться вместе навсегда — мечта разлетелась на мелкие осколки. В тот момент, возможно, осознавая только сейчас, мужчина был полностью покорен юношей. Его глаза, искрящиеся счастьем, его мягкие губы и тихий шепот. То, как он прижимался к телу мужчины и сладостно отвечал на его поцелуи. Бернетти отдал бы многое, за возможность иметь это в своей жизни «навсегда». Он полюбил этого милого Ангела, хотя знал, какова будет реакция на него самого. Да, им не суждено было быть вместе. «Но только потому, что ты не готов принять меня, мой маленький Сантино» — Босс, они уезжают, — подал голос Альдо и мужчина понял, что сидит в саду довольно долго. Солнце направилось за горизонт, а во дворе слышались прощальные слова всей семьи с родственниками из Америки. Благо у Джентиле хватило мозгов держать язык за зубами. Ридо вышел во двор, когда машина поворачивала, чтобы совершить маневр и выехать. На мгновение мужчина встретился с покрасневшими глазами парня и сжал кулаки. Эта ситуация его ужасно бесила и расстраивала. Но больше ничего поделать нельзя было. Точнее, он сам больше ничего делать не собирался. Ни к чему было лезть в жизнь мальчика и пытаться сделать своим. У него есть номер Бернетти и когда придет время, мужчина вновь услышит голос Санни. Если оно придет. — Альдо, Лука. Собирайте вещи, мы улетим завтра, — когда во дворе остались лишь они, а машина не скрылась за горизонт, мужчина и не шевельнулся. Теперь же, отдав распоряжения по сборам, нужно было вернуться к Катерине. Женщина вновь всё знала и теперь грустно смотрела в глаза своему приемному ребенку. Да, она не понимала чужого языка, но видела, как зарождаются чувства, видела, как ведет себя Ридо и внук, видела, как реагирует Микеле. Мудрая женщина лишь обняла мужчину и пожелала счастья, ведь кому как не ей знать всю тягость такой жизни. На следующие утро они вернулись в США и жаркие дни в Италии с каждым новым месяцем казались лишь сладким сном. Со временем даже стало казаться, что боль притупилась, что ничего больше нет, но так только казалось. Сантино приходилось пахать, как вол, уставая достаточно для того, чтобы по ночам просто отключаться. Без снов, без мыслей. И, особенно, без фантазий о том, что Ридо наплюет на всё и найдет его; что приедет, не важно какой: глава мафии или просто мужчина, и они поговорят. Санни трудно было представить настоящую мафию или то, что он мог бы всё это принять, но чувства к Бернетти никуда не делись. Это лето, с его радостями и горестями, въелось в него, осело глубоко внутри, что ничем не вытравишь… И он сдался. Он жил, учился, виделся с друзьями, лишь бы просто двигаться дальше, и не думать о том, чего не могло быть. Визитка так и осталась на своем месте, он не доставал её, чтобы не мучиться, но и выбрасывать рука не поднималась. Он перестал есть персики, ходить в церковь, а в грозу затыкал уши наушниками, чтобы звуки дождя ничего ему не напоминали… Правда, музыку, как и обещал, писал. Возвращаться к ней часто не выходило — из-за загруженности и душевной боли — и всё же через полгода она была готова. Сильная, проникновенная мелодия, которую он хранил в своем рабочем столе, потому что не собирался никому показывать. Микеле был рад покладистости сына и его успехам, но всё равно продолжал насаждать свои убеждения. Иногда, приезжая на выходные, юноша слышал, как тот ругается с женой — Сильвия считала, что муж слишком строг с ребенком, но это ни к чему не приводило. Взрослые притворялись, что ничего не было, а уговоры Сантино не ссорится игнорировались. Он, в конце концов, устал от этого, стал реже появляться дома, и общался преимущественно только с сестрой и матерью. Вдали от домашних неполадок и лишнего стресса даже дышалось легче, Санни завел отличных приятелей и те всеми силами пытались его расшевелить. Вместе они бывали не только на экскурсиях в музеях, но и в кафе и вечеринках. Джентиле познавал настоящую студенческую жизнь, чувствуя себя немного лучше. Его близкий друг Патрик Линн был отличным парнем, экстравертом и заводилой, что, более скромному Санни подходило. У них появились свои шуточки, темы для разговоров и даже секреты. И в какой-то момент один такой «секрет» вышел наружу, грозя уничтожить тот уклад, к которому они все привыкли.