Идите прочь, непосвященные

      — А вот этот перл мне особенно нравится: «порабощенные десептиконы преимущественно выполняют эскорт-услуги, применяясь также как тяжёлая артиллерия в столкновениях с освободительными войсками.» Не знаю, что смешнее, то что они пиратов называют «освободительными войсками» или то, что приравненных к интерботам они записали в тяжёлую артиллерию, — Мегатрон хмыкнул и отложил планшет. — Определенно, квинтессоны нашли в людях своих идейно-духовных родственников.       — Забавно, — согласился Оптимус. — Но и печально. Если продолжат в том же духе, закончат не очень хорошо. Правда, Сари вроде нравится запускать к ним новые, противоречащие друг другу слухи.       — У нее талант писателя-фантаста. Саундвейву даже приходится присматривать, чтобы она не увлекалась. Ее это веселит.       — Понимаю. Но все равно странно… я ведь прекрасно помню Айзека. Не было у него ничего подобного, хотя казалось бы — человек. Да и в Детройте в местной сети чего только не было, но такого не попадалось…       — Не искали, — мягко усмехнулся Мегатрон, явно веселясь. — А Айзек Самдэк был учёным и мало интересовался социальным взаимодействием.       — Тебе это всё кажется смешным? — спросил Оптимус.       — Конечно. И не только мне. Знаешь… некоторые вещи на самом деле настолько ужасны, что над ними можно только смеяться.       Оптимус фыркнул и, сев на платформу, уложил голову на колени десептикону. Люди… так странно, в Детройте они такими не казались. Да, там были глупцы и проходимцы, преступники и злые гении, но на фоне обычных граждан они казались мелкими и незначительными. Профессор Самдэк и вовсе был достойным уважения, несмотря на… ситуацию с Мегатроном. Но вот, прошло чуть больше трех ворн с их визита, а люди изменились так, что остаётся только печально вздыхать. Десептикон, правда, уверен, что Оптимус тогда был просто молод и невнимателен, и не вникал в чужое общество так глубоко, как сейчас, став членом Корпуса Контактов, а само человечество осталось таким же, каким и было. И Сари его в этом поддерживала — с момента новой встречи с человеческой цивилизацией она старалась с ними не пересекаться. Понаблюдав немного за делегацией, пришла к каким-то своим выводам и осталась в стороне. Учитывая дальнейшие действия землян, решение оказалось верным.       Конечно, мелкая грызня в Совете Галактических Рас — дело обычное и привычное. Оптимус знал об этом, хоть и не испытывал никакого желания углубляться в подробности, в отличие от Сентинела, которому этот цирк доставлял искреннее удовольствие — как и собственная роль главного клоуна. Но там… ни одна из рас «Действительного Совета» не обладала столь несоразмерным своим возможностям самомнением. А уж пытаться переиграть в технике тех, кто из нее состоит чуть ли не на девяносто процентов…       — И ведь они верят, что Лазербик просто ест их дронов, в которых ни протоискры, ни живого металла, — Мегатрон усмехнулся, откладывая планшет. — Даже интересно, что еще придумают — я посмотрел, там такие шедевры есть, что и старым сенаторам бы в голову не пришли…       — Наши исследователи связывают это с преобладающей программой размножения в «базовом пакете» этой расы. Кстати, некоторые модели очень… талантливые. И им тоже нравятся сикеры, кстати. Модели Старскрима с триадой на втором месте в порно-топе… после нас.       — Ну, переживут пару тройку войн на уничтожение, огребут от кого-нибудь из более развитых рас, и может протрезвеют. Если переживут. В крайнем случае получим более слабое подобие квинтессонов, — Мегатрон поморщился. — Или еще одну расу рабов в их «Сфере Процветания».       Оптимус только вздохнул. Конечно, тут можно было сказать, что все люди не виноваты в идиотизме их правителей, но… он не хотел ввязываться в дела чужой расы и пытаться «открыть им глаза». Каждый народ имеет то правительство, которого заслуживает — тем более, теперь, когда у него партнер готовится стать носителем, ему не до того, чтобы влезать в чужие фантазии и разоблачать квинтессонское вранье. Старая песня — эти техноорганики давно уже сочинили сказочку о собственноручном создании кибертронцев, хотя они и сами по себе неплохо зародились — это потом на них свалились пятимордые твари и развернули эволюцию Юникрон знает куда. Еще неизвестно, какими бы они были, если бы квинтессоны не начали проводить на них свои эксперименты.       Оптимус опустил взгляд на свою руку, прослеживая швы трансформации. Вряд ли бы трансформеры сильно отличались от настоящих — ведь как ни старались захватчики, вмешаться в базовые коды протоформы им оказалось не под силу.       — Хорошо, что Сентинел так ловко представил учения за натуральный военный конфликт. Их «понимающие» взгляды, смешанные с отвращением их командира мне откровенно надоели. Каждый раз хотелось залезть в ванну с дезкой.       — Надо было скинуть им координаты планеты разумных растений. Вот где раздолье для их «пакета размножения». Ещё бы может и удовольствие получили.       — Мне кажется, с них бы сталось попробовать их уничтожить.       — Ну-ну, — Мегатрон откровенно рассмеялся. — Это уже многие пробовали. И жгли, и замораживали, и атомными бомбами засыпали, и планету раскололи однажды… а они и сейчас живут и процветают. А те, кому хватило ума сунуться на эту делянку — пошли на удобрение в самом прямом смысле слова. Всей галактике повезло, что род Тента-куу-лла не склонен к распространению, как сидели в своем секторе, так и сидят четыре миллиона лет.       — И то верно, — Оптимус подхватил улыбку партнёра.       Ну их, этих людей. Вырастут — поймут, а не поймут, так это будут не проблемы трансформеров. В конце концов, такая дезинформация, про до сих пор разделённый и враждующий народ, служит неплохим щитом от посягательств всяких разумных, что желают поиметь с них что-нибудь интересное.       Пусть задумавшие недоброе строят козни, пытаются предлагать свои отравленные дары и помощь с двойным дном, они со всем справятся и разберутся.       А легенда о Протекторате и победе автоботов над десептиконами будет достойной проверкой на адекватность молодым расам.       В их истории нет ни слова лжи. Просто всё зависит от точки зрения. Для кого-то протянутая рука покажется слабостью, а доброе дело, совершенное на пользу противнику — поводом для поиска подвоха. А кто-то увидит и поймёт больше, чем скажут пустые строки донесений и панические доклады дипломатов.       Оптимус же, как и всё его поколение, знает простую истину — искренность, вера в лучшее и готовность заглянуть во тьму не для того, чтобы сражаться, способны творить чудеса.       И пусть самоуверенные идиоты, не видящие дальше своих ограниченных суеверий, катятся к Юникрону на рога.