Отчуждение

Ночь для Элио была беспокойной, а утро тем более. Стены закрыли для въезда и выезда, и вариантов было не так уж и много. Он судорожно вспоминал имя постовых координаторов, которые распределяли гуманитарную помощь от городских между нуждающимися и бродягами. Он помнил, что там работали парень с девушкой, но совершенно не мог вспомнить их имен. Он оборвал все телефоны, ища хоть какие-то контакты, и когда уже потерял всякую надежду, ему вдруг позвонил Филипп. – Элио, нам надо поговорить. – Голос у парня был настороженный и взволнованный. – Разговор не телефонный. Давай у меня дома. – Что? Что случилось? – Расскажу дома. Приезжай быстрее. И на этом разговор закончился. Зная своего всегда спокойного и рассудительного друга, Элио занервничал. Не телефонных разговоров в их жизни еще никогда не было. Филипп никогда не делал ничего такого, о чем нельзя было бы говорить открыто. В городе за всякое можно было получить штраф, и даже срок заключения, что отображалось в личном деле. И поэтому, имея жену и ребенка, Филипп был едва ли не самым сознательным гражданином в городе. Возле подъезда многоквартирного дома его уже ждал друг, слегка нервный, но хорошо это скрывающий. Он жестом показал Элио молчать и повел за собой домой. – Здравствуй, Элио, – Джоан, жена Филиппа, лучезарно улыбнулась вошедшим, ведя их трехлетнюю дочь на кухню. – Роза, помаши дяде ручкой. Девочка слегка смущенно улыбнулась, потупив взгляд и все же помахала ручкой, потом уходя за мамой. – Привет-привет, – юноша помахал ей рукой в ответ, спешно разуваясь и торопясь за отцом семейства. Филипп увел их в дальнюю комнату и запер дверь. – Эл, я не знаю, стоит ли вообще тебе об этом говорить... Дерьмо. – Парень суетился, доставая из-под кровати коробку. Он пошарился в ней недолго и достал рабочий планшет, брать домой которые, вообще-то, было нельзя. – Нет, ты должен знать. Он быстро тыкает пальцами по экрану, пока не открывает документ с какими-то анализами, и не показывает их другу. – Да я же не понимаю в этом ничего, – юноша ворчит, все же вчитываясь, но медицинские названия и термины далеки от его точек мировоззрения. – Что это? – Мне покоя не давало то, что случилось с Итаном. – Филипп кивает, забирая планшет обратно и опять что-то в нем ищет. – Он здоров как бык! Что нам говорили в университете, это то, что эти капельницы пока что экспериментальные, и их стараются сделать более безопасными для людей. Ведь при такой быстро детоксикации организмы, особенно взрослых людей, не выдерживают и просто сдаются. Но Итан, он молодой парень, здоровый! Не мог я эти два и два сложить. И я собрал остатки капельниц по всей больнице и сделал анализ на составляющие... У меня было тридцать пациентов и в город попал только один. И только в одной системе не было рицина, Эл. Людей, и Итана, травят специально. – Под конец речи Филипп зашептал, воровато и пугливо оглядываясь, будто через запертую дверь тут же начнет ломиться армия. – Рицин? Что это? – Спросивший это слишком громко, юноша тут же получает ладони в лицо, прикрывающие его рот. – Это яд. Самый, мать его, настоящий яд. И чтобы убить взрослого человека надо очень мало. – Филипп зашептал совсем тихо, на грани слышимости, а руки у него задрожали. – Я убиваю людей, целенаправленно, по чьей-то указке, убиваю людей. И Итана чуть не убил, Эл, я ведь не знал... – Ты ни в чем не виноват, – юноша хмурится, думая над тем, что только что услышал. В голове так быстро уложить это было очень сложно. Но единственное что он понимал, это то, что обсуждать это не стоит даже с самим Филиппом. – Спасибо, что сказал мне. Я должен ехать. Никому больше не говори. – Я же не самоубийца, конечно, я никому не скажу, – парень кивает и, справившись с тремором, поднимается на ноги, чтобы проводить друга. – Даже если кто-то будет спрашивать напрямую, Фил. Ни-ко-му. Не думаю, что ты первый, кто задался этим вопросом. Ты ничего не знаешь, ничего не слышал, вообще местный дурачок, вместо аниматора. Понял? – Элио остановился у самой двери и перехватил руку друга, потянувшуюся к замку. Они переглянулись и медик коротко кивнул, видя в глазах друга какой-то совсем недобрый блеск. А все потому что Элио начал догадываться о том, о чем жутко было даже думать. Он сел в свою машину и положил голову на руль, не спеша ее заводить. Если его мысли подтвердятся, а узнать это можно только у матери, тогда все в корне меняется. И что он теперь скажет Итану? Как вообще можно объяснить подобную жестокость? Юноша протирает лицо руками, едва отрывая его от мягкой обивки, а потом наоборот откидывается, запрокидывая голову. Его привычный мир, уклад жизни, его отношения — все рушилось. Воздушные замки, которые он построил мечтая о совместной жизни с Итаном и вовсе разлетелись вдребезги, острыми осколками впиваясь в руки, щеки, глаза. Посидев и немного успокоившись, Элио заводит свой электрокар и неспешно выезжает из дворов, а потом и на главную дорогу, ведущую в центральный уровень города. Мысли в голове роились как под алкоголем, спутанные, несвязные, и все об одном. Заезжает Элио на территорию их усадьбы совершенно без настроения, и парковщик, приметив это, здоровается с ним простым кивком, чтобы не навлечь на себя гнева работодателя. Оно и к лучшему, у юноши совершенно не было настроения сейчас общаться с кем-то кроме мамы. Он поднялся на верхний этаж, который родители использовали для приемов и совещаний, и там же находился кабинет его матери. Элио постучал и заглянул внутрь. – Мам? Можно? – М? Элио? Конечно, проходи. – Женщина сидела за столом и что-то очень быстро печатала на своем компьютере. Закончив, она подняла взгляд на сына и вопросительно вздернула аккуратными бровями. – Что ты хотел? – Я хотел.. Гм. Мам, расскажи мне про систему очистки зараженных, при их регистрации в город? – Элио не стал с порога сыпать обвинениями, боясь обидеть женщину. – Про очистку? Ты переживаешь из-за того, что случилось с твоим парнем? Милый, отец же вроде говорил, что договорится обо всем? – А он тебе все рассказал?.. – Юноша неуверенно заглядывает в глаза матери, не зная, в курсе она самых страшных подробностей, или нет. – Он сказал что бедный мальчик пережил клиническую смерть, но его откачали. – Женщина пожала плечами и нетерпеливо закрутила в руках ручкой. – Мам, – Элио понял, что даже тут отчим соврал, а точнее рассказал не всю правду, и решил все же спросить в лоб. – Если я не ошибаюсь, вы встретились с отцом десять лет назад? Около того? – Да, милый. – И система очистки появилась чуть меньше десяти лет назад. – Элио нахмурился. – Верно. Тогда с седьмого по четвертый уровень была эпидемия гриппа, решено было ввести такие меры безопасности. Кто же знал, что она будет настолько токсичной. Милый, над формулой работают каждый день, и она все менее и менее вредна. – Женщина сложила руки в замок и демократично положила их перед собой на стол, сдержанно улыбаясь. – Ты врешь, – Элио знает все уловки матери с самого детства. Он кивает на ее руки, и она растерянно убирает их. – Десять лет назад количество жителей окраин города было в пять раз больше. – Гм. От той эпидемии гриппа погибло очень много наших жителей... – Мам. Когда мы пускали зараженных в город по их знаниям и умениям, ты ездила по заводам и просила людей не бастовать из-за низких зарплат. И там встретила отчима. – Юноша начинал злиться, ведь мама явно увиливала от разговора. – И именно тогда, когда ты протолкнула его на пост мэра, появилась и эта очистка. – О, нет... Твой друг, Филипп, сделал анализ на компоненты... – Женщина в ужасе схватилась за голову. – Каждый год какой-нибудь идиот это делает. Я должна сообщить. Она положила руку на телефон и остановилась от окрика Элио: – Стой! Не надо! – Милый, я должна сообщить об этом. Ты даже не представляешь, что может начаться, если кто-то узнает. – Мам, он никому не скажет. Честно. У него дочь три годика, мам, пожалуйста. Он никому не скажет. – Дочь... Что же он наделал. – Женщина остановилась и убрала руку с телефона. Она положила локти на стол и уложила на ладони лоб, потирая его и думая, как ей поступить. Перед ней был сложный выбор между должностными обязанностями и образом родного сына, росшего без отца. Конечно же ей, как матери, не хотелось такой участи ни для одного ребенка. – Он никому не скажет мам. Он мне сказал только потому, что испугался. Он ведь учился на врача, а не на серийного убийцу, – юноша выдохнул с облегчением и на всякий случай отодвинул от матери телефон подальше. – Ему теперь нельзя увольняться, милый. Пусть работает как работал, и, надеюсь, никто о его выходке не узнает. – Женщина серьезно посмотрела на сына и, когда тот кивнул, вновь нервно закрутила ручку в пальцах. – Никто не узнает, я обещаю. – Элио осел обратно на стул, чувствуя, как все еще испуганно колотится его сердце. – Мам... Объясни, зачем это? – Ты прям точно хочешь это знать? – Она посмотрела на своего ребенка, и, получив в ответ кивок, тяжело вздохнула и все же заговорила. – Ты же помнишь, когда я только собиралась подавать заявление на внесение моего имени в кандидаты на должность мэра, мне прямым текстом сказали, что женщина никогда не станет правителем этого города? Моя партия тогда, конечно, верила в меня, но особых надежд мы не питали. Тогда мы вели хорошую политику, все для людей, все для народа и его процветания. Но вместо процветания мы получили стремительно расходящийся по окраинам грипп и бедность. Мы многих зараженных... жителей из-за стен, пускали в наш город, и такова была политика партии. Многие им сочувствовали, собирали продукты и вещи, в принципе, тоже самое что и сейчас происходит. И все было бы прекрасно, наш город был бы самым дружелюбным для зараженных из всех, но помимо быстро расходящейся болезни, расходилась и бедность. Конечно, мы принимали к себе людей по знаниям и умениям, но их все равно нужно было учить. Женщина тяжело вздохнула, замолчав на несколько секунд, а потом продолжила. – Работали эти люди исправно, но, к сожалению, медленно. И тяжелые производства вставали. Медицинское обеспечение города не справлялось с нагрузками, ведь надо было не только грипп лечить, но и делать полное обследование каждого нового жителя. Элио, нужно было с этим что-то делать, но мы же не могли перестать пускать людей в город, чтобы не навлечь на себя гнев с обеих сторон. И твой отец... – Отчим, – холодно поправил юноша, перебирая пальцами. – Твой отчим. Он жил там. Он знал, какие там люди, как их сдерживать, и что можно сделать, чтобы предотвратить волнения и войну. Брайан не жестокий человек, милый. Он предложил решение этой проблемы самое... Оптимальное. Эти капельницы. Милый, они были справедливым решением, хорошим. Мы уменьшили количество беженцев в половину, при этому не потеряли лояльности избирателей. И для людей, которые хотят в город, тоже оставался шанс попасть сюда! Поток желающих сразу снизился, наладились поставки гуманитарной помощи, потому что люди за стенами перестали жить мечтой попасть в город и обустраивали свою жизни. Элио, это было правильное решение. – Это правильное решение убило Итана! Да если бы не Филипп... – Элио вскрикнул, вскакивая на ноги перед столом матери. – Да как вы вообще позволили мне втянуть его в это?! Ты знала! Знала!!! И все равно позволила мне! Женщина ошарашенно смотрела на разъяренного ребенка и виновато растирала лицо руками, забыв про макияж. – Милый, мы с твоим отцом... – Отчимом! – Мы с Брайаном надеялись, что ты не решишься на это. Ну, а потом было уже слишком поздно. Мы подделаем документы для твоего мальчика, Элио, пусть только соглашается и переезжает. – И какие шансы были у Итана? – Юноша холодеет, глядя на уставшую от этих разговоров женщину и сверлит ее взглядом. – Производится этот раствор пятьдесят на пятьдесят, милый, мы решили, что это честно. – Ублюдки!!! – Элио больше не может терпеть этого разговора и вылетает из кабинета матери, конечно, не забыв хлопнуть дверью так, что папки в шкафах подпрыгнули. Он бежит по коридорам своего дома рыча и скалясь, лишь бы опять не расплакаться. Правильно говорил Роджер, он плакса и нытик. А сейчас совершенно нет времени ни плакать, ни ныть. Юноша залетает в свою комнату и садится обратно за компьютер, вспоминая о том, что у него ведь есть друзья. И не все из них простые. Пара звонков, три СМС и в его руках номер телефона Маркуса. Тяжелые гудки и наконец-то ответ. – Да-да? – Весело отзывается голос с той стороны. – Маркус Смит? – Элио чувствует, как у него от волнения и накатывающего ужаса дрожит голос. – Да, это я. Кто это? – Это Элио Бейкер вас беспокоит. С вами можно встретиться, желательно, как можно скорее? У вас рабочий телефон в офисе или дома? – В офисе, господин Бейкер... – Слышно было как Маркус мгновенно растерялся. – Хорошо. Езжайте туда прямо сейчас, я тоже подъеду. Адрес у меня есть. – Ох... Хорошо, я понял, буду. – Спорить с сыном мэра не хотелось, тем более когда тот говорит так настороженно и настойчиво. Они оба быстро собирают свои вещи и едут на нужный адрес. Элио на своей машине, Маркус на общественном транспорте. Им обоим было тревожно, ведь невозможно было угадать, чем обернется эта встреча. Офис гуманитарной помощи жителям за стеной был Элио хорошо знаком, поэтому он паркуется рядом со входом и идет внутрь, приветливо здороваясь с охранником, который его признал. – Давно вас не видел, господин Элио, по личному вопросу? – Мужчина приветливо улыбается и из-за этого у него забавно выгибаются усы. – Да, нужно кое-что обсудить с коллегами. Ситуация, как вы знаете, сложная сейчас. Но мы хотим продолжать поставлять помощь людям. Только вот, не решили еще как это делать. – Элио городит с три короба, так искусно придумывая себе легенду на ходу что невольно удивляется своему многословию. На посту в любом случае пришлось бы задержаться, чтобы не вызвать подозрений, ведь он всегда останавливался чтобы поговорить с охраной, чьи имена вспоминал только благодаря бейджикам на их форме. – Да, время тяжелое. Когда стены откроют не говорят? Это вообще надолго все? – Не знаю. Надеюсь, что нет. Там ведь и детишки есть... – Эли нервно смотрит на часы на стене, как бы намекая охраннику, что ему надо идти. – Детей бы забрать оттуда, конечно. Да куда ж их родители от себя отпустят. Эх, идите, господин Бейкер, не буду вас задерживать. – Понимающий мужчина кивнул и взмахнул юноше рукой на прощанье. – Хорошего вечера! – Юноша улыбается ему и разворачиваясь на пятках уходит дальше, поднимаясь на третий этаж и садясь возле кабинета Маркуса. Парень задерживался, но оно и понятно, Элио понимал, что без машины добираться намного дольше. Но вот он поднимается по лестнице, слегка запыхавшийся и явно растерянный. А еще смущенный. – Господин Бейкер, здравствуйте. Я понял, что разговор не телефонный, вы что-то хотели? – Он протягивает руку для приветствия. – Можно просто Элио. – Юноша отвечает взаимностью и пожимает руку Марка. – Пройдем? – Да, конечно... Они заходят в кабинет парня и Элио с порога заявляет: – Твой рабочий телефон ведь специальный, который может ловить за стенами и звонить туда же, да? – Ну, да, госп... Элио. Но это запрещено, – Маркус растеряно идет следом за юношей, который подводит его к столу, в котором и лежал тот самый телефон. – Не беспокойся, если что, я тебя отмажу. Но их не прослушивают, вообще, слишком сложно. – Элио подмигивает парню и тому ничего не остается, кроме как открыть своим ключиком ящик с телефоном. – Спасибо! Юноша хватает старый прочный телефон с такими странными кнопками и набирает номер Итана, который на всякий случай заучил наизусть. Как и на всякий случай поставил ему СИМ-карту. Кто же знал? Короткий, но такой волнительный разговор. Элио чувствует, как у него подкашиваются ноги, как дрожит голос от напряжения, как ему хочется просто влезть в эту трубочку и вылезти с другого конца, чтобы наконец-то обнять своего любимого. Но это невозможно и приходится лишь уповать на то, что Роджер согласится на его авантюру.