Отчуждение

С их последней встречи Элио просто мечтал прыгнуть на руки любимого и как-то приободрить. Их расставание тогда было скомканным и омрачено новостями об их отце. От этого на душе скреблись кошки, напоминая, что всю эту кашу заварил именно он. Он ожидал все что угодно. Навстречу ему мог выйти мрачный Итан, расстроенный, безразличный, но бродяга был свеж и весел. Вдруг, показалось, что ничего не произошло. – У вас час, может даже меньше, – напряженно бурчит Роджер, потряхивая своим автоматом приветствуя Итана. – Спасибо, Ро. Оставь нас одних? – Элио коротко обнимает его за руку, чем вызывает у бродяги недоуменный дерг бровью. Поздоровавшись рукопожатием, Роджер кивает им и уходит, напомнив следить за временем. –Я уже думал, что не увижу тебя до конца всей этой катавасии. – Радостно улыбается Итан, разводя руки и позволяя любимому прыгнуть на себя, едва удержавшись на ногах, от инерции. Элио зарывается носом в его плечо и шею и шумно вдыхает родной знакомый и такой любимый запах. Мир вокруг будто гаснет и они замирают, чтобы подышать друг другом, насладиться этой близостью, такой мимолетной и будто бы украденной. –Я люблю тебя. – Шепчет Итан, опуская любимого обратно на землю. –А я тебя. – Таким же шепотом ответил ему Элио, заглядывая в темные глаза и утопая в них. – О чем ты хотел поговорить? – Вспомнив про ограниченность времени, бродяга решает сразу приступить к делу, как бы сильно ему не хотелось еще постоять и просто наслаждаться минутами спокойствия. – Ох... – Элио уже вообще не хочет говорить о чем-то таком. Он хочет лишь побыть с Итаном вместе. Целовать, обнимать, и желательно как можно чаще и дольше. Но все же действительно надо было переходить к делу. – Ну, для начала, я просто обязан спросить, ты точно не хочешь в город? Мама сделала все документы, проблем не будет. Будем жить вместе, у тебя будет работа. Тебя все приглашают, даже отчим... – Нет, Элли, – Итан перебивает его как только речь заходит об отце. – Прости, но я просто не смогу жить с ним под одной крышей. – Да... Я понимаю, – Элио грустно хмыкает, и продолжает: – но это не все. Я тут такое узнал, что на голову не налезает. Решил, что ты должен знать, правда, боюсь что тебя это еще больше оттолкнет от меня. – Милый, нет ничего такого, что могло бы меня от тебя оттолкнуть, – Итан мурлычет ему в лоб, мягко чмокая и успокаивающе поглаживает по плечам, внимательно слушая. – Я даже не знаю как тебе это рассказать-то нормально. В общем, Филипп сделал какой-то тест на состав этих капельниц, которыми прокапывают людей на этой очистке. Они содержат очень токсичный яд. И когда я спросил у матери, она сказала что это подстроено. И что... Ну... – Элио замялся, не зная как вообще подобное стоит преподносить. – Это идея твоего отца. Итан замер прямо на середине очередного поцелуя, так и прижимаясь губами ко лбу Элио. Ему показалось что он ослышался, какой еще яд? Но когда юноша говорит о том, что это еще и идея Брайана, его губы наконец отрываются от теплой кожи. – Я... прости, я не понял? – Бродяга отстраняется от него, чтобы заглянуть в глаза и удостовериться в том, что он только что услышал. – Ты сказал, что они отравлены? И что это идея моего отца? Ладони парня сжались на хрупких плечах Элио, не до боли, но ощутимо настолько, чтобы начать нервничать, но они оба знали, что Итан не причинит ему вреда. – Да. Прости, я не был уверен что должен тебе рассказать, но все же решил, что ты должен знать. Я не понимаю как он мог так поступить, это же бесчело... Элио не успевает договорить, как бродяга сжимает его плечи еще сильнее и заглядывает в глаза: – Элли, милый, ты не должен больше искать меня, ясно? И не звони, и не приходи сюда. Понял? Забудь обо мне. – Он хмурится с каждым словом все сильнее и сильнее, а во взгляде постепенно проступает ярость. – Что? Я не понимаю? – У юноши сердце будто бы куда-то падает и сжимается. – Почему? Что ты?.. – Просто уходи. – Руки бродяги опускаются, а сам он черствеет. – Итан. Пожалуйста, – Элио сам его хватает за одежду на груди, пытаясь подтянуться к высокому парню, заглянуть в глаза, спросить почему он так говорит. – Почему ты меня прогоняешь? – Потому что... Как тебе вообще хватило мозгов, зная об этом, спрашивать меня, не поменял ли я своего решения? – Итан вдруг срывается на рычание и шипение, сбрасывает с себя руки горожанина и скалится. – Ты что, думал я вот так просто смогу жить с этим человеком? Да даже не зная о том дерьме, которое он сотворил, я хочу смешать его с дерьмом. А ты зовешь меня с ним под одну крышу после всего этого?! – Я подумал, что если ты любишь меня, то тебе будет все равно... – Элио пугается этой ярости, но отступать прямо сейчас он не хочет. – Все равно? На человека который попытался меня убить??? Это, между прочим, и твоя идея была. Да если бы я не любил тебя, я бы тебя послал еще в зачатке этой идеи! – Итан расходится в своем скандале и в стороне появляется Роджер, обеспокоенный таким шумом. – Ты хоть представляешь что для меня значило решиться на очистку?! Нет, конечно, ты с серебряной ложкой в жопе всю жизнь живешь, нашел себе игрушку за стенами, непременно надо забрать себ... Итан не успевает договорить как его голос прерывается звонким шлепком. Элио смотрит на него глазами полными слез и потирает отбитую об его щеку ладошку. Бродяга в ярости смотрит куда-то в сторону и в пол, а потом переводит взгляд на горожанина, и этот взгляд пугает. – Никогда не бей меня по лицу. – Итан тихо рычит, опять переводя на юношу взгляд полный сдерживаемой ярости. – Никогда не смей мне говорить такие гадости! – Элио срывается и кричит в ответ, занося уже вторую руку, но в этот раз бродяга ее перехватывает, крепко сжимая запястье. – Я же сказал тебе не бить меня? – Парень шипит, сжимает руку юноши все сильнее и сильнее, не обращая внимания на то, что тот начал поскуливать и пытаться вырваться. – Я тебе не игрушка. Не очередной экспонат экскурсии. У меня есть чувства и эмоции, и не все они приятные, как видишь. Элио начинает понемногу глотать слезы и от обиды, и от боли, пытаясь вырвать свою руку из крепкой хватки. И он бы точно пнул Итана, если бы не вмешался Роджер, вставая между ними. Бродяга вынужден был отпустить юношу, который обиженно спрятался за спиной друга, а потом и вовсе сбежал внутрь пропускного пункта. Итан провожает его злым взглядом, но постепенно его ярость меняется растерянностью и огорчением. Он не пытается за ним идти, не отталкивает от себя друга, просто стоит и постепенно-постепенно его взгляд тяжелеет, а плечи опускаются. – Чувак, что ты творишь?! – Роджер шипит на него со злобой. Никто и никогда не обижал Элио настолько сильно, а уж тем более человек которого тот любил. – Я ухожу к чистым, – хрипнувшим голосом говорит бродяга, подняв взгляд и посмотрев туда, куда убежал Элио. – Не позволь ему грустить обо мне, ладно? – Что?! Ты идиот?!?! Итан, не твори глупостей! – Друг от этого заявления даже пошатнулся назад, а потом опять прильнул к Итану, хватая его за грудки. – Ты все слышал? – Бродяга сбрасывает его руки и отшагивает в сторону, увеличивая между ними расстояние. – Я ебал теперь жить по правилам, которые он написал. Гнида. Сам выбрался из дерьма, другим не дает. – Итан, слушай, да, дерьмо. Полное дерьмо, я согласен. Но не лезь ты к ним, они же террористы. – Роджер старается говорить тише и спокойнее, а внутри у него закипает страшное чувство тревоги. Он за одно это заявление должен уже застрелить своего друга, пусть и не лучшего, но очень хорошего. – Просто отпусти меня. Или убей на месте. – Итан шагает в сторону, наблюдая за другом, будет ли тот что-то предпринимать. Он ни за что не позволит себя убить, но ему больше нечего сказать. А Роджер вешает нос и машет на него рукой, уходя ко входу в пропускной пункт, чтобы найти наверняка разрыдавшегося Элио, который сто процентов все слышал. Итан кивает другу за то, что тот не стал вынуждать его обороняться, разворачивается и уходит, силясь ни разу не обернуться. Но когда уже отошел довольно далеко, все же оборачивается. Но в проходе никого не было и можно было только догадываться о том, что же там с Элио. Но бродяга полагал что поступил правильно. Его милый любимый мальчик не должен его искать, это было бы слишком опасно. А ждать? Кто он такой, чтобы заставлять его ждать. Ветер вдруг стал каким-то слишком холодным и пронизывающим, одежда не греет, а под ногами не хрустит листва, а хлюпает грязь. В фургоне тоже было холодно. И столько всего предстояло сделать. В первую очередь Итан собрал все свои книги в сундук и закопал чуть подальше, обложив его водонепроницаемым брезентом. Это было его сокровище, и он не хотел, чтобы кто-то его украл. А потом ему предстояло собрать все что он может унести, желательно все, и отправляться в новую жизнь. Матрас сложить было сложно, но у него получилось стянуть его старыми ремнями, чтобы можно было закинуть на плечо. Обогреватель, запасы еды, пиво, сверху на импровизированные санки из ящиков сгрузил солнечные батареи, немного одежды. Почти разряженный планшет под куртку в карман, в нем милые сердцу фотографии. И пусть он оттолкнул Элио от себя, но искренне полагал что ему нечего делать с парнем, который с этого дня официально вне закона. Лагерь чистых встречает его уже куда более приветливо. Видя весь скарб, патрульные просто пропускают его дальше, понятливо кивая, а потом к нему подбегает лучезарно улыбающийся Ян. – Итан! Это гуманитарная помощь или ты решил к нам присоединиться? – Юноша хватает ручку от «санок» чтобы помочь везти, ведь ящики были не предназначены для того, чтобы везти что-то, тем более по вязкой осенней грязи. – Присоединиться, – бродяга кивает и благодарно принимает помощь. – Что-то случилось? Что что-то случилось было совершенно ясно, стоило только взглянуть на Итана. Он был мрачнее тучи, хотя и старался держаться более-менее спокойно. – Я... Расскажу, если захочу, – но не способный им сейчас довериться, он уходит от душещипательного разговора. Но не потому, что не хочет об этом говорить, а потому что этот разговор не для всех. Ему нужно поболтать с Томом, ведь никто больше не смог бы его понять. – Я тебя понял, – и Ян, к счастью, лишних вопросов не задавал и просто помог дотащить вещи до палатки в которой они ночевали до этого. Том встречает друга радушно, и видя, что тот собрал абсолютно все свое барахло, понял, что случилось какое-то дерьмо. Но расспрашивать не стал, видя как тяжело другу даются вообще какие-либо слова, даже благодарности. Практически молча они все разбирают, открыв себе по бутылке пива, подтягивают других мужчин помочь, чтобы развесить солнечные батареи на самых освещаемых местах, а их было не так уж и много, отдают еду и остатки пива на общаг. Итан обустраивает свое место в большой палатке, разложив рядом с постелью свои вещи, упаковав их в небольшой ящичек. А в другой, побольше, убирает весь свой арсенал. И потом, закончив, они с Томом падают на этот матрас и смотрят на серый потолок палатки. – Ну, рассказывай, – наконец говорит Том, не поворачивая лица на друга. – В капельницах для очистки содержится яд. Я не понял, во всех или нет, но он там есть. А еще это придумал мой отец, – как на духу выдает Итан, закрывая глаза и чувствуя головную боль от одного рассказала. – А еще я очень обидел Элио. Накричал на него, возможно у него на запястье теперь будет синяк... Решил, что так будет лучше. – Накричал? Ты? – Том немало удивился, он знал, что Итан не всегда приветлив и улыбается, но чтобы он вышел из себя, такого он не видел никогда. – Он ударил меня по лицу, когда я сорвался. Блять! Конечно, я сорвался! Он перед тем как рассказать мне об этом дерьме, предложил еще раз к ним уехать! Без очистки, просто так! – Он в возмущении взмахивает руками и повышает голос, но Том его осаживает одним движением руки, заставляя быть тише. – Даже зная о том, какой мой отец ублюдок, он все равно предложил. Как будто я щенок какой-то. Как будто мне все равно с кем жить. – Да, дерьмово... – Том понимающе вздыхает и кивает, соглашаясь. Он не знает что можно еще сказать, ситуация со всех сторон дерьмовая, и теперь было понятно, почему такой миролюбивый парень вдруг передумал. А Итана все несло и несло. – Я просто понял потом, что если бы я согласился на переезд, он бы хрен мне рассказал о яде! Ты понимаешь? Так цинично, так мерзко. Мой отец, ублюдок, сам выбрался из этого болота и получив власть, что он сделал? Перекрыл возможность людям попадать в города! Сам устроился в удобном мягком кресле, даже не вспоминая обо мне, и наслаждается жизнью, пока мы тут умираем от сраных простуд! – Итан резко выдыхает и замолкает, буравя взглядом потолок палатки. Том молчит вместе с ним и так они проводят довольно много времени, пока буря в душах парней не затихает. – Надо разобрать остатки вещей, – крякнув, бродяга поднимается с матраса и смотрит на свой еще не разобранный скарб. Вещей и правда оказалось довольно много, и внутри неприятно ныло из-за того, что большинство из них были подарками Элио. – Надо. Пойду схожу к Яну, спрошу, может надо сходить на охоту, – Том кивает, оставляя приунывшего друга в одиночестве, чтобы тот мог уложить все в своей голове по полочкам. Итан кивает, отпуская его, и склоняется над вещами, внимательно перебирая их, решая, что оставит себе, а что отдаст на общаг. Том возвращается довольно скоро с новостями о том, что им действительно надо идти на охоту, но Итану сначала надо было зайти в Говарду. Отдельной палатки у мужчины на удивление не было, но место все же было немного в стороне, с подобием кабинета. – Вызывали меня? – Итан ведет себя более учтиво чем ему хотелось бы, но авторитет этого мужчины здесь был непоколебим, да и бродяга был здесь пока что гостем. – Расслабься, присаживайся, – Говард взмахивает рукой, приглашая его сесть на один из стоявших ящиков, служивших, видимо, стульями. – Я просто хотел спросить тебя, насколько ты решил у нас остановиться? Помнится, в последний наш визит, а уж тем более в визит Яна к тебе, ты был довольно категоричен к нашей организации? Итану становится не по себе от воспоминаний о том, как он прогонял Яна и Тома, и парень закусывает щеку изнутри, нервно откусывая кожу. – Да, я... Я не очень люблю участвовать в подобном, но обстоятельства круто обернулись, – парень растерянно пожимает плечами и вздыхает. – К сожалению, сейчас я не могу говорить вам почему, но настроен я серьезно. Говард внимательно слушает его и кивает, сложив перед собой руки. Кажется, ответом он доволен, но немного хмурится на то, что Итан решил пока что не рассказывать о своих мотивах. – Хорошо. Тогда ты должен принять наши правила, ты же это понимаешь? – Да, естественно. Говард принялся перечислять правила, и они были вполне обычными для человеческого общества. Непривычно для Итана, но он со всем был согласен. Убираться, готовить, охотиться, защищать. Ну, и, конечно, защищать товарищей и их дом. Разговор этот длился недолго, и получив согласие с правилами, Говард отпустил Итана на охоту. Занятие это прочищало голову как нельзя лучше. Тишина, лес, ружье. Жалко, что приходилось при всем этом еще и убивать, но это было неотъемлемой частью их жизни. Добычу чистые вокруг распугали, поэтому друзьям пришлось уйти далеко в лес, но возвращались они с отличной добычей — с тремя оленьими тушками, этого точно хватит для того, чтобы накормить весь лагерь. Вечер за ужином был еще теплее, чем предыдущий. Итана приняли как родного, шутили, общались, угощали. Впервые за день он перестал думать об Элио. А перед сном ему пришло осознание того, что происходит. Теперь ему не страшно, не стыдно. Он горд собой и своим происхождением, и своей жизнью. И самое главное, теперь он не бродяга, он стал чист.