Отчуждение

Оказывается, чтобы почувствовать счастье, нужно было лишь позволить ему происходить, а не бегать, обиженно глотая слезы и расстраивая самого себя. Помирившись с Итаном, Элио больше не нужно было игнорировать его присутствие внутри стен, и, самое главное, он мог не стесняться в том, чтобы баловать того не только медикаментами и сытной едой. Но и вкусностями, и даже дорогим алкоголем. И, самое интересное, учить водить машину. – Не бойся ты, разгоняйся, – весело говорит юноша, с умилением наблюдая за тем, как парень, впервые получивший баранку в руки, боится поехать быстрее десяти километров. – Дорогая ровная и прямая. Не бойся же. – Легко говорить, когда каждый день занимаешься подобным! Дам тебе автомат в руки, тоже буду говорить, не бойся! – Итан нервно смеется, все же нажимая педаль сильнее, но почти тут же сбрасывая, испугавшись. Нет, быстро ездить он не боялся, он боялся быстро вести, и что в итоге не удержит руль. – Машина не даст отдачей в лоб, – а Элио только смеется, то глядя на любимого, то в окно, любуясь медленно проплывающим пейзажем. И чем дольше он терпеливо ждал, тем быстрее двигалась машина. И вот, они уже уверенно едут с той скоростью, на которой можно поиграть рукой с воздухом, изображая волну. – Это. Просто. Ахрененно! – Итан вдруг начинает громко смеяться, сжимая руль крепче и ускоряясь еще немного. – Да, я знаю, но держи себя в руках, – Элио мягко смеется ему в ответ и поворачивается, чтобы посмотреть на лицо с горящим азартным взглядом. О, да, он знал, что ему понравится водить машину. – Если у нас все получится, обязательно сдам на права и куплю машину! – Машина — это очень дорого, милый. Посмотрим, что за мир вокруг нас будет… Надеюсь, что все получится, – юноша слегка меланхолично пожимает плечами, не желая ни расстраивать Итана, ни обнадеживать. Их будущее буквально висело на волоске. И пусть, они начали общаться, проводить время друг с другом, но дальше коротких поцелуев пока что не заходили. Обоим как будто бы нужно было время чтобы созреть для более серьезной близости. И речь не только о постели. Элио было тяжело довериться Итану, чтобы окунуться в свои чувства с головой и без остатка, а самому Итану тяжело было принять на себя подобную ответственность, после того как он с ней не справился. Но никто никого не винил, по негласной договоренности обоюдно давая время. – Ай-яй-яй, там поворо-о-о-от, – водитель вдруг начинает нервничать, сбрасывает ход, оттормаживаясь до черепашьей скорости, боясь повернуть руль. – Давай-давай, поддай газку слегка, – Элио по-доброму усмехается, дотягиваясь до руля, чтобы помочь им повернуть, и машина в этот момент дергается от того, что кое-кто не сладил с собственной ногой. – Эй! Я сказал слегка! П-хах, ну ты и дурень. Юноша жмется щекой к плечу парня, чтобы дать понять, что он ругается не серьезно, и помогает им повернуть. И, как только машина выворачивает вновь на ровную прямую, отпускает руль, позволяя продолжать играться. Через час таких покатушек Итан совсем уверенно чувствовал себя за рулем, уже самостоятельно и поворачивая, и даже разворачиваясь на месте. Ну, почти на месте. С ощущением габаритов у него, конечно, были проблемы. Но все приходит с опытом. Элио, уже полностью расслабившийся, ведь ему не так уж и нужно было следить за дорогой, бездумно пялился в окно, наблюдая то за природой, то за облаками. Пока из-за кукурузных полей не показалась тонкая струйка дыма. Он и вовсе решил сначала, что это пятна, бегающие перед глазами, но когда понял, что ему не кажется, затребовал у Итана остановку, сначала хлопая ладонью по торпедо, а потом и словами: – Тормози-тормози, что за хрень? – Что случилось? – Парень пытается выглянуть в пассажирское окно, но по неопытности ослабляет хватку на руле, и Элио приходится ловить их. – Да затормози ты уже! – Он раздраженно вскрикивает, крепко держа руль, пока они практически экстренно оттормаживаются. – Никогда не отворачивайся от дороги, дурень! Юноша ругается, но не по-настоящему. По-настоящему он нервно выскакивает из электромобиля и достает телефон, чтобы открыть карту и сориентироваться. – Что ты увидел? – Итан выходит следом за ним, смотрит сначала вокруг, и лишь потом вдаль на горизонт, где тоже видит слегка затемненное небо. – Там же ферма Дианы? – Там? Ты уверен? – Элио истерично трясет телефоном, который именно в этот момент решил начать тупить и сбивать систему навигации, как будто эта тряска могла помочь. – Абсолютно, – Итан хмурится и черствеет за считанные секунды. Опыта в походах без карт и гаджетов у него, очевидно, больше, и он всегда знал, хотя бы примерно, где находится, и в какую сторону надо возвращаться. И смотрел он сейчас туда, где была ферма. Без ошибок. – Я очень надеюсь, что они решили пожарить шашлыки, – Элио бросает свой телефон на заднее сиденье, а сам, обогнув капот, плюхается за руль. – Лучше пристегнись. Он сам тоже пристегивается, дожидается Итана, и машина плавно стартует, но очень быстро разгоняется, полетев по прямым дорогам будто бы на крыльях. И чем ближе они подъезжали, тем гуще и чернее был дым. – Кажется, дела плохи, – Чистый нервно проводит рукой по своей одежде, пытаясь вспомнить, что вообще взял с собой, и с ужасом понимает, что не взял вообще ничего. Раньше он никогда бы так не сделал, а тут… Потерял бдительность. Посчитал, что им с Элио точно не будут нужны нож и пистолет. Их машина уже почти вывернула на прямую к дому Дианы, но остановилась по приказу. – Стой, тебе там делать нечего, – Итан отстегивается и хочет выйти из машины, как его хватают за руку и не дают уйти без боя. – Ты! – Городской юноша испуганно смотрит на парня, мечется взглядом от одного его глаза к другому и, отстегнувшись, просто льнет к его губам с глубоким и чувственным поцелуем. Первым таким серьезным за все это время. – Будь осторожен, прошу тебя… – Убью дракона и сразу вернусь к тебе, принцесса, – Итан улыбается, гладит его по щеке и, мягко высвободившись, убегает к ферме, чтобы помочь товарищам. А помогать, судя по отдаленным хлопкам выстрелов, было с чем. Уже отсюда он видит, что происходит настоящая чертова осада. Перед домом выстроилось шесть бронированных автомобилей, за которыми прятались не менее бронированные люди. Так просто в лоб и не подойти. Парень с дороги ныряет в высокую траву, сначала присаживается, а потом, уже ближе к дому, и вовсе ползет, чтобы не стать жертвой ни шальной, ни вполне прицельной пули. Но ему приходится остановиться и сжаться в комок, когда прямо перед ним, в паре метров, что-то взрывается, чудом не осколочное. Но звон в ушах, дезориентация в пространстве и, самое тяжелое, вдруг вернувшиеся воспоминания о взрыве еще за стенами, застали его врасплох и заставили задыхаться, хлопая ртом словно рыба на берегу. И он думал, что точно задохнется, если бы не тяжелая рука, опустившаяся на плечо. Даже не соображая, он разворачивается на земле, очерчивая ногами круг и этим выбивает землю из-под противника, видимо, понадеявшегося взять заложника. Впрочем, не будь дурак, тот был не один. Итану повезло, что городской падает прямо на него сверху, не давая его сослуживцам возможности палить без разбора. Время замедлилось до невозможности. Он видит дула автоматов, оскалившихся в его сторону, чувствует, как руки устают от борьбы с подоготовленным противником, видит лежащий рядом автомат, который вот-вот от него ускользнет, это точно. Он все же решает сделать свою ставку. Толкает городского от себя, изгибается, так и не поднимаясь с земли, и на чудо дотягивается до автомата. Звук затвора, звук нескольких затворов рядом, которые он точно услышал, несмотря на ужасающий шум вокруг, и череда выстрелов. Итан чувствует, как его толкает в плечо, затем в ногу, но когда вновь может видеть и чувствовать, вдруг, вокруг него нет никого, а сам он стоит уже на своих двоих, окруженный трупами тех, кто собирался его убить. – Сдурел?! – На его спину опять кто-то нападает, но не для того чтобы убить или ударить. Он валит его на землю, прикрывает собой, крепко сжимая дурную голову в руках. И в этом голосе Итан едва сумел разобрать, что это был Том. – Круто, конечно, но ты нам еще живой нужен! Все происходит слишком быстро, что он успел ответить что-то вразумительное. Он слышит знакомый свист, инстинктивно сжимается, все еще сжимаемый Томом, вздрагивает, когда рядом раздаются выстрелы, и с удивлением слышит голоса друзей. А потом и топот. – Вставай-вставай, все веселье пропустим! – Друг ориентируется быстрее, он помогает Итану встать, но видит, что тот ранен, и велит оставаться на месте, а еще лучше, уходить в дом. А сам же поднимает свой автомат и бежит к машинам, вокруг которых уже творилась, как они считают, справедливость. В этот раз никто из нападавших живым не ушел. Говард, довольный этим, ходил и обирал трупы, с помощниками, собирая дорогое оружие, не самое убитое снаряжение, и, самое главное, любовался машинами. Их самыми крупными трофеями за долгие годы. А вот еще одной появившейся машине он был не рад. Все видят, как Элио тормозит перед успокоившимся полем брани и в ужасе прижимает к губам руки, возможно, чтобы не закричать. Он не знал, как выглядит война, и предпочел бы не знать, но от этого знания теперь никуда не деться. Увидев Итана, так и стоявшего по пояс в траве, он все же заставляет себя выйти из машины и бежит к парню, ужасаясь растекающимся пятнами на плече и ноге. – Тебе нужен доктор! – Он осторожно обнимает его и сразу подставляет свое плечо, догадавшись, что движения доставляют боль. И чем дальше, тем сильнее болело, ведь отступала горячка боя. Звон в ушах становился тише, а вот боль наоборот, гораздо громче. – У Филиппа дел невпроворот сейчас, спорим? – Невесело усмехается Чистый, ковыляя к полуразрушенному крыльцу дома. Они заходят внутрь и, да, их квалифированный док прямо сейчас сражался за жизнь того, кому повезло меньше. – Пошли, я помогу, – рядом, как будто из ниоткуда, возникает Ян подставляя второе плечо помощи, и он отводят Итана до уцелевшего стула. Как будто повисает тяжелая тишина между этими тремя, пока блондин оттирает руки от грязи и готовит инструменты. Но ее разбивает шепот Элио, тоскливо искренний, полный боли и доброты одновременно. – Спасибо, что спас Итана, – он сипло шепчет, искренне улыбаясь юноше, который на слова благодарности мягко улыбнулся, не отвлекаясь от дел, и кивнул. – Спасибо, что не оставил его одного. Для Элио эта фраза кажется немного странной. Но Ян искренне благодарил его за всепрощение и чувственную любовь к этому несносному парню, что сейчас сидел перед ними и бледнел не то от ужаса, не то от потери крови. Впрочем, и то и другое ему скоро угрожать не будут. Итану же было очень неловко, но невероятно радостно, видеть, что эти двое примирились с существованием друг друга. Он смотрел на Яна, скосив глаза, а потом поворачивается к Элио, посылая ему поцелуй губами и, так чудесно, получает в ответ язвительный и дразнящийся язык и миленький сморщенный носик. Если для этого нужно было поучаствовать в массовой перестрелке, в которых он был абсолютным новичком, он был готов повторить. – Снимай одежду, – тихо говорит Ян, почти закончив с подготовкой. А вот в этом ему нужна помощь. В руках не оказалось силы, а мышцы, вдруг, болели так, будто бы он весь день работал. Поэтому самостоятельно у него не получается снять одежду, но вот с помощью четырех заботливых рук — вполне. – У вас же есть обезболивающее? – Элио с нервозностью смотрит за манипуляциями в ране своего любимого, и понимает, что не было никаких замораживающих уколов. – Ему же не больно, зачем тратить припасы? – Ян отвечает терпеливо и задумчиво, не отвлекаясь от очистки раны. – Ну, мне больно, но больнее он не делает. Все само онемело, – Итан, стараясь не слишком сильно двигаться, тянет к нежному городскому юноше руку, которую тот тут же ловит и прижимает к своей щеке, надеясь этим жестом поддержать. Большего он пока что не мог дать этим людям. Да и, честно говоря, увидев ужасы, которые оставляют за собой Чистые, задумался, стоит ли вообще им помогать. Он не хотел смертей, но невольно стал их соучастником, не уехал стремглав тот час, как услышал перестрелку. Лечение Итана закончилось довольно быстро, по сравнению с его товарищами (ему относительно повезло), и Ян, забрав инстурменты, уходит лечить товарищей дальше. И, пока он с Филиппом сражался за жизни тех, кто был на волоске, а Говард ликовал с обновками, на пороге фермы появляется Адриан. – Все кто может стоять на ногах — собирайте вещи. Мы перевезем вас в городские туннели, – ультимативно огласил мужчина, осматривая гостиную, в которой собрались и раненые, и уцелевшие. – Машины подъедут минут через тридцать. Взгляд карих глаз обвел всех присутствующих, он улыбнулся Яну, что отвлекся на секунду, услышав знакомый голос, и приветственно кивнул Элио, который все так и сидел рядом с Итаном, поглаживая его пальцы своими. – Это с какого такого перепугу мы дожны вдруг бежать отсюда? Мы одержали победу, и будем праздновать, – Говард, что отрицал саму возможность того, что они опустятся в туннели, поднялся со своего места и подошел к Адриану вплотную, с вызовом скалясь ему в лицо. – И попробуй заставить меня изменить решение. – Я? Я никого не буду заставить ничего делать, – мужчина гордо приподнял подбородок, не дрогнув ни единственным мускулом на лице, глядя в ответ столь же ярсотно и строго. – Не хотите дожить до вечера — оставайтесь. Я лично направил сюда две сотни человек. Ферма не выстоит и десяти минут. – Ты… Ты что?! – Говард хватает его за грудки, но почти сразу же вынужден отпустить, так как его оттащили свои же люди. – Я министр обороны, если вы не забыли, и я обязан реагировать, если вы не хотите, чтобы мое покровительство прекратилось. Повторяю, сюда направлены машины, чтобы вывезти вас до того, как сюда нанесут визит куда менее доброжелательные люди, – мужчина чуть пошатнулся, когда его так бесцеремонно схватили, но, освободившись, вновь выпрямился строго и достойно, мимолетно поправив свой пиджак. – Собирайте вещи. Первой, как ни странно, засобиралась Джоан, жена Филиппа, у которой с собой пусть и немного, но все же были вещи. В основном их дочери. И, увидев столько решимости в глазах, казалось бы, простой женщины, не относящейся к происходящему совершенно никак, Чистые решили, что Говард неправ. – Я… – Элио видел, прочитал в глазах и Джоан, и Филиппа, тоску и беспокойство. Конечно, если ее муж был хоть как-то причастен к происходящему, то вот она, и тем более их дочь, не должны были страдать. – Я сейчас. Юноша отпускает теплую руку Итана и, поднявшись со своего места, подходит к Адриану и начинает о чем-то с ним говорить. Сначала лицо мужчины вытягивается не то в удивлении, не то в озадаченности, но дослушав до конца, оно меняется на добрую улыбку и он кивает, погладив юношу по плечу, отправляя обратно. – О чем вы говорили? – Итан спрашивает едва ли не шепотом, когда Элио возвращается к нему. – Попросил… Для Филиппа. Точнее, для его родных. Рози не место в холодных туннелях, – парень вздыхает и, как бы он ни хотел посидеть с любимым еще немного, но один из них должен собрать пожитки тех, кто не в состоянии делать это сам. Но помогал он недолго, ровно секунд пятнадцать, до того, как на плечо легла тяжелая рука. – Элио, берите свою машину и уезжайте за мной. Нас с вами не должны здесь видеть, – это был Адриан, увидевший, что юноша не собирается никуда уходить, решивший напомнить ему, кем они оба являются. – Я?.. Чт… – Замерев в нерешительности, парень оборачивается сначала на мужчину, а потом на Итана, который тут же благосклонно кивает. – Опять уезжать?.. Как же ему этого не хотелось. Итан ведь прямо перед ним! Забрать его в город, подделать документы, сделать так, что он всегда жил в городе, и никогда больше не вспоминать ни о разлуках, ни о ссорах, ни о Чистых, таких воинственных и смелых. Таких же как и сам Итан. Нежно улыбающийся, уже подошедший, чтобы обнять его на прощание. – Увидимся, когда все уляжется. В конце концов, теперь никакой карантин нас не разделяет, – бархатистый голос ложится на сознание мягким одеялом, а на висок ярким горячем отпечатком чужих губ. Элио тут же перехватывает его за лицо ладонями и целует по-настоящему, пылко и преданно. Но не слишком долго, понимая, что времени у них совсем мало, раз даже ему надо убегать. – Я откушу тебе задницу, если с тобой что-нибудь случится, понял? – В шутку шепчет он, приправив угрозу игривым укусом за кончик носа. – Понял-понял, – Итан смеется, поморщившись на шалость, и скоро отпускает Элио, улыбаясь ему вслед и провожая взглядом, вовсе позабыв о том, что стоит собирать вещи и торопиться. У них и так было крайне мало времени, но дальше все происходило максимально быстро и отлажено. Подъехал в десяток больших камуфляжных машин, появился Роджер, который был непривычно серьезен и координировал действия солдат и чистых как настоящий руководитель, а не рядовой солдат. – Нет, Филипп. Тебе в другую машину, полминуты и будет тут, – он останавливает друга, который стоял в очереди на погрузку в машину и отводит рукой в сторону, чтобы не задерживать остальных. – В смысле? – Врач, держа за плечо свою жену, что держала на руках дочь и не давала той рассматривать поле недавней битвы, сильно удивился, но послушно отошел в сторону. – Вас перевезут в другое место, спокойное и отдаленное. Вроде этого, но на берегу, рыбу там ловят. Все искренне благодарны за помощь, но вам нечего делать под городом. Адриан пообещал, что вас не хватятся, – пока Роджер пояснял, к ним подъехала небольшая легковая машина, на вид, самая заурядная, чтобы не привлекала внимания на дорогах. – Я… Это… – Филипп, конечно, растерялся. А вот его жена — нет. Только услышав о том, что им не придется ночевать непойми где, наверняка в холоде и сырости, она поспешила усаживать дочь в подъехавшую машину и паковать немногочисленные вещи, оставив мужа прощаться с другом. Но тот вдруг хмурится и отрезает: – я ни на какое побережье не поеду, я с вами. – Не глупи, ты нужен семье, – Роджер отмахивается, собираясь уже силой толкать дурногого товарища в его спасительную машину. – Да, а еще я нужен вам! Ни одного кваллифицированного врача на толпу вояк с амбициями наперевес! Джоан и Рози пусть едут, а я не оставлю вас без моих рук. Я, может, как воин и не гожусь, но тыл прикрою, – Филипп ретиво уворачивается от рук друга и гордо вздергивает подбородок, смело глядя не только на Роджера, но и на всех остальных чистых, которые тоже хотели было его прогнать. И все же, все понимали, что обученный врач им бы не помешал. Особенно тот, который разбирается в названиях лекарств. – А жену не хочешь спросить? – У каждого смелого мужчины за спиной сердитая женщина. Джоан все слышала, и уже стоял за спиной супруга, сверля его затылок взглядом и недовольно притопывая носком ноги. Конечно, ее голос тут же сбил с него спесь, но отступать он не хотел. – Милая я… Я же врач. Я не могу их так оставить, – он поворачивается к ней, взмахивает рукой на Чистых, пытаясь оправдать свое решение, но только он переводит взгляд на свою жену, как та обнимает его. – Я знаю, родной, знаю. Только, пожалуйста, будь осторожен, – она нежно целует его в шею, потом в губы, и лишь после этого, опустившись на полную стопу, заглядывает в загруженный людьми фургон, сердито грозя им пальцем: – а вы! Берегите его и защищайте! – Так точно! – Хором, на манер солдат, отвечают Чистые и смеются, чем немало успокаивают Джоан, тоже заставив улыбнуться. Супруги еще раз обнимаются и Филиппу пора грузиться в машину, что осталась последней, ибо все ждали окончательного решения действительного важного члена их организации. Роджер залезает следом за ним и хлопает по стенке, между ними и водителе, давая дорбо уезжать. – И что ж ты не уехал-то? – Он садится рядом с другом, который хоть и подрагивал от волнения, но выглядел вполне уверенным. – Ты же знаешь, я не очень люблю морепродукты, – отшучивается Филипп, весело улыбается и вызывает искренний, но тихий смех Чистых.