Солнце вновь воссияет над нами

*** Коноха встречала путешественников привычным шумом. Люди ходили по улице, громко обсуждали последние новости, некоторые оглядывались на странную компанию, которая шла по направлению к резиденции. В самой деревне мало что изменилось: разве что стало больше домов и улицы немного шире. С монумента на Наруто все так же смотрели лица Четырех Хокаге. Атмосфера в этом месте такая же, какой была пять лет назад, дружественная и веселая. — Шикамару! — Услышали они голос, когда подошли к резиденции. На встречу к ним бежали парни, подозрительно похожих на Кибу и Чоуджи. Точнее сказать — бежал Инузука, а Акимичи шел позади него, поедая нечто непонятное. Цунаде и Джирайя, видимо, что-то рассмотрев на лицах приближающихся, смылись куда подальше. — Что-то случилось, Киба? — Медленно спросил Нара. — Ты обещал посмотреть на нашу тренировку. — Шикамару, несомненно, уже жалел о данном обещании, и его лицо это отчетливо показывало. Шиноби поморщился, закрыл глаза и опрокинул голову. Наруто, услышав тяжелый вздох, ухмыльнулась и сложила руки на груди. — Шикамару, ты нынче наставником подрабатываешь? — Язвительно спросила она. — Позволь узнать, а простые миссии тебе уже надоели? — Нара посмотрел на нее замученным взглядом. Но не успел юный гений ответить на это высказывание, как рядом с Кибой появились Сакура и Ино. Яманако с таким благоговением смотрела на Шикамару, что вопросов больше не оставалось — эта особа переключила свое внимание на второго парня из команды десять. Киба, очевидно, был посредником, который передавал просьбы Ино и выносил мозг Шике. — Ты и сама все поняла. — Вздохнул Нара, а Наруто всеми силами старалась сдержать в себе смех. Саске, стоящий рядом, ухмыльнулся. — Вот даже не говори ничего! — Пригрозил он Учихе, только завидев его улыбочку. — Не собирался даже. — Хитро сказал Саске, что означало будущие подколы с его стороны в сторону товарища. — Шикамару… — Начала было Наруто, но ее перебили. — Кто ты такая, чтобы так неуважительно относиться к Шикамару-куну? — Взвинтилась Яманако. Сакура же не проявляла никакого интереса по отношению к данному члену команды и во все глаза смотрела на Учиху, признав в нем своего кумира. — Простите, Шикамару-кун, за мое невежество! — Губы Наруто дрожали от еле сдерживаемой улыбки. Нара затравленно посмотрел на нее и одним своим взглядом пообещал скорую смерть. — Саске…-кун? — Прошептала Харуно. — Стыдно не узнавать одноклассников. — Проговорила Наруто, вспоминая, как и сама не узнала их в своем мире. — Наруто? — Удивилась Ино, отвлекаясь от созерцания Шикамару. — Ты изменилась! — Представь себе, людям свойственно меняться. — Хмыкнула джинчурики. Сакура и Ино осмотрели ее с ног до головы, очевидно, отмечая изменившиеся формы дочери Хокаге. Харуно даже сложила руки, чтобы ее грудь показалась объемнее, чем есть на самом деле. Наруто сдерживала в себе желание закатить глаза — ну, серьезно, девушкам почти восемнадцать лет, а ведут себя, как маленькие влюбленные куклы. — Наруто, Саске! — Воскликнул Чоуджи, прожевав свой обед. — Рад вас видеть! Иоичи-сенсей и Шисуи-сенсей не говорили, что вы скоро вернетесь. — Они сами не знали, когда мы вернемся. — Пожала плечами Узумаки. За все пять лет Иоичи и Кушина прислали ей три письма, на которые получили столько же ответов. Они спрашивали про их путешествие, про здоровье, где они сейчас находятся и когда вернутся в Коноху. В письмах содержались еще и новость из деревни, которые особой ценности не несли. Наруто, честное слово, никогда не могла понять мотивов своих матери и брата, которые проявляются в непонятных вспышках заботы. Что они хотели показать, что хотели сказать. Чем были эти письма — интересом, озабоченностью жизнью дочери или простая вежливость? Саске же раз в несколько месяцев обязательно получал письмо от Итачи, который рассказывал ему про клан, отца, Микото, делился каким-то историями. Часто он спрашивал его про их планы, дорогу, про их тренировки. Он прислал Саске несколько свитков по тренировке глаз, которые Учиха с неким удовольствием читал. Микото тоже прислала несколько писем — как бы у младшего сына ни складывались отношения с отцом и братом, мать никогда ничего не делала, чтобы унизить ребенка. Микото заботилась о нем, старалась дать ему хоть какую-то поддержку, которую он не получил от Фугаку. Перед уходом в призывной мир Саске предупредил своего брата, что будет вне зоны доступа в течение года, попросил не волноваться и довериться. Отцы семейств не написали ни письма, чтобы узнать про своих детей. Наруто знала, что примерно в июне каждого года Джирайя или Цунаде отправляли письмо, в котором оповещали Хокаге о том, что они живы. Ответа они не получали, но просьбу Минато выполняли, так что их совесть была чиста. Очевидно, этих писем было достаточно, чтобы Намикадзе унимал свое беспокойство — слишком громкое слово — за джинчурики. Письма команда десять получала и от Какаши с Обито. Последний действовал, как курица-наседка, присылая письма чуть ли не каждый месяц. В один момент Наруто даже удивилась — как, черт возьми, он так быстро находил их. Письма Обито доходили быстрее всех — было ощущение, будто он сам подгонял своих воронов, чтобы они быстрее летели по ветру и искали шиноби. Какаши был более сдержан — конечно, если Обито все рассказывал ему, для чего частые письма — от него приходило раз в полгода. Содержание всех писем, по сути, было одинаковым — все спрашивали про путешествие, про здоровье и что-то рассказывали. Наруто даже удивлялась, когда не получила в письмах матери и брата вопросы про контроль и Кьюби. — Вы не знаете, Какаши-сенсей и Обито-сенсей на миссии? Или в деревне? — Наруто показалось странным, что Учиха не встретил их у ворот с плакатом «Добро пожаловать» и объятиями. И неважно, что никто не знал об их возвращении именно в этот день, кроме Шикамару. Обито бы узнал и встретил. — Они только ночью вернулись с миссии. — Сказал Шикамару. — По крайней мере, когда они уходили на миссию неделю назад, сообщили, что вернутся либо сегодня с утра, либо в ночь. — Так вот почему не было фанфар в честь нашего возвращения. — Понимающе сказала джинчурики. — Они и не знали, что вы должны вернуться. — Обито-сенсей бы узнал, Шика. — Подал голос Саске. — Тебе ли не знать. — Что правда, то не ложь. — Флегматично рассудил Нара. — Так что насчет тренировки? — Жалостливо спросил Киба, кидая взгляд на Ино. — Да, Шикамару-кун. — Поддакнула девушка. — Я не понимаю, для чего я должен смотреть на тренировку? Вы и так знаете все свои недостатки. — Вздохнул парень. — Шикамару, что ты, помоги одноклассникам. — Издевательски протянула Наруто. Нара снова кинул в нее убийственный взгляд, а потом посмотрел в небо. — Саске, даже не думай рот открывать. — Снова предупредил Шикамару, когда услышал смешок со стороны товарища. — И я все еще молчал. — Холодно сказал Учиха. — Будто я тебя не знаю. — Закатил глаза Шика. — Сейчас я немного занят. Как вы видите, мои блудные сокомандники соизволили вернуться в родную деревню, поэтому нас ждет Хокаге-сама. Потом у меня дела в клане, следовательно, уделить вам свое время я смогу только вечером. Вечером — это после шести, дражайшие одноклассники. — Тогда в шесть часов мы ждем тебя! — Радостно сказала Яманако. Сакура все еще смотрела на Саске, не говоря ни слова. Наруто заметила, что она стала более сдержана, менее эмоциональна, раз не кидается на своего кумира с визгом и писком. Это определенно был прогресс. После этих слов команда Асумы и Куренай ушла. Точнее сказать — Ино схватила своих онемевших и застывших товарищей под локти и утащила неизвестно куда. Инузука только и смог что помахать товарищам, попутно слушая разговоры оттаявшей Харуно и беловолосой подруги. Что ж, отношения в этой команде определенно стали гораздо лучше, чем были пять лет назад. Чоуджи, ободряюще похлопав по плечу Шикамару, ушел в сторону своего клана. Когда одноклассники скрылись с глаз команды десять, Наруто от всей души рассмеялась. Она смеялась так долго, что на глазах появились слезы, а живот свело спазмом. Саске, в силу своей закрытости, не мог рассмеяться, — он вообще умел? — но его ухмылка явно не предвещала ничего хорошего Шикамару, который уже предвкушал подколы своих товарищей. — Тебе так повезло, друг мой. — Сказала Наруто, отсмеявшись. — Ты у нас парень нарасхват. И оглянуться не успеем, как захомутает тебя Ино Яманако. — Узумаки прыснула со смеху. — Саске, ты теперь не один шиноби, которого хотят заполучить роковые куноичи команды семь. Вас теперь двое! — Знаешь, мне будет очень смешно, если Киба положит глаз на тебя. — Рассудил Шикамару. — Мне действительно будет очень смешно. — Ему не позавидуешь, если такое случится. — Покачала головой девушка. — Хотя нас тогда можно будет прозвать укротителями седьмой команды. Все пять лет Наруто скучала по деревне. Конечно, она скучала, ведь всю свою жизнь она защищала ее, как бы тяжело ей ни было. Узумаки готова была до последнего вздоха защищать деревню, ее жителей и Хокаге. Но за все пять лет, что она провела вдали от дома, Наруто не скучала по отцу. Она совершенно не хотела видеть человека, который даже за дочь ее не считал — джинчурики, оружие деревни, Кьюби-но-Йоко. Узумаки была для него кем угодно, но только не дочерью. Наруто помнила отца из родного мира — добрый, сильный, уверенный в себе, любящий. Она не знала, как бы он воспитывал ее, считал бы слабой или наоборот — сильной; помогал бы, поддерживал бы или со временем стал бы таким, как здешний Минато. Наруто не знала, как бы сложилась ее судьба, выживи родители в тот роковой день, но в ее памяти навсегда остались только теплые воспоминания о родных — яркие глаза матери, побеждающей демона, единство с отцом в борьбе против десятихвостого, их первая встреча с Кушиной и первая — с Минато. Некоторые воспоминания были болезненными — прощание с отцом, последний разговор с каа-чан. Но какими бы ни были эти воспоминания, они были с Наруто. Благодаря им Узумаки продолжала верить, что она была желанна у родителей, что они любили ее и хотели лучшей жизни для нее. Может быть, если родные родители любили ее, то Минато и Кушина из этого мира тоже? Может быть, все на самом деле не так, как кажется? Хотя что может быть ужаснее, чем презрение, страх, отвращение от самых близких людей? Если родители преследовали какие-то цели, то сможет ли Наруто простить их за все годы одиночества? Нужно ли ей это? — Хокаге-сама, команда номер десять в полном составе. — Сказал Шикамару, поклонившись Минато. Тот приветственно кивнул головой, кидая взгляд на сидящих на диване саннинов. Те только ухмыльнулись — Рад видеть вас. — Сказал Намикадзе, и Наруто не почувствовала и малой доли лжи. Ее отец говорил искренне. — С возвращением, Наруто, Саске. — Спасибо, Хокаге-сама. — Одновременно ответила парочка, поклонившись Намикадзе. Тот удовлетворенно кивнул. — Мне нужно решить, что с вами делать. Я так подозреваю, что ваши силы уже выше уровня чунина, по крайней мере, так говорят Джирайя-сан и Цунаде-сан. До джоунинов я вас повысить не могу — экзамен прошел. Да и опыта у вас не достает. — Пусть они работают командой. Как это было до этого. — Предложил Джирайя. — Им нужно набрать опыт, хотя у Шикамару, я думаю, его побольше, чем у этих двоих. — Кивнул он на Наруто и Саске. — Да, я ходил на миссии ранга В и С, поэтому опыта у меня будет побольше. — Узумаки мысленно усмехнулась, не отвечая на провокацию Шикамару. Конечно, опыта у него побольше — это же он проживает вторую жизнь как шиноби, ага. — Какаши и Обито не будут против побыть капитанами этой троицы. — Добавила Цунаде. — Они наберутся опыта, необходимого джоунину, а потом пройдут экзамен. — Мне нужно будет посмотреть на ваши способности. — Хмыкнул Хокаге. — И проверить командную работу. Тогда я точно скажу, что будет с вами. Завтра на полигоне проведем некий зачет. — Есть, Хокаге-сама. — Одновременно сказали члены команды десять. — Можете идти. Отчет о миссии — это ваш зачет. — Кивнул сам себе Минато. Шиноби, попрощавшись со всеми в кабинете, вышли за дверь, естественно, замечая на себе задумчивый взгляд правителя. — Вы уверены в них? Они действительно готовы вернуться к миссиям? — Я не был ни в чем так уверен, как в Наруто и Саске. Шикамару уже давно ходит по миссиям, но вместе с этими двумя он будет еще лучше. — Сказал муж Цунаде. — Ты не видел то, что видели мы, Минато. Эта команда — одна из самых лучших, что были на моей памяти, а видел я много. — Когда-нибудь ты будешь ставить в пример команду десять. — Согласилась Цунаде. — Помяни мое слово, Минато. И саннины ни словом не солгали Намикадзе, потому что команда десять действительно удивляла. Сначала они не понимали, почему Наруто так держалась за команду, но потом, когда они увидели их тренировки, их странные, но какие-то особенные взаимоотношения, этот вопрос отпал. Каждый член команды был для другого опорой и поддержкой, они были друзьями, советчиками, спарринг-партнерами. Иногда саннинам даже казалось, что эти дети разделили какой-то секрет — один на троих. Они чувствовали, что это что-то важное, но никогда не лезли в дела команды. Джирайя и Цунаде понимали, как важна забота и поддержка в команде, так как в их команде такого не было. Саннины смотрели на эту команду, сравнивали их со своей и понимали, что было не так. Джирайя всегда верил в Орочимару, старался видеть в нем хорошее, говорил, что все скоро изменится, нужно время. Но время шло, а все становилось хуже. Цунаде оглянуться не успела, как от их команды осталось одно только слово. И что с ними сейчас? Тройка Великих Саннинов: сошедший с ума змей-переросток, неудачливая внучка Первого и ее муж — недо-писатель, чьи романы так и не увидел свет. Сенджу надеялась, что эту команду ждет светлое будущее, которое не омрачится ссорами и недопониманиями. Она была уверена, что такого не будет, потому что лично видела, как эти люди влияют друг на друга. Наруто, когда они только ушли из деревни, была довольно закрытой. Она редко вступала в споры, никогда не шутила, почти не улыбалась — только наедине с Саске и Шикамару, но об этом саннины не знали. Но месяцы и годы, проведенные в дороге, изменили ее: теперь крестные видели перед собой жизнерадостную, язвительную и открытую девушку. На ее лице часто можно было увидеть улыбку, а свое мнение, которое часто отличалось от мнения Джирайи, она выражала открыто, что приводило к длинным спорам. Саске, который был слишком молчаливым, мрачным и холодным, таковым быть не перестал, конечно. Первое время он вообще не доверял саннинам, практически не разговаривал с ними, только слушал на тренировках и кивал головой, но с течением лет кое-что поменялось. Через три года путешествия ночные разговоры с Джирайей на неизвестно какие темы стали чем-то привычным. Саске раскрывался, и это очень обрадовало саннинов. Он все так же был холоден, неразговорчив и крайне сосредоточен всегда, но взгляд стал добрее. Учиха начал доверять саниннам, спрашивать что-то по тренировкам и просто иногда вести беседы. Шикамару, ленивый и саркастичный гений, тоже изменился в дороге. Лень, что буквально текла по его венам и артериям, значительно сократилась — теперь она текла только по венам. Конечно, ведь в путешествии совсем не было времени на сон — саннины гоняли их по тайдзюцу, ниндзюцу и так далее по списку. Нара еще читал свитки с техникам клана, осваивая каждую постепенно, что еще больше сокращало время на отдых. Его ум становился шире, стратегии все лучше и лучше — за четыре года ни Джирайя, ни Цунаде не смогли выиграть у него в шоги. Саске и Наруто только ухмылялись, когда видели сокрушающихся саннинов. В общем, за время путешествия многое изменилось. Именно поэтому Цунаде и Джирайя были полностью уверены в своих учениках — они справятся.