Солнце вновь воссияет над нами

*** В деревне наступило трудное время. Верхушка власти страны находилась в подвешенном состоянии, так как ситуация с Минато подкосила их всех. Совет старейшин сутки напролет проводил свои совещания, решая дальнейшую судьбу Четвертого Хокаге. Положение дел ухудшилось, когда Дайме страны призвали всех проверить документацию каждого члена власти в Конохе. Это стало настоящим ударом, так как у каждого были свои секреты и способы достижения своих целей. В конце концов, на удивление всем, проверка закончилась с минимальными жертвами. Даже на Минато не было собрано достаточно компромата, чтобы очернить его лик в глазах Дайме. Выслушав всю ситуацию, правитель страны не увидел оснований для отстранения Минато от должности. Это его решение возмутило до глубины души Шикаку Нара, однако Хьюга Хиаши и Учиха Фугаку особого недовольства не показали. Как бы не косячил Минато, его назначение было выгодно для обоих кланов. Однако тут в игру вступила Кушина, которая поразила своими действиями не только старейшин, но и своего мужа — пока еще не бывшего. Женщина выложила на стол огромную папку доказательств, которые подтверждали все подпольные дела Минато. Здесь были даже его схемы, по которым он отмывал деньги в обход Дайме страны, вся документация на его подразделение в АНБУ и многое другое. После такой информации уже ни старейшины, ни Дайме не могли сказать, что Намикадзе — «достойный человек, которые идеально подходит на роль Каге». Минато, пораженный предательством жены, не мог сказать ни слова, когда старейшины обвинили его во всем том, на что Кушина собрала доказательства. Хокаге только плотно сжал губы, сложив руки на груди, и со всем своим величием смотрел на старейшин деревни. Хьюга Хиаши и Учиха Фугаку, понимая, что власти Минато пришел конец, еще больше озадачились, так как дела их кланов были во многом завязаны на их дружеских взаимоотношениях с Хокаге. После того, как Минато был обвинен, Дайме страны озадачился другим вопросом: кто же станет преемником Четвертого Хокаге? Отрицать тот факт, что Минато сделал огромное количество хорошего как для людей деревни, так и жителей страны в целом было бессмысленно. Шиноби и простые смертные уважали этого человека и ценили все то, что он сделал для них, и найти достойную смену ему будет непросто. И все его хорошее влияние на страну не осталось без награды: наказание для Минато было суровым, но он не терял авторитета в глазах людей, кто не в курсе всей ситуации. После нескольких недель совещаний, допросов, советов и раздумий было решено, что Минато Намикадзе снимается с поста Хокаге, лишается возможности использовать чакру и будет направлен на психологическое освидетельствование. Если ряд психологов и психиатров скажут, что Минато безопасно использовать чакру, то ему будет возращена возможность пользоваться ей для простейших техник. И все это знали только Дайме, старейшины и приближенные к бывшему Хокаге люди, а для всех остальных Минато покидает пост по семейным обстоятельствам и состоянию здоровья, почитаемый и уважаемый жителями страны. Так же Намикадзе получил возможность выдвинуть своего преемника — если таковой имеется — на рассмотрение старейшинам и Дайме. В конце концов вопрос о назначении нового Хокаге встал ребром, когда Минато официально объявил о своей отставке. Исполняющим обязанности был назначен один из старейшин — Шикаку Нара, который заявил, что на поиск нового Хокаге у них месяц. На большее он был не согласен. Тогда началась настоящая шумиха среди верхушки. На роль Хокаге рассматривали много кандидатур, однако основными претендентами были Цунаде, Джирайя и Какаши Хатаке. Каждый из них категорически не желал принимать на себя такую роль, однако согласны были сделать это в самой отчаянной ситуации. И когда ситуация действительно начала казаться отчаянной, на арене снова появился Минато, который предложил своего кандидата — Обито Учиху. Это стало шоком не только для самого Обито, но и для старейшин. Объяснил свое решение Минато тем, что именно этот человек больше всего подходит на эту роль. Намикадзе лично начал натаскивать его несколько лет назад, когда почувствовал — на интуитивном уровне, очевидно — приближающийся конец своего правления. Незаметно для Обито, он начал вводить его в курс дел в деревне, говорил и советовался с ним намного больше, чем с тем же Хатаке. Минато сказал, что оценивал его навыки управления с самого начала их знакомства, поэтому с полной уверенностью сейчас мог заявить, что Обито Учиха подходит на роль главы деревни. И Намикадзе действительно знал, что у его ученика есть мечта, однако никогда не давал ему повода думать, что считает его идеальным кандидатом. И тогда снова начались споры и крики, так как кандидатура Обито была слишком противоречивой. Старейшины даже выслушали мнение основных претендентов на пост, однако те в один голос заявили, что считают Обито Учиху достойным человеком, сильным шиноби и хорошим Каге для деревни. И старейшины действительно знали о многих заслугах Учихи: например, его помощь в отстранении бывших старейшин и уничтожении АНБУ-не, или его не последняя роль в предотвращении резни в его же клане. С другой стороны, Обито был человеком своенравным, твердым и верным своим собственным суждениям. Как и Минато, он был человеком неуправляемым. Его невозможно было подчинить себе и заставить плясать под собственную дудку. Казалось, что именно такой человек нужен на роль Каге, однако к чему это привело в случае с Минато. Фугаку Учиха вообще был категорически против кандидатуры Обито на роль главы деревни. Он считал его недостойным даже носить фамилию великого клана, так как видел в нем предателя. Обито вместе с семьей даже жил не в квартале Учих, а в центре Конохи, так как после того, как он отдал свой глаз Какаши, Фугаку объявил его слабым и недостойным. Фугаку искренне верил, что каждый член клана должен ценить свои глаза, а Обито отдал Великое додзюцу какому-то другому шиноби. На этот выпад сенсей десятой команды тогда заявил, что сделал то, что было необходимо, то, что было правильно, по его мнению. И если Фугаку считает, что сила клана Учиха только в его додзюцу, то он может «забрать второй глаз, засунуть его себе в задницу», а потом наблюдать, как сам Обито становится великим шиноби без этой силы. Фугаку тогда этот выпад не оценил и оскорбился до глубины души, поэтому Обито стал неким отбросом в своем клане. Гордость главы клана была задета и уязвлена. Однако остальные старейшины и Дайме, которые был по большей части в курсе этой истории и которые узнали подробности, прониклись и зауважали Обито. Дать отпор Фугаку Учиха может не каждый, поэтому эта история в этой ситуации сыграла в его пользу. Его отдаленность от клана, фамилию которого носил, тоже сыграла не последнюю роль в том решении, которое приняла верхушка власти. В конце концов Обито стал главным претендентом на роль Хокаге. Дайме провел собрание со старейшинами, на котором так же присутствовали Шикаку Нара и Минато Намикадзе. Учиха Фугаку хотел возвышения своего клана, однако не желал, чтобы оно произошло посредством назначения Обито на роль Каге. Фамилия у будущего Хокаге была, конечно, звучная, но, по мнению Фугаку, он не был ее достоин. Фугаку пытался убедить Дайме, что не Обито должен стать следующим главой деревни, однако, в тот момент, когда глава страны был готов поверить Учихе, в дискуссию вступил Шикаку Нара. Исполняющий обязанности Хокаге перечислил все положительный стороны назначения Обито, упомянул о его силе и о его поступках, не забыл сказать про то, что его поддерживают большинство шиноби деревни. Дайме был поражен до глубины души речью Шикаку, что принял решение о назначении Обито на роль Пятого Хокаге. Инаугурация Пятого должна была состояться через неделю после собрания Дайме. — Какаши, черт возьми, выйди из кабинета и не заходи, пока не принесешь мне отчет. — Именно такой крик встретил Наруто, когда она вошла в кабинет будущего Хокаге. Там она увидела разбросанные по всему полу бумажки, огромные столбцы документов на столе и разъяренного Обито посреди всего этого хаоса. Какаши стоял около дивана и с флегматичным видом рассматривал потолок, пока его товарищ отчитывал его за все хорошее. — Тебе что, мало документов? — Равнодушно спросил Хатаке. — Мне нужен твой чертов отчет. Если ты не принесешь мне его в течении двух часов, я назначу тебя учителем в академию. Или дам команду генинов, которые выпускаются в этом году. — Зарычал будущий Хокаге. — Ты пока не можешь делать это. — Какаши успел уйти шуншином прежде, чем в него прилетела подставка для ручек со стола Обито. — Здравствуй, Наруто. — Настрой Обито сразу сменился с враждебного на дружеский, когда он увидел свою ученицу. — Как у тебя дела? Совсем не было времени зайти к тебе после собрания Дайме. — Обито-сенсей, все хорошо. — Бодро сказала Наруто. — Цунаде-баа-чан, наконец, разрешила мне тренировки и миссии и сказала занести вам отчет о моем состоянии. — Джинчурики протянула бумажку Обито, и тот тяжело вздохнул. Он быстро пробежал глазами по ней и потом выкинул куда-то в общую кучу документов. — Разве все эти бумаги не должен разбирать Шикаку-сан? — Шикаку решил, что он достаточно настрадался за месяц, поэтому переложил на меня все эти документы и сказал привыкать. — Вздохнул будущий правитель. — И сколько раз я говорил, чтобы ты называла меня по имени? По крайней мере в неофициальной остановке. Через два дня я больше не буду твоим сенсеем. — Вы всегда будете им. — Улыбнулась Узумаки. Она попыталась убрать все документы со стула, чтобы сесть в него, но ее попытка не увенчалась успехом. Тяжело вздохнув, она осмотрела кабинет и нашла свободное место на диване. Пристроив туда свою пятую точку, Наруто с воодушевлением посмотрела на Обито, который облокотился бедром на стол и наблюдал за ней. — У тебя все хорошо? — Обито, — Попробовала она назвать своего сенсея по имени. Это было непривычно, однако с ее языка это сорвалось очень быстро и не вызвало никакого дискомфорта. — Ты не должен сейчас беспокоиться обо мне. Ты через два дня официально вступишь в должность, у тебя полно других забот. — Наруто, я всегда буду беспокоиться о своей любимой команде. — Искренне сказал Обито. — Мы ваша единственная команда. — От того и любимая. Думаете, если бы мне дали еще кого-то, то вы бы были любимыми? Да с вами проблем больше, чем со всеми шиноби вместе взятыми. — Это было грубо. — Сказал вошедший Шикамару. — Я принес еще документы от отца и план действия на инаугурацию. — Когда Обито услышал эти слова, он искренне пожелал побиться головой об стол. Да сколько же этих бумажек, черт возьми? — Напомните мне, почему я хотел стать Хокаге? — С отчаянием спросил Учиха. — Потому что вы очень любите помогать и защищать людей. — Со знанием дела сказал Шикамару, присаживаясь рядом с Наруто. Она надеялась, что ее друг не заметил, как она вздрогнула, когда его нога коснулась ее. Она обязательно будет в порядке. Только вот сейчас она не чувствует себя в безопасности. *** Наруто чувствовала себя слабой, потому что каждое прикосновение к ее телу вызывало фантомную боль. По началу все было хорошо: ее тело быстро восстанавливалось, раны заживали и чакроканалы восстанавливались. Цунаде была удовлетворена ее состоянием, но все равно не хотела отпускать девушку из больницы. В конце концов Наруто уговорила ее, потому что видеть больничные стены дольше недели было не в ее силах. Крестная отпустила ее с условием, что она будет каждый день приходить на осмотр, а тренировки не начнет, пока Цунаде не разрешит. Наруто пришлось согласиться на такие условия, потому что уж очень сильно ей хотелось уйти. Но у Узумаки была проблема: ей некуда было идти. В родительский дом, где за все годы скопилось энергии Минато больше, чем где-либо еще, возвращаться не хотелось, а другого жилья у нее не было. Шикамару предложил пожить в доме его семьи, однако Наруто посчитала это плохой идеей. Саске, который пропадал на миссиях и не желал вообще видеть Узумаки, даже не стал предлагать свой дом, просто потому что он в клане Учиха. Тогда на помощь пришел Итачи, который боролся с гиперболизированным чувством вины после того, как несколько дней лично подвергал пыткам девушку своего брата. Он старался всеми способами загладить свою вину, однако Наруто упорно твердила, что все хорошо и она его ни в чем не винит. Наоборот — именно благодаря Итачи шиноби смогли вовремя найти Узумаки. Однако Учиха, не смотря на все свои достижения, зациклился только на своих не лучших поступках, хотя и его не лучшие поступки были не настолько плохи, как он думает. Даже когда за ним следил Орочимару, он старался облегчить страдания девушки. — Итачи, прекрати себя уничтожать. — В конце концов не выдержала Наруто, когда после выписки ее встретил старший Учиха и повел в кафе. — Я не могу сказать, что твой допрос прошел бесследно для меня, но я ни в чем не виню тебя. Ты помогал мне, ты спас мне жизнь. — Закатила она глаза. — Если кого-то винить во всем произошедшем, то только не тебя. — Мне нужно самому простить себя, Наруто. — Покачал он головой. — Ты — пара моего брата, и, причинив боль тебе, я причинил боль и ему. Ты — член моей семьи, как и Саске, и я все разрушил, когда причинил тебе боль. — Наруто постаралась скрыть свое удивление, когда Итачи назвал ее семьей. — Вы, Учихи, такие странные. — Вздохнула Узумаки, вспоминая Саске, который приходил к ней только по ночам, когда она спала. Наруто делала вид, что не замечала, хотя ее сердце каждый раз подскакивало, когда она чувствовала приближающуюся чакру. Так вот, когда Итачи спросил, до куда проводить девушку, Наруто сказала, что не знает. Она поделилась с ним своей ситуацией, из которой парень почти сразу нашел выход. Учиха поделился с ней, что, как только ему исполнился двадцать один год, на накопленные сбережения он приобрел квартиру на окраине Конохи. Свои действия он объяснил так, что хотел иметь что-то, не привязанное к клану, на всякий случай. В квартире есть диван, маленькая кухня и туалет с ванной комнатой, поэтому Итачи предложил пожить Наруто в ней. Девушка даже растерялась от такого предложения. — Итачи… — Наруто, не отказывайся. Это твой единственный вариант, пока ты не захочешь вернуться в дом к родителям. Или пока не придумаешь что-то еще. Совсем скоро Хокаге сменится, и, может быть, ты сможешь договориться с ним о своем жилье. — Предложение действительно было интересным. Поэтому вскоре Наруто уже заехала в квартиру Итачи, взяв только несколько необходимых вещей из дома. С Кушиной и Иоичи Наруто так и не увиделась. Цунаде сказала, что ее мать приходила в больницу несколько раз, пока окончательно не сдалась под напором Великого Саннина. Кушина просила передать своей дочери, что ей очень жаль и что она всегда готова поговорить. Затем Наруто узнала, что мать лично принесла старейшинам огромную папку компромата на собственного мужа. На самом деле информация о том, что Кушина фактически предала Минато, никак не укладывалась в ее голове. Она знала, что родители из родного мира очень любили друг друга и были преданы своей второй половинке. И если здешняя Кушина хоть как-то была похожа на ее мать из того мира, то это решение далось ей трудно. Наруто впервые в жизни восхитилась именно мамой из этого мира, а не из родного, однако вся эта информация не смогла перечеркнуть все то, что происходило в течении нескольких лет до этого. На самом деле, Наруто с затаенной печалью наблюдала, как некое подобие ее семьи распадается окончательно. Она узнала, что Кушина подала на развод, а Минато потерял не только свой пост, но и женщину. Намикадзе съехал из их общего дома, оставив все хозяйство жене, а сам поселился где-то недалеко от резиденции. Иоичи, практически морально уничтоженный происходящим с родителями, на глаза Наруто не попадался. И если говорить честно, Узумаки совершенно не желала видеть его ближайшие несколько лет. Да и сам нии-сан не особо стремился что-либо сделать со всей этой ситуацией. Наруто, несомненно, была добрым и не злопамятным человеком, но даже она не могла простить все, что семья сделала ей за все годы. Она не могла даже думать о том, чтобы общаться с Минато после его действий. Кушина вызывала в ней чувство жалости и огромную долю обиды, однако на разговор с ней Наруто готова не была. Она прекрасно понимала, что поговорить надо будет, но нужно время, чтобы переварить всю информацию. Что думать насчет Иоичи, Узумаки не знала. Этот человек был для нее загадкой, которую разгадывать даже не хотелось. Брат не вызывал в ней никаких чувств, кроме презрения и все той же жалости. В целом и в общем жизнь Наруто начала приходить в норму, когда она съехала из родительского дома. Она больше не чувствовала давящую, угнетающую атмосферу того места, больше не ощущала энергию Минато поэтому ее состояние значительно улучшалось. Однако проблемы начались на следующий день после выписки. Наруто никогда не жаловалась на страх чего-либо, она не боялась оставаться одна или подвергнуть свою жизнь опасности, однако именно это стало происходить с ней, когда она оказалась в квартире. Больничные стены хоть и давили на нее, но Наруто ощущала защищенность, потому что ее ежедневно охраняли несколько шиноби, а Цунаде бдительно следила за посетителями. Джирайя, Шикамару, Гаара, пока был еще в деревне, Какаши или Обито — все они сидели в ее палате, иногда вдвоем, иногда втроем. Наруто практически не была одна в больнице. Оказавшись, наконец, наедине с собой, Наруто начала много думать, много слышать и много чувствовать. Она боялась за себя, боялась, что снова попадет в лапы Минато, что ее не успеют спасти. Она боялась снова испытать на себе все те пытки, которые проводил Морино Ибики, попасть в Цукиеми Итачи, в котором провела огромное количество времени. Ее буквально одолевал страх, потому что она не чувствовала безопасность. Когда становилось особенно плохо, она спускалась к Лису и ложилась около его тела. Курама обвивал ее своими хвостами, понимая, что это единственное, что он может сделать для джинчурики. Она должна справиться со своими страхами сама, потому что именно они являются погибелью для многих шиноби. Ситуация становилась хуже, потому что Наруто начала шарахаться от прикосновений. От каждого прикосновения по телу проходила фантомная боль, а места уколов чесались с невероятной силой. Узумаки хотела быстрее бежать в душ, чтобы смыть с себя эти ощущения, потому что они были просто отвратительными. Будто в ее чакроканалы снова тыкаются тоненькие иголочки, руки и ноги снова горят от крепких наручников, а голова болит из-за постоянного окунания ее в холодную воду. Наруто старалась не показывать все это своим товарищам, и у нее действительно получилось, только вот от всего этого болела душа. Ей было так плохо морально и физически, что она не знала, куда себя девать. Ей хотелось кричать, плакать, крушить все вокруг, но она этого не делала. Наруто решила для себя, что должна быть сильной. Она не может сломаться. Узумаки угасала на глазах. Девушка практически не спала, потому что ночные кошмары вернулись с новой силой. Она не тренировалась по запрету Цунаде, не проводила время со своими товарищами в Конохе. Только ее команда и Итачи заходили к ней каждый день, чтобы провести время с девушкой. Шикамару искренне забеспокоился за лучшую подругу и даже попытался поговорить, однако в ответ получил «все в порядке» и перевод темы. Наруто не считала нормальным — нагружать близких ей людей своими проблемами, когда все они заняты, можно сказать, государственным переворотом. Единственное, чего Узумаки ждала с нетерпением, это наступление ночи. Точнее сказать — определенный момент, когда чакра Саске появлялась совсем близко к квартире, когда он останавливался рядом с домом, присаживался на ветку и наблюдал за ней. Это длилось около часа, а потом Саске уходил, а Наруто погружалась в беспокойный сон. Это случилось за одну ночь до инаугурации Обито. Учиха подошел совсем близко, когда Узумаки решила, что с нее достаточно. Наруто чувствовала, как он запрыгнул на ее окно и пролез в него, как он спустился на ее пол и подошел совсем близко к кровати, на которой она лежала. — Ты решился зайти? — Тихо спросила девушка, не открывая глаз. Саске тяжело вздохнул. — Я знал, что ты не спала все те разы. — И ни разу не зашел. — Вздохнула Наруто. Она села на кровати, прижавшись спиной к стене и укрыла ноги одеялом. В темноте было плохо видно, однако она отчетливо разглядела силуэт Саске, стоящие около окна. — Что с тобой, Учиха? Ты так и будешь избегать меня до конца жизни? — Я не избегаю тебя. — Именно это ты и делаешь. — Со вздохом сказала девушка. — Ты снова закрываешься, Учиха. Кажется, мы проходили через это много лет назад. Тогда мы пришли к выводу, что нам легче справляться вместе. Что изменилось сейчас? — Ты умерла, Наруто! — Резко сказал Учиха, сверкнув своими глазами. Наруто вздрогнула, когда увидела этот взгляд, эти яркие красные глаза с черными запятыми. — Твое сердце перестало биться! И я ничего не мог сделать с этим. — Учиха намеревался выйти в окно, когда шепот остановил его. — Не уходи, Саске. — Сказала девушка, в отчаянии сжимая одеяло. — Не оставляй меня снова одну. — Учиха почувствовал, как все его нутро буквально желает заключить девушку в крепкие объятия, поцеловать ее и никуда не отпускать. Наруто поднялась с кровати и посмотрела на возлюбленного, лицо которого сейчас освещала яркая полная луна. Он был невероятно красив при таком свете: его кожа стала еще светлее, скулы заострились, а глаза глубокого черного цвета сейчас отражали от себя весь свет луны. Его длинные ресницы пропускали через себя свет, оставляя на бледной коже Саске едва заметные полоски. Все тело парня было напряжено и выражало его волнение и страх. Он крепко сжимал кулаки, очевидно, сражаясь сам с собой. Наруто с неким благоговением наблюдала за своим возлюбленным, когда тот резко развернулся. Преодолев разделяющее их расстояние, Саске прижал к себе Наруто, всем телом почувствовав, как она вздрогнула. Он зарылся носом в ее волосы, вдыхая знакомый и любимый аромат, будто бы освежая в памяти. Он нежно провел руками по талии Наруто, прижимая ее еще ближе к себе, желая слиться с ней воедино. — Ты вся дрожишь. — Прошептал Саске. Наруто тихо всхлипнула, когда ее тело оказалось в крепких руках парня. Она чувствовала каждой клеточкой тела боль, которая становилась все больше и больше. — Тише, Наруто, это я. Я не причиню тебе боль, слышишь? — Саске продолжил гладить Узумаки по спине. Тогда девушка разрыдалась. Впервые за последний месяц она плакала, выплескивая накопившуюся боль. Она плакала, потому что ее предал отец. Она плакала, потому что ее предал брат. Она плакала, потому что ее предала мать. Она плакала, потому что ей было больно как физически, так и морально. Ей снова хотелось кричать и крушить, однако она просто плакала на плече у своего возлюбленного. — Не оставляй меня, Саске. Не предавай меня. Только не ты. — Бессвязно говорила Наруто, наконец, вцепившись в Учиху. Она крепко обняла его, сжимая в руках рубашку и немного оттягивая ее. Уткнувшись носом в ложбинку ключицы, Наруто вдохнула давно знакомый запах. — Никогда, Узумаки, никогда не смей думать, что я хоть раз снова оставлю тебя. — Шептал он ей на ухо. — Прости, прости, что не пришел раньше. Саске и сам не заметил, как по его щеке скатилась одна слеза. Сейчас, держа в руках свою любимую девушку, ощущая ее тепло, ее дыхание, он в полной мере осознал, что она жива. Наруто была жива и нуждалась в нем так же сильно, как он нуждался в ней. — Я думал, что ты умерла, Наруто. Я считал, что больше никогда не смогу увидеть тебя снова. — Тихо говорил Саске. — Я считал, что не успел спасти тебя. И я действительно не успел, потому что целую минуту твое сердце не билось. Это была минута, но у меня было ощущение, будто прошла вечность. — Наруто тихо всхлипнула, а потом отстранилась. Луна все еще светила на них, поэтому Учиха мог увидеть, как блестели слезы в ярко голубых глазах девушки. Наруто буквально почувствовала, как боль покидает ее тело. Каждая ее клеточка расслабляется впервые за последний месяц, а тяжелое и ужасное чувство из груди пропадает. Каждое движение, каждый взгляд, каждое прикосновение и слово приникали в самое сердце Наруто, начиная затягивать глубокие раны на нем. А дальше был поцелуй. Этот поцелуй не был страстным или нежным. Он был отчаянным, с привкусом слез и горечи. Каждое касание губ передавало не только свои чувства, но и впитывало чувства партнера. Они смогли прочувствовать боль друг друга, смогли утихомирить ее и, наконец, в их сердцах начала зарождаться надежда. — Если ты умрешь, я последую прямо за тобой. — Со всей серьезностью сказал Саске отрываясь от губ возлюбленной. И эти слова были важнее тысячи «я люблю тебя», потому что они были правдой. Их любовь была не просто сильной. Она связывала их души и сердца невидимой нитью. Неразрывной нитью, которая даже после смерти будет связывать возлюбленных. Засыпая в объятиях Саске в ту ночь, Наруто чувствовала, как в душе разливается уже привычное чувство теплоты и трепета. Она чувствовала себя защищенной. В безопасности.