Солнце вновь воссияет над нами

*** Иоичи считал себя плохим человеком. Всю свою жизнь он только и делал, что следовал за отцом: учился, тренировался, рос и взрослел для того, чтобы Минато похвалил, одобрил, заметил его. И его старания никогда не были напрасными — ото-сан действительно уважал и ценил своего старшего ребенка, только вот все это вышло боком самому Иоичи. Минато стал видеть в нем себя — человека, который все сделает за правое, по его мнению дело, который любит деревню и хочет ее процветания. Ведь именно таким был Намикадзе по началу: Хокаге, который делает все для блага своего дома. И он искренне верил в то, что делал все правильно, пока его действия не привели к краху. Иоичи был полностью раздавлен, уничтожен после того, как Минато ушел с поста. Парень всегда верил своему отцу, его слово было самым важным в жизни шиноби, поэтому когда Намикадзе практически ушел из его жизни, Иоичи был потерян. Все чаще он начал вспоминать свое детство: тогда он с воодушевлением слушал первые уроки отца, проводил с ним много времени и просто любил его. Он был маленьким мальчиком-шиноби, сыном Хокаге, чей отец пользовался большим уважением не только в деревне, но и за ее пределами. Но даже не смотря на свой статус, Минато часто проводил время с Иоичи и со своей любимой женой — Кушиной. Мальчик рос веселым, жизнерадостным ребенком, перенимая на себя черты характера и отца, и матери. Однако потом в жизни семьи Намикадзе появилась маленькая девочка. Иоичи прекрасно помнит тот страшный день, когда его сестренка родилась и когда многие жители деревни погибли из-за гнева Девятихвостого. Мальчик навсегда запомнил, как прятался вместе с Итачи, Изуми-чан и маленьким Саске, чтобы не попасть под раздачу. Он помнил, как старший трепетно прижимал к себе своего отото, как защищал его и как дарил свое тепло маленькому комку. В тот день он пообещал себе, что его сестра всегда будет под его защитой. Когда Минато, Кушина и Наруто — так назвали девочку — пришли домой, Иоичи уже ждал их. Он был так воодушевлен, так рад, что в его семье стало на одного члена больше, поэтому и не заметил уставшие и измученные лица родителей. Третий Хокаге погиб, защищая деревню, но об этом пятилетний Иоичи узнал позже. Наруто была солнышком, настоящим чудом. Иоичи прекрасно помнил те моменты, когда маленький комок тепла вошкался на его руках, как она угукала, кряхтела, смеялась и улыбалась. Нии-сан очень любил свою имото, наблюдал за ней, за каждым ее новым достижением: первые зубки, первый шаг, первое слово. Он так любил разговаривать с ней, ведь Наруто не давила и не осуждала его, просто была рядом и поддерживала, хоть и не совсем понимала мир. Шли годы — Иоичи все больше поддавался влиянию Минато, работал усерднее и тренировался больше. Когда он пошел в академию, времени с Наруто стал проводить все меньше и меньше, однако никогда не забывал про родную имото. Каждую свободную минуту он старался уделять маленькой девочке, разговаривать с ней и учить. Он делился с ней историями с академии, иногда спрашивал совет, хотя Наруто не могла ничего ответить точно — она была маленьким, жизнерадостным ребенком, который просто любил своего старшего брата. Долгие шесть лет Наруто была практически всем для Иоичи — девочка заменяла ему друзей, потому что таковых, по сути, никогда и не было у Намикадзе. В академии он был довольно одинок, мало с кем общался, и в нем всегда видели лишь сыночка Хокаге. Люди считали, что он ничего не сможет добиться без своего отца, поэтому и не пользовался уважением в коллективе. Да и сам Иоичи не стремился что-либо доказать юным шиноби, потому что не видел смысла — он знал, что его ото-сан верит в него, его каа-чан любит, а имото ждет дома. Для него была важна семья, а не мнение окружающих людей. А потом случилось это: нечто, сидящее в его имото, захватило тело девочки и пыталось вырваться. Он замечал, что с его сестрой что-то не так: Наруто стала часто закрывать уши, шептать что-то себе под нос, закрывать глаза и вздрагивать. Иоичи говорил об этом отцу и матери, и те обещали, что присмотрят за имото. Но потом «нечто» вырвалось: тело девочки полностью покрылось оранжевой чакрой, выросли когти и зубы. А глаза, эти глаза навсегда остались в памяти Иоичи, потому что они смотрели точно в душу. Следующее, что он помнит, — это адская боль на лице, когда Наруто зарычала и поцарапала его. Это все произошло мгновенно: вот они играют в кубики на полу, а вот он лежит все на том же полу и закрывает кровоточащую рану на лице. На крики прибежали родители: Минато буквально озверел и начал творить что-то с имото, а Кушина быстро увела старшего ребенка, и вскоре они уже были в больнице. О том роковом вечере Иоичи всегда будет напоминать шрам на лице: он проходил около его правого глаза, через нос и левую щеку. Ирьенины тогда сказали, что мальчик чудом не потерял глаз и смог сохранить обоняние в полном объеме. После того, как Иоичи выписали из больницы, состоялся разговор с отцом: Минато рассказал все о Девятихвостом и о том, что он сидит внутри Наруто. Младший Намикадзе очень перепугался, но не за себя — за сестру. Может ли Лис что-то сделать имото? Как ее защитить? Но Минато тогда полностью отбросил все вопросы, и сказал, что контроль над демоном полностью зависит от джинчурики. Если ее сила воли слаба, то она не только не способна стать сильным шиноби, но и подвергает жизни близких опасности. Иоичи не мог понять это, но с неким опасением стал относиться к сестре. Его мучали кошмары о том вечере, а Наруто иногда сверкала своими глазами, полными ненависти и презрения — глазами демона. Страх внутри маленького на тот момент Иоичи рос с невероятной скоростью, поэтому он отдалился. Минато все чаще стал называть дочь «монстром», слабой и никчемной, и Иоичи, который всегда следовал за отцом, невольно начал считать так же. Атмосфера в доме изменилась, как и его жители: Кушина стала осторожной, Минато более строгим и злым, а Иоичи шуганным и закрытым. Наруто стала редко выходить к родственникам, а из ее комнаты все чаще слышались всхлипы. Жизнь Иоичи была разрушена, а его сознание полностью переформировалось. Он стал еще больше работать, учиться, помогать отцу. Младший Намикадзе загорелся целью стать сильным, чтобы защищать родных от «монстра». Он стал генином, потом чунином, потом джоунином, и казалось, что его цель все ближе и ближе. Минато гордился своим сыном, посвящал его в свои дела, делился некоторой информацией и советовался во многих вопросах. Пока Наруто увядала на глазах, Иоичи становился на ноги. Он стал уважаемым джоунином, заполучил товарищей и знакомых, его ценил и любил отец, а каа-чан искренне гордилась им. Однако он видел, как в глубине глаз у Кушины все меньше и меньше горит тот огонь, что был до этого. Иоичи рос по служебной лестнице, а в личностном плане он был таким же закрытым, как и раньше: он не мог назвать ни одного человека, кто был бы ему по-настоящему дорог. Их общение с Итачи Учихой закончилось еще в академии, по сути так и не начавшись; с товарищами по команде он не смог найти общий язык, а из академии он ни с кем больше не общался. Когда Минато сообщил, что он станет наставником команды, Иоичи удивился, но возражать не стал. Это был выпуск Наруто, поэтому Намикадзе стал просто умолять богов, чтобы ему не дали его имото. Хокаге рассказал про нововведение и про то, что его партнером по наставничеству станет Шисуи Учиха. Иоичи не знал, как у него сложатся отношения с командой, но упорно верил, что воспитает достойных шиноби и отец будет им гордиться. Команда ему досталась странная, но умелая. Их совместная работа была никакая, но они упорно продолжали работать над собой. Генины были интересными, общительными — если не считать юную Хинату — уважали и ценили своих сокомандников и наставников. Да и с Шисуи они сработались — Учиха был довольно веселым и энергичным, строгим, но в меру, поэтому, можно сказать, они дополняли друг друга. — Иоичи, ты слишком много думаешь. — Однажды сказал ему Шисуи. — Странно слышать это от представителя Учих. — Беззлобно ответил Намикадзе, на что получил возмущение и насмешку. С Шисуи они были хорошей командой, однако все чаще Иоичи думал о своей сестре. Он знал, что Наруто выросла сильным шиноби, ее не переставая хвалил Обито Учиха, а Какаши Хатаке лишь поддакивал. Команда десять стала примером командной работы и уважения между участниками, а Наруто все больше расцветала. Даже Иоичи заметил то, как его имото изменилась, когда нашла своих людей: ее глаза снова стали сиять, как тогда в детстве, она стала увереннее в себе и буквально перестала находиться в комнате. Все больше и больше времени Наруто проводила в компании товарищей, ходила на миссии, удивляла всех. — Не опасно ли ей идти на экзамен? — Спросил Иоичи у отца, когда узнал о том, что его имото участвует в экзамене на чунина. — Вот мы и посмотрим, насколько она стала сильнее. И стала ли вообще. — Сказал Минато. — Я не могу запретить ей участвовать, потому что оба ее сенсея рекомендовали целую команду. Ты ведь знаешь. — А если что-то случится? — Тогда будем принимать меры. Экзамен действительно прошел не так, как надо: джинчурики Песка потерял контроль над своим демоном, однако именно Наруто спасла всю деревню от разрушения. Его маленькая имото, которая удивительным образом прошла на последний этап экзамена, увела Гаару подальше с арены, чтобы сразиться с ним один на один. Иоичи только и мог, что искать ее по всей прилегающей территории и молиться, чтобы она никого не убила. Но все обошлось малой кровью. Гаара и Наруто сразились далеко в лесах, в нескольких десятках километров от Конохи, однако были крайне истощены и ослаблены. Обоих джинчурики доставили в больницу, а Минато приказал держать их под особым контролем. Дни сменялись неделями — и вскоре Наруто и ее команда покинули деревню. Иоичи даже не попрощался с ней по-человечески. В конце концов у него было целых пять лет, чтобы что-то осознать и о чем-то подумать. *** — Иоичи, тебе следует получше следить за своей сестрой. Мне нужно любое доказательство, что она не может держать Лиса под контролем. — Сказал Минато. Наруто вернулась совершенно другим человеком — это Иоичи понял после того, как поговорил с ней после ее возвращения. Решив исполнить приказ Минато, младший Намикадзе поспешил домой, однако Наруто вернулась гораздо позднее его. Признаться честно — если бы не шрамики на щеках и светлые блондинистые волосы, Иоичи бы не узнал сестру. Из маленькой девочки-затворницы Наруто превратилась в великолепную куноичи. Имото тогда довольно холодно поприветствовала каа-чан и Иоичи и довольно быстро ушла в свою комнату. А после этого у нии-сана и Наруто состоялся не очень приятный разговор. Иоичи тогда искренне недоумевал, почему его сестра не может понять его. Однако ее слова плотно въелись в подкорку сознания, заставляя прокручивать их снова и снова: «Я не монстр, Иоичи!», «Ты не можешь понять, что чувствует джинчурики, оставаясь наедине с голосом в голове!». И это действительно отрезвляло в некоторой степени: он ведь никогда и не пытался понять свою младшую сестру, потому что в его голове постоянно звучал голос отца. Он не хотел понимать, потому что боялся того, кто сидит внутри Наруто. Но была ли сама девушка — монстром? Минато говорил, что сила джинчурики напрямую зависит от самого носителя — чем сильнее его воля, тем сложнее Лису управлять им. Была ли Наруто достаточно сильной, чтобы противостоять демону? Иоичи следил за своей сестрой в те редкие моменты, когда она была дома. Следил за ней, когда встречал в резиденции или на улице. Он видел, как она близка со своими наставниками, с сокомандниками, с Джирайей-сан и Цунаде-сан. Наруто действительно была с ними другой — не такой, как с родителями или другими людьми. Ежедневные доклады Минато не давали никакой пользы — Иоичи не замечал за девушкой никаких всплесков или любого другого признака потери контроля. Хокаге был недоволен. Иоичи знал, что что-то произойдет. Он буквально чувствовал это, но не мог понять, с чем это будет связано. Проблемы на границах страны, что-то назревающее в стенах резиденции, напряжение в доме, которое буквально можно было резать ножом — все это давило на юного шиноби. Он хотел знать, что происходит; хотел, чтобы все закончилось как можно скорее. Все его дни смешались в один длинный: Иоичи много думал о своей сестре, о своих родителях и о своей жизни. Так ли плохо было все, как говорил отец? Действительно ли Наруто слаба для джинчурики? Почему его мать так странно начала себя вести? И какие такие большие планы были у Минато? Все мысли Иоичи были спутаны, он не мог нормально работать, а на периферии сознания все еще мелькал страх перед Девятихвостым демоном-Лисом. Он дотрагивался до своего шрама и думал-думал-думал. Иоичи был настолько уставшим, что совершенно пропустил слова Минато о том, что им нужен новый джинчурики. Он зацепился за то, что новым носителем станет сам Иоичи, и именно это окончательно перекрыло все мысли — остался только страх, настоящий животный страх. Минато сказал, что он подходит лучше всего, что он справится, что он сделает это ради него, ради деревни, ради семьи. — Оставлять ситуацию так, как она есть сейчас — это прямая угроза деревне. — Сказал Хокаге. — Ты — наш единственный вариант, Иоичи, потому что ты имеешь гены клана Узумаки, как и Наруто. Только ты справишься с Девятихвостым. Вера в отца у Иоичи была настолько сильной, насколько слабой у него была сила противостоять своим страхам. Он верил, что Минато желает лучшего деревне, своей семье — он хочет защитить все, что ему дорого, поэтому Намикадзе поступает так, как поступает. Минато, по сути, предоставил Иоичи выбор без выбора — он должен был согласиться на это, как бы не был силен страх перед Лисом. Отец ведь не сделает плохого для него? Он просто хочет защитить всех. Видеть Наруто бледной, лишенной сил, но отчаянно продолжающей сражаться за свою жизнь — это было ударом для Иоичи. Его сестра выглядела слишком слабой на той кушетке, однако даже в таком положении она была сильнее его — потому что она могла противостоять Минато, потому что она следовала своим принципам, верила в себя, но никогда не верила в отца. Иоичи не желал смерти своей имото, но в его сердце все еще горел огонь веры в Хокаге, долга службы и преданности отцу. Его душа разрывалась, но он должен был сделать то, что требуется. Вера в отца, в итоге, не принесла ничего, кроме огорчения. Иоичи хотелось рыдать и крушить, когда он узнал обо всех делах отца. Потому что Минато разрушил то единственное, что было важно для него — он забрал семью, чуть не убил имото и разбил сердце каа-чан. И Иоичи сам принимал в этом участие. Он сам позволял отцу поступать так с Наруто, с Кушиной, с деревней. Потому что он верил. Его семья разрушилась на глазах: родители развелись, сестра ушла из дома, отец был лишен практически всей чакры, а мать угасала на глазах. Кушина буквально была разбитой на кусочки, когда поняла, что все ее близкие люди больше не являются семьей. Муж чуть не угробил детей, сами дети не общаются и общаться не собираются. Наруто вообще не желала иметь с семьей ничего общего, потому что было слишком больно. Иоичи помнит тот день, когда попытался поговорить с Наруто. Он не знал, что хотел сказать и сделать, но ему нужно было облегчить душу, извиниться, поговорить. Сделать ему это не дали: товарищи Наруто очень удачно перегородили ему путь, не давая сделать и шаг по направлению девушки. Наследник клана Нара держал его теневым захватом, сжав горло какими-то лианами с шипами — он чувствовал, как у него пропадает дыхание. Как только он хотел выбраться, перед глазами закрутились два шарингана, обездвиживая Иоичи. — Что вы делаете? Это нападение, вы в курсе? — Злобно спросил Намикадзе. Не то чтобы команду десять это хоть как-то волновало. Нара только усмехнулся, с легкостью продолжая удерживать технику. — Иоичи, я так понимаю, ты намылился к Наруто? — Спросил, кажется, Шикамару. — Я не разрешал вам называть меня по имени. Где ваше воспитание? — Закатил глаза Намикадзе. — Вам какое дело? Мне нужно поговорить с сестрой. — Рыкнул Иоичи, пытаясь вернуть контроль над телом. — Дело вот в чем — нам не нужно, чтобы ты говорил с ней. Наруто только начала восстанавливаться после того, что вы с господином Четвертым сделали с ней, поэтому ваш разговор придется отложить. На неопределенное количество времени. — Лениво объяснил Нара. — А насчет воспитания — как мы должны относиться к человеку, который принимал участие в попытке убийства нашей подруги? Тут уважением даже и не пахнет.  — Мне нужно поговорить с ней. — Повторил Иоичи. — Вы не понимаете… — Мы понимаем. Душу хочешь облегчить? — Презрительно сказал Саске. — Поверь, не поможет. Сделаешь хуже и себе, и Наруто. Хочешь что-то исправить — не лезь к ней, дай время и пространство. Твои слова ничего не исправят. — Вы не сможете остановить меня. — Гневно сверкнул глазами Иоичи. Тогда Учиха сделал резкий выпад и ударил парня в живот. Техника Шикамару спала, когда сам Нара приложил джоунина ногой в бок, откидывая в сторону ближайшего дерева. Иоичи, выпрямившись, запустил в десятую команду кунаи, перемещаясь им за спину, а потом занес кулак для удара. Неожиданно Саске и Шикамару развернулись и с двух сторон ударили его в бока, заставляя упасть на землю от сильной боли. Он сплюнул вязкую, кровавую слюну на земли, все еще в гневе скрипя зубами. — Слушай сюда. — Сказал Учиха, когда Иоичи встал и побежал на парня. Намикадзе снова был скован тенями Шикамару, на что последний только закатил глаза и тяжело вздохнул. Проблематично. — Если ты попробуешь еще раз подойти к Наруто, то этим ты не отделаешься. — Резко сказал Нара. — Мы не позволим, чтобы ей снова причинили боль. Вы с отцом достаточно постарались и очень хорошо сломали ей жизнь. — Где вы были раньше, защитники хреновы? — Воскликнул Иоичи. — А где был ты, старший брат? — Оскалился Саске. — А, точно, ты же был там, ждал, пока Хокаге убьет свою дочь. Не поверишь, как мне хочется сделать с тобой все то, что вы сделали с ней. — Наруто не готова говорить с тобой. Она не готова видеть хоть кого-то из своей семьи. Хочешь что-то исправить — исчезни из ее жизни до тех пор, пока она сама не пойдет на контакт. — Тяжело вздохнул Шикамару. — Ублюдки. — Выплюнул Иоичи, когда парень снял технику. — Может быть, но не тебе нас судить, согласись? — Флегматично рассудил Шика. После того случая Иоичи действительно больше не намеревался подходить к Наруто. Он понял, что, как бы то не было, ее товарищи были правы и своими разговорами нии-сан сделает только хуже. Оставалось ждать. Ждать и надеяться, что Наруто когда-нибудь захочет поговорить с ним. Или с каа-чан. Хотя бы с матерью, потому что Кушина была совершенно потеряна и расстроена, и Иоичи не знал, как помочь ей. Шли месяцы, деревня расцветала под руководством Обито. Иоичи часто брал миссии, уходил из деревни на долгие недели, а потом возвращался и снова брал миссии. Дома он практически не бывал, потому что ему было плохо — морально плохо, а на душе скребли кошки. Ему хотелось забыться в миссиях, тренировках своей команды, общением с Шисуи. Просто хотелось вычеркнуть из воспоминаний те ужасные дни, недели, месяцы и годы. В деревне становилось напряженнее, люди начали готовиться — по приказу Хокаге — к войне, увеличили тренировки и разработали особые схемы учений. Наруто была довольно близка с Хокаге, ходила на длительные миссии и возвращалась все так же не в родительский дом, а куда-то: Иоичи на самом деле так и не смог выяснить, где она живет. Наруто улыбалась. Наруто тренировалась. Наруто ходила на миссии. Иоичи страдал. Иоичи метался. Иоичи зарывался в работу. А потом началась война.