Солнце вновь воссияет над нами

*** — Джирайя-сенсей. — Кивнул головой мужчина, когда Отшельник зашел в его логово. Красноволосый спустился по лестнице и с вежливой улыбкой подал руку Джирайе. — Рад тебя видеть живым и здоровым. — Рассмеялся саннин, привлекая ученика в объятия. Нагато хмыкнул и похлопал его по спине, выражая тем самым радость от встречи. Джирайя был действительно дорог Узумаки, ведь когда-то, очень много лет назад, именно этот человек спас его, Яхико и Конан. Именно он научил их всему, сделал из них не просто шиноби, но невероятных людей и сильнейших воинов. Именно благодаря Джирайе они стали теми, кем являлись тогда и являются сейчас — лидерами, шиноби, людьми. Их организация, созданная много лет назад, все еще существовала и процветала — в нее входило более пятидесяти шиноби, которые всеми силами помогали людям. Акацуки были действительно на хорошем счету у людей, о них говорили, их знали и в них верили. Люди шли к этим шиноби с совершенно разными проблемами — и Акацуки действительно решали их. Первоначальная идея организации — донести до людей мир без войны — просуществовала долгие годы. Нагато, Яхико и Конан действовали во благо людей, стараясь прекратить вечные страдания и войны. Яхико стремился стать настоящим лидером не только организации, но и мира, однако его мечты провалились. Все началось тогда, когда им понадобилось новое убежище — Акацуки разрастались, а места в убежище становилось все меньше и меньше. Ханзо, на тот момент глава деревни Дождя, увидел в них угрозу своей власти, поэтому всеми силами пытался уничтожить организацию. Сначала он явился к Акацуки, предлагая работать сообща, чтобы стать посредниками между воюющими деревнями в мирных переговорах. На следующий день, на месте встречи, которая должна была утвердить их союз, Яхико и Нагато попали в засаду, устроенную Ханзо и его людьми, вместе с поддержкой, полученной Ханзо от Данзо Шимуры. В тот момент Нагато буквально потерял смысл жизни — Яхико и Конан были в смертельно опасности, и от него зависело, кто же из них будет жить. Его сердце разрывалось, а душе болела, потому что он не мог сделать такой выбор. Но ему и не пришлось — в момент, когда Яхико собирался убить себя, чтобы избавить своего друга от выбора, на место встречи ворвались несколько шиноби, которых никто из них не знал. Вместе с ними пришел и Джирайя, которого каким-то образом отыскали в стране Огня. Эти люди мгновенно перебили всех людей Ханзо и Данзо, а самого главу деревни поставили на колени перед Яхико и Нагато. Раненные и изнеможенные, Акацуки с удивлением и непониманием смотрели то на Ханзо, то на Джирайю, ожидая объяснений. И оно последовало — оказалось, что шиноби звали Какаши, Обито и Рин. Они были из деревни Листа и считались учениками Минато Намикадзе — Четвертого Хокаге. В течение нескольких лет они вели тайную слежку за делами Шимуры Данзо — а дел у него было очень много — и именно так они узнали о готовящейся ловушке. Они перехватили письмо, которое Ханзо послал Данзо, из-за чего шиноби и примчались сюда, по дороге прихватив Джирайю. — Очевидно, пришли мы вовремя. — Хмыкнул тогда Обито, сложив руки на груди. Вообще этот шиноби выглядел очень странно — одна половина тела была явно светлее другой, по ней тянулись шрамы, а его глаз был под повязкой. Другой парень выглядел не лучше — маска на добрую половину лица, показывающая только один глаз, его равнодушный одноглазый взгляд и явная усталость от жизни вызывали только ответные чувства. Самой нормальной выглядела девушка — она вежливо и одновременно робко улыбалась спасенным, тихо переговаривалась с парнем в маске и бросала недвусмысленные взгляды на Обито. Именно Учиха, как они узнали позже, направил Яхико на другой путь — мужчина не оставил свою идею мира во всем мире, но поменял пути воплощения. После смерти Ханзо — Какаши очень эффектно перерезал ему горло, из-за чего Нагато пришлось нервно сглотнуть и отвернуться — именно Яхико стал главой деревни. Акацуки стали организацией при главе, а в ее обязанности стала входить помощь всем нуждающимся. Так как Яхико не мог одновременно руководить и деревней, и Акацуки, в главе организации встал Нагато, а Конан стала советницей и при правителе, и при Нагато. Нагато был человеком чувствительным и добрым, его способность чувствовать боль и сострадания людей помогли ему стать отличным лидером. Он действовал от сердца, желая помогать людям в трудное время, как им помог Джирайя. За все время им было спасено огромное количество детей, сирот, а также простых граждан. Акацуки оказывали помощь шиноби в поимке опасных нукенинов, они имели связи по всему миру и уверенно держали планку сильнейшей организации. — Да что со мной случится? Сижу в логове, практически не хожу на миссии. Яхико вообще зачах у себя там. Только Конан не дает ему окончательно превратиться в непонятно кого. — Покачал головой красноволосый. — Зная вас, я могу сказать, что вы всегда найдете себе приключения. — Закатил глаза Джирайя. — Что правда, то не ложь. — Прозвучал женский голос со стороны входа. В помещение буквально впорхнула Конан, вежливо улыбаясь учителю. За ней зашел немного усталый, но довольный Яхико. — А вот и вы. — Улыбнулся саннин, привлекая девушку в объятия. Вокруг них сразу запорхали белые птички из бумаги, отчего и Яхико, и Нагато засмеялись. — Так давно не был здесь. — А я говорил, что вы, Джирайя-сенсей, можете появляться здесь всегда. — Фыркнул Яхико. Мужчина был действительно доволен своей жизнью, поэтому его глаза лучились радостью и счастьем. Поприветствовав своего сенсея, глава деревни сразу стал серьезным. — Очевидно, что вы не чай зашли попить. Обито предупредил меня, что вскоре вы нагрянете сюда, поэтому, подозреваю, что дело серьезное. — Вы ведь слышали про войну, что объявил Цучикаге? — Трое учеников кивнули, сложив руки на груди. — Хокаге не хотел, чтобы я привлекал вас, но после моих уговоров все-таки дал разрешение на разговор с вами. Он не хочет, чтобы вы связывали себя обязательствами или договорами, а еще хуже — шли на войну из-за чувства долга или благодарности, но я не мог не прийти сюда. — Я уже говорил с Обито на этот счет. — Поджал губы Яхико. — Ты знаешь, как мы относимся к войне, Джирайя. То, что произошло тогда, превратило нас в сирот, детей войны, но сейчас мы поднялись с колен — мы не хотим потерять все, что так долго выстраивали. — Я вас понимаю. — Кивнул головой саннин. — Но мы не можем бросить Лист. — Сказал Нагато. — Я не хочу войны, никогда не хотел, но она уже неизбежна. И в наших силах сделать так, чтобы она закончилась побыстрее. — Нагато прав. — Поддержал Яхико. — Я не могу покинуть деревню, но он — может. Акацуки выступят на стороне Конохи под руководством Нагато. Конан пойдет с ним для связи — если ситуация будет критичной, я подключу еще людей. — Яхико… — Мы делаем это не из чувства долга. Мы делаем это, потому что хотим закончить все побыстрее. Да и не можем мы бросить наших друзей и отсиживаться в стороне — мы же ваши ученики. Они действительно его ученики… *** Очутившись на острове, Наруто снова почувствовала эту атмосферу: немного тяжелую, но несомненно родную и приятную сердцу. На острове ее окутывала пелена комфорта, однако сопровождалась она какими-то сомнениями в груди. Чувства были противоречивые, но знакомые, поэтому Наруто ярко улыбнулась, когда шла по знакомым тропинкам. Конечно, как только путешественники подплыли к этому месту, на их пути появился огромный кальмар, с которым легко расправился Кира Би. Наруто и Итачи даже пальцем пошевелить не успели, а существо уже снова ушло под воду. Узумаки уже сразу отметила колыхания деревьев, огромные следы лап — и поняла, что здесь все так же, как и в ее мире. — Итачи? — Позвала Наруто парня, когда он слишком отвлекся на созерцание облаков, виднеющихся в промежутках между верхушками деревьев. Иногда в небе пролетали птицы, издавая странные звуки, и Учиха, очевидно, был поглощен происходящим. Наруто отметила, что парень сейчас был похож не на наследника клана, не на шиноби Конохи и даже не на товарища и друга Наруто — он был похож на ребенка, который впервые увидел нечто потрясающее. На острове они находятся уже несколько дней, и Наруто буквально вспомнила все дорожки и тропинки, по которым тогда ходила. Кира Би с удивлением отметил, что Узумаки хорошо ориентируется на острове. Как будто провела здесь много времени — Наруто тогда лишь смущенно пожала плечами и похлопала глазками. Джинчурики Восьмихвостого тогда зачитал ей очередную порцию рэпа, которую Узумаки просто пропустила мимо ушей, потому что ничего полезного в ней не было. Кира Би показал ей дорогу к Водопаду Истины — Наруто и без него знала — и сказал, что они вместе пойдут туда, когда обустроятся. Узумаки хотела поскорее закончить все это, поэтому уже через два дня они с Итачи и Би шли в сторону Водопада. Наруто знала, что ей предстоит разговор со своим «Я», однако в некоторой степени она даже представить не могла, что ее ожидает. Много времени прошло с того момента, как она последний раз общалась с Ями — больше десяти лет точно. Что в этот раз выкинет подсознание? Снова Ями? Наруто совершенно не видела в этом смысла, ведь эту часть себя она давно приняла и поняла. Должно быть что-то другое, ведь сознание Наруто изменилось с тех времен. — Итачи, мы почти пришли. Следи за дорогой, а не за птицами, а то потеряешься. — Весело сказала девушка, привлекая внимание идущего впереди Учихи. Парень улыбнулся одним уголком губ и бросил короткий взгляд на Наруто. За то время, что они провели вместе — это почти полторы недели постоянного нахождения рядом — Наруто начала пробиваться сквозь скорлупу, которую возвел вокруг себя Итачи после той недели. Парень ни на минуту не переставал винить себя во всех смертных грехах, пытался отдалиться от девушки, но Наруто была бы не Наруто, если бы отстала от человека. На протяжении всех месяцев Узумаки несколько раз слушала исповеди от наследника клана, которые всегда сводились к одному — ни Наруто, ни Саске никогда не смогут забыть все это и простить его. Джинчурики, конечно, говорила ему, что давно простила его — и это было правдой — но Итачи полностью зарывался в свое чувство вины и гиперболизированную ответственность за весь мир. За эти дни Наруто смогла достичь того, чего не смогла сделать за месяцы — она убедила Учиху, что не держит на него зла и никогда не держала. Узумаки упорно сражалась со своими тараканами в голове и помогала сражаться с ними Итачи, однако вскоре остро встал вопрос о доверии — Наруто, несомненно, доверяла Учихе, как своему товарищу и другу, но ее подсознание и тело не желало принимать это. Как, в общем-то, и с большинством людей. В глазах Итачи появился огонек надежды, однако на его плечах все еще был груз вины и ответственности — Наруто могла только облегчить его ношу, однако избавиться полностью от этого Итачи никогда не сможет. За Итачи было вообще интересно наблюдать — особенно в те моменты, когда он немного отпускал себя и переставал быть наследником клана. Наруто никогда не видела Учиху таким: расслабленным, спокойным, с играющей на губах полуулыбкой. Будучи ценителем, как говорится, прекрасного, Узумаки не могла не заметить, как красив был такой Итачи — Учихи вообще, падлы такие, все великолепны, как на подбор. Наруто смотрела на парня, когда они плыли на корабле к острову — и это, кажется, было самое безмятежное время для него, потому что Итачи буквально сиял лучами солнца, отражающимися от водной глади. Казалось, что именно в такое время, когда мир буквально в шаге от войны, Итачи отпустил себя — когда покинул Коноху впервые за долгое время. Даже не Коноху — страну Огня. Последние месяцы Учиха практически не покидал деревню, что уж говорить о стране — несколько раз ходил на разведку на границы, но в основном он готовил шиноби и сам готовился к войне, попутно решая проблемы клана. Это путешествие стало глотком свежего воздуха для Итачи, и Наруто не могла не заметить это. По словам Саске и некоторым высказываниям самого Итачи Наруто поняла, что Фугаку, кажется, готовится оставить свой пост. В связи с этим он буквально перекрыл кислород наследнику, наседая на него с новой силой. Постоянные поручения, документы, проблемы, да еще и свалившиеся на парня чувства вины и горечи, желание в очередной раз восстановить отношения с братом и помочь Наруто — все это затягивало веревку на шее еще совсем юного шиноби. И Узумаки было немного жаль парня — пусть шиноби и никогда не отличались безмятежным детством, в жизни Итачи были только тренировки, ссоры и чувство ответственности. Наруто была рада, что в жизни парня была возлюбленная, которую тот, естественно, тщательно скрывал. Саске предполагал, кто это может быть, но не был уверен в своих догадках. Он искренне желал, чтобы Итачи сам поделился этим. Наруто хотела, чтобы эта девушка была отдушиной для гения клана, его опорой, той частичкой счастья, которая залечит все раны на душе и на сердце Итачи. Она надеялась, что Учиха когда-нибудь будет доверять ей настолько, что познакомит со своей избранницей — а Наруто действительно хотела быть для Итачи близким человеком, потому что еще в том мире она искренне восхищалась этим человеком и жалела, что не смогла узнать его не просто как брата Саске, уничтожившего клан, и члена Акацуки, а как человека, шиноби, личность. Настоящим весельем было для Наруто начало путешествия, когда Итачи получше познакомился с Кира Би. Джинчурики Восьмихвостого зачитал Учихе такой рэп про страну Огня и Коноху, что парень только и мог что очумело моргать в сторону Би и молчать. Наруто была уверена, что у того в голове крутится тысяча шестеренок, пытаясь переварить весь поток слов. Потом, когда шиноби Облака назвал Итачи «длинноволосым красавцем» Узумаки от всей души рассмеялась, потому что выражение лица наследника клана было просто непередаваемое. Затем Наруто полностью убедилась в том, что после суток пребывания на острове Итачи был готов сжечь огнем Аматерассу Киру Би вместе с его рэпом к риккудовой бабушке — настолько мужчина достал Итачи со своими кличками и «позывными». — Итачи, где твоя хваленая выдержка? — С насмешкой спросила Узумаки у парня, ведь сама уже давно научилась фильтровать речь джинчурики Восьмихвостого. — Исчезла, как постепенно исчезает мое терпение. — Проворчал Учиха, а Наруто удивилась — даже этот серьезный и сдержанный парень может быть ворчливым и недовольным. Узумаки искренне наслаждалась этим зрелищем, пока могла — в Конохе от этого не останется и следа. С Саске и Шикамару Наруто связывалась примерно раз в день. Нара обычно жаловался, что без ее присутствия Учиха становился более мрачным и злым — куда уж больше? Саске же в основном ворчал, на что Наруто только закатывала глаза. Команда держала ее в курсе происходящих событий, поэтому девушка была спокойна. Как только они прибыли на остров, Наруто попросила их связываться с ней только в крайних случая. Она сама даст о себе знать, если что-то случится. Все это не должно было затянуться больше, чем на три дня, а еще сутки она планировала восстанавливать контроль над силой, однако тут уж как получится. — Мы почти пришли. — Сказал Би на удивление серьезно. — Наруто-чан, дело очень серьезное. Я тебе уже рассказывал, но повторюсь — это очень важный этап в получении контроля над хвостатым. Ты не сможешь победить демона, если не победишь себя. Не сможешь — твои попытки стать единым целым с Кьюби будут напрасны. Наруто молча покивала головой, уже слыша шум водопада. Совсем скоро они вышли к нужному месту, и Узумаки с наслаждением вдохнула этот запах воды, влажности и растений — именно такое сочетание для нее было воистину прекрасно. Итачи и Кира Би остались стоять чуть в стороне, когда Наруто подошла ближе к водопаду. Она чувствовала на себе напряженный взгляд Учихи, отчего по ее телу пробегали мурашки — все-таки умел этот клан только одним взглядом пробуждать в людях все ненужные чувства. Наруто ступила на маленький островок, тяжело вздохнула и мысленно связалась с Саске. «Я у водопада!» «Мне станцевать?» — Немного зло спросил Учиха, отчего Наруто закатила глаза. «Хотела бы я на это посмотреть!» — За всеми этими фразами и колкостями Узумаки хотела скрыть свое волнение и беспокойство — что она увидит, изменилась ли Ями? Что произошло с ней за все эти годы? А Наруто знала, чувствовала, что сознание ее уже не было таким, как прежде. Саске, как всегда, буквально ощущал свою возлюбленную на расстоянии, поэтому сразу же сказал: «Твое волнение напрасно. Что бы ты там не узнала, ты со всем справишься.» — Коротко сказал Учиха. «Это самое милое, что я слышала от тебя.» «Не обольщайся» — Наруто чувствовала его поддержку и понимание, даже скрытые под этой броней невозмутимости. Она слегка улыбнулась и перекрыла свои мысли от Саске и кого-либо еще. Девушка опустилась на землю, села в позу лотоса и сложила руки на груди: пора начинать. Секунда, две, три — ничего не происходило. Узумаки услышала всплеск воды, усиление шума водопада, а потом открыла глаза. Перед ней стояла светловолосая девушка ее возраста — волосы были завязаны в два высоких хвостика, глаза были красные, а усики на щеках выделялись как нельзя ярче. На ее губах играла презрительная улыбка, но не это больше всего поразило Наруто — на теле Ями были глубокие кровоточащие раны. На каждой руке было по шесть порезов, кровь из которых стекала вниз и падала в прозрачную воду; на груди у Ями было три глубоких параллельных разреза — Узумаки помнит, что именно такие разрезы оставил ей Морино Ибики в первые дни допроса; Ями медленно шагала, прихрамывая на правую ногу, а в ее волосах отчетливо выделялись кровавые разводы; нижняя губа спутницы Наруто была разбита, а правая бровь рассечена, очевидно, ударом. — Больно… — Тихо прошептала Ями, падая на колени. Наруто вздрогнула, когда несколько брызг от падения попали на ее кожу, а потом быстро поднялась на ноги и начала подходить к воплощению своего сознания. Неужели ее сознание было настолько…покалечено? Узумаки видела, как тяжело и прерывисто дышит Ями, как она сквозь зубы втягивает воздух, а потом со стоном выпускает его из легких — Наруто помнит это состояние, когда ни Курама, ни кто-либо еще не мог помочь справиться с этой болью. Ее тело горело, буквально сгорало изнутри, и примерно это сейчас чувствует Ями — Наруто знает это, потому что ее сознание было так же ранено, как и ее душа. А на ее душе были такие же глубокие раны, как на теле Ями. — Не подходи ко мне! — Воскликнула Ями, когда увидела, как Наруто приближается к ней. Девушка буквально отскочила на несколько метров от Узумаки, прижимая к себе колени и раскачиваясь из стороны в сторону. — Это ты! Ты сделала со мной это! Ты виновата в том, что нас поймали, что нас пытали, что я превратилась в это! — Каждое слово Ями отражалось в голове джинчурики, било в самое сердце, пронзая его насквозь. Наруто зажмурилась — по ее щеке покатилась одинокая слеза боли и отчаяния. — Прости, прости меня. — Узумаки обняла себя двумя руками, а в голове сразу начали воспроизводиться события той недели; вот Ибики закупорил чакру ее и Кьюби, вот он пытал ее холодной водой, потом водил лезвием по онемевшей коже, вонзая его почти до кости; вот она попала в иллюзию Итачи, вот ее пытали в Цукиёми, а потом снова и снова возвращали в реальность, когда вся боль удваивалась. В тот момент Наруто чувствовала себя не просто слабой и беспомощной, а по-настоящему преданной и одинокой. И это было чуть ли не больнее, чем удары гендзюцу. — Ты такая слабая, я такая слабая. — Говорила Ями. — Ты делаешь меня слабой. А потом Наруто вспомнила. Вспомнила, что сказал ей Саске несколько месяцев назад. Это была одна из самых кошмарных ночей в жизни Наруто, потому что ее страхи буквально объединились и атаковали ее снова и снова. Кошмары сменяли друг друга, каждый был страшнее другого, и тогда Узумаки не выдержала — она закричала. Она кричала так сильно и долго, что потом на утро ее голос охрип. Наруто кричала, билась в конвульсиях, а Курама и Саске совершенно бессмысленно пытались ее разбудить. Узумаки проснулась сама — и это пробуждение были не из лучших. Сила Кьюби вышла из-под контроля, тело начало затягиваться чакрой хвостатого, а глаза буквально полыхали огнем. Единственное, что выдавало в ней человека — это мокрые дорожки слез. Курама вовремя остановил распространение своей силы — Наруто бросилась на Саске, но Учиха успел увильнуть от удара, и она врезалась в стену, оставив на ней небольшую трещину. Покров хвостатого спал, а Наруто с ужасом смотрела на своего возлюбленного: тот медленно и осторожно пробирался к ней, стараясь не делать лишних движений. — Не подходи. Нет, не подходи. — Тихо говорила тогда Узумаки, забиваясь в угол комнаты. — Я во всем виновата. Каа-чан, она осталась одна, потому что я ушла из дома. Минато…я была слабой джинчурики, я не могла противостоять ему. Я виновата. Я виновата. Я виновата. Ты страдаешь, Шикамару, каа-чан, нии-сан, Итачи. Всем плохо, потому что я попалась, я не смогла противостоять Минато, не смогла противостоять никому. Слабая, я слабая. Страшно, так страшно. — Наруто раскачивалась из стороны в сторону, хватаясь за свои распущенные длинные волосы. Саске опустился на корточки рядом с ней, когда Узумаки перестала обращать на него внимание. — Наруто. — Позвал он ее. Это была неудачная попытка. — Наруто, посмотри на меня. Посмотри, я не сделаю ничего тебе, хорошо? — Узумаки покачала головой из стороны в сторону. — Ты не виновата. Ты ни в чем не виновата, понимаешь? Виноват Минато, Ибики, вся твоя семья, но не ты. — Оставь меня. — Пробурчала она. — Я никогда не оставлю тебя, слышишь? — Наруто замерла. В темноте Учиха плохо мог разглядеть ее лицо, а шаринганы включать не решался, однако ее яркие, полные слез глаза невозможно было не разглядеть. — Я слабая. Тебе не нужна такая. Я боюсь. Шиноби не должен бояться. — Почти бессвязно говорила девушка. — Шиноби могут бояться, Наруто. Мы тоже люди, поэтому у нас могут быть страхи. — Начал говорить Саске, поняв, что Узумаки его слушает. — Ты никогда не была слабой. Никогда, слышишь? Всю свою жизнь я следовал за тобой, потому что именно ты была той силой, что вела меня вперед. Ты была единственной, кто продолжал сражаться за меня, когда даже я перестал делать это. Ты та, кто вытащил меня из тьмы, кто дал мне новый смысл жизни. Ты спасла мир шиноби, смогла подружиться с самым сильным хвостатым демоном, заручилась поддержкой еще восьми демонов, Наруто! Ты никогда не была слабой. Ты продолжаешь сражаться каждый день, и это делает тебя еще сильнее, слышишь? — Саске протянул руку вперед, побуждая Узумаки вложить в нее свою. Девушка медлила. — Мне страшно. Мне очень страшно. — Покачала головой Наруто. — Мне тоже. Я боюсь снова лишиться брата. Я боюсь снова подвести себя, тебя и его. Я боюсь будущего. Я боюсь потерять тебя навсегда, Узумаки. — Джинчурики снова посмотрела на руку возлюбленного. — В этом твоя сила, Наруто. Ты всегда могла из своих страхов сделать свою силу — сделай это и сейчас. — Мне кажется, что я умираю, Саске. Я больше не могу. — Всхлипнула Наруто, вкладывая свое руку в ладонь Учиха. Парень мгновенно переплел их пальцы, а джинчурики выбралась из угла. Саске сел на пол и притянул к себе свою возлюбленную. Узумаки прижалась спиной к груди Учихи, вздрагивая от первых прикосновений, а потом расслабляясь от дальнейших. Саске нежно провел ладонями по ее плечами, соединил руки в замок на груди Наруто, а спиной прижался к спинке кровати. Узумаки все еще беззвучно плакала, и Саске чувствовал, как на его руки падают холодные слезы. Он поцеловал тогда джинчурики в макушку, начиная раскачивать из стороны в сторону, как маленького ребенка. — Не умирай. — Тихо сказал он, когда почувствовал, что девушка успокаивается. — Не оставляй меня никогда. Помни — если ты умрешь, я последую за тобой. Так она и уснула — в объятиях Саске, защищенная и уставшая. И сейчас, смотря на Ями, Наруто четко видела себя в ту ночь: такую же беспомощную, напуганную, одинокую и раненную. Именно такой она себя ощущала внутри с того самого дня, как ее притащили в те подземелья. Ями нервно кусала губы, по ее щекам текли слезы, а пальцы нервно подрагивали. — Ты не слабая. Я не слабая. — Начала Наруто, смотря на двойника. — Ты никогда не была слабой, потому что только благодаря тебе я смогла выжить, выдержать и выстоять. Ты вела меня вперед. — Ями посмотрела на Наруто, а в ее глазах отражалась вся жизнь Узумаки — от рождения до сегодняшнего момента. Джинчурики видела все, поэтому она поднялась на ноги и подошла ближе к двойнику. Опустившись на колени, она протянула руку, как тогда сделал Саске. — Мы с тобой пережили слишком много, чтобы просто так сдаваться. Я буду сражаться, но только если ты поможешь мне. — Как мне помочь тебе? Как нам снова стать сильными? — Мы и так сильные. И воспользовавшись страхами, мы станем еще сильнее. — Ями переводила взгляд с руки на Наруто и обратно. — Может быть, сейчас мы действительно кажемся слабыми, но мы должны подняться с колен. Мы поднимемся и покажем всем свою силу. — Ее двойник медленно подняла руку и вложила ладонь в ладонь Наруто. Узумаки подняла ее на ноги, а потом притянула в объятия, как когда-то, много лет назад. — Мы — одно целое. — Одно целое. — Повторила Ями. И никто из них не заметил, как кровь с рук двойника перестала капать в воду, а раны на груди переставали быть такими глубокими. Медленно ее сознание начало излечиваться, как душа и сердце юной Узумаки. Пройдет много времени прежде, чем все раны станут едва заметными белыми шрамами, но это время обязательно придет. Кожу Ями, как и душу Наруто, всегда будут украшать бледные борозды, но именно они станут напоминанием о силе.