Солнце вновь воссияет над нами

*** Они вернулись в Коноху спустя двое суток после окончания войны. С шиноби Песка они распрощались почти сразу — каждая деревня пошла залечивать свои раны. Нагато, Конан и Джирайя дружным составом отправились в Дождь. Цунаде, конечно, была недовольна, но мужа отпустила, чтобы он провел еще немного времени со своими учениками. Узумаки перед уходом взял обещание с Наруто, Шикамару и Саске, что они придут к ним в деревню, чтобы познакомиться поближе и поучиться некоторым трюкам. Как позже поведала Конан — Нагато действительно был под впечатлением от команды десять. Подходя к деревне, шиноби замерли, потому что все ее территория была в ужасном состоянии: всюду следы от техник, вмятины и спаленные участки. Ограждение деревни во многих местах было разрушено, а сами дома и здания подбиты или сломаны. Наруто смотрела на это все со смесью горечи и раздражения. — Не самый лучший вид. — Сказал рядом идущий Шикамару. Саске, находящийся по правую руку от Наруто, хмыкнул. С тех пор, как закончилась война, он был удивительно немногословным даже для него. Узумаки тоже молчала, обдумывая прошедшие события. Ей пришлось выступить против джинчурики Восьмихвостого, и на самом деле она никогда не думала, что они с этим человеком будут стоять по разные стороны. Наруто никогда и представить не могла, что Кира Би будет сражаться против нее — пусть и по приказу своего брата, Райкаге, но он сделал это. После той битвы, когда джинчурики Двухвостой и Восьмихвостого были повержены, у них с Би произошел разговор, который расставил все точки. Джинчурики Восьмихвостого сказал, что они из разных стран и как бы тяжело не было, они могли однажды встретиться на поле боя по разные стороны. Каждый из них предан своей деревне, своему дому и своей семье, каждый хотел победы для себя. Би тогда сказал, что несмотря на свое поражение он испытал некое удовольствие от битвы, как и его демон, и Наруто ответила тем же. Узумаки же сказала, что он в любой момент может обратиться к ней за помощью, и она никогда не откажет — по какую бы сторону они не были на войне, он все еще оставался ее хорошим знакомым, другом и товарищем. — Наруто? — Девушка и сама не заметила, как они уже зашли в деревню. Они уже шагали по центральной улице, наблюдая повсюду полевые госпитали и много накрытых белой тканью людей. Многие шиноби уже разошлись в разные стороны, чтобы найти своих родных и близких. Некоторым Наруто подсказала, где находятся те или иные люди. Обито она сказала, что Рин и Хикэру находятся около резиденции, поэтому Хокаге поспешил туда, чтобы проверить их. А сама Узумаки не знала, куда идти. — Микото-сан? — Девушка сразу узнала голос, который позвал ее, и она обернулась туда. Наруто осмотрела ее: женщина была в больничном халате, вся в пыли и грязи, а на ее губах играла виноватая и грустная улыбка. Саске, стоящий рядом с Узумаки, тоже обернулся на голос матери, и тогда уже женщина смотрела на него с удивлением и ужасом в глазах. — Саске? Откуда у тебя эти глаза? — Спросила женщина, подходя к своему младшему сыну. Тот смотрел на нее с равнодушием на лице, но не смог сдержать удивление, когда каа-чан поднялась на носочки и поцеловала его в лоб. — Я так рада, что ты в порядке. Нам говорили страшные вещи, и я так надеялась, что вы не пострадали. — Все в порядке, каа-чан, успокойся. — Удивительно спокойно и мягко сказал Саске, и Наруто не могла не улыбнуться этому. В каких бы ужасных отношениях не был Учиха с отцом, мама для него была важна. И пусть он это не показывал, он переживал за нее как во время войны, так и в мирное время. — Итачи, где Итачи? — Микото смотрела на своего младшего сына с таким беспокойством и любовью, что Наруто стало больно. Она понимала, что от своих родителей она никогда такого не получала и больше уже не получит. — Шисуи и Итачи пошли в госпиталь вместе с Цунаде-сан. С нии-саном все хорошо, он не ранен. — Сразу сказал Саске. — Он повел туда Шисуи. С ним дела обстоят гораздо хуже. — Хоть Шисуи и выглядел относительно нормально, но он был очень сильно истощен, и ему требовалась срочная диагностика и восстановление. Цунаде осмотрела его на последнем привале, и ее слова только подтверждали то, что до этого говорил Шикамару и Сакура, смотревшие его до нее — Шисуи проведет в больнице около недели, пока Цунаде поставит его на ноги. Последняя битва и дорога домой довольно сильно подкосили его организм. — Саске, откуда у тебя риннеган? Что ты сделал, чтобы получить его? Долгие годы его пытались получить наши люди, но это сделал ты…? Саске…? — Учиха не успел ответить на речь своей матери, потому что ее прервала Наруто. Девушка видела, что у Микото-сан начинается небольшая истерика, и хоть она была представителем клана Учиха, но последние недели явно измотали ее. Да и смерть Кушины явно не была последним делом в психическом состоянии женщины. Наруто аккуратно положила руку на плечо Микото, призывая ее посмотреть на нее. — Микото-сан, все хорошо. Я следила за Саске все это время, и он не сделал ничего ужасного или недостойного. Ваш сын много сделал для того, чтобы эта война была выиграна, и вы можете гордиться им. — Тихо сказала Наруто, отстраняя женщину от своего возлюбленного. Микото со слезами на глазах слушала сокомандницу своего сына, не замечая, как Узумаки мягко отводит ее в сторону. — Вам нужно отдохнуть. Вы очень устали. Всем нам нужно время, и как только Саске сможет, он вам все объяснит. — Наруто почувствовала благодарность своей второй половинки, когда девушка улыбнулась ему и сказала, что он может идти к Итачи. — Мы с твоей мамой подойдем позже. — Наруто, я… — Проговорила Микото, когда ее сын ушел в сторону госпиталя. — Я не смогла остановить ее. Я не смогла остановить Кушину, она так хотела спасти Минато. Я не успела прийти к ней на помощь. Прости меня. — Микото-сан, каа-чан была таким человеком, которого ничего не остановит. Даже собственная беззащитность. — Покачала головой Наруто, чувствуя в груди тянущую боль. Кушина всегда любила Минато больше всего другого. И как бы ужасны не были его поступки, он все еще был ее первой и единственной любовью. Она не смогла простить то, что он сделал детям, но и отпустить своего мужа она тоже не смогла бы никогда. — Они были сильными шиноби и погибли так, как полагается шиноби — в бою, защищая себя, свою семью и свою деревню. — Наруто, ты явно ребенок своих родителей. — Мягко улыбнулась Учиха, вытирая слезы с щек. Узумаки искренне надеялась, что она действительно ребенок своих родителей из родного мира. — Давайте я пройдусь с вами до клана. Вы мне пока расскажете обо всем, что произошло здесь. Итачи, Саске и Фугаку-сан как раз в клане. Пока они шли по Конохе, Микото действительно рассказала обо всем, что произошло здесь. Сама она застала только конец битвы Цучикаге и Минато, и как следствие — смерть своей лучшей подруги. Как она сказала, произошло все буквально за считанные секунды. Ооноки тогда еще стоял над телом Минато, ухмыляясь и что-то шепча ему, а потом ушел вместе со своей армией. Очевидно, направился в сторону основного сражения, чтобы там и умереть. Когда они подошли к клану Учиха, то Наруто увидела, что и он пострадал — некоторые дома были разрушены, камни и куски земли лежали повсюду, и Микото сказала, что это сюда прилетело после взрывов в академии и резиденции. Узумаки прошлась по немного пострадавшим улицам клана и поняла, что она на самом деле никогда не была здесь после того, как прибыла в этот мир. Наруто и Микото дошли до дома главы клана, где как раз чувствовались чакры всех членов этой семьи. Других жителей было немного — большинство бегали по Конохе или находились в больнице. — Опять они ругаются. — Тихо проговорила Микото, а Наруто обратила внимание на трех мужчин, что стояли около дома. Выглядели они спокойными, но это только для всех остальных. Опытные люди, знающие представителей клана, заметили бы, что все трое очень напряжены и явно находятся на взводе. Узумаки бросила взгляд на Микото и покачала головой — должно быть, женщина очень устала быть практически в центре конфликта между своими мужчинами, но ничего сделать с этим не могла, как и Наруто — это были ссоры только между Учихами, и они никогда не позволяли кому-либо вмешиваться в них. — Как ты получил эти глаза, Саске? — Спросил Фугаку, видимо, не в первый раз. Младший Учиха, стоя со сложенными на груди руками, только презрительно хмыкнул. — Я тебе уже сказал — подарок. — Мы пытались заполучить эти глаза долгие годы, но ты просто получил их «в подарок». Ты хочешь, чтобы я в это поверил? — Я ничего не хочу от тебя. Ты спросил — я ответил. — Отбрил Саске своего отца. Фугаку гневно сверкнул шаринганами, но быстро взял себя в руки. — Ты недостоин этого додзюцу. Ты недостоин и шарингана. — Выплюнул Учиха старший, а вокруг будто бы стихли все звуки. В глазах Наруто на секунду вспыхнули лисьи зрачки, но она быстро подавила свой гнев. Итачи, стоявший рядом с братом, вышел вперед и твердо встал перед отцом. — Я тебя предупреждал, ото-сан. — Сказал Итачи, а Наруто и Микото, стоявшие недалеко от них, буквально почувствовали весь холод этой фразы. Будто бы все вокруг заморозилось. — Нии-сан, я сам мог постоять за себя. — Саске не стал прятаться за спиной у брата. Он вышел вперед, практически встав нос к носу с Фугаку, и сказал: — Ты недостоин называться моим отцом, отцом Итачи и главой клана. Ты сделал наши жизни невыносимыми, отрекся от своего младшего сына, от меня, буквально выгнал из дома, и сейчас ты говоришь что-то о достоинствах? — Убирайся отсюда. — Прорычал Фугаку. — Если ты так презираешь главу клана, то ты больше не будешь его частью. Будешь, как этот твой наставник, Обито, который не ценил ни клан, ни его особенности. — Он был никем для тебя. Но посмотри, где он сейчас. Ты не умеешь расставлять приоритеты, ото-сан. — Ухмыльнулся Саске. — Чему Обито и научил меня, так это тому, что клан не определяет то, кем ты станешь. Я — Учиха Саске, я единственный обладатель риннегана не только в клане, но и во всей стране, я — ученик Пятого Хокаге, Копирующего ниндзя и двух Великих Саннинов. И если ты думаешь, что твоя сила сравнится с моей, то ты глубоко ошибаешься. Посмеешь перейти мне дорогу, я не посмотрю на то, что ты мой отец. — С такими словами Саске буквально растворился в воздухе, оставив после себя угнетающую тишину. Фугаку с нескрываемым гневом смотрел на место, где был его сын, а потом перевел взгляд на Итачи. — Я говорил тебе, что ты больше не будешь трогать ни меня, ни моего отото. Я говорил тебе, что ты пожалеешь, если сделаешь это. — Равнодушно говорил старший брат Саске. Наруто с тихим восторгом смотрела на то, как Итачи буквально возвышается над отцом, давит на него своей силой и своими возможностями, и Узумаки не могла не гордиться им после всего, что им пришлось пережить. — На следующем собрании клана я ставлю вопрос о твоей неспособности управлять кланом. И поверь мне, я добьюсь того, что тебя снимут с должности. С этого момента я беру управление кланом в свои руки, и только попробуй мне помешать. — Итачи бросил на Наруто и мать злющий взгляд, а потом ушел шуншином. Узумаки чувствовала, что далеко он не ушел — парень переместился к резиденции, где находился Обито. Саске же ушел куда-то на окраину Конохи — Наруто знала, что ему нужно успокоиться и проветрить голову. Микото не стала ничего говорить своему мужу. Она попрощалась с Наруто и, пройдя мимо Фугаку, зашла в дом. Джинчурики почувствовала исходящие от нее волны усталости и разочарования, поэтому не стала ничего говорить. Перед тем, как уйти из этого проклятого клана, Наруто посмотрела на стоящего на том же месте Фугаку и сказала: — Ваши дети — лучшее, что случилось с этим кланом, и мне очень жаль вас, потому что вы так и не смогли понять этого. После столь удачного посещения клана Учих, Наруто пошла туда, куда ей указала Микото. Женщина объяснила ей, что тела ее родителей лежат в одном из организованных мест, куда отправляли тела убитых, поэтому Узумаки побрела туда. Ей было так грустно и больно от того, что в их с Саске жизнях никогда не было такой важной родительской любви. Фугаку, не желающий принимать то, какие невероятные сыновья достались ему, окончательно выбил Наруто из равновесия — девушка почти взбесилась, но вовремя взяла себя в руки. Дойдя до нужного места, Узумаки замерла. Здесь было удивительно немного тел, и Наруто сразу увидела Кушину и Минато. Она не решалась подойти ближе, но Курама внутри твердил о том, что лучше это сделать сейчас, чем терзать себя долгое время. Его джинчурики сама себе кивнула и подошла к телам — их лица не были закрыты тканью, поэтому Наруто и нашла их так быстро. Вообще у них было прикрыто только тело до груди, а лежали они совсем рядом друг к другу, практически держась за руки. Девушка присела на корточки между родителями, тяжело вздыхая. Она сморгнула непрошенные слезы и шмыгнула носом. — Каа-чан, Ото-сан. — Тихо сказала Наруто, кладя свою руку поверх руки своей мамы. Она посмотрела на ее лицо, и оно было удивительно умиротворенным, как и лицо Минато. Будто бы они действительно получили такой желанный покой. — Мне очень жаль, что все так получилось. Мне жаль, что мы не были настоящей семьей. Наруто сжалась от невыносимой боли, которая исходила прямо из глубины ее души. Ей было настолько больно осознавать, что она второй раз потеряла родителей, что она просто вышла оттуда и подняла голову вверх с надеждой избавиться от этого ужасного чувства. Там было только небо, которое затягивало тучами. Наруто хотелось закричать громогласным криком, словно требуя что-то от всего мира, который смотрел на неё свысока. И с первыми каплями дождя покатилась первая слеза. Наруто приложила руку к груди в районе сердца и всхлипнула. Девушка упала на колени, не обращая внимание на пробегающих людей, и заплакала сильнее, не зная, как еще справиться с этой болью. Дождь усиливался с каждой минутой, скрывая слезы Наруто. И вскоре ее плачь превратился в неконтролируемые рыдания. Наруто не знала, сколько она просидела на коленях под дождем, но когда к ней подошел Саске, она была промокшая до нитки. С ее волос, лица и одежды стекала вода, поэтому Учиха быстро поднял ее на ноги, а потом прижал ее к себе крепко-крепко. Наруто вцепилась в его одежду руками, буквально обмякая в его руках, а Саске осторожно поцеловал ее в макушку. — Они оставили меня. Снова. — Прошептала Наруто. — Я одна, я снова одна. — Я не оставлю тебя. Никогда, слышишь, никогда ты не будешь одна! Никто не знал, плакал ли тогда Саске, но это было неважно. Важны были два сломленных человека, нашедшие утешение в объятиях друг друга. Дождь не останавливался несколько суток. *** А в день похорон почему-то светило солнце. Прошло около полутора недель прежде, чем были объявлены похороны мирных жителей и шиноби, что отдали свои жизни во время войны. Мемориальная плита, где были написаны имена всех умерших, располагалась на окраине Конохи, недалеко от кладбища. В рекордные сроки это место было оборудовано и сделано, люди работали днем и ночью, чтобы к сроку успеть не только восстановить место, но и написать на плите имена всех погибших. И как назло — всю неделю лил проливной дождь, будто бы смывая остатки войны, унося всю грязь и кровь прочь. Но все знали, что как бы хорошо не была восстановлена деревня впоследствии, как бы много дождей не было пролито, земля Конохи навсегда будет окрашена кровью. Кровью прошедших воин, сражений и битв. Кровью убитых шиноби и простых людей. Наруто много времени провела, помогая устранить последствия войны. Она и ее клоны работали, не покладая рук, стараясь успеть везде и всюду. Сама Наруто трудилась около резиденции Хокаге, разгребала завалы и помогала как можно быстрее заново отстроить здание, такое важное для Конохи. Рядом с ней постоянно были Обито и Какаши, хотя у первого помимо этого было еще очень много дел. Узумаки наблюдала за Хокаге и понимала, что физической работой он пытался заглушить душевную боль. Как и она сама. Какими бы ужасными не были поступки Минато Намикадзе, он навсегда останется для Обито наставником. Тем человеком, который научил его всему. Тем, кто стал для него примером настоящего шиноби. И сам Учиха ни раз говорил, что именно с Намикадзе он брал пример, что был для него опорой, когда он пострадал на миссии и когда его выгнали из клана. И как бы Обито не злился на Минато, он очень сильно переживал его смерть. Но Наруто знала, что Обито помогут преодолеть это. У него была его работа, которую нужно было разгребать. Были Какаши и Рин, которые тоже переживали из-за смерти наставника, но именно такое горе и сплочает людей. Хикэру рассказал Наруто, что Какаши стал чаще заходить к ним в дом, и они с родителями очень много разговаривают о прошлом. А еще у Обито был его сын, который уже в юном возрасте стал кем-то вроде ориентира для отца. Учиха старался делать все, чтобы его сын гордился им, и сейчас он будет справляться со своим горем ради него. У Обито была команда десять: Шикамару, Саске и Наруто частенько забегали к своему сенсею, чтобы не оставлять его наедине со своими мыслями. Или помогали чем могли. В один из особо плохих дней сын Обито как раз решил оставить взрослых и прийти к Наруто домой, где девушка как раз разбиралась в свитках. Жили они с Учихой все еще в квартире Итачи, которая, слава Богам, не была разрушена. Саске в это время был где-то с Джирайей и Цунаде, поэтому Узумаки была совершенно одна. — Я могу зайти? — Спросил тогда весь промокший из-за дождя мальчик, топчась на пороге. Узумаки улыбнулась ему и пропустила в квартиру. — Что-то случилось? — Девушка достала Хикэру сухую одежду и вручила ему. Она была ему, несомненно, большая, потому что принадлежала Саске (да простит ее Учиха), но довольно теплая, поэтому мальчишка сразу переоделся в нее, отдав свою Наруто. Узумаки принялась ее сушить, пока Хикэру устраивался на маленьком диване. — Нет, просто у родителей вечер ностальгии. Снова. — Вздохнул юный Учиха. — Я устал слушать это, поэтому пришел сюда. Там слишком грустно и…больно. — Про удивительную способность Хикэру к эмпатии Наруто узнала совсем недавно — Рин рассказала, когда она забежала в дом к Учихам, чтобы отдать документы. Тогда она поделилась, что ее сын очень трудно переживает не саму войну, а ее последствия — мальчик очень чувствителен к негативным эмоциям. Узумаки тогда удивилась — она сама носит в себе огромный негативный сгусток, но Хикэру не отстраняется от нее, а наоборот тянется. Рин тогда сказала, что, должно быть, энергетика самой Наруто была достаточно сильной и светлой, чтобы не отталкивать ее сына. — Ты сказал родителям, что ты ушел ко мне? — Спросила Наруто, прогревая одежду мальчика специальными печатями. — Рин будет волноваться. — Когда она не услышала ответа, то подняла голову и посмотрела на Хикэру. Тот свернулся калачиком и тихо спал на ее диване. Наруто покачала головой и улыбнулась. Она тогда просто укрыла его пледом и подложила подушку под голову, что удивительно — обычно шиноби спят чутко, но мальчишка просто перевернулся на другой бок и засопел с новой силой. Саске определенно не будет в восторге от незваного гостя на диване. И все же дойти до дома Рин и Обито стоило — родители будут волноваться, куда это делся их ребенок, пусть и шиноби, в столь позднее время — почти перевалило за полночь. И как только Саске пришел домой, уставший и злой, Наруто поспешила смыться из квартиры, оставив Учих одних. Ее возлюбленный, конечно, хмурился и источал ауру недовольства, но против ребенка на диване возражать не стал. Курама тогда посетовал на совесть шаринганистого и сказал, что он бы давно уже выгнал мальца из своего логова. Наруто быстро дошла до дома Хокаге, защитившись техниками от дождя, поэтому не промокла ни на каплю. Дверь ей открыла хозяйка дома с заплаканными глазами и очень удивилась, увидев ученицу мужа. Она пропустила ее в дом и отвела на кухню. — Я не хотела вас беспокоить, но не знала, сказал ли вам Хикэру о своем небольшом побеге из дома. — Сообщила Наруто. Обито тяжело вздохнул и покачал головой, Рин нахмурилась, а Какаши закатил глаза. — Он у тебя? Я слышал, как он ушел, но не думал, что он решит пойти к тебе. — Сказал Обито. — Он не хотел вам мешать. Хикэру уснул у меня на диване, поэтому я не стала его тревожить. Саске за ним присматривает, и я решила прогуляться до вас: проверить и успокоить. — Пожала плечами Наруто. Она осмотрела лица шиноби и тяжело вздохнула, как и Обито ранее. Она увидела стоящие на столе рюмки из-под сакэ и покачала головой: на Рин без слез не взглянешь, на Какаши — тоже. Обито осунулся и побледнел. Смерть наставника больно ударила по этой команде. — Я бы не стал доверять Саске ребенка. — Равнодушно заметил Какаши. — Я бы и вам его не доверила, раз вы в таком состоянии. — Хладнокровно отбила Наруто, а потом усадила Рин за стол и вручила ей чашку чая, которую уже сделал ее клон. — Саске уже спит, скорее всего, поэтому в квартире сейчас сонное царство. Не думаю, что что-то произойдет. А вот вам бы прийти в себя. — Как ты справляешься? Они были твоими родителями. — Спросила Рин. — Мы потеряли наставника, а вы с Иоичи потеряли семью. — Они не были моей семьей. — Жестко сказала Узумаки. — Моей семьей уже много лет является команда десять. Они предали меня, Минато буквально хотел убить меня. Я знаю, что каа-чан сожалела о всем, что произошло, и я простила ее, но этого недостаточно, чтобы я приняла. — Но Наруто понимала, что эти слова не помогут им. Поможет только время — боль утихнет, в груди станет легче, сердце перестанет замирать при мысли о погибших. Она по себе знала, каково это — терять наставника, учителя. В ее жизни было много ужасных потерь, но смерть Джирайи в родном мире — слишком болезненный удар для нее. Был, есть и будет. И пусть в этом мире у нее есть Жабий Отшельник, живой и здоровый, но он никогда не будет им. — Я потеряла родителей, но я не потеряла свою семью — у меня есть Саске, Шикамару и есть мои сенсеи. От этого гораздо легче. И вам станет, потому что вы не одни. — Это так тяжело принять — что Минато-сенсей ушел от нас. — Покачала головой Рин. — И он был таким одиноким. Все последние месяцы он был таким одиноким, и он умер, зная, что дети его ненавидят. — Не жалейте мертвых, им уже все равно. Думайте о живых. — Наруто кинула последний взгляд на команду Минато и покинула дом через окно. Тогда им нужно было время, чтобы прийти в себя. В день похорон команда Минато стояла в первых рядах, слушая списки погибших. Они смотрели на мемориальную плитку, где в самом верху было выведено два имени — Кушина Намикадзе и Минато Намикадзе. Рин плакала, сжимая руку своего мужа, а Какаши стоял по правую руку от своего товарища. Хатаке практически не проявлял никаких эмоций, но Наруто чувствовала его боль и разочарование, его терзало чувство непонятной вины и горечь потери. Хикэру стоял рядом с Рин, держа ее за вторую руку. И он плакал, мальчик действительно плакал — но не от того, что ему было грустно, а от того, что больно было всем вокруг. Сама Наруто стояла рядом с Саске и Шикамару во втором ряду. Она могла видеть напряженную спину Обито, который должен был сказать речь, и трясущиеся плечи Рин, но ничего не могла сделать с этим. Ее сердце будто бы окаменело с тех пор, как она увидела тела своих родителей. Наруто было больно от того, что она снова потеряла родителей. В родном мире Кушина и Минато умерли в день ее рождения, защищая и ее и Коноху, и она только на войне смогла почувствовать силу их любви. Она чувствовала, что ее отец всем сердцем любил ее и Кушину, что он готов был до последней капли техники защищать ее. Она не хотела прощаться с ним, потому что понимала, что это конец. Наруто не успела полностью почувствовать родительскую любовь, но в ее сердце навсегда остались слова Минато: «Ты нашла свой путь, но ты не нашла свое счастье. Ты не представляешь, насколько ты прекрасна не только внешне, но и внутренне. И ты достойна найти человека, который будет ценить, уважать и любить всю тебя, а не только твои заслуги. Мы с мамой гордимся тобой, и мне так жаль, что мы не можем быть с тобой на всем твоем пути. Помни, что я и Кушина всегда будем любить тебя, и мы навсегда останемся в твоем сердце.» Это был единственный момент, когда в полной мере она почувствовала любовь родителей. Пусть она и не видела тогда Кушину, но она знала, что ее мама полностью поддерживает отца и что она любит ее. А попав в этот мир, Наруто увидела другую версию родителей. Они были такими злыми, сломленными, а девушка так хотела окунуться в заботу родителей. Она хотела по-настоящему прочувствовать их любовь, понять, каково это — иметь настоящую семью. Но ее надежды и мечты разрушались раз за разом, когда она видела презрительный взгляд Минато и разочарованный — Кушины. Ей было так плохо от осознания того, что в том мире у нее были потрясающие, невероятные родители, но они умерли, дав жизнь ей, а в этом мире у нее были живые и здоровые — но она была нелюбима ими. Наруто хотела, чтобы родители приняли ее. По прибытии в этот мир она думала, что когда-нибудь они смогут наладить общение, что она сможет простить их, а Минато и Кушина поймут свои ошибки. Она хотела, чтобы Кушина однажды давала ей советы, а Минато поддерживал ее в трудные моменты. Она хотела, что ее каа-чан однажды взяла на руки внука или внучку, чтобы помогала ей с ребенком. Она хотела, чтобы родители присутствовали на ее свадьбе, на ее днях рождениях или встречали ее после экзаменов в академии. Наруто хотела всего этого, но не получила ничего. Она снова потеряла родителей, а вместе с ними и мечты на такое будущее. Кушина и Минато снова умерли, защищая Коноху и друг друга, а Наруто снова лишилась родителей. У девушки остался только старший брат, такой же поломанный и разбитый, какими были Намикадзе. И как бы это не было печально, Наруто совершенно не желала иметь с ним ничего общего. Она понимала, что он был частичкой ее родителей, что он был ее единственным кровным родственником, но Узумаки совершенно не хотела общаться с ним. Единственный разговор, который произошел между ними, кажется, окончательно поставил точку в их отношениях. Это произошло за три дня до похорон. Наруто впервые за несколько месяцев пришла в родительский дом, намереваясь забрать остатки своих вещей. Она не хотела делать это, пока Кушина жила здесь, потому что это бы окончательно разбило женщину, надеявшуюся, что ее дочь когда-нибудь снова придет в родной дом. Уложив все свои вещи в свитки, Наруто вышла из комнаты, но замерла на полпути к выходу. Она провела рукой по стенам и дверям, а потом пошла туда, куда не решалась зайти на протяжении всех этих лет — кабинет Минато был для нее запрещенным местом. В ее памяти до сих пор сохранились воспоминания здешней Наруто, которая однажды зашла к отцу в кабинет в поисках помощи. Но единственное, что она получила — это полный презрения взгляд и привычные слова о слабости. Это было за несколько дней до того, как маленькая девочка отдала свое тело Лису и умерла. И снова оказавшись в кабинете Минато, она вспомнила этот момент и поморщилась. Ужасное чувство — осознавать, что никто не желает помогать тебе. Наруто осмотрела кабинет отца — на полках стояли книги, на комоде лежали свитки, а в шкафу висела мантия Четвертого Хокаге. Узумаки провела по ней рукой и поняла, что когда-то она тоже мечтала о такой. Когда-то давным-давно. Повсюду была пыль и грязь, будто бы сюда не заходили несколько месяцев — должно быть, так и есть. На столе у Намикадзе лежали бумаги, а еще стояла одна единственная фотография. Фотография родителей. Наруто взяла рамку в руку и провела по ней пальцем, убирая пыль. Кушина будто бы излучала свет через фотографию — настолько она была яркой на ней. Женщина придерживала рукой свой большой живот, а другой — держала руку Минато. Мужчина же стоял рядом с Кушиной, с любовью смотря на ее живот. Казалось, что именно так выглядит счастье — молодая семья, которая в скором времени должна пополниться желанным ребенком. Почему-то Наруто была уверена, что эта фотография была сделана во время второй беременности Кушины. Узумаки провела по стеклу рамки рукой, улыбаясь. Ей пришлось смахнуть покатившуюся слезу, а потом поставить фотографию на место, потому что в помещение зашел Иоичи. — Наруто… — Тихо сказал ее нии-сан. — Я хотела семью. Я хотела, чтобы меня любили, Иоичи, но я получила только презрение. Столько всего произошло в этом доме, столько плохих воспоминаний, и я не знаю, как справиться с ними. — Ты — моя единственная семья. Ты — все, что у меня осталось. — Иоичи подошел к Наруто и встал к ней плечом к плечу. Девушка слегка вздрогнула, уходя от нежелательных прикосновений, а потом посмотрела на брата. — Мы — их дети, Наруто, и ради них мы должны наладить наши отношения. Я хочу, чтобы у меня была сестра. Я знаю, что подвел тебя, но я хочу все исправить. — Когда-то я хотела, чтобы у меня был брат. Я хотела, чтобы ты защищал меня, но единственное, что ты дал мне — это одиночество и страх. Не все можно исправить в этой жизни, Иоичи. И отношения между нами явно не входят в список для исправления. — Наруто, пожалуйста. Я хочу, чтобы мы стали семьей. Как раньше. — Мы оба сломлены и разбиты. Смерть родителей стала ударом по нам обоим, несмотря на все, что они сделали мне. Я знаю, что каа-чан любила меня. Я знаю, что когда-то Минато ждал моего рождения и любил меня. И я тоже их любила — по-особенному, по-своему. Они есть и будут моими родителями. Но они никогда не были моей семьей. И ты тоже ей не был. — Жестко сказала Наруто, хотя у самой душа болела. На ее глазах навернулись слезы, и джинчурики даже не пыталась скрыть их. — Семья не основывается на крови. Семья не бросает и не предает, когда ты больше всех в них нуждаешься. Подумай, Иоичи, были ли мы когда-то семьей. — Наруто, не нужно так говорить. Для меня мы всегда были семьей. Родители любили нас, какие бы ужасные поступки они не совершали. — Тихо проговорил Иоичи. — Может быть, но мы больше никогда не сможем спросить у них. — Наруто шмыгнула носом, а потом посмотрела на брата. — Я желаю тебе счастья, и я простила тебя, как простила Минато и Кушину. Но я не хочу видеть тебя в своей жизни. После этого она ушла, оставив брата в одиночестве и с разбитым сердцем. Наруто не знала, пожалеет ли она в будущем о своем решении, сможет ли она восстановить общение с братом, но она точно знала — этим разговором она не только поставила точку в отношениях с братом, но и сняла большой груз с плеч. Как же было тяжело… Но на похоронах светило солнце. Должно быть, оно освещало путь в новую жизнь. ------------------------------------------------------------------- Здравствуйте, дорогие читатели! Это несколько слов про мой фанфик, про моих персонажей. Этот текст поможет разъяснить несколько моментов. Подошел к концу основной сюжет данного фанфика, и мне на самом деле трудно расставаться с этой работой. Я писала ее меньше года, но все равно успела прикипеть к ней душой и сердцем. И в каждого героя я вложила частичку себя, в кого-то больше, а в кого-то меньше. Я решила выложить сразу две части, чтобы не томить вас ожиданием. Впереди вас ждёт ещё две части эпилога, которые я почти дописала. Фанфик будет завершен примерно в воскресенье вечером или в понедельник утором — как получится. А пока хотелось бы прояснить несколько моментов. 1. Мой фанфик не идеален, у него много недостатков, сюжетных дыр и так далее. Я так думала на протяжении всего времени, что писала его, и до сих пор продолжаю так думать. Но еще я знаю, что я действительно старалась объяснить все, что считала нужным и то, о чем меня просили читатели. Если что-то где-то было не так — не судите, так сказать, строго. 2. Касательно дружбы Наруто и Шикамару: именно так я вижу близкие отношения этих двоих. Кому-то они могли показаться слишком…странными, но на вкус и цвет. Я люблю дружбу Наруто и Шикамару как в аниме, так и в моем фанфике, просто здесь они более близки, более открыты по отношению друг к другу, и именно это мне было важно показать. В фанфике не описаны этапы становления этой дружбы. Но это и не было важно — важно было показать, что Шикамару тот человек, который понял, принял и поддержал Наруто. Что есть люди, которые могут принять ее со всем этим грузом прошлого, чувством вины и ответственности. Кто-то, помимо Саске и Гаары, кто близок ей. 3. Наруто и Саске. Мне было важно показать развитие этой пары — от тех людей, какими они прибыли из родного мира, до тех людей, какими они стали сейчас. Как вы могли заметить, к концу фанфика и Саске, и Наруто начали проявлять больше своих чувств, больше касаться друг друга и многое другое. Один из важнейших моментов в моем фанфике — это признание в любви от Саске. Конечно, Наруто прекрасно знала, что он ее любит, но слышть это — совсем другое дело. И мне было важно сделать это тогда — в разгар войны, перед важнейшей битвой. Именно тогда, когда мир буквально сгорал, рушился, эти слова, казалось, не должны были иметь такое большое значение, но они имели — для Наруто, для Саске. Это был тот момент, когда пара ВПЕРВЫЕ произнесла это вслух — за столько-то лет. Возможно, они больше никогда этого не скажут. Но именно тогда им было нужно вот это самое подтверждение: он/она будет со мной до конца; он/она действительно так сильно любит меня. 4. Кушина, Минато, Иоичи. В своем фанфике я сделала их не слишком приятными людьми. Я сделала их со своей историей, со своими мыслями, со своими взглядами. Они не были у меня примером идеальной семьи. Просто потому что я хотела сказать, что и в реальности такого не бывает — у всех семей, людей есть свои скелеты в шкафу. И нельзя оценивать людей только по их поступкам — даже у самых злых и коварных людей есть своя история. И даже самые добрые люди способны поддаться искушению, власти и многому другому. Нельзя смотреть на поступки Иоичи, а потом, читая его историю, говорить, что я его оправдываю. Потому что его действиям, как и действиям родителей нет оправдания. Я никогда не оправдывала ни Минато, ни Иоичи, ни Кушину. Я показывала их душу, их историю, их чувства, чтобы донести до читателей, что и мысли, и чувства, и прошлое, и настоящее, и поступки — все это создает человека. И мне хотелось бы, чтобы вы действительно постарались ПОНЯТЬ чувства Минато, Иоичи и Кушины. Их нельзя оправдать даже для себя, но можно понять. 5. О войне. Война, сражения, битвы — все это не было описано идеально. Я знаю, что где-то я занизила способности главных героев. Я это знаю, но это не значит, что я буду это исправлять. Я не хочу видеть в своем фанфике мэрисюшных персонажей, которые одной левой могут закончить войну. Потому что это не так — в войне нельзя победить двум/трем людям — это битва народа, людей. Да, у Наруто и Саске есть сила. Да, они сильнейшие шиноби. Но даже сильнейшие шиноби не всегда могут победить без поддержки. Для меня было важно уточнить вот какой момент: это войну не надо сравнивать с войной из родного мира главных героев. Потому что она другая. Эта война была политической. Она была между странами, у которых был конфликт интересов. Эта война не за спасение мира, не по спасению джинчурики или кого бы там ни было. Это политическая война с примесью личной мести Цучикаге. Война, в которой в одной из сторон есть преимущества, а у другой — сила воли, стремление победить. Да, война в этом фанфике длилась дольше, чем в аниме. И говорить о том, что даже Зецу/Кагую/Мадару и кого бы там ни было они победили за два дня, а здесь не могут победить за ЦЕЛУЮ неделю, не нужно. Потому что это война ДРУГАЯ. Она требует других сил, другой подачи, другой стратегии и тактики. Это война между странами, а не война всех стран против конкретного шиноби. 6. Немного о Саске. Для меня было важно показать его живым. Было важно раскрыть его чувства, его характер, его внутреннюю силу. В аниме он показан не самым лучшим человеком, но опять же — за всеми этими поступками лежат чувства, эмоции. И если в аниме нам показали то, что предвещало его поступки, то в фанфике моей целью стало показать, что он испытывает после всего этого дерьма. Мне было важно показать, что Саске — тоже человек, а не просто шиноби с плохим прошлым. У Саске есть история — и в моем фанфике он не был тенью Наруто. Он был отдельной личностью, чья судьба тесно переплетена с судьбой Наруто Узумаки. Мне нужно было показать, что для Саске важна Наруто. Что ему важны их чувства, их отношения. Мне нужно было показать, как он растет — от скрытого человека, не способного показать эмоции, до того, кто может обнять или поцеловать Наруто. От того человека, который не может сказать слова любви, до того, кто делает это. 7. Наруто. Для меня в аниме он был сложным персонажем. Я понимала его мотивы, понимала и знала его историю, я анализировала его поступки. Но для меня всегда были слишком утрированы черты его характера. Слишком утрированы. Скорее, в аниме это было сделано специально, но в многом это меня отталкивало. Возможно, это из-за уже лично моего характера, возможно, из-за того, что в принципе не люблю таких людей, как Наруто Узумаки в аниме. В своем фанфике для дальнейшей работы мне требовалось сгладить некоторые черты его характера — и я это сделала. Я отправила его в АНБУ (и вообще сменила пол — но сейчас не об этом). Как известно, АНБУ действительно меняет людей, как и пережитая им война. Я не меняла его характер. Если вчитаться, то Наруто все также идет под лозунгом «не сдавайся», тренируется и двигается к своей «абстрактной» мечте. И никто не знает, какая эта мечта, но это не значит, что Наруто к ней не двигалась. Просто она делала это тихо. И об этом еще будет сказано в эпилоге. В общем, это все, что я хотела сказать. Хотелось бы еще раз отметить, что в моем фанфике мне было важно показать не боевые действия, не какие-то битвы/сражения, не экшн, а чувства, эмоции, рост персонажей. Спасибо, что дочитали до конца.