***
— Скройся с глаз моих… — взвывают, шумно сглатывая горькое «пока я не позволил тебе остаться». Тэхён с трудом разлепляет глаза, часто начинает моргать, таким образом привыкая к свету, что не внимает собственной привязанности. Второе пробуждение за утро свинцовой слабостью ожидаемо сковывает всё тело, поэтому подросток жмурится и, сжав край одеяла, хнычет в подушку. — Не вынуждай меня повторять, Тэхён, — не желает видеть брата сидящий к нему спиной на противоположном краю кровати Чонгук. — У меня дикое похмелье. Если ты думаешь, что я буду нянчиться с тобой сегодня, то ты сильно ошибаешься. Чуть сгорбившись, юноша упирается локтями в широко расставленные колени и прячет в ладонях вымученную, больше напоминающую оскал, улыбку. Упрямец. Не признаёт, что ему это очень нравится — видеть Тэхёна так близко. — Не трогай меня, — почувствовав лёгкое касание к обнажённой спине, дёргается враждебно настроенный Чонгук. — У тебя руки холодные. Присутствие младшего брата стояло поперёк горла: Чонгук не мог понять, отчего его действительно тошнило — от выпитого алкоголя или от Тэхёна, который, не внимая его просьбе, протягивает к нему ручонки и осторожно обнимает со спины. — Ты не можешь заявляться ко мне в комнату и делать то, что тебе вздумается, — старший сжимает тонкие запястья младшего, изредка подрагивает, не находя сил разорвать столь согревающие оковы. — Пожалуйста, не пытайся делать вид, что не испытываешь ко мне отвращения, — внутри парня всё сжимается в преддверии истерики. — То, что ты сейчас здесь, мне это не нужно. Мне никто не нужен. Я не должен был просыпаться сегодня в своей постели, — запинается, шумно вдыхая через заложенный нос. — Отец в прошлый раз дал понять, что больше не будет искать меня на задворках клуба. В этом нет его вины, ибо только ненормальный будет испытывать восторг от сына, который находит отраду в алкоголе. Я ведь… — Чонгук быстро вытирает скатившуюся по щеке слезу, — я ведь сам ненавижу себя за это, — он впервые говорит то, что никогда ранее не срывалось с его уст. — Я жалок, и ты здесь, потому что испытываешь ко мне то же самое. — Я просто тебя лю-люблю. — Перестань, — безудержно смеётся Чонгук. — Что ты можешь знать о любви, Тэхён? Ты большую часть жизни провёл в четырёх стенах. — Иногда я в-вижу, как папа скучает по твоей ма-маме, — сипит млеющий от тепла чужого тела подросток. — Не смей… — Скуча-чать по кому-то, значит — л-любить тоже, — не внемлет словам отстранившегося брата Тэхён. — Я в-всегда по тебе скучаю. — Ты несёшь полный бред. — Вчера ты хо-хотел меня поцело-ловать. — Что я хотел сделать? — ошарашено глядит на младшего Чонгук. — Ты совсем уже из ума выжил! Быть такого не может, ясно? Я всякое вытворял, будучи пьяным, но чтобы такое… Да никогда в жизни! — сильно хмурится парень, рассматривая повязку на голове брата. — Откуда у тебя это? Упал? — получив подтверждающий кивок, тот с облегчением выдыхает: — Видимо, головой приложился ты нехило, раз тебе такое причудилось. — Это б-было до паде-дения… — оправдывается Тэхён, улавливая смысл только последнего слова. — Мне плевать, когда это произошло, — перебивает младшего Чонгук, желая поскорее закончить этот бессмысленный диалог. — И пусть даже будет так, как ты говоришь, моё отношение к тебе всё равно не изменилось. Я по-прежнему тебя ненавижу. — Ты л-лжёшь, — поджимает от обиды подрагивающие губы Тэхён. — Хочешь проверить? — выгибает бровь хитро заулыбавшийся Чонгук. Эта игра в «Кошки-мышки» уже начинает ему нравиться. Тэхён молчит, не замечая смены эмоций на чужом лице. Ему было куда интереснее отклеивать оставшиеся пластыри на длинных пальцах, истерзанных ранками от осколков, и крутить в разные стороны копной взлохмаченных ото сна волос в надежде зацепиться взглядом за что-то новое в комнате старшего брата (суть разговора для него давно была потеряна, ведь не каждый день Чонгук позволяет ему перешагнуть порог его «убежища»). Настоящее чудо — оказаться здесь внезапно, без глупых условий брата, который любит иной раз подшутить над ним. Никто не был бы против этих шалостей, если бы порой те не выходил из-под контроля. Пять лет назад старший, невзирая на позднее время, нагрянул к Тэхёну с весьма заманчивым предложением: «Если первый испробуешь эти конфеты, то завтра можешь целый час провести в моей комнате. Не отказывайся. Ты же знаешь, я всегда сдерживаю свои обещания». Не в силах из-за темноты что-либо разглядеть, крайне доверчивый подросток кивнул и принял пластмассовую баночку. Следующее утро у госпожи Хоа выдалось более чем хлопотливым: под возмущения доктора Чона и звонкий смех Чонгука, которого пытался вразумить Хосок, она отмывала от чёрной гуаши разревевшегося в ванной Тэхёна. Он действительно умудрился съесть настоящие краски, и, несмотря на вяжущий вкус, они ему, кажется, понравились, однако вслух произносить это мальчишка не стал. Чонгук за непосредственностью младшего наблюдает исподлобья, словно некормленый долгое время зверь, ответа от него пока не требует, принимает воцарившуюся тишину за реванш; рассудок не теряет, не ступает навстречу проникшему в голову хаосу, пока трусливо прячется, потому что тот подчиняется только слову мальчишки, который даже не дёргается, когда ощущает опустившийся под тяжестью крепкого тела матрас и ловкие пальцы в собственных волосах. Чонгук не боится… Не боится сделать младшему больно. То, что он задумал, — непосредственно ради этого невезучего ребёнка, успокаивает себя парень, нежно массируя кожу головы уткнувшегося лбом в его плечо Тэхёна. — Мне начинает казаться, что ты делаешь это специально, — задумчиво произносит Чонгук, поглаживая тыльной стороной ладони щеку младшего. На удивление его кожа была настолько мягкой, что будь здесь намёк на взаимные чувства, Чонгук, как умалишённый, не только попробовал бы её на вкус, но и уткнулся бы в неё носом, чтобы до головокружения вдыхать то, чего ему никогда не отыскать на стороне. Возможно, он спятил, раз задумался об этом. — Сначала оказываешь мне сопротивление, видимо, намеренно, чтобы я позлился, а потом замолкаешь, словно не ты часом ранее залез ко мне в постель и побеспокоил мой сон. Скажешь что-нибудь в своё оправдание? — слегка наклонившись, прошептал на ухо Тэхёна вопрос Чонгук, а затем пальцами поднял его голову за подбородок и посмотрел прямиком в испуганные глаза. — Не надо молчать, Тэхён. Не сейчас, — стонет от раздражения парень. — Ты же знаешь, как сильно меня это бесит! Почему ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь… Умоляю, заполни эту пустоту. — Хочешь, чтобы я поцеловал тебя? Тэхён мотает головой и при попытке Чонгука приблизиться упирается ладонями тому в грудь. — Не хочешь, — моментально насупился парень. — Хорошо, — он, скрипя зубами, на секунду принимает это поражение, — поступим тогда по-другому, — и, резко отдёрнув от себя руки младшего брата, толкает того на кровать. Тэхён от неожиданности вскрикивает и спешно поворачивается на бок, предпринимая попытку подняться, но оседлавший его тонкие бёдра Чонгук не позволяет ему это сделать. — Почему ты сопротивляешься? — недоумевает Чонгук, перехватывая руки Тэхёна и заламывая их над его крутящейся из стороны в сторону головой. — Разве не ты горел желанием ощутить вкус моей ненависти? — От-отпусти, — хнычет Тэхён. — Ты дела-лаешь м-мне больно. — А ты ожидал чего-то другого? — усмехается парень, — Я плевать хотел на всё то, что ты чувствуешь ко мне. Сколько раз я должен сказать это, чтобы твоя больная голова поняла? Ты, как жалкий мотылёк, летишь и летишь на этот чёртов огонь. Зачем ты делаешь это с собой? Вцепившись в руки Чонгука, который сжал ладони на его тонкой шее, — Тэхён молящих глаз с обезумевшего брата не сводит. Что-то внутри него вновь разбивается, отчего расцветают на осколках прекрасные розы, с сердцем хрупким переплетаясь, и Чонгук, чувствуя эти терзания, не может не любить такую боль.***
«Вот, значит, каков я был внутренне! Я, который кичился и презирал мир! Я, который в душе был горд и размышлял вместе с Демианом! Вот какой я был, изверг, похабник, пьяный, грязный, мерзкий подлец, грубое животное, обуянное гадким влечением! Вот каков я был, я, пришедший из тех садов, где все сияло, все дышало чистотой, прелестью, нежностью, я, любивший музыку Баха и прекрасные стихи! С отвращением и возмущением я все еще слышал свой собственный смех, пьяный, несдержанный, гогочуще-пошлый смех. Это был я», — читает «Демиана» лежащий на шезлонге Чонгук. Эксклюзивная классика и горьковатый дым последней сигареты, удачно найденной в тайнике, заглушали накопившееся за неделю раздражение. После случившегося утром в воскресенье Чонгук двое суток провёл в кровати с высокой температурой. Как ни странно, слабость ему не претила, наоборот, даже успокаивала, ибо заслужил. Заслужил быть наказанным за всё то, что сделал с братом. Отец постарался, чтобы ноющая боль не сходила ещё несколько дней, и Чонгуку, рассматривающему гематомы в области живота и рёбер, оставалось только давиться безостановочно всплывающим в голове монологом разгневанного мужчины: «Думаешь, этого я хотел, наблюдая за тем, как умирает твоя мать? — прижатому к стене парню прилетает мощная пощёчина. — Будь Чанми здесь, представляешь, какую боль ты бы ей причинил? Каким человеком ты стал, раз поднимаешь руку на инвалида? На брата, который даже не понимает, что ты его стыдишься! — два удара в живот. — Вчера мне нужна была твоя помощь, но ты, эгоистичная скотина, снова принялся за старое. Я ведь не шутил, когда говорил, что закрою тебе в интернате для алкоголиков до конца твоих дней, — ещё один удар. — Помяни моё слово, Чонгук. Не исправишься — будешь получать по полной. С тобой я точно не собираюсь церемониться». Большую часть времени парень провёл в собственной комнате, в одиночестве, сжирающем остатки самообладания. Чонгук всегда был таким… чересчур отстранённым от реальности, если какой-либо конфликт был отчасти его виной. Сидя как-то на краю кровати и прожигая ненавистным взглядом пальцы, осмелевшие тогда сомкнуться на шее Тэхёна, — Чонгук зарёкся однажды их переломать. Зачем ты сделал это с ним? Дурак. Дурак. Дурак. На третьи сутки парень не выдерживает скребущего на душе чувства вины, устраивает погром в кабинете отца, отчего добивается своего: шипя от боли и сжимая подол испачканной в крови футболки, он улыбался — удовлетворённо, будто получивший конфету ребёнок, — пока отец накладывал швы на разбитую им же бровь. Вынудил. Пусть мне будет хуже, чем тебе, наказывал себя Чонгук, из угла наблюдая за тем, как Тэхён, сидя на полу, увлечённо собирал пазлы. Они завтракают всей семьёй, ужинают — тоже. Несмотря на витавшее за столом напряжение, Тэхён о старшем брате заботиться не забывал: делал ему те самые бутерброды, наливал в стакан апельсиновый сок и по необходимости передавал всё то, что тот просил; а старшему, находящемуся под зорким глазом отца, оставалось только принимать его внимание благодарным кивком головы. Во взгляде младшего ничего не изменилось, мотылёк продолжал питать любовь к своему губительному свету, что не сказать про Чонгука, который карал себя за тёмные следы на его тонкой шее. Братьям поговорить не удалось. Йеджун забирал Тэхёна с собой каждое утро. Чонгук его опасения понимал и принимал. Во вторник своим приездом удивила Зоуи — беременная жена Хосока. Отец, несомненно, доложил тому о случившемся, так как старший брат звонил ему. Не один раз. Поговорить с ним заставил отец, ворвавшийся в комнату с условием, мол, если не возьмёшь трубку, будешь под домашним арестом до конца месяца. — Что тебе надо? — приложив телефон к уху, прорычал секундами ранее дремавший Чонгук. — Разве так разговаривают со старшими братьями? — пресекает младшего Хосок и, отложив на край стола очередной отчёт по работе, делает глоток горячего кофе. — Чего хотел? — Хотел предложить тебе переехать ко мне. — Ничего лучше придумать не мог? — Я имел в виду переезд в Японию, — поясняет Хосок. — Нет. — Вот так сразу «нет»? — удивляется старший. — Я не прошу давать мне ответ прямо сейчас. У тебя есть достаточно времени на то, чтобы поразмыслить над моим предложением. — Я разве что-то непонятное сказал? — Думаю, тебе бы здесь понравилось. Никаких ограничений и запретов. Полная и безграничная свобода… — Хён, — перебивает брата парень. — Ближе к делу. Ты вынуждаешь меня послать тебя. — Зачем ты сделал это? — Начинается, — цокает Чонгук, перекатываясь на другой бок. — Что значит «начинается», Чонгук! Неужели ты не чувствуешь вину за содеянное? Ты, между прочим, сильно напугал его. Помнишь, в детстве ты спросил меня, плохо ли быть эгоистом? — получив в ответ безразличное «ага», Хосок продолжает: — Теперь ты взрослый парень, Чонгук, тебе на днях исполнится двадцать, так что соизволь уже отвечать за свои поступки. В мире, помимо твоих проблем, существует множество других. Трудности испытывает весь земной шар, понимаешь? Это нормально. А ненормально — не видеть дальше собственного носа. — Ты закончил? — Тэхён любит тебя, а ты поступаешь с ним, как последняя тварь. — Отлично поговорили, Хосок. До встречи. Зачем к ним пожаловала Зоуи, парень мог только догадываться. Хосок, разумеется, остался в Японии. Повышение должности в одной из крупнейших автопромышленных компаний на старшем брате знатно отразилось (тот нацелен стать директором Hyundai Motor Company), поэтому приезжал только по праздникам. Не обращая внимания на Тэхёна, кинувшегося в объятия улыбающейся девушки, парень молча вышел из-за стола и, прихватив из холодильника любимое желе, направился в свою комнату. Даже не будет пытаться выглядеть дружелюбным. Чонгук не может помнить то, что происходило с ним в два с половиной года, но при виде беременных женщин он каким-то образом продолжает видеть поднимающуюся по ступенькам Ким Йерин с бутылкой виски в руках. Он не разговаривал с отцом на эту тему, все подробности парень умело вытянул из Хосока: «Тэхён странный, потому что родился раньше положенного срока. Его мать пыталась вытравить плод алкоголем и снотворным. Настоящее чудо, что он выжил, что выжила она». Смотреть на округлившийся живот Зоуи — не по себе. Поперёк горла вставало плохое предчувствие, стоило Чонгуку увидеть её в окружении хмурых стен. За ней будто следовала беда, что была подпитана горькими воспоминаниями этого дома. Зоуи с Чонгуком предпочитала не сталкиваться. Он её пугал, — об этом она неминуемо призналась Хосоку, который, выслушав любимую, сказал, что апатичность и импульсивность всегда являлись неотъемлемой частью характера Чонгука. «Тебе не о чем волноваться, малыш, — ласково говорил он с ней по телефону. — Мой брат мухи не обид, если к нему, конечно, не лезть. Кроме того, мы должны побыть какое-то время порознь. Ты сама настояла на этом, помнишь?». Завидовал ли Чонгук старшему брату? Он соврёт, если даст отрицательный ответ. Порой хватает одним глазком взглянуть на жизнь другого человека, чтобы умудриться вогнать себя в рамки. Хосок познакомился с Зоуи, когда тому было шестнадцать с половиной, Чонгуку скоро исполнится двадцать, а он, как последний трус, не решается подпустить кого-то близко к сердцу. Чем он хуже других? Затянувшиеся отношения всегда его отталкивали: просыпаться голым в чужой квартире; задумчиво курить в открытое окно на кухне; готовить английский завтрак, пока обладающая привлекательной внешностью девица нежилась в мягкой постели; затем до приятной тяжести внизу живота целовать её; снова ощущать жар вокруг отреагировавшего на женскую ласку члена, — всё это являлось больше формальностью, чем желанием. Как бы то ни было, каждый сказочный принц, замеченный в девичьих глазах, вызывал у Чонгука не присущее ему отчаяние. Их грёзы загоняли парня в клетку, ключ от которой он по иронии судьбы находил в одиночестве брата-инвалида. Чонгук откладывает книгу на столик и располагает правую руку над головой. Ему безумно хотелось курить. Трёх сигарет за пять дней было катастрофически мало, поэтому стресс парень ринулся заедать сладостями, которые, как и ожидалось, отразились на чувствительной коже лица. Пришлось заглянуть в комнату брата и среди различных тюбиков отыскать необходимый крем. Неделя выдалась тяжёлой. В понедельник парень поедет на занятия и снова с головой погрузится в учёбу. Однако от инцидента с Тэхёном ему не уйти — после всего случившегося Чонгук обязан поговорить с ним. — К тебе пришли. Чонгук с пренебрежением оглядывает Зоуи, фартук которой был измазан в муке, и бросает равнодушное: «Я никого не ждал». Прости, что без приглашения. Чонгук замирает. Развернувшись, он видит Джессику — младшую дочь проживающего по соседству господина Ли. Давнюю подружку было не узнать. От девушки, как никогда, веяло самоуверенностью. С их последней встречи прошло около двух лет, и Чонгук, смотря на Джессику прямо сейчас, признаёт, что не скучал по ней. Когда они, будучи учениками старшей школы, целовались в пустой раздевалке боксёрского клуба, девушка, сидя у него на разведённых коленях, объявила о своём переезде в Америку. Ни один мускул не дёрнулся на его хмуром лице в тот момент, ибо Чонгук не привязывался к девушкам, с которыми спал. Бесспорно, он считал метиску до одури привлекательной. Джессика Ли могла бы стать успешной моделью: в ней было идеально всё, начиная с длинных прядей густых каштановых волос, очерчивающих аккуратную грудь, и заканчивая правильными чертами лица и стройной фигурой. И эта чарующая красота даже не была в него влюблена. Если другие девушки во время секса клялись под ним в вечной любви, то Джессика, седлая его бёдра, смешивала чувства с грязью. Не сказать, что её чёткая позиция ударила по его самолюбию, наоборот, она стала для него открытием. Дружбу с компанией Чон Чонгука она не разделяла, так как играла в школе отведённую строгими родителями роль. Что бы они подумали, узнай, что их милая дочурка трахается с местным сердцеедом? «Ты — шалава, Джессика», — злобно выплюнула тогда её мать, когда застукала «парочку» за прелюдиями на чердаке. По словам девушки, госпожа Ли была хуже сатаны. Скрючившийся от боли в паховой зоне с выступившими слезами на глазах Чонгук в этом отчётливо убедился, ибо отец по приезде домой чуть член ему не оторвал. Немало хлопот доставил подросткам их секрет, но никто из них не поспорит сейчас в том, что рядом с друг другом они ощущали гармонию с самим собой. — Ну и видок у тебя, Чон. — Чего нельзя сказать про тебя, — не скрывает заинтересованности в неожиданной встрече парень. — Выглядишь потрясно, Джес. — Не обольщайся, Чонгук-а. Всякий раз, когда я предстаю перед тобой голой, ты говоришь то же самое, — девушка одаряет Чонгука озорной улыбкой и, кивнув смутившейся Зоуи в знак того, что беспокоиться не о чем, присаживается на напротив стоящий шезлонг. — Когда ты успела приехать? — спрашивает парень, решая упустить из виду подколку девушки в сторону их занимательного прошлого. — Помнится, твой отец сослал тебя за границу, дабы уберечь свою славную дочурку от шашней с хулиганом. — Высокого же ты о себе мнения, Чонгук, — поражается Джессика, попутно роясь в сумочке. — Учёба за границей была моей мечтой, а не побегом от тебя. Будешь? — С удовольствием, — принимает протянутую пачку сигарет. — Я смотрю, твои похождения папочку особо не порадовали, — ехидничает девушка, закуривая. — Нехило же он тебя отлуп… — Зачем пришла? — перебивает её скуксившийся парень. — Соскучилась по настоящему сексу? — Что, если — да? — Тогда мне придётся тебя огорчить, — зажав сигарету губами, Чонгук поясняет: — Я на стороне больше не трахаюсь. — Неужели? — чуть ли не давится дымом Джес. — А что ты тогда делал в прошлую субботу, не побоюсь спросить? — К чему ты клонишь? — закуривает. — Любопытно, — задумывается девушка, стряхивая пепел в стоящую на столике пепельницу. — Все эти дни я ждала от тебя хоть какой-нибудь весточки, но, придя к тебе и увидев твоё выражение лица, сразу поняла, что ты ничего не помнишь. — Что я должен помнить? — напрягается Чонгук. — Ты же знаешь, как зовут девушку твоего светловолосого дружка? — Джэнет-то тут причём? — Притом, что мы недавно тусовались втроём, — мелким поступью Джес вела Чонгука к правде. — Что ты несёшь? — замирает Чонгук. — В субботу ты был не один, — тушит сигарету девушка, — а в компании меня и Джэнет. Её новый ухажёр сильно задерживался, поэтому она предложила повеселиться с парнем, который сидел за барной стойкой. И этим парнем, как по иронии судьбы, оказался ты, Чонгук, и, честно сказать, я не могла даже предположить, что под фразой «повеселиться» моя лучшая подруга подразумевала секс с тобой в кабинке клубного туалета. — Прошу, скажи, что ты шутишь. — Сам посмотри. Девушка протягивает ему телефон, на экране которого высвечивается весьма откровенное видео. — С ума сошла! — поспешно отключает звук Чонгук, когда из динамиков начинают доноситься громкие стоны. — Хочешь, чтобы Зоуи была в курсе того, чем я занимался в субботу вечером? — Прости. Поднеся телефон ближе к лицу и отмотав видео в самое начало, Чонгук, ранее не оставивший подругу без осуждённого взгляда, видит на экране лукаво улыбающуюся Джэнет. — Неужели я её так желал… — ахает парень, когда видит, с каким рвением он целовал губы скачущей на его члене девушки. — Хорошо, что ты всё-таки выключил звук, Чонгук, — хихикнула в кулак нисколько не смущённая увиденным Джес. — Ты о чём? — тушит сигарету Чонгук. — Всё о том же, — хмыкает Джес и, стянув с себя джинсовую куртку, бросает ту в парня. — Сдурела? — Для начала прикройся, идиот, а потом уже возмущайся. — Мы не в тех отношениях, чтобы стесняться подобных вещей, — напоминает об очевидном парень, куртку на коленях всё же решая оставить. — Неужели тебя ещё способен смутить мой стояк? — Напомни-ка мне, когда это я его смущалась вообще, — в знак недовольства хмыкнула девушка. — Помнится, это ты облажался в нашу первую ночь. — В свою защиту скажу, что я был пьян. — И чем же? — предвзято смотрит на парня Джессика. — Неужто чувствами ко мне? — Ты, видимо, не так хорошо меня знаешь, раз несёшь этот бред, — протягивает Чонгук с некой досадой в голосе. — У тебя кто-то есть сейчас, — со щемящей болью в груди произносит девушка. — С чего такое громкое заявление? — Разве не поэтому ты был в клубе в прошлую субботу? — на последних словах Джес понижает голос. — Почему на видео нет тебя? — уходит от вопроса Чонгук. — Уверен, что хочешь знать об этом? — получив одобрительный кивок, девушка больше не смеет держать это дерьмо в себе: — Когда нам удалось заставить тебя кончить, на телефон Джэнет пришло сообщение от её парня. И как ты можешь догадаться, нельзя было допустить того, чтобы Чимин узнал о произошедшем в кабинке. Я плохо соображала из-за выпитого, но, тем не менее, согласилась её прикрыть. И пока я вешала лапшу на уши её новому ухажеру, твоему лучшему другу, в частности, она продолжила трахаться с тобой. — Она явно что-то задумала, — сипит Чонгук, шумно сглатывая подступивший к горлу ком. — Если Чимин увидит это видео, нашей дружбе придёт конец. — Поэтому ты должен с ней поговорить.***
Уловив краем уха минутный разговор Зоуи по телефону, Чонгук понял, что с минуты на минуту должен подъехать отец. Старик однозначно сочтёт их воссоединение за повод снова перепихнуться. Хотя они оба теперь совершеннолетние и имеют на это полное право, парень всё же спешит попрощаться с подругой. Недолго думая, он обещает ей в скором времени поговорить с Джэнет, непринуждённо обнимает за талию, а та, не упуская возможности, возобновляет их давнюю традицию — оставляет на губах замершего от неожиданности парня ни к чему не обязывающий поцелуй. Дверь за девушкой захлопывается, но Чонгук продолжает стоять на месте и смаковать на кончике языка ненавистный ему персик. Вкус той ночи. После долгого воздержания он напился до беспамятства. Не узнал Джесс. Занялся грязным сексом с девушкой лучшего друга. Причинил боль младшему брату. Уму непостижимо! Сжав в кармане домашних штанов оставленную подругой пачку сигарет, Чонгук склоняет голову и подавлено вздыхает — ему многое предстояло исправить, но в первую очередь необходимо было избавиться от чёртового видео. — Это твоя девушка? Чонгук ухмыляется, понимая, что всё это время за ним наблюдали. — Имя у неё обычное, — в упор смотрит на Зоуи парень. — С такими не встречаюсь. — Вы целовались. — Ни разу не слышала о дружеских поцелуях? — язвит Чонгук, испытывая особое удовольствие от проскользнувшего осуждения в голосе девушки. — Слышала только о сексе по дружбе, — не отстаёт в колкостях Зоуи. — Тебе-то не знать об этом, — гадко улыбается в ответ Чонгук, мелкой поступью приближаясь к девушке, инстинктивно охватившей округлившийся живот. — Могу смело предположить, — кривится от замеченного жеста парень, — что твоей испорченности поспособствовал твой ненаглядный муженёк. — Не приближайся ко мне! — воскликнула Зоуи, машинально выставив вперёд руку, когда Чонгук оказался в шаге от неё. — Неужели боишься меня? — Ты готов был задушить брата, — напоминает о случившемся девушка. — Поэтому я имею полное право сторониться тебя. — Значит, ты в курсе, — недовольно хмыкает парень. — Мы теперь одна семья, Чонгук, разумеется, я знаю… — Считаешь, раз залетела от моего братца, стала частью нашей семьи? Ты сильно заблуждаешься. — Заблуждаешься здесь только ты, — смелеет Зоуи. — Если ты сейчас же не заткнёшься, то я… — То что, ударишь меня? Чонгук не желал продолжать эту перепалку, однако чёткая позиция девушки его нервировала. На каком основании та вздумала приписывать себя к его семье? Вчера он специально зашёл в отведённую для гостей комнату, беспардонно огляделся по сторонам, подметив стоящий возле кровати почти собранный чемодан. К чему этот спектакль, если человек рад сбежать из этого дурдома? — Есть вещи и похуже, которые я мог бы сделать с тобой, — запугивает девушку наступающий Чонгук. — Не подходи. — Я даже спрашивать тебя не буду, — парень ловко хватает взвизгнувшую Зоуи за запястья и напором своего тела прижимает её к ближайшей стене. — Думаешь, я не заметил? — злобно шипит на ухо девушки. — Все слова, когда-либо вылетавшие из твоего рта, наполнены фальшью. Лицемерная ты сучка, — чуть ли не скрипит зубами Чонгук. — Кем ты возомнила себя? Членом нашей семьи? Наивная дура. Вот, что я могу сказать про тебя. А как ты смотрела на Тэхёна сегодня утром… Тебе стало страшно? Начала уже думать о том, что твой ребёнок тоже может быть таким? — Не говори так, — скулит глотающая слёзы Зоуи. — Когда приедешь домой, задай этот вопрос Хосоку, — как и его отец, продолжает давить на беременную девушку Чонгук, размазывая большим пальцем влагу по её мягким щекам. — Он наверняка уже думал об этом. До сих пор удивляюсь, как он решился завести ребёнка. — Он не решился… — неожиданно выпаливает девушка, поднимая на парня наполненные печалью глаза. — Чонгук, он… — громко всхлипывает. — Твой брат не хочет этого ребёнка. Руки, на которых остались красные от хватки следы, непроизвольно потянулись к плечам того, от кого следует бежать, крепко сжали, подмечая их тонус, затем вцепились за плотную ткань худи и потянули хулигана в круговорот мыслей о том, что таилось на девичьей душе: — Это невыносимо, — открывается перед братом мужа прижавшаяся к его груди Зоуи, жмурясь от ощущения чужих рук на спине. — Хосок и дня не может прожить без воспоминаний о временах, когда ему приходилось сутками присматривать за Тэхёном. Я понимаю, как могут звучать мои слова, но ты не подумай, что твой брат затаил на Тэхёна обиду. Его терзает что-то… иное. Знаешь, мы не планировали заводить детей. Всякий раз, когда речь заходила о ребёнке, Хосок во избежание ссоры уходил спать в гостиную. Он не был готов к этому шагу, поэтому в первое время мне приходилось скрывать своё плохое самочувствие, но, когда начал проявляться животик, Хосок сам обо всём догадался. Чонгук, ты бы видел этот ужас в его глазах. Я словно предала его, понимаешь? — громко всхлипывает подрагивающая от переполняющих её эмоций Зоуи. — Мы сильно отдалились, поэтому Хосок предложил мне съездить к вам. Будто расстояние способно избавить меня от боли, — вымученно улыбается девушка. — То, что он сделал, вряд ли забудется… Но я могу простить его, в конце концов, смириться с тем, что теперь я далеко не единственная женщина в его жизни. — Я поговорю с ним, — неожиданно для себя изрекает Чонгук, заглядывая в покрасневшие от слёз глаза Зоуи. — Если этот придурок действительно тебе изменяет, я прибью его. — Всё-таки он заслужил, — выдаёт тихий смешок девушка и, не прерывая зрительного контакта с парнем, вытирает указательным пальцем влагу с правой щеки. — Даже не сомневайся в этом. — Спасибо, что выслушал, — облегчённо выдыхает Зоуи, немного замешкавшись от столь пронзительного взгляда чёрных глаз, однако в следующую секунду смелеет, встаёт на носочки, оставляя на щеке парня короткий поцелуй. — Уже реализуешь план мести? — еле слышно интересуется заулыбавшийся Чонгук. — Нет, — невозмутимо пожимает плечами Зоуи. — Просто захотелось тебя поцеловать. Ни разу не слышал о дружеских поцелуях? — Значит, мы теперь друзья? — выгибает бровь оценивший колкость в свою сторону Чонгук. — Не бойся, — нервно смеётся девушка, пихая парня в бок. — Я не буду просить тебя называть меня нуной. — Тогда позволь мне сделать это. — Ч-что сделать? Чонгук загадочно улыбнулся, а затем резко притянул девушку ближе к себе. Опешив от подобной наглости, Зоуи мигом пожелала отпрянуть от парня, но тот не позволил отстраниться даже на миллиметр — воспротивился, прошипев что-то сквозь зубы, и крепко сжал пальцы на её подбородке. — Прошу, не делай глупостей, Чонгук. — В твоём положении о глупостях и речи быть не может, — хрипло выдыхает в чужие плотно сжатые губы парень. Зоуи зажмуривает глаза и затаивает дыхание, в глубине души готовясь к худшему, но ничего из того, что представила девичья фантазия, не происходит. Мысли о горьком поцелуе, вызвавшем у неё неопределённые чувства, бесследно растворились в попытке юного Чон Чонгук разгладить оставленные Йерин шрамы. Поэтому рука, потянувшаяся к животу девушки, опасливо дрогнула, стоило только её обладателю дотронуться до гнёздышка маленькой жизни. Они вздрагивают — мама и малыш — не знают, как принять тепло от человека, у которого вместо сердца огромный кусок льда. Вместе с тем осторожность его касаний есть реальная история, настолько беспощадная, что, запрокинув голову, Зоуи, кажется, начинает снова плакать. — Что тебя так расстроило? — забеспокоился Чонгук. — Ничего, — лжёт Зоуи. — Я в порядке. — Точно? — недоверчиво глядит на неё отстранившийся парень. — Беременным свойственно постоянно плакать, Чонгук, — продолжает отмахиваться девушка. — А тебе уже известен пол ребёнка? — Нет, — заторможено отвечает Зоуи. — Но я чувствую, что будет девочка. — Тогда можешь взять с собой Тэхёна и попрактиковаться на нём. Он та ещё принцесса, — без злобы говорит Чонгук, вспоминая, как несколько лет назад был вынужден развлекать младшего играми для девочек. — Чонгук? — Мм… — А ты никогда не думал о том, что без Тэхёна вашей семье было бы хуже? — О чём ты? — насторожился парень. — Если бы Тэхён умер… О боже, д-доктор Чон! — восклицает от испуга Зоуи, когда внезапно появившийся мужчина хватает Чонгука за шиворот и швыряет того в противоположную сторону.