Аконит

— Вы что, упустили его?! — неверящий крик и громкий звук удара рук об стол заставили невольно содрогнуться двух напарников, которые сейчас находились в кабинете своего начальника. — Ладно вы бы его просто упустили из-за несчастного случая: ну оступился человек и упал, такое бывает. Но, Дэнс, ты в него еще и стрельнул! Вот как мне это вышестоящим объяснять, а?! — удары по столу продолжались, а голос становился всё громче и громче, пока в итоге не настала тишина, через которую можно было услышать учащённое и сбивчивое дыхание начальника.       И всё, что могли сейчас сделать Стреч и Дэнс — молчать в тряпочку и молиться, чтобы их не лишили звания. Да, премии им уже точно не светит, об этом можно было даже не думать. А хотя жаль, очень жаль. Ведь сколько они корпели над работой весь этот месяц… Под их глазами были мешки, которые лишь придавали уставшим от жизни глазницам ещё большего желания прямо сейчас обнять своего начальника, заткнуть его и завалиться всем вместе спать, забыв о всех этих проблемах. Так, на пару деньков, а может даже неделек. И кстати о Дриме…       Его вид и правда был более запущенным, чем у этих двоих любителей выпить стопочку одну-вторую, и после бессонной ночи отправиться на задние. Дрим не спал уже третьи сутки, оставаясь неразлучным со своим любимым пластиковым креслом всё это время, иногда, конечно, уходя на свидание с кофемашиной из соседнего отдела.       Волосы его уже давно не видели надлежащего ухода, лишь быстренькие встречи с расчёской-гребеньком, которая почти что ничего не могла поделать с его жёлтыми завитушками. Лицо стало такого же цвета, что и листки А4, над которыми ему приходится постоянно сидеть, игнорируя ежесекундный порыв выйти и слегка проветриться на улице. Указательный и средний пальцы правой руки были обклеены изолентой как пластырем, так как мозоли уж слишком сильно зудели, когда он снова брал в руки новую ручку. Да и мешки под светло-голубыми глазами были готовы затянуть тебя в самые пучины отчаяния и ненависти ко всем этим преступникам и важным шишкам. Да и здоровье оставляло желать лучшего, даже сейчас. Постоянный нервяк и проблемы со срывами на себя и своих подчинённых ему обеспечены, из-за чего приходилось частенько глотать успокоительное, которое уже, в свою очередь, говорило привет не очень такому живому сердцу. Но иногда успокоительное всё же не помогало, или он временно от него отказывался, из-за чего Дрим срывался, например, как сейчас. — Д-дрим, выпейте пока что лучше водички, а то вскоре нас будет некому ругать… — тихонько подал голос Дэнс, который всё же решился попытать судьбу и хотя бы как-то загладить свою вину. Хоть он и не любил это солнышко всея отдела, но зато Дрим мог изредка дать им маленькие отгулы и закрыть глаза на некоторые оплошности, такие как пропажа незамысловатых улик и уж слишком ужасно написанные отчёты. Да и это был отличный шанс умерить пыл Дрима, который, между прочим, в этой ситуации мог и прикрыть за это перед начальством. Стреч же решил не высовываться, оставляя всю славу горе-помощника Дэнсу. — Д-да, ты прав… — еле как ответив из-за сильной одышки, Дрим попытался досчитать до десяти, но в конечном счёте он получил еще и дёргающийся глаз. Мысленно сдавшись, тот просто открыл один из ящиков его стола, доставая оттуда термос, в котором находилась та самая вода. — Так, я с вами еще не разобрался, но пока что можете идти. Но не смейте попадаться мне сегодня-завтра на глаза, а то из вашего лексикона исчезнут такие слова как «выходной» и «отпуск»!       Этих двоих просить два раза не надо, поэтому, пожелав своему начальнику удачи и здоровья, они быстренько рванули вниз к своей машине, в которой они наконец-то могли поспать пару часиков, принимая это как за подарок от своего начальника на Новый год.       Невесомо вздохнув, Дрим открыл крышку своего термоса, наливая в неё содержимое банки. Это оказалась обычная вода, которую он взял из дома, так как воде из их общего кулера он не доверял. Заглянув в свой потайной карман утепленной куртки, что служила формой и которая сейчас висела на кресле, Дрим пытался нащупать пузырёк с успокоительным. Найдя его, тот облегчённо выдохнул, открывая стеклянную баночку и начиная отсчитывать капли. — … 28, 29, 30, — отсчитав нужное количество, Дрим выпил уже тёплую воду со слегка горьким привкусом, устало откидываясь назад, поднося руку к переносице, массируя её и пытаясь тем самым прийти в себя. — Ох, ну что за идиоты. Знают же, что я могу на них лишь ругаться, никогда не наказывая их как следует… Уж слишком многое я им прощаю, не правда ли? — ответом послужила тишина, — хах, смотрите-ка, я уже начал говорить с самим собой… Такими темпами мой отпуск будет проходить в белых мягеньких стенах… — Или со мной на Мальдивах мечты.       Внезапный звонкий голос мигом вывел Дрима из сонного состояния, заставляя вернуть голову на её прежнее положение и посмотреть на мальца, которого ну никак не должно было быть здесь. Он с нескрываемым интересом ходил по кабинету, то и дело рассматривая различные папки, беря без разрешения их в руки и открывая, иногда чихая от скопившейся пыли. Смотря на действия и на самого альбиноса, Дрим пытался дождаться действия капель при этом молясь, чтобы и второй глаз не начал дёргаться. Заглянув в серо-синие глаза, которые имели в себе некий огонёк озорства, владелец кабинета спросил: — И тебе привет, Инк. Как ты сюда пробрался и зачем?       Ещё сильнее растянув улыбку, тот обошёл с правой стороны стол, подходя к Дриму со спины и дотрагиваясь до того своей рукой, которая тут же была смахнута вниз по старой привычке сидячего. Пожав плечами, Инк просто прошёл дальше, садясь на стол рядом с Дримом. Конечно, перед этим светло-голубоглазый успел убрать бедные бумажки подальше. — Ах, ты про это… — Инк перевёл взгляд на дверь, за которой можно было заметить, как человек проходил мимо, при этом держа бутылку с предположительно шампанским, — ловкость рук и никакого мошенничества. А если честно, ты просто дверь не закрыл, да и я успел проскользнуть, пока у всех был перерыв… Хотя, он у них и сейчас, ведь праздник как-никак. Только ты тут сейчас работаешь. Да и плюсом ваш охранник каким-то чудом умудрился задремать… А перепрыгнуть перекладины для меня проще простого, я же не какой-то там старик, — лицо Дрима не выражало удивления, ведь он уже знал — от этого паренька можно ожидать чего угодно, так как он сам себе на уме, — кстати о птичках и о стариках! — пододвинувшись ещё ближе, серо-синие глаза с каким-то невидимым напряжением взглянули в другие, уставшие глаза. — Слышал, что твои пешки не смогли догнать котёнка, и он каким-то образом сумел добраться аж до территории наёмников! Не находишь, что твои пешки уже давно стали непригодными? — Дрим лишь молча слушал, смотря на то, как из-за непонятно откуда взявшегося света глаза Инка становились красными, — хотя нет. Одна всё-таки пешка смогла отличиться, подстрелив и так уставшего котёнка, из-за чего он просто остался там валяться и подох, как самая обычная грязная шавка, которой он и являлся. Не находишь это забавным? Один из заместителей самой страшной банды умер настолько просто в самый канун Нового года? А-ха-хах, разве это не прекрасный подарок для всего правосудия, а, Дримми? — выдвинув свою руку вперёд, он взялся за подбородок слушателя, заглядывая всё глубже и глубже в эти слегка потемневшие глаза. — И я сделаю всё, чтобы ты прочувствовал этот сладкий вкус победы над преступностью настолько долго, насколько это возможно… — завершая свой монолог, Инк и не заметил, как его глаза окрасились полностью в кроваво-красный с нотками розового. Ах, кажется, начало светать… Так вот откуда взялся свет… А жаль.       Дрим всё это слушал, пытаясь сейчас не выйти из себя и не начать душить этого информатора, который какого-то чёрта однажды сам решил помогать, при этом не раскрывая своих целей. Конечно, кроме: «Я хочу заполучить твоё сердце, Дримми». Собрав последние капли спокойствия, кудрявоволосый лишь выдал: — Инк, у тебя глаза покраснели… — Правда? Где-где?! Покажи-и-и… У тебя есть зеркало?! — Дрим не ответил, лишь махнул рукой в сторону шкафа. Раскрыв его, альбинос нашёл то самое зеркало, — ну-у-у не вижу. Снова они стали серыми? Или ты меня обманул?! Ну Дримчи-и-ик… — Не называй меня так, пожалуйста. И вообще, тебе пора уже идти. Передавай привет своей родне или типо того. И прошу больше так ко мне не заявляться… — с каждым словом его голос становился всё тише, как будто он начинал засыпать. — Что? Уже всё? И ты мне даже не улыбнешься своей лучезарной улыбкой-солнышком, о которой я только наслышан? — недовольное лицо Дрима и его мешки под глазами говорили сами за себя, — ладно, понял. Тогда до встречи.       И только Инк хотел уже потянуть на себя ручку двери, он вспомнил, что находится в этом месте незаконно, из-за чего просто так уйти было достаточно проблемно. И даже если сейчас все полицейские и отдыхали, то через денёк-другой они, возможно, захотят пересмотреть свои камеры слежения, чтобы удалить всю ненужную информацию для чужих глаз. А там, глядишь, и Инка заметят… Хотя это и не было большой проблемой, всё равно никто никому ничего не расскажет, желая сберечь свои тайны от начальства. Но в тоже время уйти просто так будет скучно… Вспомнив, на каком они сейчас этаже, он неловко развернулся на 180 градусов, смотря на поднятые брови Дрима, которые так и шептали: «Ну что ещё тебе от меня нужно?» — Прости, но выйду я, пожалуй, другим путём, не возражаешь? — Дрим не изменил своего лица. — Ну вот и отличненько.       Обойдя сидящего, альбинос открыл окно, смотря вниз и проверяя, чтоб внизу ненароком никого не оказалось. Выполнив данную задачу, тот легко перелез и спрыгнул. Первый этаж же. — О боже, за что мне всё это… — закрывая окно, сказал Дрим. Посмотрев на остатки воды в кружке-крышке, он начал капать в неë ещё 20 капель Валосердина.

***

      Ты слышишь отдалённый стук механизма настенных часов где-то в другой комнате. Также где-то вдалеке слышишь какой-то голос, который был тебе знаком. Кажется, это голос телеведущего местных новостей… Спать всё ещё хочется, поэтому ты пытаешься игнорировать эти звуки с закрытыми глазами, надеясь, что снова сможешь упасть в такую приятную негу. Но вот мерзкий, омерзительный запах горького кофе окончательно заставляет тебя открыть глаза и высказать своё недовольство тому, кто решил сварить эту дрянь. И вот тут ты понимаешь, что вообще не знаешь о том, где ты.       И тут же Эррор осознаёт и другую вещь, что вчера он ложился не в мягенькую и тёплую кроватку, а в белый и холодный снег, из-за чего разглядывать ландшафт вокруг себя становится ещё страшнее. Уже приходя в себя и начиная раздумывать над этой картиной ещё больше, прошлый заместитель осознаёт всё своё плачевное состояние: резкая боль в плече, что было крепко-накрепко перевязано бинтом, который уже слегка пропитался кровью; незнакомое помещение, которое, бесспорно, было сделано даже со вкусом и в самых любимым тонах Эррора — чёрный и тёмно-синий; ужасающее жгучее чувство в горле, из-за которого сказать что-либо представлялось непосильной задачей.       Что-то прохрипев или даже проскулив себе под нос, Эррор решил вернуться в исходное положение, при этом с головой зарываясь в тёплое одеяло, так как запах кофе становился всё сильнее и сильнее. Да и видеть того, кто спас, не очень-то хотелось. Ведь обычно такие спасения ничем хорошим не заканчиваются, особенно, когда ты точно помнишь, что засыпал на территории банды наёмников. По слухам, тут все немногочисленные жители отличаются своей жестокостью и некой жаждой убийств. Обычные же жители либо успели урвать когти и переехать подальше от этого района, либо они уже мертвы. Поэтому ожидать хэппи энд не приходится от слова совсем. Особенно после того, как тихие размеренные шаги остановились где-то в проёме открытой двери, которая вела в данную комнату. — Ты так и будешь притворяться полумёртвым и спать ещё и третий день? Или всё же решишь переговорить со своим спасителем и ответить на парочку вопросов?       Видимо, притвориться спящим уже не получится, из-за чего Эррору пришлось вылезти из своей крепости и оценивающе посмотреть на своего… спасителя? Хотя таким он, грубо говоря, вообще не казался.       Его угрюмый и надменный, слегка уставший взгляд прожигал в Глитче самую настоящую чёрную дыру. И хоть виден был лишь один его тёмно-фиалковый глаз, зато он смог с лёгкостью вызвать табун мурашек у пришедшего в себя Эррора, из-за чего тот поспешил перевести свой взгляд от глаза на тёмно-серый залёгший мешок под глазом. Видимо, его «спаситель» давно уже не спал и чувствует сейчас себя, мягко говоря, не лучшим образом. Да и слишком светло-белая кожа лишь добавляла некоего болезненно-аристократического вида. На таком фоне волосы полностью чёрного цвета казались сплошной кляксой, которую пролили на голову этого человека. И эта клякса магическим образом скатилась на один глаз, закрывая его и одно ухо. На другом же ухе была проколота мочка, на которой красовалась миниатюрная чёрная серьга в виде полумесяца. Но это не всё: хрящ сверху также был расколот и сквозь него было продето две серьги в виде двух колец.       Просмотрев всё лицо и не только, Эррор пришёл к выводу, что он находится уж точно не у наёмника, который делает любую грязную работёнку — слишком надменный взгляд, да и поведение обычно у мелких сошек совсем другое. Нет… Тут, кажется, кто-то посерьёзнее… Возможно, даже сам глава этой банды.       Постаравшись вспомнить все те документы и записи с камер, что были просмотрены и записаны Эррором не по одному разу, он и правда вспомнил этого человека. И, осознав всё своё хреновое положение, резко замер, округляя зрачки до предела радужки и начиная смотреть на самого Найтмера — главу банды наёмников! — Я буду долго ждать? Не знаю как у других твоих собеседников, но у меня терпения не так уж и много, чтобы тратить его на тебя и на твоё тупое разглядывание. Уж простите, но я не привык давать слова благодарности предводителю наёмных убийц!       Хотел было сказать Эррор, который для этого даже раскрыл было рот, но снова замер.       Пока он всё так же глупо продолжал смотреть на Найтмера, у того начало кончаться терпение. Он поднял свою бровь, начиная постукивать пальцем руки по локтю другой накрест лежащей руки, заодно начиная приподнимать и опускать носок стопы, как будто начиная отсчитывать последние секунды его терпения.       И видимо Эррор не понял данного намёка, продолжая с раскрытым ртом смотреть в одну точку. Понимая, что его гость выпал в астрал, Найтмер, слегка рассерженный таким торможением паренька, просто подошёл и дотронулся до его перевязанного плеча, на что получил даже более бурную реакцию, чем он ожидал с самого начала. Эррор просто резко дёрнулся и, каким-то образом запутавшись в одеяле и пытаясь оттолкнуть подошедшего, упал лицом вниз на пол, ударяясь и так больным плечом. От такой картинки Найтмер даже не удивился, хотя и не ожидал. Подумаешь, спас очередного больного на голову идиота… И не таких видал. А вот то, что больной даже не вскрикнул от, он уверен, адской боли, его заинтересовало.       Не видя той искорки заинтересованности от наблюдающего, а также не замечая от него попыток помощи, Эррор решил сам подняться, но в итоге получилось только хуже. Кое-как он и правда смог перевернуться на спину, так как посчитал, что с такого положения ему будет проще встать, не задевая больного плеча. Глубоко вдохнув и выдохнув, вспоминая уроки физкультуры со сдачей нормативов, он потянулся к своим ногам в надежде, таким образом хотя бы сесть, а там и подняться будет проще. Но в итоге он завалился обратно на спину, переставая двигаться от невыносимой боли. Боль была настолько сильной, что перекрывала боль в горле, из-за чего ему хотелось прямо сейчас кричать настолько сильно, насколько может. Но понимая, что он и так сейчас выглядит не очень умным человеком, Эррор сжал зубы, прикусив несильно язык.       Попытавшись ещё раз, заместитель так и не смог ничего сделать. Понимая, что с его ногой что-то не то, Эррор вспомнил, что её прострелили, и поэтому будет логичным сделать вывод, что она будет болеть при таких действиях. Да и вроде когда он упал, то ещё и вывихнул её… Парень также отметил для себя, что Найтмер всё ещё находился рядом, и что он так и не засмеялся над его глупыми попытками. — Ну что, ты наконец наигрался? Я теперь могу задать тебе пару вопросов? А помочь ты мне не хочешь?       Вопросительным взглядом Эррор посмотрел на говорящего. Конечно же, его не поняли. — Что ты на меня так смотришь? Если хочешь попросить помощи — скажи, — кажется, Найтмер начал догадываться, что что-то тут не так, но проверить точно всё же хотелось.       Поэтому, не дожидаясь молчаливого ответа, глава подошёл к больной ноге своей «находки» и просто сел на неё.