Ред был абсолютно уверен, что ему станет лучше в считанные дни, но что-то время шло, а лучше ему так и не становилось. Состояние остановилось на уровне средней паршивости и решило больше не меняться. Майтра на все вопросы только пожимал плечами:
— Ты человек, чьё тело насильно напичкали тёмной материей и наркотиками, сильно влияющими на мозг. Что ещё ты хочешь? Дай организму прийти в себя.
— Но прошло уже две недели!
— Да, и это ничтожный срок, учитывая стресс, который тебе пришлось пережить.
Ред на такие заявления только демонстративно закатывал глаза, но уже даже не спорил. Надоело.
— Мана не приходил?
— Он пока занят.
Это была вторая причина его раздражения. Он знал, что Граф рядом. Буквально чувствовал его присутствие. Замечал по перестановке вещей на тумбочке, пока он в очередной раз спал. Но на глаза ему Мана не показывался, всеми силами пытаясь создать видимость своего отсутствия. Реда это бесило.
— Как его рука?
— Рана зажила, — флегматично отозвался Майтра, делая какие-то пометки в блокноте, — шрам остался и болит. Но это нормальная реакция.
— Роад говорила, что у Ноев не остаётся даже шрамов.
— Роад имела в виду обычные ранения, — назидательно произнёс Одарённость, — а мы имеем дело с чистой силой. Шрам так и продолжит болеть, пока не убьём того, кто его оставил.
Ред открыл было рот, но Майтра ему и слова не дал вставить.
— Сиди уж, герой. Долечишься, а потом делай, что хочешь.
— Он просто меня бесит.
Майтра хмыкнул:
— Я так и подумал.
Уничижительный взгляд подростка был полностью проигнорирован.
Майтра закончил свои проверки и ушёл прочь, напоследок продлив его постельный режим. Лежать в кровати и третью неделю сил уже просто не было. Тем более, по сути в одиночестве. Разумеется, к нему регулярно кто-то заходил — та же Роад, например, но видеть Ред хотел кого-то совсем другого.
— Хочешь сказать, Мана не приходил сюда две недели? — как-то в лоб спросил Ред.
Роад лишь флегматично повела плечами, вытаскивая очередную конфету:
— Ну да, — в этом она его тоже раздражала. В отличие от неё, Майтра хоть не лгал. Но как-то торговаться с Одаренностью было бесполезно, а что-то вытрясти из Роад иногда всё же получалось.
— Ты же понимаешь, что я пойду и проверю?
— Иди.
— Иду, — Ред встал с кровати и направился к двери. Неприятное щекочущее ощущение в голове возникло прежде, чем он полностью выпрямился. Спустя несколько шагов в глазах потемнело. А потом он упал.
Роад так и осталась сидеть на краю кровати, весело болтая ногами:
— Я так и думала.
— Я всё Мане расскажу.
— Сначала найди его.
Кажется, Майтра всё же не зря продлил его постельный режим.
Помимо Роад к нему каждый день заходил Трайд. Правосудие появлялся в три часа дня ровно, задавал глупые вопросы и показывал ему рандомные картинки.
Если в первые три раза Ред ещё был терпеливым и понимающим, то, начиная с четвертого, раздражение всё же начало брать своё. А уж на третьей неделе таких визитов…
— Что ты видишь?
— Тебя.
— Нет, на картинке, — Ред не ответил. Трайд вздохнул, — это тест Роршаха. Ты должен видеть либо моль, либо летучую мышь, либо какое-то животное.
— Тебя вижу.
— Значит, какое-то животное? — не унимался Правосудие.
Ред демонстративно задумался, в упор глядя на Ноя:
— Нет, тут скорее моль. Точно моль.
— Хорошо, дальше.
В обязанности Правосудия входили проверки, на случай, если в семье появится предатель. Собственно, Трайд и до этого к Реду относился несколько настороженно, но узнав, что тот вернул себе память, усилил надзор до идиотизма.
И ладно бы он просто проверял его — Трайду достаточно было подойти к человеку, чтобы понять, что он задумал что-то недоброе. Так нет же. Ной внезапно начал сомневаться в своих способностях и решил попутно замучить его тестами по психологии, пытаясь выявить портрет «психопата и массового убийцы».
— Как часто тебе хочется убивать?
— Регулярно.
— Есть ли этому какие-то предпосылки?
— Как вижу тебя — так руки сами к мечу тянутся, — Трайд с укором посмотрел на Реда, но ему было уже всё равно, — где Мана?
— У него и спрашивай.
— Я не могу спросить кого-то, кого здесь нет, — собственно, после этого Трайд окончательно устал от его компании и, легонько стукнув надоедливого мальчишку тетрадью по лбу, направился к выходу.
Ред снова остался один.
В похожем темпе прошли ещё три дня. Пока никого не было, Ред тренировался ходить в одиночку. Голова до сих пор немного кружилась, но, если опираться на что-либо, он вполне мог передвигаться на более далёкие расстояния, чем до ванной и туалета. В целом, это даже успех.
Ред пытался шутить и вести себя так, будто ему плевать. Ну, по большей части. Все его действия напоминали скорее желания инфантильного ребёнка, которого резко лишили привычной игрушки. Разумеется, он хотел её возвращения.
Не самая лучшая тактика, конечно, но он не хотел, чтобы кто-то знал, насколько его это напрягало.
Теперь он знал всё. Каждую толику правды. Отношения между братьями Кэмпбеллами, характер Неа, причины, побудившие его пойти на предательство.
И это вызывало в нём даже не гнев, а ярость.
Они и правда были похожи, как две капли воды, но у Неа и Реда было всего лишь одно небольшое отличие: в отличие от Ноя Ред знал, что никто не обязан его любить. Не воспринимал комфорт и хорошее отношение как должное. Не считал мир полностью своим. Не был уверен, что сможет получить всё, что захочет, стоит ему только поманить пальцем.
В глубине души он до сих пор был дефектным мальчишкой из цирка, который выжил лишь благодаря случайности и тому, что кому-то оказалось не плевать.
Мане оказалось не плевать на него.
Но Мана вообще заметил его лишь потому, что тот напоминал ему Неа, и это было самым отвратительным в сложившейся ситуации. Ред мог понять сходство с каким-то добреньким почившим родственником, но Неа был мразью. Неа был ублюдком, который чётко осознавал, насколько отвратительно он поступает, и всё равно продолжал так делать, считая, что у него есть полное право гнобить людей.
Ред был не лучшим представителем человечества. Но даже у него были какие-то принципы и то, как он бы никогда не поступил.
Неа же был готов сделать всё, если это позволит ему приблизиться к цели.
И именно за этого человека его принимали?..
Но самым мерзким было то, что, что бы не творил Четырнадцатый, и Мана, и остальные продолжали его слепо любить. Ждать возвращения. Желать помочь. Тот же Кросс: прошло больше тридцати лет, но он всё равно сохранил своего долбанного голема с воспоминаниями создателя и решил вернуть их при первой же возможности. А ведь Неа держал его в неведении, провернул восстание за его спиной и бросил в окружении проблем и трупов.
Хороша же дружба.
Ред был лучше. Не в пример лучше. Он мог вести себя нагло и избалованно, но он всегда знал, когда стоило остановиться и никогда не переступал черту. Более того, он считал Семью и правда чем-то вроде семьи. Но его не покидало ощущение, что если вдруг Неа всё же вернётся, его сразу же выкинут как ненужный хлам.
Он же всё-таки просто замена.
Возможно, разговор с Маной бы как-то прояснил происходящее, помог ему разобраться и расставил точки над «и», неважно: подтвердил бы Граф его опасения или нет. Но разговор всё никак не происходил, и по сути каждый вечер Ред был предоставлен лишь самому себе и своим переживаниям, которые лишь увеличивались словно снежный ком.
Им стоило поговорить как можно быстрее, потому что сейчас даже сам Ред начинал опасаться предстоящего разговора, а Маны как не было на горизонте, так и нет.
Создавалось впечатление, что про него просто забыли.
Впрочем, вполне возможно, что так и есть.
В этот вечер Реду особенно плохо спалось. Большая часть памяти Неа перешла к нему ещё в Ордене, но некоторые эпизоды всплыли куда позднее и во снах, оставляя после себя лишь раздражение и измотанность. Майтра говорил, что, возможно, именно из-за этого его выздоровление и идёт так медленно, но как-то помочь не мог. Ред отчасти жалел, что узнал прошлое Неа. Оно явно не стоило такой головной боли. Но теперь он хотя бы понимал, что двигало этим ублюдком, когда он решил убить собственную часть души.
Эта ночь была не исключением. Ред просыпался дважды после нескольких особенно мерзких воспоминаний — если Неа хотел над кем-то поиздеваться, то он это делал, и его никогда не останавливали ни чужие слёзы, ни кровь. Но на третий раз он проснулся сам, не из-за сновидений.
И это было странно.
В комнате до сих пор было темно, хоть глаз выколи, но даже в кромешной тьме можно было заметить силуэт возле входной двери. Кто-то сидел на полу, прислонившись спиной к стене.
В любой другой ситуации это выглядело бы жутко, но из всей Семьи Ноя такие действия могли прийти в голову только одному человеку, так что волноваться причины не было.
— Ты до сих пор не хочешь меня видеть?
***
Мана вздрогнул, едва услышал вопрос. Неа не спал.
Члены Семьи были в курсе, что в последнее время Граф несколько избегал своего младшего брата, и демонстративно не одобряли это, хотя в отношения к ним не лезли. В конце концов, были вещи, которые Мана мог решить только сам.
Тем не менее, он откладывал их до последнего, не желая услышать итог.
Часть него была рада, что к Неа наконец-то вернулась память. Он знал, что брат испытывал сомнения, что он и правда Четырнадцатый — всё же никак не желающее происходить пробуждение сильно путало не только его, но и всех вокруг. Однако другая часть него была в ужасе.
Неа тепло к нему относился. Очень тепло. Но лишь потому, что он не помнил, что было в прошлом. Не помнил, что раньше Мана был для него лишь помехой на пути к мечте. И не помнил, что Мана же его в итоге и уничтожил.
Можно было сколько угодно говорить о последнем, но знать с чьих-то слов и действительно
помнить — совершенно разные вещи.
Надеяться на сохранение нормальных отношений особо не стоило. В конце концов, та фраза была весьма красноречива.
«Потом зайди ко мне. Нам нужно поговорить».
Это конец.
— Неа, ты самый дорогой для меня человек, — честно ответил он на вопрос брата, так и не поднимая взгляд, — я очень хочу тебя видеть. Но ещё больше я боюсь тебя потерять.
Со стороны кровати послышалось какое-то шевеление, а после этого звук шагов. Мана так и замер, неготовый к такому повороту событий, а Неа тем временем дошёл до него и молча сел рядом.
— Тогда не избегай меня, — Мана сидел и боялся пошевелиться. Брат находился от него на расстоянии в считанные сантиметры — только руку протяни. Но в голове до сих пор звенели последние слова Неа, которые тот теперь
помнил, и Мана не смел даже посмотреть на него. Он и так постоянно нарушал личные границы. Неужели не будет ни одного обещания, которое он сможет сдержать? Не прикасаться без разрешения — тот самый минимум, на который он всё же был способен.
Неа шумно и явно демонстративно выдохнул, а после опустил голову на его плечо.
— Вот ты много говоришь, но всё равно ничего не делаешь. Как рука?
— Нормально, — Мана не сразу понял, о чём он, — иногда побаливает, но это не страшно.
— … я убью Кросса.
Мана не сдержал нервный смешок:
— Своего лучшего друга?
— Человека, который ранил мою семью, — Неа завозился и непривычно неуверенно его обнял, — Мана, ты понимаешь, что я не Неа? Не тот Неа, который жил с тобой в поместье Кэмпбеллов.
— Что ты такое говоришь…
— Я и раньше сомневался. Думал, наверное, мы просто очень похожи и всё. Но теперь я знаю, что это не так, — Кэмпбелл напрягся, не понимая, куда он ведёт.
— Что заставляет тебя так думать? — осторожно поинтересовался он, собираясь разубедить мальчика.
— Я бы с тобой никогда так не поступил, — что. — Думаешь, Неа не понимал, что он делает? Думаешь, он был совсем слепым и не знал, какую разрушительную силу имеют слова, насколько больно он может сделать людям? Он прекрасно это понимал. Но он был уверен, что поступать так имеет полное право.
Мана не смог на это ответить. Неа иногда… и правда выходил за рамки. Это он всегда знал. Но сейчас, пытаясь вспомнить, когда он за них
не выходил, в голову приходило только совсем раннее детство, когда у них ещё не было никаких забот, и единственной целью обоих было весь день провести в поле, бегая от приёмной матери. Хорошие были времена. Мана всей душой скучал по ним. Но больше они никогда не повторялись.
Разорвав отношения однажды, Неа так и не смог снова впустить его в своё сердце.
Нынешний Неа в этом плане отличался. Он с самого детства был довольно колючим ребёнком, знающим, как уколоть собеседника побольнее да и просто нахамить. Но он никогда не использовал это против Маны. Не после того, как они стали жить вместе.
Ситуация была просто идеально противоположной. И Мана не хотел в ней что-то менять.
Но. Ситуация была идеально противоположной той, что была
прежде. Эта жизнь была словно бы зеркальным отражением предыдущим. Лучшим отражением. И поэтому Мана не мог не считать, что разница лишь в том, что в этот раз он не совершил тех же ошибок по отношению к брату.
Разница была только в этом.
Но сейчас он наверное впервые задумался, что это отличие значило. Можно ли было считать нынешнего Неа другим человеком?..
— Мана, представь, что Неа воскрес, что ты будешь делать?
— В смысле «воскрес», я не…
—
Представь, — повторил он, прерывая Графа на полуслове, — что это какой-то глюк в мироздании, и перед тобой появился тот самый Неа, которого ты убил. Просто представь, что в какой-то момент нас оказалось двое. Кого ты выберешь?
— … почему ты вообще это спрашиваешь?..
Неа отстранился от него:
— Я просто хочу знать, что если появится кто-то, похожий на Неа больше, чем я, меня не выкинут прочь.
— Как ты можешь говорить такое? Ты мой брат!
— Ты заговорил со мной только потому, что я напомнил тебе покойника. Так о каком «братстве» может быть речь? — угрюмо закончил он.
Мана хотел поспорить, но не мог. Неа был прав. Нет, Мана хотел, чтобы Неа был прав. Потому что тогда, почти восемь лет назад, сходство с его погибшим братом было минимальным. Но рядом с ним Мана почувствовал, что боль на какой-то миг отступила, и этого оказалось достаточно, чтобы додумать всё остальное.
Думать об этом не хотелось, но Мане был не столько нужен именно Неа, сколько брат, который всегда будет рядом с ним. И мальчик из цирка подошёл на эту роль идеально.
куда лучше, чем тот, кто был ему родным
По сути Мана просто использовал удачно подвернувшегося ему ребёнка, и вот сейчас этот самый ребёнок это в полной мере осознал. Стоило быть чертовски аккуратным с тем, что он ответит.
— Может быть, ты и правда не Неа, но это не меняет того факта, что ты самый важный человек в моей жизни, и тебя я тоже подвёл, — в темноте было невидно, но седые пряди никуда не делись. Его брату не было и восемнадцати лет, а его волосы
уже поседели, потому что Мана не смог найти его вовремя, — прости, если бы я только смог приехать раньше…
— Ты мог приехать позже, и тогда я был бы мёртв. Так что меня вполне устраивает такое прошлое, каким в итоге оно оказалось. И Мана, ты так и не ответил на мой вопрос.
— … просто позволь мне быть рядом с тобой. И что бы ни случилось в будущем, я никогда не выберу никого другого.
***
— Может быть, это я всё-таки почитаю?.. — робко спросил Тысячелетний Граф, сейчас валяющийся на его кровати.
Ред категорично посмотрел на его синяки под глазами и твёрдо ответил:
— Нет.
— Но брат, ты болеешь, ты плохо себя чувствуешь, это я должен о тебе заботиться, а не наоборот!
Категоричности стало больше. Ред не был злым ребёнком… по крайней мере, по отношению к Мане, но он хорошо помнил весь свой постельный режим, во время которого Мана не зашёл к нему ни разу, потому от шпильки в его адрес просто не удержался:
— У тебя на это было почти три недели. Теперь всё, шанс упущен.
— Чёрт, я болван.
Ред мысленно с ним согласился, но от дальнейших комментариев решил всё же воздержаться. До рассвета оставалось около часа, но сна не было ни в одном глазу у обоих, так что после недолгих размышлений Мана предложил что-то почитать. Совсем как в детстве. Кажется, он вряд ли ожидал согласие, но Реду идея понравилась. В конце концов, по сути он не видел этого идиота месяц, так что сейчас имел полное право занять всё его свободное время собой. Что он и собирался сделать.
— У меня есть несколько приключенческих романов. Подойдёт? Или взять что-то посерьёзнее? — спросил он, поудобнее устраивая подушку у себя под спиной. Вообще, пусть Ред и вырос, кровать была достаточно большая, чтобы они без проблем поместились на ней вдвоём, лёжа. Но портить лишний раз зрение не хотелось, да и Ред устал постоянно лежать, потому решил остаться в сидячем положении. Мане было разрешено лишь зажечь подсвечник и принести ему книги — всё же ходить Реду до сих пор было проблематично. А, и переодеться в пижаму. В уличной одежде Ред бы ему даже на край кровати сесть не дал.
— Как хочешь, — Ред прищурился. Вот именно такой ответ раздражал его сильнее всего, — то есть, я хотел сказать, почему бы не взять Моби Дика? Довольно интересная книга. И мне слог нравится.
— Хорошо, будет Моби Дик, — Ред взял с тумбочки упомянутую книгу, начиная читать. Но не прошло и страницы, как он отложил её в сторону. Несмотря на подушку, сидеть было неудобно. Стоило подложить под спину что-то другое.
Пока он возился, Мана тоже сел рядом с ним. Кажется, в отличие от Реда ему ничего не мешало.
— Обопрись на меня. Может, хоть так будет удобно, — предложил он.
— А спина не затечёт?
— Нет, я же Граф.
— … Мана, это так не работает, — попытался строго произнести он, но когда Мана засмеялся, не сдержал улыбку и сам, всё же придвигаясь к Ною.
Кэмпбелл на какой-то миг застыл, как и каждый раз, когда Ред оказывался к нему слишком близко, а потом всё-таки крепко обнял, прижимая к себе. Так и правда оказалось удобнее. Уютнее. Теплее. Ред снова взял книгу, возвращаясь к чтению и на этот раз не отвлекаясь.
Мана не перебивал. Он сидел тихо, одной рукой обнимая его за плечи, а другой — за талию, и уткнувшись носом куда-то ему в затылок. Ред был почти уверен, что Граф не слушает, витая где-то в своих мыслях, но он не возражал.
В конце концов, в таких посиделках главное было не в книгах.
— Эй, Неа, — Ред против воли напрягся, услышав обращение. Разумеется, его называли так и раньше, но теперь, когда он точно знал, кем был Четырнадцатый, и когда сам Мана знал о его отношении к погибшему, это имя казалось неуместным, — прости, не подумал. Если хочешь, я буду звать тебя по-другому. Просто скажи.
— Ты уверен?
— Да.
Приятное откровение. Больше никакого Неа ни живого, ни мёртвого. Никого лишнего, причиняющего только боль и проблемы.
Ред собственноручно вычеркнет его из их жизни. Стоит всего лишь назвать новое имя.
«Аллен. Точно Аллен». Аллен Камелот — идеальный приёмный сын министра иностранных дел Британской Империи. Умный и способный мальчик. Тот, кто сможет добиться невообразимых высот и кто всегда будет на первом месте.
Но Аллен — несоотвествующая действительности маска, под которой скрывается дефектный мальчишка, которого когда-то собственные родители продали в цирк.
Вот только именно этого мальчишку в итоге и встретил Тысячелетний Граф в чудной шляпе.
— Зови меня Ред.
