В больничном крыле было тихо и на удивление пусто. По сути сейчас там было всего два человека: Мана, так и сидящий на полу возле стены, и Неа, подключённый к одному из аппаратов Ордена. Матрона не стала вдаваться в подробности, зачем именно он нужен, но отключать от него мальчика не советовала. По крайней мере, пока.
— Если есть возможность снизить нагрузку на его организм, то стоит ею воспользоваться.
Мана смотрел на непривычно бледную кожу и редкий пульс, отображающийся на экране устройства, и не мог поспорить. Если понадобится, он будет ночевать в Ордене неделю. Лишь бы Неа был в порядке.
В конце концов, пара дней собственного комфорта — ничтожная цена взамен того, что его брат будет жить.
С момента окончания активной части лечения улучшений не наблюдалось. Неа так и был без сознания, а сама Матрона ушла в свой кабинет, располагающийся по соседству.
— Если будут какие-то изменения, немедленно оповестите меня.
Больше пациентов у неё не было, но это не значило, что она не работала. Навязываться Мана не стал — женщина и так сделала больше, чем от неё можно было бы потребовать.
И в палате он остался один. Исчезла даже Линали, ускользнув из-под бдительного ока целительницы. Кэмпбелл даже не заметил, когда именно она вышла вон. Кажется, пока лечение ещё продолжалась, она всё время была рядом. А сейчас, когда ему чисто физически нужно было поговорить хоть с кем-нибудь, её рядом не оказалось. Ни её, ни остальных членов Семья Ноя, сейчас находящихся где-то на территории внушительного замка. Он снова был один. Почти как тогда, когда Неа вырезал всю Семью. Единственной разницей было то, что сейчас сам Неа был жив, хоть и без сознания.
Его холодное тело в руках — так и осталось самым страшным кошмаром среди всех, что он видел.
Мана медленно выдохнул и прислонился затылком к стене, прикрывая глаза. Днём ему удалось немного поспать, но организм, особенно после извлечения части тёмной материи из Неа, всё равно был вымотан. Стоило бы нормально отдохнуть. Но делать это в стане врага было чревато. И Мана не столько опасался за свою жизнь — он боялся, что, если он заснёт, его сон будет настолько крепким, что он не проснётся, если кто-то войдёт внутрь. Тот же Мариан. Или та шваль, что велела напичкать Неа наркотиками. Мана хорошо помнил фамилию человека, который отдал приказ запереть Неа в комнате. Ру-вель-е. Ему осталось жить меньше месяца. Тем не менее, он ещё мог всё испортить, если Мана позволит себе слишком расслабиться и забыться сном. Только не здесь.
Хорошо бы перенести Неа на Ковчег, но пока что он не имел права рисковать. Матрона чётко сказала: покой, никакого лишнего напряжения и присмотр опытного врача. Похоже, ему и правда придётся здесь задержаться.
Где-то через полчаса снова зашла Матрона. Она проверила показатели на оборудовании и, видимо, не найдя ничего необычного, обратилась к Мане:
— Мистер Уолкер, как хорошо вы осведомлены касательно здоровья мистера Камелота?
— В достаточной мере, а что? — спорить с кем-то не было ни желания, ни сил, потому он отвечал, как есть.
— Мне нужно заполнить карту пациента. От вас мне требуется полная информация о группе крови, аллергии и прочем. Это облегчит подбор лекарств для дальнейшего лечения. Пройдите в мой кабинет — это не займёт больше пяти минут.
Мана молча кивнул и последовал за ней. Это и правда не будет ему ничего стоить, но сильно поможет Неа. Отказываться было глупо.
Однако, когда с вопросами было покончено и Мана снова вернулся в медицинский отсек, что-то изменилось. Кэмпбелл не сразу понял, что не так. В помещении царил полумрак — свет был выключен, а на улице давно наступили сумерки. Разглядеть что-то было проблематично, но не заметить высокую фигуру возле постели Неа было почти невозможно.
У изголовья кровати стоял Мариан Кросс.
— Генерал Кросс, вы не способны прочитать надпись «не входить»? Мистер Камелот не принимает посетителей, — отчеканила Матрона, входя в помещение следом за Маной, — или по-вашему эта табличка висит здесь для красоты?
Кросс хмыкнул:
— Учитывая, в чьей компании вы вошли сюда, Матрона, может, и для красоты.
Глаза Маны вспыхнули золотом:
— Что тебе нужно.
— Я пришёл спасти Неа.
— Неа был в порядке и без твоего вмешательства, — процедил Ной, однако экзорцист в ответ только покачал головой.
— Да? Тогда что он здесь делает? Проходит плановый осмотр?
— Генерал Кросс, а не из-за вас ли он здесь находится? — в лоб спросила Матрона.
— Нет. Я не делал ничего, чтобы навредить этому ребёнку. А вот что с ним сделал мужчина, стоящий позади вас, уже совершенно иной вопрос.
Мана вырвет ему сердце. Определённо. А после превратит в акума какую-нибудь идиотку, что непременно попробует его воскресить. Недостатком внимания у женщин Кросс не страдал ни в юности, ни сейчас — в этом Кэмпбелл был уверен.
Из коридора послышался шум, и мимо них в палату влетело ещё одно действующее лицо. Матрона хотела было разразиться гневной тирадой, но вовремя узнала в вошедшей Линали Ли, и в итоге её гнев слегка стих.
— Мисс Ли, вам-то, надеюсь, понятна фраза «не входить»? Или больничное крыло стало проходным двором?
Девушка в ответ виновато улыбнулась, но прошла вглубь помещения, подходя неоправданно близко к Неа. У Маны закралось плохое предчувствие:
— Простите, Матрона, но, боюсь, ситуация срочная, — позади Маны застыли ещё трое экзорцистов, среди которых он узнал Канду и Кроули. Плохое предчувствие усилилось. — В Орден проникли враги.
— Враги? Хотите сказать, что где-то здесь акума?
Линали на мгновение заколебалась:
— Нет. Хуже. Матрона, пожалуйста, подойдите ко мне.
— Мисс Ли?..
Тем не менее, она и правда медленно отошла в сторону.
Мана был окружён. Перед ним стояли Кросс и Линали, позади него — ещё трое экзорцистов. План Шерила разобраться с проблемой тихо полетел ко всем чертям ещё в тот момент, когда они не подумали о Кроссе. Почему-то никому из Ноев и в голову не пришло, что Мариан мог выдать все их тайны и личность Графа.
Глупо. Он давно уже не был другом ни Роад, ни уж тем более Маны. Не факт, что вообще хоть когда-либо им был. Единственным, чьи слова его интересовали, всегда был Неа. И Неа отвечал ему тем же, оставив со случайно встреченным мальчишкой собственного голема.
Мане он не завещал ничего, решив, что его жалкий брат не стоил лишних усилий.
Леро с собой он не взял, тем не менее, Мана вполне бы смог призвать меч даже без голема в руках. В конце концов, меч был частью его силы и являлся продолжением его самого. Битвы опасаться не стоило.
Но тот же Канда обладал весьма разрушительными способностями, да и неизвестный Мане экзорцист имел сосредоточение чистой силы в своих кулаках — тоже вряд ли слабый вариант синхронизировавшегося.
Мана бы отбил атаки всех пятерых — в этом он был уверен. Но сражаться параллельно с экзорцистами и защищать Неа было бы невозможно. Его бы наверняка задели, а в его состоянии даже небольшая рана может вызвать катастрофические последствия.
Мана стоял на месте, готовый в любую секунду вытащить меч и понимающий, что никогда так не поступит.
Только не во вред Неа.
— Я надеялся, что мы сможем уладить всё мирным способом. Это не поле боя, — вкрадчиво произнёс Кэмпбелл, обращаясь прежде всего к Кроссу, — я не хочу, чтобы Неа снова погиб.
— «Снова погиб» — до чего лицемерный способ сказать, что в прошлый раз ты вонзил ему меч в грудную клетку. Собственному брату, — Мана стиснул зубы. Он знал, что Кросс прав, но более желанной правда от этого не становилась. — Если ты и правда не хочешь навредить ему, если он и правда тебе дорог, хотя бы отчасти, то уходи прочь и никогда больше не возвращайся. Неа заслуживает нормальную жизнь.
Мана криво усмехнулся:
— В стане экзорцистов?
— В стане тех, кто не станет убивать собственных членов семьи.
— Это в прошлом. Я больше не…
— «Ты больше не». А что насчёт тех Ноев, кого в прошлый раз убил сам Неа? Думаешь, ему так просто простят предательство?
Никто не шевелился.
— Я не позволю ему навредить.
— Ты уже не позволил. И вот мы здесь, стоим посреди больничного крыла и предаёмся воспоминаниям, как какие-то старые шарлатаны. Смотреть противно, — Кросс скривился и перевёл взгляд на Матрону, — как его состояние? Мы сможем провести транспортировку?
Мана внутренне похолодел:
— Мариан, нет! Вы не можете забрать его!
— Можем, — легко ответил Кросс, вынимая из кобуры пистолет, — по одной простой причине: он не твоя вещь. Линали, Канда!
У него не осталось выбора. Мана до последнего колебался с призывом оружия, но когда на него открыто напали, медлить больше стало нельзя. Кожа сменила бежевый цвет на серый, на лбу проступили стигматы, а глаза окончательно стали золотыми. На его губах была улыбка, присущая любому Ною и Тысячелетнему Графу в частности, но сил улыбаться не было. По сути это был лишь способ замаскировать отчаяние — Мана прекрасно понимал, что он в шаге от того, чтобы потерять брата вновь.
Судьба предоставила ему невероятный подарок — Неа, потерявшего память, а вместе с ним — возможность всё исправить. Мана не тешил себя лишними надеждами — он знал, что однажды брат наверняка всё вспомнит, но, может быть, к тому моменту всего, сделанного им, будет достаточно, чтобы искупить вину. Чтобы Неа больше никогда не подумал, что убить его — лучше, чем попытаться и дальше вместе жить.
И именно за эту возможность Мана сейчас сражался.
— Чаоджи, слева!
Несмотря на своевременное предупреждение, избежать попадания мечом мальчишке не удалось. Клинок основательно повредил ткани на руке, тут же приступая к атаке на следующего экзорциста. Да, они были сильны. Да, против него выступал Кросс, чьи пули, если их не разрубить на части, никогда не попадали мимо цели. Но Мана был Тысячелетним Графом, потому и сила, и опыт сейчас были на его стороне.
Проиграть было невозможно. Но кое-что экзорцисты сделать всё же могли: выиграть время.
В больничном крыле места почти не было, что сильно затрудняло маневренность и позволяло легко уменьшить его обзор. Слишком много внимания уходило на Канду — донельзя агрессивный мальчишка для простого человека, — и на самого Кросса. Но последний заранее знал, с кем будет иметь дело, потому был к этому готов. И Мана совершил ошибку: выпустил из поля зрения Матрону и Линали Ли.
Вспомнил он про обеих женщин только тогда, когда в помещении раздался негромкий писк аппарата: они отключили Неа от оборудования, собираясь забрать его прочь.
«Я могу отнести его, моя способность — это Чёрные Сапоги. Я самая быстрая среди экзорцистов»
Они собирались забрать его прочь!
— Нет! — Мана бросился вперёд, едва замечая боль от пули, попавшей в плечо — поспешные действия привели к глупой ошибке перед генералом. Сейчас главное — это остановить Линали Ли. Если Орден спрячет Неа, то Мана может не найти его больше никогда. Или, что и того хуже, встретить его на передовой, сражающегося на стороне противников.
Убить его снова он просто не сможет.
Удар меча пришёлся ровно на то место, где стояла Линали. Она и правда была быстрая — несмотря на рану, в другого человека он бы всё равно попал. Но не в неё. Однако удар всё равно был нанесён слишком поздно.
Аппараты уже отключили. Неа начал приходить в себя.
Мана застыл, не зная, что делать. Единственное, что ему оставалось, это открыть врата Ковчега и забрать брата прочь. Бросать остальных, конечно, плохо, но с ними Роад, так что в штабе экзорцистов Камелоты точно не пропадут. Но для открытия врат требовалось время — несколько чёртовых секунд сосредоточенности, позволить которые себе он не мог.
А потом Неа открыл глаза.
***
На какое-то мгновение всё остановилось. Мариан застыл, так и не опустив пистолет, напряжённо ожидая того, что будет дальше. Неа пришёл в себя. Если он прав, то впервые с того момента, как Кросс передал ему воспоминания. По сути это его первая встреча с лучшим другом за тридцать пять лет.
Не так он себе её представлял.
Неа завозился, стаскивая с лица кислородную маску и пытаясь принять подобие сидячего положения. Рядом с ним тут же возникла Линали, помогая нормально сесть и придерживая Ноя за плечи. Пусть он до сих пор ничего не говорил, но мутный взгляд выдавал его состояние с потрохами.
Вряд ли он вообще понимал, где он и что произошло.
— Линали?..
— Аллен, как ты? — среди присутствующих Линали была единственной, кто продолжал называть Неа его человеческим именем. Глупо, конечно. Мальчик, с которым она подружилась, умер в тот момент, когда Кросс вернул ему память. Всё, что осталось, это оболочка, занятая Ноем. Что бы Мана с ним не сделал, на душу он повлиять не мог. Это Неа. Наконец-то Неа. А значит… если кто и сможет разобраться с Графом, то это он. — Дать тебе воды? Голова не кружится?
— Нормально, — вопреки собственным словам, Неа поморщился, наконец-то оглядываясь по сторонам, — что за?..
— Лёгкое недопонимание, — вместо неё ответил Кросс, — идти сможешь?
— С чего вы решили, что Неа пойдёт с вами, — с ненавистью прошептал Мана, глядя на генерала в упор.
Не оскалиться в ответ было невозможно:
— К Неа вернулась память, Граф. Полностью. Не знаю, какой лжи ты ему наплёл, но, думаешь, он действительно пойдёт куда-то с тем, кого ненавидит?
Мана застыл. В этот момент на него было жалко смотреть: побледневшая кожа и вид до того потерянный, что, казалось, он был в шаге от того, чтобы не начать рыдать. Обманчивый вид. Кросс прекрасно знал, сколько крови на руках у этого «доброго» человека, и как он плакал в последний раз над телом брата, которого сам же и убил.
Лицемерие как оно есть.
— Не смогу, — наконец отозвался Неа.
— Хорошо, тогда Линали…
— Завались. Ты наговорил уже достаточно, — Кросс запнулся. Неа и раньше не отличался хорошими манерами, но с теми, кого считал друзьями и семьёй, всегда был добр. Сейчас же, встретившись с ним глазами, Мариан заметил эмоции, которые никогда прежде не были направлены на него: злость и раздражение. Неа злился. Но на что?.. — Безопасное возвращение воспоминаний… тогда что я делаю в больничном крыле?
Кроссу хватило совести не отвечать.
— Линали, отойди на два шага в сторону, мне нужно кое-что сделать.
— Хорошо, Аллен, — девушка озадаченно моргнула, но всё-таки выполнила то, о чём он просил.
И Неа перевёл взгляд на Ману:
— А теперь ты, — раздражение до сих пор было заметно, но уже в куда меньшей степени, чем до этого. И по большей части злость сменила настороженность. Неа и правда всё вспомнил — теперь в этом можно было не сомневаться. — Мана…
— Неа, прости! — Кэмпбелл мгновенно оказался возле кровати, опустившись на колени, плача, — прости меня, я не… я не… если бы я только нашёл тебя раньше, ничего бы не случилось, прости меня, я пытался, правда, я…
— Мана, — Неа устало вздохнул, и этого оказалось достаточно, чтобы заставить это чудовище наконец-то заткнуться, — хватит извиняться. Мне кажется, я дал тебе достаточно времени…
— Я…
— И ты всё равно не активировал Ковчег? — Мана застыл, удивлённо глядя на брата. Кросс в этот момент явно выглядел не лучше. — Я хочу домой.
И Неа закрыл глаза, на удивление картинно и долго падая в ту же сторону, где находился Граф. Поймать его на руки смог бы даже слепой, но Мана всё равно выглядел несколько ошарашенно, когда понял, чью именно сторону выбрал его брат. Кросс выглядел не лучше, потому упустил возможность сделать выстрел вовремя.
Страшный Суд всё равно был использован, но когда пуля оказалась в воздухе, ни Маны, ни Неа в помещении уже не было. Они проиграли.
Но… но почему среди всех Неа выбрал именно его?..
***
— Неа, ты и правда теперь всё помнишь?..
Мана шёл по длинным коридорам Ковчега, держа Неа в руках. Кровь из плеча продолжала идти, не желая останавливаться — чёртова чистая сила, но Мана старался не обращать на это внимание. Сейчас главное решить, что делать с братом, а с этой царапиной он разберётся потом и сам.
— Помню.
Чёрт, значит, Кросс и правда не лгал.
Мана с обречённостью ждал обвинений. Он прекрасно помнил, что они с Неа расстались не на самой хорошей ноте, так что вспышка ярости от младшего была бы вполне объяснимой. Но её не было. Неа молчал, позволяя нести себя куда угодно. Лежал в его руках, закрыв глаза и как-то доверчиво прижимаясь к нему. У Маны сердце кровью обливалось. С одной стороны, он был рад такой реакции, но с другой его добивало незнание. Реакция Неа была слишком идеальной, чтобы быть правдой.
Неужели стоило ждать ещё один нож в спину?.. Сражаться с ним снова Мана просто не сможет. Только не с ним.
— Куда именно тебя отнести? Прости, но… поместье… оно сгорело.
Неа приоткрыл один глаз, глядя на брата, как на что-то невероятно глупое:
— Ты сжёг императорский дворец?!
Погодите, что?..
— Подожди, ты про поместье в Японии? — слабый кивок. — А, нет. Оно стоит… Неа, как ты себя чувствуешь?
Мана помнил, что этот вопрос уже задавал Кросс, но всё же надеялся на более честный ответ.
— Голова кружится и хочется спать. Тяжесть в теле. Бывало и лучше. Что у тебя с плечом?
— Царапина, — Мане не нужно было смотреть на брата, чтобы чувствовать полный укора взгляд, — я же Граф, Неа, у меня хорошая регенерация. Скоро сама затянется.
— Сходи к Майтре, — Неа вздохнул, снова прикрывая глаза, — а потом зайди ко мне. Нам нужно поговорить.
— Хорошо, брат.
Вот только Мана знал, о чём именно будет разговор, потому сделал всё, чтобы оттянуть его до последнего.
Это был последний раз, когда Неа видел старшего брата перед собой.
