Из жизни воспитателя

- Да замолчите вы сегодня или нет?! - басом орет на весь корпус Витёк. На взводе - пол дискотеки искал утёкших за территорию ребят из второго, а нашел не только их двоих, но и семерых из первого. Разнес знатно. Благо, наши переходнички дома сидят, телевизор смотрят. А меня накрыло как-то, голова гудит, тело болит. Свернулась калачиком на диване в холле, залипая в одну точку под песни Т- Fest'а. Приход Ярослава не заметила, поэтому, когда он тронул мое плечо - подскочила. В глазах потемнело, и я почувствовала, как падаю. Хорошо, что не на пол, а в руки двухметровой махине. - Лиса Патрикеевна, ооой... Ну вы чего? - обеспокоенно начал Ярик. - Резко встала. Не пугай так больше. - бормочу, пока он усадил меня на диван. - Ты чего сбежал после отбоя? Кипиш, ооой... Три шкуры сдерёт... - Она занята распеканием наших бегунов. Я к вам. - Чой-та? - За психологической помощью. - Тебе то зачем? - искренне удивляюсь. - Вы же сами знаете, зачем спрашиваете? - Уел. Слушай, твоего недоумения не понимаю, у вас пол отряда так делают. Ну, обнимаются мальчики, это же не всегда означает, что между ними что-то. - Провода-да-да, города-да-да-да-да. - Ой, тошнит уже от этой песни! У меня пол отряда тиктокерш. Давай, разъясняй. - Представьте, что у Солнца отнимают все планеты. Ему незачем светить. Его свет будет бессмысленен. - У тебя этих планет миллион, зайчик! Они ж только вокруг тебя и вращаются. - Мне не нужно их внимание. Я дарю им лишь свет. Мне нужна одна конкретная планета. - Планета в курсе? - Более чем. - А солнце в курсе, что планета без него не может? - Солнце не может понять. Все хорошо, а он на дискотеке начинает обнимать всех подряд. - Ты на себя то глянь. Всех обнимаешь. - Ну я же солнце. - Мы так запутаемся в метафорах и сравнениях. Кофе? - Кофе. Виктор Саныч не разозлится? - Куда ещё. Ярик рассказывает. Что Олег на него не смотрит, или смотрит, но иначе. Что Олег обнимается со всеми подряд и Ярик бы рад воспринимать это адекватно, ведь объятия дружеские, да только неспокойно на душе. Что Эмиль, тот самый Наськин, бросил девчонку, и теперь постоянно, по-приколу, зовёт на медляки Мальцева, а тот соглашается - веселья в бесснежном декабре совсем нет. Они обнимаются и орут песни. С каждым словом Шолохов сникает, шепчет о том, как больно смотреть на это всё и просто закрывать глаза. И как его напрягает, что Олег живет в комнате не с ним, а с Эмилем. Я думаю: "Хоть бы не заплакал". Не плачет. Слезинку одну по щеке пускает, быстро утирая рукавом, будто и не было ее. Носом шмыгает. Только сейчас обращаю внимание на то, что паршивец пришёл без куртки. И его очень нехорошо трясёт. - Алиса Сергеевна, у вас так жарко... Откройте окно? - Закрой рот. Там снега нет, но вообще-то минусовая температура. Куртка где? - Я хочу такой пухан, чтобы сзади был карман... - Лоб давай. - трогаю. - Шолохов! Ты горишь! - Алиса Сергеевна, не говорите никому, я не могу в изолятор, я умру без него! - лихорадочно шепчет, вцепившись в моё плечо. - Яр, я не могу... - растерянно начинаю. - Ну и пошли вы! - и резко схлопатывает леща слева. Витёк. - Ну? - зло смотрит напарник. - Изолятор. - ровно сообщаю. - Я отведу. - Может, Кирю позвать? - Сам. - и мой двухметровый Виктор Саныч с легкостью уносит метр-девяностого. Смачно выругиваюсь. Возвращается минут через 20, с противовирусным для меня и себя, конечно. Проветривает комнату. Молчит. Мне тоже нечего сказать. Спать хочется. Ярослава положили дня на три, если не больше. С утра узнала у Кирюхи. Его бы домой отвезли, но весь отряд, и даже почти весь санаторий, умоляли, чтобы нет. На улице морозно и солнечно, а солнца нет. Парадокс. Солнышко болеет, и никто не светит. Злые все, как собаки. После завтрака заметила беспокойного Олега, бежал в сторону изолятора. А вернулся с поджатыми губами, резкий и дерзкий. Огрызался по поводу и без. Интересно, что случилось? Все отряды толпами ходили к окну, где лежит Ярослав, но очень быстро разворачивались. Возвращались грустные. Да что там происходит? Кирилл отмалчивался. Решила ненароком спросить у Кипиш - отмахнулась, мол, проблемы переходняка. Ну что такое? Пойти узнать самой гордость не позволяет. Кого бы... Точно, Машка! Ловлю на обеде. - Мах, че там с Шолоховым? - Ой, Алиса Сергеевна, там ужас что! - затараторила. - Погасло солнышко наше. Отталкивает всех, грубит, прогоняет. Олега вообще обматерил, орал так, что в бухгалтерии слышно было. - Мальцев повод дал? - Да какое! Ну, обнимался со всеми, но Ярик то тоже. Не сошлись они. Может и к лучшему это, дадут шанс нормальным отношениям с девчонками... - Я, конечно, не хочу сказать, что поддерживаю нетрадиционку, но если любовь? - Да какая любовь, это неправильно же! Даже Кристина Семёновна говорит. Все мозги Олежке промыла, спасибо ей на этом. Так, понятно. Попахивает нетерпимостью. - Где Мальцев? - Не выходит из комнаты с утра. Как вернулся из изолятора, так и все. Вы к нему хотите пойти? - Разберусь. - Давайте я его позову лучше, вас Кристина Семеновна не пустит. Она много что про вас говорила, что вы нас портите и прочее. - Чего?! - чуть не выругалась. - Я не поняла?! - Тише-тише, Алиса Сергеевна, я уже ухожу. Олег придет, обещаю. - Машка смывается быстро, будто не было её. Чашку, которую выпустила расслабленная рука, ловит Витёк. - Ебанулась? - В край. Только не я. - резко успокоилась. Только он так может, менять настрой человека взглядом. - Только что Кирилл сказал. - А мне почему нет? Почему я от Машки узнаю? - Успокойся. Решим. - Каким, блять, образом? - злюсь откровенно и непоколебимо. - Ешь и не пизди. - грохает передо мной тарелку с салатом. Фыркаю, отворачиваюсь. К горлу подкатывает ком, а глаза нехорошо щиплет. Не хватало еще разрыдаться! Юркаю из столовой в первый открытый кабинет и всхлипываю. И уже потом замечаю, что здесь Марк Юрьевич - воспитатель второго, параллельно преподающий в нашей школе географию. Марку двадцать три, он широкоплечий, простой и очень добрый. - А злые люди! - мягко усмехается он, делая шаг в мою сторону. - Все говорят, что котик мой хромает... - цитирую сквозь слезы Васечкина из любимого детского фильма. - Неужели Лисичку можно обидеть? - обнимает со спины. Разворачиваюсь, утыкаюсь в шею носом, даю волю слезам. - Я никогда не видел тебя такой. - размышляет вслух, гладя меня по голове. - Тебе кажется. Видение. - шепчу, хлопая носом. - Я никому не скажу. - мягко улыбается. Вздыхаю, успокаиваюсь. - Марк, я... - Самый лучший друг всех детей? Алиса, ты классная. Не позволяй кому-то менять твое мнение о себе. - говорит абсолютно серьёзно, глядя мне в глаза. - Но... - Чшш... - закрывает мой рот рукой и целует в нос. Очень удивляюсь. А он лишь отпускает руки и идет к столу, готовиться к уроку. - Неужели остались в этом мире понимающие люди? - тихо задаю совсем риторический вопрос. - Неужели доброта - редкость? - своеобразно отвечает он. Разбор полетов осуществили. Я уже не помню, что и как, потому что Ярик меня все же заразил, или нервы сказались - температурила. Витек запихнул потом на светолечение. Ярика выписали, ходил чернее тучи. Олега просто не было видно: везде забивался в угол и не отсвечивал. Ко мне не пришел. С Кириллом разругались в хлам, ходили и огрызались друг на друга. Почему? Я не запомнила. С Кипиш еще хуже, дошло до замдиректора, которая нас тут же вызвала и отчитала, мол "вы на работе, здесь не место личным конфликтам". Мне нечего было ответить, спорить не собиралась. Кипиш хотела было, но Дарья Михайловна её остановила. Настроение было отвратным, дни тянулись назло медленно. Приближался прощальный концерт, но желания делать что-то не было. Репетиции проходили в тишине, изредка разбавляли которую строгие, но шуточные замечания Аллы Борисовны-почти-Пугачевой, хореографа со стажем в 50 лет. Маленькая тощая бабулечка прыгала активнее всех, исполняя пируэты. Дети как с ума посходили, творили всякое. Дожить бы. Концерт завершился феерически. Пели с Витьком, зал рыдал и хлопал. Директор пожал мне руки, поблагодарил за старания. Еще бы: отключившись от внешнего мира, просто жила сценой. Всегда так делаю, умею в момент выступления сделать вид, что кайфую от этого. Зато все смотрят на лицо, и если косячить - никто не заметит. Выдохнула счастливо. Завтра наконец пересменок, посплю дома. Даже энергия откуда ни возьмись наполнила меня. На дискотеке отжигали с Женькой так, будто нас уже увезли на Бали, где море тус и дипхаус. Ярик стоял в одном углу зала и ни с кем не общался, Олег в другом танцевал с Машкой. Машка липла к нему, отчего тот немного морщился, стараясь отстраниться. Шолохов не смотрел в его сторону, он вообще смотрел как бы сквозь. Даже сейчас к нему не подойду, обойдется. Нечего было меня посылать. С другой, стороны, если не я, то кто? Вытащит его из этого. - Шолохов, зайди в 4 кабинет. - чеканю шаг мимо, бросая фразу. - Алиса Сергеевна... - он даже растерялся. Но послушно плетется. Закрываю плотно дверь, сажусь за учительский стол, он - напротив, за парту. - Знаешь, я долго думала, подходить ли. - Знаете, я думал, не подойдете. - Думаешь, гордая? - Думаю, я совершил ошибку. - Какую именно? Нагрубил? Бывает. - Да. А еще влюбился, когда нельзя. - Кому нельзя? - Никому. Неправильно же это. Не хочу ему жизнь портить. Он будет счастлив, может даже с Машей. - Это ты за него решил? - Это я за нас обоих решил. И вообще не я, а жизнь. А жизнь, она сука та ещё. Простите. - Не надо оскорблять то, что ты строишь сам. Получается, не она такая, а ты. А еще не надо решать за кого-то. Ты его не уважаешь? - Шутите? - Иронирую. - Нет такого слова. - Это ты за меня решил? - Что вы хотите этим сказать? - А что ты хочешь услышать? - А может перестанем вопросничать? - А ты слово это тоже выдумал? - Ну Лиса Патрикеевна! - Да в каком месте? - Ааа! Хватит! - Ладушки. Подойдешь к нему? - Уверен. - Позвать? - За клуб, пожалуйста. - Удачи. - Откуда вы такая? - Какая? - Классная. - Не льсти. - Не льстю. - Не копируй меня. Слова он коверкает. Ярослав улыбается. Впервые за столько дней. Иду на танцпол, придумывая на ходу, как Олега выцепить. Но утруждаться не приходится - он влетает в меня около зоны мытья рук. - Ой! Алиса Сергеевна... - Ой-ли? Куда спешим? - Я тут... Я подумал... Я не могу так! - Он за клубом. - Что? - Шолохов. Ждет. Тебя. За. Клубом. - Что? Как вы? О... Да вы! Ух, Лиса Патрикеевна... - Да почему? - А как будто не знаете. Спасибо. - Давай, пока вы оба не передумали и мне не пришлось опять что-то делать, шуруй. Мальцев улыбнулся. Впервые за это время. И убежал. - Лис, ну ты где? Там дипхаус наш! - орет мне Женька. - Жень Симыч, а Мися миня талкнул! - дергает его за рукав малютка. Смеюсь, а он закатывает глаза. Все хорошо. Дискотека заканчивается песнями под гитару. Олег играет, Ярослав поёт. Присоединяюсь к ним, конечно. Белые обои, чёрная посуда. Даже уламывают меня на Земфиру. Пою в тишине, хотя на танцполе весь санаторий. Слышатся всхлипы, даже рыдания. Улыбаются только двое рядом со мной. Я разгадала знак бесконечность.