A Fragile Web

      В то утро ярл Вульф показался ей страшным.       Последние двое суток бабушка не позволяла Ларе спать. Времени на отдых не оставалось, нужно было бежать из Ферелдена, бежать так быстро, как только можно, — только еще быстрее. Чтобы испариться, исчезнуть, «не дать им забрать тебя».       Ларе было двенадцать, и она была напугана. Но чей-то мягкий голос утешал ее каждый раз, когда она, истощенная дорогой, оказывалась на грани сна.       «Все будет хорошо».       Она знала о круге. Бабушка учила Лару тому немногому, что знала сама: как затягивать раны без ниток и бинтов.       Но больше всего рассказывала, какой это опасный секрет. Ее предостережения были полны страданий и страха: храмовники, круг, зависимость и плен. «Это не жизнь, а существование. Существовать в плену — хуже, чем смерть».       Лара чувствовала, как бабушке стыдно — за свою старческую немощь, что ей не хватит сил, что она умрет раньше, чем спрячет внучку от преследующих ее храмовников.       Это пугало. Лара боялась, что бабушка рухнет в снегах, не осилив тяжелой дороги, и больше уже не сможет подняться. Лара боялась, что останется одна. Из ее маленькой ладони, судорожно сжимающей руку бабушки, постоянно исходил едва заметный глазу голубоватый свет, и бабушка шла, не смея и не желая сбавить скорость.       Лара давала ей все, что могла, и еще больше. Лишь бы хватило сил.       Голос шелестел где-то на грани сознания, убаюкивая.       «Все будет хорошо».

***

      Высокий, мрачный и суровый. Ярл Вульф возвышался над ними, как скала. Женщина за его спиной, в богатом платье, какие Лара видела только на картинках, тоже заметила их, ахнула и замерла.       Бабушка просила его о помощи. Ярл посмотрел на старуху, потом на свою даму, и наконец — на Лару.       Ей было так страшно, что затряслись колени. Она не спала, едва ли ела последние дни. Побег казался бесконечным, ужасу и страху не было конца.       Отведя взгляд ненадолго, ярл Вульф снова взглянул на нее. Уже по-другому.       — Все будет хорошо, — от его голоса стало тепло, как не было уже много дней; с тех пор, как наступила эта проклятая зима.       Защита, забота. Дом.       «Я же говорил».       Лара улыбнулась, услышав их обоих.       И провалилась в сон, самый долгий в своей жизни.