***
— Эстер! К тебе адвокат! Ты слышишь? — полная женщина в полицейской форме трясла девушку за плечо. Эстер приоткрыла глаза и первое, что она увидела — начищенные классические туфли, она даже не знала, какому дизайнеру они принадлежат, понятно, что очень дорогие. Немного приподняла взгляд — такие же черные классические брюки. Черт! Можно дальше и не смотреть. Она никогда не сможет оплатить услуги такого юриста. Эстер помотала головой. — У меня нет личного адвоката. Мужчина прочистил горло, видимо желая, чтобы Эстер обратила на него внимание, а не заостряла свой взгляд где-то на уровне его ширинки. Стильный дорогой костюм, плотно облегающий высокую мужскую фигуру, черная сатиновая рубашка без галстука, которая оттеняла его светлую кожу. Статный, ухоженный (даже во время карантина, отметила про себя Эстер), уверенный и сексуальный мужчина из «высшей лиги». Короткая стрижка с удлиненной челкой выгодно подчеркивала его скулы, а светлые пряди темно-каштановых, почти черных, волос делали его лицо моложе и… хулиганистее. Сердце Эстер сжалось, а затем забилось все сильнее и сильнее. Этот внимательный взгляд темно-зеленых глаз затягивал как омут. Обаятельная полуулыбка-полуусмешка. Эстер почувствовала мускусный запах геля для душа, от которого голова шла кругом. Она почти до крови прокусила губы, пытаясь привести нервы в порядок. ¡Dios mío! Да. Это Мужчина с большой буквы. И этот мужчина называет себя ее адвокатом. Ну пусть будет так. Ей нечем оплачивать его услуги, но хотя бы несколько минут можно поиграть в его клиентку, пока он не пошлет ее куда подальше… к бесплатному дежурному адвокату например. Эстер внимательнее посмотрела в его зеленые глаза, пытаясь сохранить в голове весь этот образ стильного успешного кабальеро. И тут ее сердце понеслось вскачь, жар разлился по венам, и щеки покрылись румянцем. ¡Santa María, Madre de Dios! Это тот парень с сайта знакомств, Хорхе, перед которым Эстер раздвигала ноги, тот, кто даже не показал свой член, ¡Maldita sea! черт бы его побрал! Эстер внушала себе, что они только похожи, не может быть, чтобы такой адвокат сидел в чатах и смотрел как девушка раздевается. Она ошиблась, конечно же ошиблась. Мужчины просто похожи как… близнецы. Сейчас он назовет свое имя, конечно же оно будет другим, замысловатым, как любят давать имена своим детям богатые родители, и сумму за услуги; она откажется, только откажется с достоинством, а не как mendiga — нищая. Эстер гордо приподняла подбородок. — Я, Хорхе Мануэль Сантовеньа Прадо, предлагаю адвокатские услуги, — мужчина говорил не торопясь, четко и внятно произнося слова, затем он немного повысил голос, — о договоре и стоимости мы переговорим отдельно, без свидетелей, — выделяя «без свидетелей». Кабальеро уткнулся в бумаги, игнорируя полицейскую. Эстер открыла рот, блядь, она наверно выглядела как полная дура. Но ее мозг услышал только одну фразу, «я — Хорхе». Она была готова безвольно отдаться ему прямо здесь, в полицейском участке. Эстер подумала, это он так действует на всех женщин или только на нее. Облизала пересохшие губы, в горле тоже было сухо. — Хорошо, — проскрипела Эстер, кляня себя за тупость. «Хорошо»… ничего более умного она не смогла произнести? Только тупое детское «хорошо»? Адвокат просканировал ее тело зелеными прожекторами-глазами. Его стилист или он сам прекрасно понимали, как черный цвет подчеркивает его глаза. Эстер чувствовала себя как под гипнозом. Его изумруды ощупывали каждый сантиметр ее тела, поднимаясь от ног, обутых в старые, но удобные кроссовки; потертые черные джинсы, которые ее выручали и на дискотеках и на лекциях; черная футболка с ее собственным абстрактным принтом и сверху рубашка в стиле техасских рейнджеров. Эстер усмехнулась, что она тоже почти вся в черном. Хорхе прокашлялся, это такой сухой воздух в помещении или он разнервничался, блядь, похоже с этой клиенткой ему придется повозиться дольше, чем с Висенте, полицейские предупредили, что ее задержали вчера вечером, черт возьми, что же она такого натворила. Подождал, пока будущая клиентка соберется, ее пальцы дрожали, она тоже была неспокойна, и наверно считала, сколько денег он запросит. Он засмотрелся на ее волосы — длинные, волнистые, с рыжеватым оттенком. Многие девушки делают короткие стрижки, убеждая себя, что так удобнее. Изучал ее тело, она так напряженно сидит, но все равно ее ноги даже в дешевых джинсах и кроссовках выглядели привлекательными, длинными, стройными. Ее руки с тонкими пальцами и с такой белой кожей. Высокая полная грудь, она манила к себе, говорила, потрогай меня, помассируй. Хорхе сделал длинный выдох. Почувствовал как потянуло внизу живота, его тело вспомнило другую девушку, которая тоже восседала на стуле, но совсем без одежды. Эстер… Ее звали Эстер. Та, что заворожила, околдовала его. Как же он хотел прикоснуться к ней наяву. Адвокат слишком долго держал свой взгляд на груди будущей клиентки, это не профессионально! Его спина вспотела, а руки предательски задрожали. ¡Joder! Хорхе уткнулся в документы, придав себе более строгий вид. — Здесь есть комната для переговоров, — пробурчала полицейская. Но адвокат покачал головой. — Мы будем во внутреннем патио, — произнес он сквозь зубы, и не дожидаясь Эстер, вышел из помещения. Сеньора в форме слегка подтолкнула Эстер к выходу, из патио не сбежать, дворик оборудован таким образом, что любой выход из него ведет в здание комиссарии, можно правда улететь на вертолете, но Эстер и не собиралась никуда убегать. Она удивилась холодности адвоката, он всегда такой с клиентами или только с ней? Может он узнал ее и не хочет ничего знать про идиотку, которая раздвигает ноги перед камерой. Или не узнал ее и просто профессионально держит любого клиента на расстоянии. ¡Santa María! Тело Эстер покрыла мелкая нервная дрожь. Она в любом случае не сможет оплатить такого адвоката, наверное и он понимает, какая она mendiga и жалеет, что приехал в участок. Конечно, он потратил время, а Эстер знала, что многие адвокаты берут почасовую оплату, неужели ей придется еще и платить за его нахождение рядом с ней? ¡Maldita sea! Черт! Эстер уже чувствовала как собираются слезы на ее глазах и незаметно смахнула, сделав вид, что ей попала соринка в глаз. Адвокат не поднимал головы из папки с документами, словно он не хотел даже смотреть на нее. Эстер согласилась с ним, зачем тратить время и силы на то, что не приносит тебе прибыль, ведь так? Она обреченно приняла незаполненный бланк договора, где должна была бы вписать свое имя. Хорхе прекрасно знал, отлично понимал, что отношения адвоката и клиента должны оставаться только профессиональными. Появление личных связей приведет к тому, что сторона обвинения заставит клиента отказаться от адвоката и вся, построенная по кирпичикам, защита обвалится. Новому адвокату за считанные дни придется начинать перестраивать то, что сломалось, а это очень трудно. И не любят адвокаты «подбирать» чужих клиентов, это как носить одежду с чужого плеча. Для таких случаев обычно назначают дежурных бесплатных адвокатов, которым по большому счету наплевать на клиента. Эстер… ее звали Эстер. Ту сексуальную раскрепощенную красавицу с чата и его скромную клиентку. Протягивая стандартный бланк договора, Хорхе надеялся, что это разные девушки, хотя понимал, что Эстер, которую он хотел бы найти и держать в руках — вот она, перед ним. Все складывалось — ее задержали вчера вечером, когда она должна была прийти к нему, бедная девушка всю ночь просидела в участке, а он злился, почему она не пишет. ¡Mierda! Какой же он придурок! Осторожно передал документы, чтобы ненароком не прикоснуться к ее пальцам, иначе… Хорхе и сам не понимал, что будет иначе, он схватит ее тут, в патио, или отведет к себе домой, спрячет за дверью и никогда не выпустит? Конечно, глупо думать об этом. Для начала надо вытащить ее из этого дерьма. Блядь, полицейские совсем охуели, продержали почти сутки без предъявления обвинения. Хорхе сам себя накручивал, чтобы не смотреть на Эстер. — Так мне сейчас не надо ничего платить? — прошептала задержанная, отвлекая его от мыслей. Сумма контракта была минимальна, Эстер сильно удивилась, возможно она не заметила «подводные камни», например, целый месяц или год служить этому красавцу-адвокату в качестве сексуальной рабыни, она фыркнула на свои мысли. Он ее не узнал, это факт. Но с другой стороны, она могла бы похвастаться перед однокурсницами, что ее защищал в суде такой красавец-кабальеро. Адвокат ответил, что срок оплаты — конец года, тихо добавив, — если мы выживем. Испанцы шутили, бодрились, но новости каждый день становились суше, мрачнее и они уже достигли той точки, когда просто объявляли об очередной вспышке Фэн-в в отдаленной деревне, куда казалось бы вирус никак не мог добраться; затем шли цифры зараженных и погибших, с каждым часом цифры увеличивались, словно Фэн-вирус собирался уничтожить все живое, так как от него гибли не только люди, но и домашние животные и дикие звери в зоопарке. Хорхе пробурчал, что жарко и снял пиджак, ¡Santa María, Мadre de Dios! его черная сатиновая слегка приталенная рубашка подчеркивала каждый мускул крепкого поджарого мужского тела. Эстер усилием воли опустила глаза, вздохнула и потянулась за ручкой, она ненароком схватила адвоката за пальцы. Эстер почувствовала теплую сухую кожу его руки, в то время как ее пальцы слегка дрожали и были почти ледяными. Вспыхнула маленькая искра и словно электрический заряд прошел между их пальцами. Эстер подняла глаза и увидела, что ее адвокат тоже что-то ощутил, его зеленые глаза стали почти черными, зрачки расширились и заполнили радужку почти до краев. Она загадала, если этот Хорхе Сантовеньа Прадо первым уберет руку, то она будет вести себя с ним как с незнакомцем. Хорхе не ожидал, что его клиентка так резво схватится за ручку. Ему было жарко и душно в патио. Но не потому что стояла мадридская жара, до которой еще было три месяца. Ему, опытному адвокату, стоило неимоверных усилий держать лицо в стиле poker face. В его голове вспыхивали картинки того, как Эстер откидывает голову, встряхивая волосами; как она гладит и сжимает свою грудь, наверное она упругая и мягкая; как она раздвигает бедра и ласкает свое влагалище, мокрое, истекающее соками. Хорхе тихо, почти не слышно застонал и прикусил себе внутреннюю сторону щеки, чтобы отвлечься. И почувствовал как к его пальцам прикоснулись холодные пальчики его клиентки. Хорхе вдруг представил, что он целует каждый замерзший пальчик, согревает их своим дыханием, а затем поднимается по рукам вверх, до плеч и проводит языком по ключицам и впивается в шею; девушка должна откинуть голову, чтобы он получил бóльший доступ; он будет ласкать ее подбородок, линию челюсти и доберется до ее губ, мягких, пухлых, таких невинных. Хорхе встряхнул головой, отгоняя видение, он все еще смотрел на ее губы, Эстер прикусила нижнюю, будто обдумывала что-то. Затем она подняла глаза, синие, глубокие, как два океана. Хорхе был готов утонуть в них. Ее синева стала темнеть словно море во время шторма, меняя цвет с синего в темно-серый. Хорхе заметил, что они все еще держатся за ручку, его палец дернулся, готовый погладить ее пальчики. Но в это время их окликнули. — Сеньор Сантовеньа Прадо, вам нужно подписать заявления, — один из полицейских потряс бумагами. Хорхе кивнул: — Через пять минут! Его клиентка уже ставила подпись, чему-то улыбаясь. Хорхе ругал себя за несдержанность в мыслях, ему нужно сосредоточиться и постараться освободить Эстер из-под стражи сегодня же. Он обратился к своей клиентке. — Честно, только саму суть, почему ты здесь? Эстер не ожидала такого вопроса, конечно же адвокат должен ее защищать, но она не думала, что ей придется все ему рассказать. Ну не правду же? Хотя он не убрал руку первым, они вообще стояли как два идиота, держась за этот серебряный Parker. ¡Mierda! Ее рот моментально высох и запершило в горле, а сердце стучало уже в висках. — Я… я… опоздала… комендантский час… — Эстер облизала сухие, как ари́дные земли, губы. — В твоем протоколе допроса написано, что ты живешь улица Моратин, 38? Эстер вспыхнула, ее щеки покрылись алым румянцем, руки задрожали и в животе появилось неприятное чувство. Она наврала полицейским в надежде, что ее отпустят «домой», это же рядом с участком. Но адвокат, вернее Хорхе, кто ее приглашал к себе, он называл этот адрес, это его улица, его номер дома. — Да… — если уж наврала, что держаться до конца. Эстер приподняла подбородок и постаралась сделать движение как можно увереннее. — Удивительно, мы оказывается соседи, — проговорил адвокат, не замечая или делая вид, что не видит, как смутилась его клиентка, — итак, что произошло после комендантского часа? — Я торопилась… домой? — фраза получилась полувопросительной. Адвокат кивнул, и Эстер продолжила: — Я почти бежала, чтобы успеть. Но в городе не было света и я не могла идти так быстро как хотела бы. А потом зажглись фонари и меня задержали. Хорхе приподнял бровь: — Что ты сделала, чтобы тебя задержали? — Ничего, — пожала плечами Эстер, — правда, ничего. — Вспомни все хорошо. — Ну… я шла по проспекту Прадо, видела как группа подростков перебежала дорогу, я еще подумала, что их не будут задерживать… — Почему? — Хорхе видел несколько цыганских ребят со своего балкона, неужели в это время Эстер была около его дома?! Блядь! Если бы он постоял на пару минут подольше. ¡Maldita sea! — Полицейские никогда не связываются с марроканцами, сирийцами или цыганами, — прошептала Эстер. Адвокат, к сожалению, знал об этом. Испанской полиции легче и «безопаснее» поймать вора или насильника испанца, чем связываться с нелегальными иммигрантами, которые при первом же прикосновении к ним начинают кричать о своих правах, которых вдруг оказывается больше, чем у среднего гражданина Королевства Испании, затем таких «бедных и несчастных» начинает защищать Европейское сообщество, подключается телевидение и кричат на каждом углу СМИ. Полицейские негласно приняли решение не вмешиваться в проблемы иммигрантов, которые могут сжечь их машины или выкрасть их детей. Судьи — тоже люди и поэтому все чаще стали принимать решения в сторону смягчения наказания, а самое модное наказание в последнее время — выдворение нелегала из страны. Хорхе всегда злился, когда какой-нибудь сириец или алжирец после изнасилования, драки с ножом или грабежа с оружием отправляется к себе на родину. И через несколько месяцев он возвращается обратно, чтобы насиловать, грабить, а может и убивать. Он никогда не защищал таких клиентов, хотя многие его коллеги считали подобного рода дела легкими, адвокату не нужно прилагать много усилий, судья все равно будет на стороне обвиняемого. Хорхе считал, что после доверительного общения с подобными клиентами, он не сможет их защищать, а скорее станет выступать как обвинитель, после чего ни одно адвокатское бюро не возьмет его на работу. Со временем Хорхе отказался от защиты в суде и стал юристом-консультантом в финансовой компании, предпочитая работать с документами, акциями, страховками, договорами. — Да, кажется я видел этих подростков, — сказал Хорхе, подбадривая клиентку к дальнейшему рассказу. — Я тогда подумала, что патрульные накинутся на меня, — Эстер прикрыла веки, чтобы лучше вспомнить, — и действительно, меня окликнула полицейская, такая невысокая, худая, очень неприятная, будто скандалистка с базара. Она требовала документы, а я никогда не отдаю мой DNI или паспорт. Адвокат согласно кивнул, его клиентка не глупа. — Потом полицейская крикнула, что я проститутка. — Почему? — удивился Хорхе. — Я была в другой одежде, — Эстер снова покраснела, — я одела медицинский халат и красные сапоги. — Из-за одежды? — уточнил адвокат, — Ты была одна или с мужчиной? Ты приставала к кому-то на улице? Хорхе не ожидал, что задаст такие вопросы, они были скорее продиктованы его ревностью. Может патруль видел нечто, что хочет скрыть девушка? Может она не такая невинная как кажется? Он снова прокрутил в голове их встречу на сайте знакомств, он сам написал ей, это важно, что он сам нашел ее. В противном случае, мог бы подумать, что Эстер — подставная шлюха. Он знал слишком много о финансовых сделках. Хорхе почувствовал, как его тело покрывается холодным потом. Он должен знать правду. Почему патрульные решили, что Эстер проститутка. Может она вышла из машины и ее подвез сутенер или… конкурент компании, в которой он работал? ¡Joder! Интуитивно Хорхе верил клиентке, но профессионализм юриста заставлял задавать не самые приятные вопросы. — Откуда ты возвращалась? Ты приехала на машине? Или тебя подвезли? Кто тебя подвез? как зовут твоего сутенера? Кто тебя подослал? Эстер не понимала, почему адвокат стал таким жестким и начал спрашивать то, что к делу вроде бы не относилось. Откуда она ехала, как сказать, что ехала к нему, из своего общежития, что вырядилась карнавальной медсестрой для него, что она не проститутка, а то, что раздвигает ноги перед камерой, так это ради денег и ни с кем из тех, кто ей платил, ни с кем из них она не встречалась «вживую». Она продает картинку, не тело, не любовь, не секс, а красивую сексуальную возбуждающую картинку, которую нельзя потрогать, ни обнять, ни трахнуть. Смотреть и истекать слюнями или спермой. Эстер взяла побольше воздуха, чтобы выпалить все это в лицо самодовольного адвоката, но промолчала, проглотила. Ему незачем знать всю ее жизнь, все ее секреты. — Я возвращалась из Политехнического университета, ехала на рейсовом автобусе, который высадил меня около фонтана. Меня никто не подвозил и не подсылал. У меня нет сутенера. И я не проститутка! Последние слова Эстер уже кричала. Сначала эта мерзкая сука в форме, как ее там, Джоана, обвиняла ее том, чего не было, унижала ее, оскорбляла. А сейчас ее адвокат. Все дела в ее не-испанской фамилии? — Это потому что я не сто процентная испанка? Хорхе вздрогнул от такого вопроса. — Почему ты спрашиваешь? — Ну… вчера, на улице, полицейская накинулась на меня после того, как я сказала имя и фамилию, она орала, что я проститутка и моя мать такая же потаскуха и неудачница. Эстер уже не сдерживала слезы. Обидно и унизительно. — Поэтому ты ее избила? — Я ударила один раз. Всего один раз. И она упала. Эстер подумала, вдруг эта полицейская ударилась головой и тогда ее обвинят в убийстве. Santa María, Мadre de Dios, ruega por nosotros, pecadores… Святая Мария, Матерь Божья, проси за нас, грешников… — Эта сеньора, она в порядке? — испуганно спросила Эстер. Такое невозможно сыграть, испуганно распахнутые глаза, с застывшими слезами, до крови прикушенные губы, быстрое судорожное дыхание, нервно дрожащие пальцы. Его клиентка действительно была напугана до чертиков. Хорхе не отрывал глаз от девушки, вдруг она выдаст себя движением, словом. Эстер с надеждой смотрела на адвоката. — Полицейская Джоана Бланес жива и вполне себе здорова, — ответил Хорхе, — во всяком случае вчера, 23 марта, она нашла в себе силы написать объяснительную, обвиняя тебя в избиении, но снимать синяки не поехала, а доработала смену до конца. Значит она сегодня должна зарегистрировать побои и тогда тебе предъявят официальное обвинение. Заметил, как его клиентка облегченно вздохнула, ей было важно, что с полицейской все в порядке и к сожалению, Эстер не обратила внимание на его последние слова. Его подзащитную могут не выпустить до суда, объявив потенциально опасной. Но если все, что говорит Эстер, правда, то патрульные оскорбили ее, унизили и довели до состояния аффекта. Надо бы попросить записи с нагрудных видеорегистраторов. Сеньора Бланес сегодня утром закончила смену, значит ее записи должны сохраниться, если они велись. Хорхе удивлялся наглости и безнаказанности полицейских. Оскорбление своей клиентки он воспринял как свое собственное. Что бы он сделал, если бы какая-та сука в форме стала бы обзывать его мать потаскухой и проституткой? Он бы сделал то же самое — врезал бы сучке со всей силы. — Хм, «сегодня» уже заканчивается, — заметила Эстер. Хорхе посмотрел на часы, через два с половиной часа наступает комендантский час и Эстер должна успеть добраться до своего настоящего дома, с другой стороны, если они задержатся, то Хорхе мог бы пригласить ее к себе… если бы не являлся ее адвокатом. ¡Joder! ¡Mierda! Сейчас нужно вытащить Эстер из полицейского участка, а с обвинением он разберется позже. — Пойдем, подождешь меня в приемной, — бросил Хорхе и быстрым шагом скрылся в коридорах. Эстер пожала плечами и направилась за своим адвокатом.***
— ¡Maldita sea! Какой же все-таки неудобный и тяжелый этот чемодан, — ругалась себе под нос Инма, Мария Инмакулада Сантос Гарсия, старшая медсестра госпиталя Санта Кристина. Она подошла к дежурному полицейскому комиссарии района Ретиро города Мадрид. По привычке посмотрела на часы, чтобы правильно заполнить протоколы, 24 марта 2020 года, 18-18 часов. Инме не нравились такие совпадения, многие загадывали желания, она же наоборот, старалась прикрыть глаза, чтобы не видеть такое время как одиннадцать часов одиннадцать минут. Инма была в защитном костюме с капюшоном, в респираторе и очках. Судя по испуганным лицам полицейских, а их было слишком много для такого маленького помещения, Инма решила, что начальство вызвало всех на работу. Она еще раз мысленно ругнулась на тупых руководителей. ¿Qué coño está pasando? Какого хуя! Если в участке находится зараженный, то здоровые могли подхватить Фэн-в в эти часы. — ¡Hola! У меня вызов! — Инма открыла планшет, — Висенте Антонио Мендоса Кáсерес, есть такой? — Скорая помощь теперь ходит пешком? — неумело пошутил дежурный. Инма просто вздохнула: — Я иду с улицы Сан Педро, там двое ваших еще осталось. Полицейский стал серьезным: — Жив? — если тот парень погиб, выпав из окна, то их участку добавляется больше работы. — Да, машина увезла его, но вряд ли проживет больше суток. — Свернул шею? — про вызов к самоубийце знала вся комиссария. Во время карантина возросло количество таких смертей, ни полицейские ни врачи уже ничему не удивлялись. — К сожалению, не шея, — проговорила Инма, — у него Фэн-в, причем почти в термальной стадии, насколько точно может показать экспресс-тест. — А наши не заразятся? — задал вопрос один из молодых полицейских. — Скорее всего заразятся, чем нет, — грустно произнесла медсестра, — вирус Фэн мутирует и появляются новые штаммы, и все легче подцепить эту заразу. А последний штамм повреждает гемоглобин, в организме образуется избыток железа, который препятствует обмену кислорода и приводит к гипоксическому синдрому. Инма сообразила, что она находится не среди коллег-медиков и полицейские ее не понимают. Медсестра объяснила: — Кислородное голодание. Человек умирает от удушья, хотя его легкие работают, у него нет никакой пневмонии и ему не нужны аппараты искусственной вентиляции легких, от ИВЛ его легкие просто… лопаются. Инма вспомнила десятки случаев случайных смертей, которые врачи записали как Фэн-вирус и пневмонию, а на самом деле неправильное лечение убило этих пациентов. — Ну что, давайте вашего Висенте, — прервала беседу медсестра.***
Эстер по голосу узнала, за какой дверью находится ее адвокат. Она остановилась рядом, не зная, куда ей идти. — Это была самозащита! — громко и четко произнес сеньор Хорхе Сантовеньа Прадо, — Моя клиентка имеет полное право подать встречное заявление и я добьюсь, лично я добьюсь, чтобы Джоану Бланес выпнули с работы с черной записью в личном деле. Она оскорбила мою подзащитную, она унижала ее мать, и заметьте, ваша подчиненная первая схватила мою клиентку. Было неясно, что ответили адвокату, слова произносились быстро и с южным акцентом, съедающим окончания. Эстер прошла несколько шагов вперед и села на один из стульев, наверно это и было приемной, так как коридор немного расширялся и впереди маячил выход на улицу. Эстер подумала, а что если ей быстрым шагом пройти эти несколько метров, она будет на улице, где можно убежать в парк через дорогу. Посмотрела на ноги в кроссовках. Вот сейчас она разомнет ноги, напрячь и расслабить мускулы, потом немного согнуться… И вздрогнула, когда кто-то опустил руку на ее плечо. Тяжелая, такая теплая и крепкая мужская рука. Эстер медленно подняла голову. Рядом с ней возвышался ее адвокат, его переносицу пересекала вертикальная морщина, крылья носа раздувались от гнева. — Посиди минутку, — кинул он ей и стал кому-то звонить. Хорхе был в ярости. Как и в случае с Висенте Мендоса Кáсерес, когда у патрульных не работали видеорегистраторы, так и в случае с Эстер Акировой, у полицейской, которая «пострадала» вдруг не сработала камера на запись. Он давил на начальника комиссарии тем, что из-за своих недалеких сотрудников майор тоже может лишиться места. Многие хотели бы сидеть на месте начальника полицейского участка в центре Мадрида, где из всех преступлений самое страшное — мелкое воровство у туристов. Это же не вычищать пригороды от нелегалов или ходить по притонам наркоманов. Адвокат попросил посмотреть запись с камер, которые находятся на здании полицейского участка, и это надо было сделать срочно. По некой договоренности, записи с таких камер не архивировали, не хранили. Если в течении суток ничего не произошло и не было отдельной команды от начальника комиссарии, то новое видео автоматически записывалось на место старого. Камера работала и во время отключения электричества, у нее был свой заряд аккумулятора на сутки, поэтому темную улицу, которую снимала видеокамера на протяжении двух часов надо было перемотать и поймать момент, когда включили свет. Эстер не обманула. Действительно она несколько секунд стояла под фонарем словно лань, ослепленная фарами автомобиля. Напуганная, растерянная. Хорхе заметил, что на ней были сапоги, должны быть красные как она говорила, камера не передавала цвет, и короткий сексуальный халат. К ней практически вплотную подбежала полицейская, напирая и размахивая руками. Эстер отступала, качала головой, затем полицейская схватила ее за руку, снова что-то ей говорила, к сожалению, не было видно ее лица. Затем что-то произошло, Эстер размахнулась и дала пощечину полицейской. Это не было нападением, не было избиением, как хотели показать в комиссарии. Самооборона. Простая пощечина, за которую его клиентке придется заплатить штраф, ничего не поделать. Но и полицейская должна ответить по закону за свои выебоны. Начальник, наблюдавший запись вместе с адвокатом, приказал секретарю вызвать Джоану Бланес на работу, но после переговоров с ее родственниками, она жила с родителями и двумя детьми, выяснилось, что полицейская плохо себя чувствует, она считает, что отравилась в пиццерии. Хорхе прокомментировал, что он тоже сегодня утром покупал пиццу на углу Уэртас и видел несколько полицейских, которые там обедали. Кажется, все были здоровы. Адвокат подозревал, что полицейская уйдет на больничный, пытаясь растянуть время до суда. Она наверное думала, что никто не будет смотреть записи с уличных камер. — Значит ваша сотрудница пока не может дать дополнительных объяснений? — уточнил Хорхе, заполняя официальные бланки. — Получается, что так, — согласно кивнул майор. Начальник комиссарии раздумывал, как перевести эту Джоану на другой участок. То, что она отравилась и не будет появляться на работе было как нельзя кстати, по состоянию здоровья она уйдет в отпуск, а затем пусть ждет общей разнарядки. — Моя подзащитная на сегодня свободна? — адвокат хотел быстрее подписать все бумаги и решить, хотя бы для себя, как быть дальше с его клиенткой. — Пока да, — буркнул начальник комиссарии, заполняя необходимые графы. Хорхе пожал руку майору, они провели в одном помещении много времени и могли заразить друг друга сотни раз. Одно рукопожатие ничего не решит.***
Инма раздумывала, сколько тестов ей понадобится. Если этот Висенте здоров, то она могла бы ограничиться только одним, но ее чутье подсказывало, что не будет все так легко. Ей выделили одну из комнат, где обычно проводят допросы. Инма удовлетворенно вдохнула легкий запах хлорки, ее респиратор не мог защитить от газа, пара или запаха. Она тянула время, не зная почему. Кажется медсестра хотела дождаться патрульных с Сан Педро, 8 и провести им хотя бы дезинфекцию. Инма накрыла стол специальной пленкой, приготовила ватные тампоны и специальный антивирусный раствор для промывания глаз, коньюктивит — один из признаков Фэн-вируса, когда он попадает в организм через слизистую оболочку глаз. Другой антивирусный крем для слизистой носа и жидкость для промывания рта. Отдельно положила коробку с перчатками и запасной респиратор, если вдруг обнаружится зараженный Фэн-в. И в углу поставила закрытую металлическую коробку с замком, это для биологических отходов. Эту коробку ей придется вернуть в госпиталь и сдать либо в лабораторию, либо отправить в биологические отходы. В дверь постучали. — Sí, проходите! — Инма скрестила пальцы. Детский жест, но когда не помогают лекарства, не выручают известные протоколы противовирусной терапии, когда люди заражаются от воздуха, еды, простого прикосновения, когда больные умирают без всякой возможности выздоровления, то человек, пусть даже врач или медсестра, становится суеверным. Кто-то начинает молиться всем Богам, кто-то вызывает Антихриста, а Инма не любит совпадения часов и минут на циферблате и скрещивает пальцы, чтобы все было хорошо. В кабинет зашел мужчина лет тридцати, плотного, крепкого телосложения, с сильными руками, с открытым взглядом больших темных глаз орехового цвета. Инма удивилась, что это был тот самый кабальеро, который стоял на лестнице. Он немного нервно провел рукой по волосам. — Садись, будет не больно, — почему-то Инма решила успокоить его. Сначала нужно заполнить данные на планшете. — Имя, дата рождения, DNI, номер страховки, контакты за последние 24 часа, — автоматически проговорила медсестра. — Висенте Антонио Мендоса Кáсерес, 1993, — мужчина прохрипел, — а контакты… так меня утром задержали, я тут весь день и провел. — А вчера? С кем общались вчера? — Да не с кем, — пожал плечами Висенте, — я один живу. Он решил не рассказывать про Росио, бывшую подругу. — То есть вы контактировали только с полицейскими? — уточнила Инма, забивая информацию в личное дело Висенте. — Ну да, — мужчина подумал и добавил, — еще с адвокатом. — Как его зовут? — Хорхе Сантовеньа Прадо. — Как с ним связаться? — Инма начинала нервничать, если Висенте является носителем вируса, то комиссарию придется закрыть на дезинфекцию. Еще придется искать всех, с кем общались полицейские, этот чертов адвокат. ¡Joder! — Не надо с ним связываться, он еще здесь, — Висенте махнул рукой, чуть не задев респиратор медсестры. Инма нажала на кнопку вызова дежурного и когда к ним заглянул полицейский, то предупредила его, что никого не выпускать из участка пока не сдадут тест.***
— На сегодня ты свободна, — устало произнес адвокат. Эстер не ожидала, что так быстро решится ее проблема. — Это только на сегодня и ближайшие дни, — добавил Хорхе, — пока не выздоровеет твой обвинитель. — Я ее так сильно ударила? — расстроилась Эстер. — Не обольщайся, твой удар расценивается как пощечина за оскорбление чести и достоинства. То, что полицейская Джоана Бланес упала, так… ей надо уделять больше времени спортивной и боевой подготовке, она должна была уклониться от удара, а не падать. Но это уже не важно. — Откуда ты знаешь? — Полицейская не включила свой видеорегистратор, но она забыла про камеры на здании комиссарии, вас было хорошо видно, — Хорхе немного помялся и добавил, — особенно медицинский халат. Эстер покраснела до корней волос, ей было так стыдно и так неудобно, что она стала заикаться. — Мне… мне… мо-можно уйти? — Да, конечно, — улыбнулся одними губами Хорхе. Ему хотелось бы остаться рядом со своей клиенткой еще немного, но скоро начнется комендантский час и Эстер могут задержать в другой комиссарии. Он передал ей свою официальную визитку и напомнил, что она должна подписать пропуск у дежурного, иначе ее не выпустят из участка. Они вместе подошли к дежурному, но полицейский попросил их подождать: — Приехала медсестра из «скорой помощи», проводит тест вашему клиенту. Хорхе забыл, что Висенте должны были проверить, а значит и его, как адвоката, и всех полицейских. — Хорошо, я подожду его. А пока отпустите мою подзащитную. Дежурный помотал головой: — Приказ начальства. Проверить всех, кто был сегодня и вчера в здании. Хорхе усмехнулся, будьте осторожны со своими желаниями — они могут сбыться. Им с Эстер придется задержаться. — Это из-за моего клиента? — Хорхе видел, что полицейский нервничает. — Нет. Это из-за Джоаны Бланес, — прошептал дежурный, — позвонили из больницы, куда ее привезли родители, это не отравление, у нее Фэн-в!***
— Дарио! Давай закрываться! — пиццайоло Густаво убирал продукты в холодильник. — Подожди! Еще полчаса! — его брат Дарио переживал, что продажи с каждым днем падали. Доставку на дом заказывали мало, редкие прохожие пробегали мимо, торопясь домой, в надежде, что стены их защитят от Фэн-в. — Дарио! Ты до сих пор не отдал эту еду? — Густаво двумя пальцами держал пакет, который им оставил молодой сеньор с соседней улицы, — Зачем нам чужие продукты? — Ха! Ты забыл, что сегодня утром нас выручил тильзитер с тмином? Когда эта stronza в форме устроила истерику? Вот stupida troia! — Дарио не умел держать язык за зубами. — Но то, что ты натворил — это же надо натереть тильзитер на пепперони! — еще хуже, — бубнил его старший брат, — люди не понимают настоящий вкус подлинной пиццы, а ты им только поддаешься. — А ты хотел бы, чтобы эта puttana скрутила нас, как вечером орала на сеньориту? — Дарио смахнул муку со стола, вытер руки. — Смотри, кто идет, — проговорил Густаво. — Buonasera, добрый вечер, сеньора Ана! — Дарио расплылся в улыбке. Густаво не понимал любовь его брата к людям искусства, считая их бездельниками и попрошайками. Для него и Ана — женщина без возраста, ей могло бы быть как двадцать, так и пятьдесят; без национальности, она говорила по-испански с мягким французским акцентом, строя фразы по-немецки, ставя глагол последним и ругалась она по-русски; без места жительства, она жила в сквотах, занимая пустующие квартиры и дома вместе с другими художниками, уличными актерами и певцами; без документов, она сказала, что давно потеряла свой паспорт и не видит смысла восстанавливать его, «а зачем?» удивленно спрашивала; — эта сеньора была праздношатающейся лентяйкой. Пиццайоло Густаво не хотел признаваться, что немного завидует ей. Ана не переживала, чем будет платить за ипотеку или как закроет кредит, у нее не было долгов перед банками. Она рано утром приходила в парк Ретиро, чтобы набросать в своем альбоме расцветающий бутон шиповника или колючки акации, рисовала и правда, отменно. Если были нужны деньги, то Ана продавала свои картины, даже устраивала «выставки» на скамейке. Но чаще всего, она гуляла со счастливой улыбкой на лице, иногда заглядывая в пиццерию, чтобы поболтать с братьями и принять от них угощение в виде кусочка пиццы. — Отдай ей эти продукты и возьми из холодильника кусок «маринары», — крикнул Густаво. Дарио с удовольствием собрал пакет для своей любимицы. — ¡Buenas tardes! Дарио, Густаво, — даже во время карантина с лица Аны не исчезала улыбка, — это мне? Gracias. Я побегу, а то засиделась сегодня в парке, уже поздно, не хочу, чтобы меня задержали. — Береги себя, Ана! — улыбнулся Дарио. Ее улыбка была заразительна. Ана помахала рукой и быстрым шагом направилась в сторону пласа Майор. — Закрываемся, — Густаво подтолкнул брата, чтобы взял ключи от Aprilia и MV Agusta Они жили недалеко от пиццерии, но любили свои байки и не могли отказаться от небольшого удовольствия проехать несколько километров до дома.