***
— Ты меня заинтриговала, — тихо признался Хорхе. От таких слов у Эстер заколотилось сердце. Он продолжал смотреть на ее губы, глаза, отчего Эстер покрылась румянцем. Подумала, что при свете тусклого аварийного освещения Хорхе не заметит, как она смутилась. После пробежки от дома Хорхе и до подземного гаража единогласно решили остаться ночевать в машинах. Выезжать в пустой ночной город не имело смысла, все согласились, что будет глупо, если их поймают патрульные за нарушение комендантского часа. В гараже стояли две машины, ключи от которых имел Хорхе. Светло-серый Hyundai Santa Fe, на котором адвокат приехал из Барселоны, и классический Mercedes-Benz W111 1960-х, цвета морской волны, это был автомобиль его отца, на котором тот почти не ездил, предпочитая вызывать шофера с машиной. Mercedes стоял под чехлом, автомобиль останется в гараже. Этот Mercedes не такой быстрый как современные машины и сильно привлекает внимание. Висенте любил старую классику в автомобилях, он мог разобрать и собрать его мотор, поэтому любовно гладил его капот, заглядывал в салон. Хорхе предложил ему провести ночь в автомобиле его мечты и кинул ключи. — Оставь ключи себе. Будет повод вернуться в Мадрид, — тихо произнес адвокат. Затем он повторил для всех, что в гараже расположены видеокамеры, но за записями специально никто не наблюдает, охранники либо спят, либо играют в своих телефонах. Нужно выспаться и утром направиться на северо-восток, им необходимо выбраться из Мадрида.***
Висенте пригласил Инму полюбоваться салоном Mercedes-Benz, медсестра усмехнулась, неужели ее пациент заигрывает. Салон старого автомобиля пропах кожей и дорогими сигарами. Висенте как мальчишка пытался рулить, проводил пальцами по приборной панели. Инма сидела рядом и наблюдала за ним. — Как в фильмах про шпионов, — хихикнула Инма. — То есть я — агент, а ты — девушка, которая собирается соблазнить его и выведать все тайны? — усмехнулся Висенте. — Ну конечно, — засмеялась медсестра, — я — та самая блондинка с голубыми глазами. Висенте почувствовал ее нервозность и протянул руку, обнял ее за плечо. — Мне не нравятся блондинки, — Висенте вдруг вспомнил, почему он оказался в полицейском участке, все из-за фотографии ее бывшей Росио с блондинкой, с той, которая подсела к нему в кафе, с той, из-за которой Росио устроила истерику, — нет, не нравятся блондинки. Второй рукой Висенте провел по волосам Инмы. — Люблю пепельный цвет, такого почти не бывает. Инма подумала, что Висенте прав, женщины стесняются своих седых волос, свидетелей их нелегкой жизни и закрашивают седину, словно пытаются стереть из памяти болезненные воспоминания, проблемы, стрессы. Нет седого волоса, значит этой боли, этой неприятности не было. Если Инма перекрасится, станет так, будто она и не похоронила всю свою семью; будто она и не видела никогда пять гробов, три больших и два поменьше; будто ее жизнь всегда была полна радости и не существовало причин для появления седых волос. — Если я решусь покраситься, то оставлю для тебя одну прядку пепельного цвета, — вдруг ответила Инма. — Как бруха? Как ведьма? — засмеялся Висенте. Он пристально посмотрел на нее, его рука продолжала обнимать Инму за плечи. Их тела находились так близко друг к другу, что почти соприкасались. Почему он так на нее смотрит? Вызывая жар, томление, мурашки по коже? Заставляя думать о неподобающих вещах? Инма вспомнила, что ведь она тоже обратила на него внимание, когда Висенте стоял на лестнице у входа в полицейский участок. Она задержалась на мгновение, любуясь его крепким телом, широкой грудью с накаченными мускулами, ей понравилось его открытое, немного наивное, лицо. Инма тогда подумала о том, что этот молодой сеньор кажется добрым, спокойным парнем. Висенте провел второй рукой по ее лицу, предплечью, погладил и сжал ее пальцы. Нужно бы уйти, отодвинуться, сказать что-то, остановить его, но Инма не могла вымолвить ни слова. В глазах Висенте пылал огонь. Он приблизил свое лицо и прижал свои губы к ее. Инма прикрыла глаза и ответила, она приняла его язык, приоткрыла рот, позволила Висенте исследовать его. Этот яркий всплеск возбуждения, какого Инма так давно не испытывала. Висенте почувствовал горячее, пульсирующее желание, мгновенное возбуждение, такое сильное, что оно казалось болезненным. Ее губы были мягкими и податливыми, Инма отвечала на его поцелуй, жгучий, отчаянный. Висенте обнял ее, притянув к себе ближе. Его откровенное желание подтверждала сильная эрекция. Инма притянула его за волосы, ее руки гладили его спину, мяли футболку, и оказались на его горячей коже. От прикосновения Висенте вздрогнул и возбудился еще сильнее. Он никогда не пробовал ничего более сладкого, более мягкого, чем губы Инмы, а изгибы ее тела, казалось, были созданы специально для него. Висенте провел языком по ее подбородку и дотронулся до нижней губы. Ее тело было мягким, податливым, таким желанным! Инма дрожала в его руках, словно натянутая тетива, тугая и тонкая, отчего забурлила кровь. Висенте целовал и ласкал ее лицо, запустил пальцы в шелковистые пепельные волосы. Их дыхание участилось, губы не переставали терзать друг друга. Висенте провел по груди Инмы и услышал ее стон. Возбуждение стало невыносимым, перехватило дыхание. Висенте сжал ее грудь, нащупав под слоем одежды как ее сосок стал твердым, слегка ущипнул его и словно опьянел от возбуждения, у него кружилась голова от желания и похоти. Инма тяжело дышала и покусывала губы, и без того влажные и опухшие. Не отрывая от нее взгляда, Висенте начал расстегивать пуговицы ее рубашки, это то, что она выбрала в шкафу Хорхе, мужская рубашка, которую Инма завязала на талии и выглядела очень сексуально. Наполовину расстегнув рубашку, Висенте потянул чашечку бюстгальтера, обнажил грудь с темно-розовым соском, впервые чувствуя себя таким возбужденным всего лишь после поцелуя. Не сдержавшись, провел пальцем по соску, тот еще больше отвердел. Висенте посмотрел в глаза Инмы, словно спрашивая разрешения двигаться дальше. На ее лице было написано такое желание, что слова оказались лишними. Его рука ласкала и мяла грудь Инмы, он снова накинулся на ее губы. С того самого момента, как его губы коснулись ее, внутри Инмы зажегся костер, горячие всполохи которого разлетались по венам вместе с бурлящей кровью. Она так давно ничего не чувствовала, что сейчас от избытка эмоций у Инмы показались слезы. Ей безумно хотелось ощутить Висенте всего, не только его губы, руки, которые умело ласкали ее тело; она мечтала раскрыться перед ним, отдаться ему, почувствовать его плоть внутри себя. Язык Висенте не отрывался от ее рта, его рука крепко сжимала ее грудь, поочередно массируя то один, то другой сосок, от чего Инма испытывала яркое удовольствие. Прохладный воздух шатра вызвал мурашки по всему телу. Соски стали твердыми и плотными. Боль телесного томления усилилась. Щетина царапала ей подбородок, когда его губы скользнули к ее шее. Это было так возбуждающе, что по ее телу прокатились волны наслаждения, заставляя ее выгибаться навстречу губам Висенте. Он приник горячим поцелуем к шее, слегка прикусил кожу и нежно провел языком. Его взгляд опустился ниже, и по телу прокатилась жаркая волна желания.***
— Ты меня заинтриговала, — повторил Хорхе. Эстер судорожно вздохнула. Их лица разделяли несколько сантиметров. Сердце девушки бешено колотилось, и его удары отзывались в ребрах. Мысли спутались. Осталась только одна — Эстер мысленно умоляла, чтобы Хорхе побыстрее преодолел эти сантиметры. Он осторожно протянул руку и погладил ей щеку. Кожа у нее была мягкой и гладкой. — Мне страшно, — прошептала Эстер. Казалось, она перестала дышать. Хорхе вздрогнул и шумно вдохнул, если ей страшно с ним, то ему стоит отодвинуться от нее подальше. — Тебе всегда было страшно? — адвокат нахмурился, — Почему ты не говорила мне? Может, ей неприятны его прикосновения? Хорхе всматривался в ее глаза, ища подтверждения. Но Эстер удивленно приоткрыла рот, в ее синих глазах плескалась тревога и непонимание. — Я тебя пугаю? — спросил Хорхе. От такого вопроса у Эстер остановилась кровь. Он все неправильно понял! — Не ты. Мне страшно не с тобой! — взмахнула руками Эстер, — Мне страшно из-за того дерьма, в которое мы все попали! Я боюсь, что нас схватят и… Эстер шмыгнула и закрыла лицо руками. — Прости, — искренне произнес Хорхе, — мне бы хотелось, чтобы ты меня не боялась. Я не собираюсь быть причиной твоих страхов или неприятностей. Девушка сама притянула Хорхе за шею. Его лицо было более напряженным, чем обычно, в изумрудных глазах горел огонь. Он казался сердитым. Взгляд Хорхе сосредоточился на ее губах, он медленно дотронулся до ее нижней губы. Эстер затаила дыхание, когда по ее телу пробежала судорога. Внутри нее все сжалось и горело, его губы обжигали, сводили с ума. Хорхе слегка закусил ее нижнюю губу. Его язык входил медленно, также медленно его рука гладила тело Эстер. Он провел по ее плечам, ключицам, обходя ее грудь, опустился на живот. От досады Эстер застонала, она не могла побороть сильного желания, чтобы его рука опустилась пониже. Ее тело выгнулось и прижалось к Хорхе. Он остановился. Но только для того, чтобы откинуть спинки сидений. Теперь Эстер и Хорхе лежали в опасной близости друг от друга. Отчаяние нарастало с каждой секундой. Руки Эстер гладили его всклокоченные волосы. А Хорхе продолжал гладить ее тело, сжимая бедра, лаская ягодицы. Эстер застонала ему в рот, она жаждала большего. Хорхе целовал ее шею, опускаясь к линии ключиц. Его рука уже легла на теплый плоский живот Эстер, она не заметила, как Хорхе приподнял ее футболку. Его пальцы пробежались по линии бюстгальтера, слегка задевая соски, от чего Эстер хотелось взвыть. Но Хорхе не торопился, его рука оказалась на границе джинсов. Сердце Эстер заколотилось. Она почти прокусила его губы, желая, чтобы его рука опустилась еще ниже. Палец Хорхе достиг пояса ее трусиков и застыл. Эстер приподняла бедра, словно приглашала этот палец дальше, и еще сильнее притянула Хорхе к себе. ¡Maldito sea! Он хочет, чтобы я умерла от похоти? Эстер была готова раздеться сама. Хорхе продолжил неторопливые движения пальцами, он расстегнул джинсы и положил руку на лобок Эстер. Через тонкую ткань трусиков он ощутил ее жар и влагу. Хорхе смотрел в ее глаза и сильнее надавил ей между ног. Бедра Эстер дернулись навстречу его руке. Хорхе словно следил за ее реакцией, ожидая возражений. Его не покидало ощущение, что Эстер все-таки боится его. Он старше, опытнее и сейчас они находятся в стрессовой ситуации, когда люди принимают отчаянные решения, о которых потом долго жалеют. Он не хотел бы причиной ее страхов и ее жалости. Ее согласие здесь и сейчас не имеет такой же силы как желание и согласие в спокойной обстановке. Когда девушка успокоится и все обдумает, то может решить, что совершила глупый отчаянный поступок. Его рука оставалась все там же. Это было только прикосновением; он еще и не потрогал по-настоящему. Эстер нетерпеливо поерзала бедрами, словно требуя продолжения. Пальцы Хорхе отодвинули ткань трусиков и дотронулись до горячего влагалища. Эстер задохнулась от ощущения. Его пальцы двигались медленно и наткнулись на чувствительный нервный узел. Эстер крепко обняла шею Хорхе, стремясь еще плотнее прижать его к себе. Хорхе слегка потянул за клитор и девушка тихо застонала. Его пальцы двигались вокруг пучка нервов, вырисовывали узоры, а затем он ущипнул. Эстер резко выдохнула и стала толкать языком его язык, подчиняясь ритму его пальцев. Хорхе надавил на влажные складки и стал продвигаться внутрь ее влагалища. — ¡Santa María Madre de Dios! — пробормотала Эстер. Хорхе несколько раз шевельнул пальцами, затем приятно растянул стенки влагалища и согнул пальцы, надавливая на чувствительные точки. Он точно знал, как доставить удовольствие. Эстер приятно удивилась и… приревновала. Опытный любовник должен был встречаться с разными женщинами. Сколько их прошло через его руки? Скольких он ласкал? В машине или в спальне? Он встречался со своими клиентками? Она - одна из них? Ее мысли кружили голову, раздражали. Эстер решила, что сейчас ей все равно, что было раньше. И все равно, что будет потом. Потому что прошлого уже нет, а будущее возможно не наступит. Важно то, что она сейчас рядом с Хорхе и он целует и ласкает ее. Пальцы Хорхе ласкали и массировали ее влагалище, большой палец гладил ее клитор, а губы не отрывались от ее рта. Эстер сбивчиво дышала и откинула все мысли. Ее тело требовало разрядки. Она выгибала спину, приподнимала бедра, стараясь захватить как можно больше тела Хорхе, пока его пальцы внизу двигались вперед и назад, мучительно надавливая на клитор. По телу Эстер прошла первая волна судорог и Хорхе стал быстрее толкать рукой, растягивая ее стенки тремя пальцами. Когда он добавил еще один, Эстер судорожно вдохнула. Хорхе чувствовал, какая она мокрая, какая горячая. Ее дыхание становилось частым и ее мышцы влагалища стали ритмично сжиматься. Эстер была почти на вершине подступающего оргазма. Ее соки текли по бедрам, она была так возбуждена! Черт! Может и ему получить удовольствие?! Хорхе потряс головой — это будут минуты отчаяния, страсти, похоти, а он хотел бы других чувств. Каких? Пока адвокат не мог ответить на свои вопросы. Хорхе внимательно следил за ее лицом, словно пытаясь запомнить каждый момент. Его пальцы сжали клитор, но не отпустили, а продолжили его ритмично растягивать и щипать. Эстер вскрикнула и ее тело сжалось вокруг его руки, волны оргазма накрыли ее тело. — ¡Santa María! Хорхе сдавленно застонал, представляя как ее стенки массируют его член, который сейчас был тверже камня и был готов разорвать штаны. Хорхе прижался к шее Эстер, оставляя маленькие засосы, он не мог отказать себе в таких метках. Его рука по-прежнему двигалась внутри тела Эстер, замедляя свои движения. Эстер задыхалась, ее глаза были лениво закрыты, унося ее с потоком ощущений. Его пальцы двигались еще несколько секунд, потом Хорхе отстранился, внимательно наблюдая за Эстер. Достигнув оргазма, ее тело стало успокаиваться. Хорхе облизал пальцы, которые блестели от соков, он прикрыл глаза и откинулся на спину. Эстер потянулась к его джинсам, но Хорхе остановил ее. — Что ты делаешь? — Хочу и тебе доставить удовольствие, — удивленно прохрипела Эстер. У нее слегка дрожал голос после оргазма. — Тебе… понравилось? — спросил Хорхе. — Безумно! — прошептала девушка. — Надо выспаться, — вдруг заявил Хорхе, — у тебя закрываются глаза. Эстер была согласна, пережитый день был слишком напряженным и длинным, она вернет ему удовольствие утром. Обязательно! Эстер представляла, что она проснется раньше Хорхе, как расстегнет его джинсы, как возьмет в рот его член, сначала мягкий и податливый, а затем он станет твердым, жестким. Больше она не могла вообразить. Мысли путались, она действительно очень устала. Хорхе мягко поцеловал ее, Эстер почувствовала свой собственный вкус у него на губах. Ее тело размякло и просило отдыха. Она и не заметила, как уснула.***
Висенте в очередной раз попытался откинуть сидения в Mercedes-Benz, но они скорее всего были сломаны, все-таки возраст автомобиля был больше полсотни. Волшебство возбуждения испарилось, на Инму накатила усталость, она не спала больше суток и решила на секунду прикрыть глаза, пока Висенте возился с креслами. — Ничего не получается, — прошипел Висенте, — если надавлю сильнее, то могу сломать здесь все. Инма не отвечала, ее ровное дыхание немного обидело парня. Неудовлетворенное желание все еще билось в его жилах, отдавалось в паху. Ему было так жарко, что перехватывало дыхание. Он смотрел на уснувшую рядом с ним женщину и вздохнул. Он тоже устал от напряжения последнего дня. Висенте мечтал, что когда все закончится, он вернется в этот гараж, отремонтирует чертовы сидения и повезет Инму на Коста Дорада, а по дороге они будут парковаться и тогда… тогда он не даст ей вот так уснуть! Через минуту Висенте захрапел и очнулся, когда кто-то навязчиво стучал по автомобилю. Сначала он подумал, что ночует в своем внедорожнике под проливным дождем. Но кресло Mercedes-Benz было не таким удобным и первое, что ощутил Висенте, это была боль в спине и пояснице. Он нахмурился и открыл глаза. Первым, что почувствовал Хорхе, выбираясь из сна, было тепло и дыхание спящей Эстер. Она уткнулась ему в шею и сопела как младенец. Его руки обнимали Эстер, будто хотели защитить ее от этого мира, от болезней, от смерти. Эстер крепко держалась за его футболку, она сжала пальцы, словно боялась потерять его. Хорхе не торопился будить ее и подумал, что они могли бы остаться так до следующего утра, в относительной безопасности. Вдвоем. Шорохи и тихий равномерный стук привлекли его внимание. В гараже все так же горел тусклый аварийный свет, он сменится на более яркий, когда на парковку въедет машина. Хорхе посмотрел на часы, шесть двадцать, через полтора часа можно выезжать. Он прислушался, кажется стучали в соседней машине. ¡Joder! Там же Висенте с Инмой, неужели их кто-то нашел? Хорхе осторожно приподнялся, пожалев, что глаза у человека не находятся на макушке. Он ничего не увидел. Mercedes-Benz его отца стоял под чехлом, Висенте решил не снимать его. Черт! Стук не прекращался! Хорхе решил разбудить Эстер, он повернулся к ней, чтобы поцеловать, но ритм ее дыхания уже сменился, она не спала. Эстер напряглась всем телом и открыла глаза. Она проснулась, когда Хорхе убрал руки от нее. Эстер почувствовала его напряжение и не хотела ничем выдавать себя. Если адвокат подсматривал из окна автомобиля, самое глупое, что могла она сделать — вскрикнуть и громко спросить, что случилось, привлекая внимания всех, кто мог находиться на парковке. Эстер терпеливо ждала. Наконец Хорхе наклонился к ней и она молча притянула его к себе. Поцелуй вышел немного торопливым и нервным. — Слышишь стук? — прошептал ей в ухо Хорхе. Эстер зажмурилась, напрягая слух. Действительно, странный стук, словно капает дождь или кто-то скребется в стекло. Хорхе молча ее обнял. — Мне нужно посмотреть. Он выскользнул из ее объятий и медленно открыл водительскую дверь. Мышцы одеревенели от неудобной позы сна, болела спина и руки, но Хорхе не придал этому значения. На полусогнутых ногах обошел Mercedes-Benz. Вздохнул и расслабленно поднялся. Собака била хвостом по колесу машины, выпрашивая еду. Хорхе уже протянул руку, чтобы ее погладить. Но тут раздался голос медсестры. — Нет! Не трогай! Адвокат удивленно посмотрел на нее. Инма открыла дверь машины, вылезла, на ходу поправляя волосы и мятую одежду. Голосом, хриплым от сна, она объяснила. — На ней нет ошейника, она бродячая. И может быть заразна. — Разве животные переносят Фэн-в? — к ним подходила Эстер. — Скорее всего да, и может в их организмах Ф-вирус мутирует, — пожала плечами Инма. — Мы уже дали ей кусок сыра, — Висенте тоже стоял рядом, — все равно еды больше нет. — Странно, что охранники ее пустили на парковку, этот гараж платный и охраняемый, — объяснил Хорхе и кашлянул, прочищая горло. — Не нравится мне все, — Висенте поежился, — может поедем? — Который час? — Эстер хмурилась. — Около семи, — ответила Инма, — утром блокпосты не так строги, можем собираться. Здесь есть туалет? Хорхе показал рукой в сторону выхода. — Эстер, пошли! — медсестра уверенно взяла девушку за руку, — Никогда не знаешь, с чем столкнешься в таких местах. В туалете так сильно пахло хлоркой, что у Эстер потекли слезы, а Инма закашлялась. — ¡Joder! Они знают толк в дезинфекции! Тут сдохнет все живое! — пыталась засмеяться медсестра, но выходил только кашель. — Давай, ты первая, — предложила она Эстер, — я постою около двери. Инма открыла входную дверь, чтобы разбавить хлорированный воздух. Эта странная собака не давала ей покоя. Она не должна была попасть с улицы, на таких парковках даже крыс не бывает, здесь нет ни еды ни воды. И откуда в центре Мадрида бродячие псы? Мужчины уже закрыли и зачехлили Mercedes-Benz, Висенте играл ключами от машины. Все сумки и рюкзаки были в багажнике Hyundai Santa Fe. Хорхе сел за руль, вид у него был на удивление бодрый. Инма подумала, что адвокат хорошо держит себя в руках, все были напряжены и взволнованы. Собака, которая всех разбудила легла около Mercedes и прикрыла глаза. — Что с ней делать? — Эстер была готова забрать ее с собой. — Возможно здесь она была с хозяином, — предположила Инма, — у нас осталось что-нибудь из еды? — Нет, еды нет, — ответил Хорхе, — но нужно оставить ей хотя бы воды. Он полез в багажник и достал пластиковую бутылку Font Vella. — Стаканчиков нет, будем пить из горла, — спросил Хорхе, — надо оставить одну треть, тогда я отрежу верхнюю часть бутылки. Вода была теплой, от нее еще больше разыгрался аппетит и у всех заурчали животы. Висенте хохотнул: — Вот теперь можно и на охоту, завалить оленя или лося, пожарить на вертеле. Хорхе поставил воду около собаки и она стала жадно лакать. — Ну все, поехали! Эстер взяла за руку Хорхе: — Будь осторожен. Он немного удивился, но улыбнувшись, ответил: — Знаю, ты тоже. Хорхе приобнял ее и поцеловал.***
Дарио всю ночь прождал старшего брата, его телефон не отвечал. Густаво конечно мог обидеться и остаться ночевать в пиццерии, это был бы лучший вариант из всех. Но Дарио переживал, что брата могли задержать за нарушение комендантского часа, и Густаво наверняка спит в полицейском участке. Это не страшно. Утром его отпустят, выписав штраф. Дарио уже несколько раз так ночевал. Правда он всегда сообщал брату. Но Густаво мог злиться на младшего, ведь из-за него пришлось возвращаться в пиццерию. Дарио успокаивал себя как мог. И в полвосьмого утра он спустился к своему байку MV Agusta. Пальцы нервно дергали руль. Надо подождать еще минут пятнадцать, чтобы его не останавливали на блокпостах. При въезде в центр ему в любом случае придется пройти стандартную проверку, каждый район города был закрыт по периметру. И чтобы проехать приходилось сдавать экспресс-тест на Ф-вирус. Задержка минут 10, если нет очереди. Каждое утро Дарио произносил свои данные, имя, фамилию, номер страховки и DNI. Каждое утро маленький анализатор крови размером с флешку прокалывал его палец и через несколько минут выдавал результат. Каждое утро медсестра или медбрат, дежурившие на посту заносили его данные в планшет. Дарио удивлялся, неужели нельзя сохранить все имена и фамилии в одном файле, зачем каждый раз его заставляют произносить все от начала до конца. Не выдержав, Дарио как-то поинтересовался. Ответ медика его обескуражил. - Фэн-вирус проникает в кровь и может атаковать клетки мозга. Одним из новых признаков заражения Фэн-в является деменция. Итальянец непонимающе уставился на медбрата. - Дефекты памяти, потеря внимания, нарушения в ориентировке, - монотонно перечислял медбрат, - поэтому мы каждый раз спрашиваем полные имена и адреса. Если тестируемый не может их вспомнить, то проводит более обширный анализ крови. Конечно могут быть старческие заболевания, но их не так много. После такой информации Дарио каждое утро заставлял себя повторять десять основных рецептов пиццы, вспоминал слова любимых песен и расспрашивал Густаво об их детстве, чем злил старшего брата. И успокаивался, когда брат припоминал ему об одной или другой проказе. Значит с их памятью пока все в порядке. Сегодня Дарио не совершил привычный ритуал, он сильно нервничал, так как боялся потерять брата. Густаво был больше чем старший брат, он был другом, единомышленником, наставником. Дарио вылетео со стоянки, пронесся мимо собора Сан Исидро, привычно прошел тест на посту, чтобы попасть в центр. Машин и людей было меньше обычного. Дарио сейчас согласился бы с братом, что пиццерию придется закрыть. С каждым днем заказов становилось меньше, а оплату за аренду и электричество никто не отменял. Perché cazzo! Какого хуя! Улицу Лас Уэртас перекрыли от самой площади, Дарио придется объехать и он свернул на Колехиата, выбора не было, все улицы в центре были односторонними. Rompicoglione! Дарио смачно и громко ругался на итальянском. Придется делать большой крюк до какой-нибудь улочки, которая ведет направо, к пиццерии. Доехал до Фукар и резко повернул, чуть не ударившись о стену. Сazzata! Merda! Дарио поднял переднее колесо байка, газанул и помчался по пустынной улице.***
Путь до выезда из гаража занял несколько минут. Осторожность заставляла двигаться медленно. Хорхе приготовился помахать охранникам, но около металлических вертикальных ворот никого не было. Hyundai Santa Fe подъехал к шлагбауму и механизм, распознающий вес автомобиля, не сработал, складывающиеся пластины дверей не двигались. Висенте предположил, что парковка закрыта на ночь и подошел к будке охранника, она была пуста. Он стал нажимать на кнопки, в надежде наткнуться на ту, которая поднимет ворота. — ¡Maldito sea! Они законсервировались что ли? — Висенте, сядь в машину! — крикнул Хорхе, — Надо найти служебное помещение. Хорхе отъехал назад, развернуться не было возможности, медленно двигаясь обратно на парковку. Вот и Mercedes-Benz, рядом с ним собака, которая вроде как с ухмылкой смотрела на людей, дескать, никуда вы не денетесь! Адвокат притормозил. - ¡Joder! Где у них диспетчерская или что-то подобное? - ворчал Висенте. - Обычно такие помещения находятся рядом с банкоматом, но вы видели, что охранников там нет. Должна быть комната отдыха или хотя бы каморка, где они оставляют вещи, - ответил Хорхе. Пока все осматривались, было плохо видно при красноватом аварийном свете, собака подошла к одной стене и стала лаять. Висенте подошел первым. Неприметная дверь, которая сливалась со стеной. Он дернул за ручку и отпрыгнул от неожиданности. Двое мужчин в форме охранников находились на полу; один лежал, скрючившись, словно у него болел живот; второй будто спал. — Не трогай ничего! — закричала Инма. Она уже открыла багажник и достала из своего рюкзака маску и перчатки. Висенте беспомощно стоял около машины, пока Инма пыталась нащупать пульс у мужчин. Их кожа была холодной и успела покрыться трупными пятнами, которые не были сильно заметны при тусклом аварийном освещении. — Они мертвы дня два, — посмотрела на всех медсестра. Только сейчас все обратили внимание на невидящие глаза, бледную кожу и безжизненные черты. — Надеюсь, их не убили, — проворчал Хорхе, — надо сообщить в полицию. — Подожди, — Эстер дотронулась до него, — ты не забыл, что мы тоже «мертвы»? — Да, Хорхе, ребятам уже не помочь, — произнес Висенте, — мы можем сделать анонимный звонок, когда выберемся отсюда. Адвокат согласился, нужно отвыкать от некоторых своих привычек. Инма поверхностно осмотрела умерших, затем укрыла их куртками, которые лежали рядом. — Нам нужно выбираться, и как можно быстрее, — Хорхе подошел к дверям. В помещении висели экраны с видеокамер, которые показывали закрытые ворота, саму парковку и вход с улицы. Хорхе нашел режим автоматической разблокировки. — Всё! Уходим отсюда! — никто не хотел задерживаться рядом с трупами. Наконец складывающиеся пластины входных дверей стали медленно подниматься, впуская в сумрачное помещение яркую полоску утреннего солнца. — Поехали! — бросил Хорхе, не дожидаясь, когда ворота полностью поднимутся. Можно было дышать полной грудью, с наслаждением вбирая прохладный утренний воздух. Все молчали. Противно, когда утро начинается с трупов. Скрежет тормозов разбил это молчание. Хорхе успел среагировать в последний момент. Перед носом Hyundai Santa Fe промчался мотоцикл, байкер даже не заметил машину, которая могла его сбить. — Только еще аварии нам не хватало, — пробурчал Висенте. Хорхе повернул на улицу Вероника, затем ушел направо в сторону Легаспи. Им нужно объезжать блокпосты и передвигаться по маленьким улочкам.***
Дарио сообразил, что чудом избежал аварии. Он не знал, что на этом перекрестке есть подземная парковка, и никак не ожидал появляения светло-серого Hyundai. Хорошо, что водитель сумел быстро затормозить. Что за день! Che cazzo! Его волнение достигло наивысшей точки, когда он увидел около пиццерии бригады зачистки. Оранжевый фургоны перегородили вход, сновали военные медики в защитных костюмах, одни обрабатывали улицу и поверхности зданий, другие находились в пиццерии и складывала в мешки с надписью «Осторожно! Биологическая опасность» продукты и кухонную утварь. Сердце Дарио разрывалось. Неужели его брат заболел? Неужели его увезли этой ночью, а он ничего не знает. Как во сне Дарио слез с байка, подошел к ограждению. На него тут же накричали, чтобы шел своей дорогой. Дарио ответил, что он хозяин пиццерии и хотел бы увидеть брата. Один из людей в защитном комбинезоне подошел к нему и подвел его к фургону с той же надписью «Биологическая опасность». Постучал два раза и Дарио подхватили уже врачи, они были в респираторах и белых костюмах. Дарио приготовился привычно произнести свои данные, но его предупредили только, что возьмут кровь на полный анализ. Медсестра поднесла шприц со светло-коричневой жидкостью. Дарио конечно ничего не понимал в медицине, но он точно знал, что для забора крови не нужно ничего колоть. Итальянец дернулся и ощутил укол в плече словно укус пчелы. Больно и неприятно. Зато потом теплая нега растеклась по его телу, он закрыл глаза и захотел спать.