***
В мадридском воздухе появились новые запахи. С начала эпидемии улицы, магазины, банки, дома стали пахнуть как больницы — дезинфицирующими средствами мыли полы и окна, обрабатывали двери и лестницы, бригады зачистки могли закрыть целый квартал и покрыть все хлоридом ртути и разбрызгать хлоркой. Даже столичные модницы вместо флакона духов стали носить в сумочках средства для дезинфекции и вместо новых модных ароматов от них пахло медицинским спиртом. Затем к дезинфицирующим запахам добавилось зловоние трупов и город стали накрывать пепел и копоть от городских пожаров. После начала эпидемии, больных помещали в госпитали и больницы, сначала только в государственные, затем, когда в городе объявили военное положение, то правительство реквизировало частные клиники, школы, гостиницы, стадионы для размещения миллионов заболевших. Госпитали были переполнены. Морги были переполнены. Крематории работали 24/7 и все равно не справлялись с таким количеством мертвых тел (хоронить умерших от Фэн-вируса было запрещено). Ледовый дворец Мадрида был первым, переоборудованным под морг. Затем тела стали складывать в музейных хранилищах, а после того как закрыли метро, то трупы собирали на станциях метрополитена. Надежды правительства на то, что в скором времени от мертвых тел освободят и спортивный дворец, и музеи, и метро, уменьшались ежечасно. Настал момент, когда «скорая помощь» и катафалки («труповозки») перестали появляться на улицах Мадрида. Весь оставшийся медперсонал сосредоточили в госпиталях. В уходе нуждалось столько людей, что призвали на работу студентов-медиков, срочно подписав им сертификаты и лицензии, и вышедших на пенсию медработников. Многие жители критиковали правительство и короля. Филипп VI вместе с женой и двумя дочерьми спрятался в Восточном дворце. Простому смертному было невозможно приблизиться к этому району, пока военные и полицейские, давшие присягу королевской семье, не заразятся Фэн-вирусом. Останутся ли в живых те, кто сегодня охраняет Королевский дворец. Останутся ли в живых те, кто сегодня требует ответов от короля и готов идти на штурм. Каждый новый день становился страшнее предыдущего.***
— Сволочи! Отпустите! ¡Cabrones! ¡Hijos de puta! Эстер проснулась от истошного женского крика. Она посмотрела на кровать Инмы и облегченно вздохнула, взлохмаченная медсестра тоже проснулась от крика и первым делом проверила, на месте ли Эстер. — Отпустите! Сейчас же! — Да закрой ей рот! — Вот сука! Она укусила меня! Звуки, вскрики, невнятная возня, из которой вырывались сдавленные возгласы и приглушенные угрозы. Звуки борьбы вдруг затихли и Эстер приоткрыла дверь. В комнате напротив трое парней насиловали девушку. Двое держали ее за руки и за ноги, третий тяжело опускался и поднимался над ней. Рядом, в кресле, сидел пожилой мужчина, абсолютно голый, который смотрел на действия своих подчиненных, мастурбировал и комментировал действия похабными советами. Девушка пребывала в истерике, не давала себя трогать, пиналась, кусалась и кричала как резаная, в этом крике было столько муки, ужаса и страдания, что Эстер сжала голову, закрывая уши. — Надо спасти ее! Инма была согласна, но без оружия они не смогут справиться. Медсестра держала Эстер за плечи, не давая ей выйти из комнаты. Девушка издавала странные звуки, словно хотела закричать, но ей не хватало воздуха. Один из насильников ударил ее, и она затихла. Раздались хлюпающие звуки. Эстер закрыла рот рукой, чтобы не закричать. Она сделала осторожный шаг в сторону коридора, но Инма оттащила ее от двери. — Нам нельзя попадаться к ним на глаза. — Но они насилуют! — Эстер плакала, — они же насилуют девушку! — Их четверо! — Инма яростно шипела, — ¡Maldito sea! Четверо взрослых мужчин! Они и нас изнасилуют, если не будешь сидеть тихо. — Черт! Что же делать? — Эстер стала метаться по комнате. — Сначала успокойся, — Инма сама была в ужасе от происходящего. Она привыкла видеть проявления самых разных болезней, от гриппа до бубонной чумы, ее не страшили ужасы смерти, она спасала жизни тех, раненых ножом и подстрелянных в уличных драках. Но Инма всегда сильно, до дрожи в руках, переживала когда ей приходилось спасать жизни женщин, девушек, девочек после изнасилования. Ее голова отказывалась понимать, почему один человек наносит столько унижения и боли другому, изначально более слабому. — Нам нужно забаррикадировать дверь. Инма показала на прикроватный тумбочки, которые они переставили под дверь. Сюда же перетащили кровати, поставив одну за другой так, что спинка кровати упиралась в противоположную стену. Теперь дверь открыть не смогут ни один ни десять мужчин. Только выломать. — Надо сбежать, надо сбежать отсюда, — как заклятие повторяла Эстер. — Входная дверь всегда на замке, — прошептала Инма, — надо как-то по-другому. Утром Инма отодвинула тумбочку, если она не отправится на кухню, то пьяные ублюдки начнут ломиться к ним в комнату. Инма позвала Эстер и они очень тихо выбрались в коридор. Насильники уснули, даже не натянув штаны. Тот, пожилой, так и уснул в кресле, его сморщенный член висел между ног. Остальные разместились на диване и на полу. В центре комнаты лежала девушка, с неестественно повернутой головой. Инма осторожно пощупала ее пульс. Тихо. Ее убили, свернув шею. Воспользовались и убили. — У тебя осталась концентрированная хлорка? — еле слышно спросила Инма. Эстер сузила глаза и молча кивнула. Она отправилась в ванную комнату, надела перчатки и принесла раствор хлорамина. В инструкции крупными яркими буквами было написано, что одну столовую ложку раствора добавлять на ведро воды. Инма нашла в столовой 70% раствор уксуса и перелила его в бутылку из-под текилы, которую принесла в комнату. — Чтобы опохмелиться, — подмигнула медсестра. Затем добавила: — Давай, устроим им горячее пробуждение. Выливай раствор на член и на яйца. У тебя полная бутылка? — Не совсем, где-то на три четверти, — Эстер боялась, что пьяные тела проснуться. — Им хватит, давай быстро, а я буду смотреть за ублюдками, — Инма раздумывала, сможет ли она перерезать им горло. Нет, не сможет. Тот, кто напал на них ночью, получил по заслугам. Убить спящих она не сможет. Поэтому Инма предпочла «подарить» им смерть от ожогов. Пусть остальные считают, что это новый штамм Фэн-вируса. Медсестра зло ухмыльнулась, разливая уксус по рюмкам и ставя бутылку в центр журнального столика. Инма и Эстер не знали, сколько всего мужчин в этой группе. Часть из них дежурили где-то в городе, приносили еду, лекарства, деньги пачками. Другие грабили дома, но наворованное складировали в другой квартире. Несколько мужчин оставались в квартире, они были словно охранниками при пожилом сеньоре. Девушки прикрыли дверь поплотнее, ожидая, что скоро поднимется вой от ожогов, но насильники слишком много выпили и их тела оказались нечувствительными к боли.***
Кровь была похожа на смолу, почти черная и густая. Альфредо сначала подумал, что кто-то капнул кофе на стекло. Ему захотелось поближе взглянуть на умирающие клетки, было нечто завораживающее наблюдать как Фэн-вирус внедряется в здоровую клетку и начинает свой «танец смерти». Альфредо вставил образец в электронный микроскоп. Почерневшая кровь была переполнена вирусными частицами. Высохшая жидкость состояла из «футбольных мячей», Ф-вирус имел форму усечённого икосаэдра*. Альфредо поднес второй образец. Он не мог поверить своим глазам, резко встал, чувствуя себя странно. Кровь на втором стекле имела чистый островок, словно Фэн-в не видел мизерную красную каплю, окруженную черной мертвой кровью. Чья эта кровь? Врач-инфекционист открыл в компьютере свои записи, последние пробирки принесла молоденькая медсестра, которая сомневалась в правильности диагноза, они еще поспорили по поводу инкубационного периода Фэн-вируса; выписал фамилии больных и протянул руку к телефону. По привычке. Позвонить старшей медсестре Инме. Альфредо забыл, что Мария Инмакулада Сантос Гарсия не появлялась на рабочем месте несколько дней. Медперсонала не хватало, врачи и медсестры тоже умирали от Ф-вируса и ее отсутствие все восприняли как нечто само собой разумеющееся, ее не искали, а постарались найти замену из оставшихся медсестер. Альфредо иногда спрашивал у медбрата Пако об изменениях в списках CDC, и Пако неизменно отвечал, что фамилия Инмы все еще в коричневом списке погибших. Он успокаивал врача. — Этот список меняется два раза в сутки, а вот Инма и еще несколько человек остаются. Пако посмотрел на Альфредо. — Значит Инма все еще жива. Ее и других, чьи фамилии не удаляют из списка, военные так и не нашли. — Gracias a Dios, gracias a Dios, — прошептал Альфредо. Инма всегда была в курсе поступлений новых больных, по памяти помнила кто в какой палате и кто чем болен. Альфредо еще раз ощутил, как он скучает по своей коллеге. Можно попросить дежурную медсестру посмотреть на последних двоих, но он так и не дозвонился. Альфредо стало стыдно, что он своим звонком должен оторвать медсестру от работы. Врач поднялся с кресла и направился на этаж, где лежали вновь прибывшие пациенты с Ф-вирусом. Альфредо не удивился, когда ему ответили, что оба пациента умерли. Фэн-в становился не просто агрессивным вирусом, он вел себя как оголодавший хищник, сжирая человеческие организмы как лакомый кусок свежего мяса. Это подтверждали последние поступившие пациенты, которые умирали от кровотечения. Оно было не сильным, но кровь капала и текла, не останавливаясь и не сворачиваясь. Постепенно отказывали все органы, в той очередности, в которой Фэн-вирус добирался до них. Легкие, печень, почки, сердце, мозг. Врачи давали указания на переливания крови, чтобы восполнить потерю от кровотечения. Но они не могли справиться с Фэн-в, который пожирал внутренние органы. Пациенты умирали от пневмонии, сердечных приступов, от кровоизлияний в мозг… причин смерти было много, но за всеми стоял только один Фэн-вирус. История не терпит сослагательного наклонения**. Позже, если кто-то выживет, скажет, что сейчас наступил тот момент, когда можно было бы еще что-то изменить. Если бы Альфредо внимательнее рассмотрел свои перчатки, то заметил бы капельку крови. Если бы он изучил эту каплю, то понял бы, что она не принадлежит умершему больному. Если бы военные под давлением СDC и министерства обороны Испании не воровали здоровых людей на улицах, то в военном госпитале не знали бы ничего про братьев Инганнаморте, а значит Густаво остался бы в больнице Святой Кристины и доктор Альфредо Хосе Руис Милано стал бы подробнее и внимательнее изучать его образцы крови. Крови, которая имеет врожденный иммунитет к Фэн-вирусу. Крови, которая могла бы дать ответы, как победить Фэн-в. Альфредо устало откинулся на кресле. Да, конечно, маленький участок не атакован вирусом Фэн, то носитель этой крови умер, а значит его иммунная система не справилась. Врач собрал образцы крови за последние сутки и отправил их в закрытый контейнер биологического мусора, раздумывая, что Фэн-в невероятно смертоносный вирус и его распространение воздушно-капельным путем не оставит в мире безопасного места. Современная медицина была так же беспомощна перед Ф-вирусом, как средневековые врачи перед лицом черной чумы.***
— Кажется Мадрид превращается в город-призрак, — пробурчал Висенте. Они с Хорхе обыскали очередной квадрат домов, поднимаясь по лестнице до последних квартир, большинство которых пустовало и уже было ограблено. Для удобства они раздобыли на заправке две подробные карты и расчертили район Виллаверде на квадраты, чтобы в день обойти хотя бы два-три таких участка. У Хорхе все еще болело бедро, он пачками глотал анальгетики, сжимал зубы и шел, не отставая от Висенте. Людей на улице практически не было. И самое страшное — стали появляться трупы. Жители Мадрида не доходили до больниц и вирус их убивал на улице. Хорхе обратил внимание, что вместе с ними по району ходили группы молодых мужчин. Скорее всего, охотники за заброшенными квартирами, как стервятники они слетались туда, где была смерть. — Зачем им чужие драгоценности, зачем им бумажные деньги? — произнес вслух адвокат. Висенте тоже заметил разграбленные магазины. И не только продовольственные. Почувствовав безнаказанность, отчаявшиеся подростки разбивали витрины, грабили и поджигали то, что не могли унести. Зачем им нужны дорогие смартфоны и телевизоры, если нет связи; зачем они ворует деньги из касс, если на них нечего купить; кому они собираются продать золотые колье и перстни? Вещи не спасут от Фэн-вируса. Около одной из аптек Висенте наткнулся на старика, который довольно бодро держался на ногах. Он собрал вокруг себя слушателей и вещал о конце света. Кто-то крикнул, что в центр Мадрида полностью закрыт военной техникой. Другой голос добавил, что защищают королевскую семью от нападения. Затем остальные стали спорить, какой страной будет руководить король, если все умрут от Фэн-в. Старик добавил масла в огонь, подговаривая слушателей отправится в Королевский дворец Palacio de Oriente, ему ответили, что сначала надо взорвать все и всех во дворце Монклоа, резиденции премьер-министра. Все были возбуждены, кричали и проклинали правительство, короля, министров, военных, врачей, полицейских. Висенте взял за локоть Хорхе: — Вот тебе и ответ, зачем и почему народ ведет себя как животные. — Это и понятно, что все напуганы. Все же понимают, что от вируса нет лекарств. Хорхе не договорил, так как небольшая толпа, собранная стариком, выдвинулась на север. — Похоже на крестьянское восстание, — прошептал адвокат, — их расстреляют на блокпосту. — Это же просто возмущенные граждане, — удивился Висенте, — неужели их расстреляют?! — ¡Maldito sea! Конечно! Страна находится на военном положении, военные обязаны выполнять приказы. — ¡Joder! Блядь, я что-то не подумал, — скис Висенте. Из парадной хлынуло зловоние — тошнотворный и сладковатый запах гнилой плоти. Хорхе сделал шаг назад, толкнув Висенте. Лестница была испачкана кровью, как и место под трупом подростка. По его телу ползали мухи, жирные и ленивые. Подросток распух, и на его коже синели пятна разной формы, словно он побывал в бетономешалке. В то время, когда телевидение еще работало, Хорхе смотрел новости, где обсуждали Фэн-в, на самом деле во всех передачах и во всех новостях только и делали, что говорили про Ф-вирус. Рассказывали, что Фэн-вирус размножается так быстро и мощно, что иммунная система дает сбой и теряет способность реагировать на вирусную атаку. Организм человека превращается в город, находящийся под угрозой захвата. Город с распахнутыми воротами, куда без препятствий и без задержек входят враждебные армии, разбивают лагеря на площадях, разрушают город, убивают его жителей. С того момента, как Фэн-вирус попадает в организм, человек уже обречен. Частицы Ф-вируса цепляются за клетки организма-хозяина, попадают внутрь них и продолжают размножаться, до тех пор, пока в капле крови носителя не окажется около ста миллион отдельных вирусных частиц. Человек становится заразным ходячим трупом, его внутренние органы уже мертвы, кожа, соединительные ткани, жидкости, все заражено Фэн-в, и после смерти мозга, вытекающие из трупа жидкости все еще продолжают заражать воздух Ф-вирусом. — Черт! — только и смог произнести Хорхе, немного успокаивая себя, что тело подростка пролежало на лестнице не один день. — Мы не будем подниматься, — полувопросительно произнес Висенте. — Нет. Не думаю, что Инма или Эстер захотели бы пройти мимо мертвого подростка. С улицы раздался то ли детский то ли женский визг, Висенте выскочил первым, заметив, что группа мужчин схватила двух девушек, одна из них пищала как мышка, поэтому он и подумал, что кричит ребенок. Их затолкали в машину и увезли. — Нет! Нет! Нет! Почти одновременно закричали Хорхе и Висенте. Они поняли, что поиски Эстер и Инмы никогда не закончатся, если их тоже похитили. От усталости Хорхе сел на тротуар. Рядом с ним устроился Висенте. — Мы их не найдем, — произнес адвокат. Он знал, что дела о похищении не раскрываются, если похититель не требует выкупа. Это в мирное время. Сейчас девушек либо возьмут в рабство и затем убьют, либо изнасилуют до смерти. В его голове проносились тысячи планов как спасти Эстер, но кажется только один мог быть удачным. Нужно нападать первыми. Нужно нападать и убивать. Тогда либо они, либо Фэн-вирус доберется до тех, кто мог похитить Инму и Эстер. Мир, каким мы его знали, исчезает. Хорхе потрогал в кармане полицейский пистолет, прочистил горло и медленно, выбирая слова, рассказал Висенте свои мысли о нападении «первыми». Ответ Висенте немного удивил, так как тот сразу же согласился. — Ты прав, адвокат, — хмыкнул Висенте, — пока мы ходим по квартирам, наших девушек может… избивают. Хорхе понял, что Висенте хотел сказать другое слово, но не стал ничего добавлять. Вытащил свой мертвый смартфон и уставился на него, словно желая, чтобы он позвонил, потом снова убрал в карман.***
Чувство тревоги не покидало Эстер, она в сотый раз за сегодняшнее утро подумала, правильно ли она поступила с насильниками? Она доверяла Инме, медсестра была уверена, что раствор хлорамина отобьет любое желание засовывать члены куда-либо. Эстер пыталась подслушать под дверью, но Инма прошипела, чтобы та занималась уборкой. Эстер добавила в ведро побольше хлорки и стала уже по третьему кругу мыть полы. Вдали выли сирены. Солнечный свет проникал в окно кухни, мешая Инме рассмотреть как на улице ветер носит полиэтиленовые пакеты и мусор, как над городом поднимаются столбы дыма, как в небе кружат военные вертолеты. Щелкнула входная дверь. Вернулись те, кто был на дежурстве в городе. Трое мужчин завалились на кухню, требуя еды. Они в руках держали огромные пакеты с едой и лекарствами, один из них нес игровые консоли и кассеты, отдельный пакет был предназначен для Эстер — тампоны и прокладки, которых хватило бы на несколько лет. Эстер усмехнулась и поблагодарила. Она до сих пор была в окровавленных джинсах. — Руки! — раздался строгий голос Инмы. От неожиданности мужчины подняли руки вверх. Наступила зловещая тишина. Инма усмехнулась. — Идиоты. Руки. Мыть. — она повторила еще раз, — Пришли с улицы, если не хотите сдохнуть, отправляйтесь мыть руки! Вздох облегчения и легкие смешки наполнили кухню. Кто-то назвал Инму мамочкой, кто-то строгой докторшей. Но все, как один, отправились в ванную комнату. — ¡Maldito sea! Я знал, что все не правильно, я знал, что это должно произойти! — один из мужчин обнаружил насильников. Он схватил Эстер за горло: — Что, блядь, здесь произошло?! Эстер захрипела: — Я не знаю… К ней на помощь подоспела Инма. — Отпусти ее. — С какого хуя? Почему они все мертвы? — Кто? Твои дружки, насиловавшие девушку? — Какую еще девушку? Здесь никого не насилуют! Мы же договаривались, что здесь не притон! — Дружкам своим скажи! — Инма тоже стала кричать, — Мы с Эстер всю ночь не спали и держали дверь нашей комнаты, чтобы твои пьяные придурки не завалились и к нам! В ответ Инма получила оплеуху. Но ее и Эстер больше не трогали. Все столпились в комнате вокруг своих друзей, лежащих без штанов с облезлыми кровоточащими членами. — Какого хрена? Почему? Что за… Пьяное мычание подтвердило, что насильники все еще были живы. К ним подскочили и подали стопки с прозрачным напитком, который предварительно разлила Инма. Насильники выпили, поморщились, показывая рукой, дескать «налей другое», но их поняли как «налей еще». На столе стояла бутылка из-под текилы, где большую часть составлял 70% уксус. Насильникам поднесли еще по рюмке, а кому-то и по две. Затем обнаружили тело изнасилованной девушки, пока спорили и ругались, кому выносить труп, один из насильников стал хрипеть и пускать пузыри. Инма стояла в коридоре и шепотом повторяла, как происходит отравление уксусной кислотой. Это долгая и мучительная смерть. Суицидников, которые травились уксусом, в «скорой помощи» называли «русской смертью», большинство из них почему-то были выходцами из Восточной Европы. Медсестра думала, что у насильников сейчас развивается ожог полости рта, пищевода, желудка, тонкого кишечника, дыхательных путей. Они не смогут ни дышать ни глотать, каждый вдох и каждый глоток будет сопровождаться сильными болями. Через сутки начнутся нарушения печени, почек. И на третий-пятый день наступит мучительная смерть. Отравившиеся будут до последнего в сознании, а Инма не собиралась предлагать свои медицинские услуги. Она улыбнулась. Хищно, зло. Ее всегда учили помогать людям. Медики не должны убивать. Время изменилось. Ей нужно выжить. И страшнее вируса оказались люди. — ¡Joder! Блядь! Ведь знал же, что что-то случится, — сказал мужчина, которого Инма окрестила главарем тех, кто вернулся из города. Он в ярости разыскивал пульт от телевизора. Нашел его среди бутылок, включил телевизор, непрерывно нажимая на кнопки. TVE не вещало, Telecinco, Antena 3… ничего… мелькнули новости на Canal 24 Horas. Один из мужчин прокомментировал, что этот канал использует спутниковую связь, а не телевышки. Беспорядки по всей стране, по всему миру, переполненные госпитали и морги, мертвые тела на улицах, здоровых живых людей почти не осталось. — ¡Hijodeputa! Выключи! Дай пожрать! — накинулись на главаря остальные. Инма успела пожарить блины, сделать тортилью, гренки, не забывая всю еду обсыпать доксиламином и кортексином, снотворным и успокоительным, перемешав их с сахаром для блинов, и с белым перцем и сухим чесноком — для тортильи. У Инмы тряслись руки, когда она подавала на стол. Ей повезло, что все мужчины были увлечены новостями. — Эстер, забери пакет с лекарствами и закройся в туалете, — Инма подумала, что возможно они смогут сбежать. — Зачем? — Та группа, четверо насильников, они нам уже не помешают. Трое, что сейчас вернулись, позавтракают и уснут, надеюсь, крепко. Эстер вопросительно приподняла бровь. — Не беспокойся, это только снотворное, — проговорила Инма. — А если они начнут искать того урода? — Кто из окна выпрыгнул? — занервничала медсестра, — Вот поэтому нам надо успеть сбежать, пока не начали пересчитывать друг друга. — Подожди, а если вернутся остальные? — Тогда изображай, что тебя тошнит во время месячных, пусть не лезут к тебе в туалет. — А ты? — Я должна удостовериться, что они уснули. Пойду налью им коньячку, — подмигнула Инма. Сердце бешено колотилось, когда Инма растворяла таблетки доксиламина в бутылке коньяка, снотворное и алкоголь — прекрасная пара, особенно после напряженного дня. По телевизору показывали новости без комментариев, видео, снятое с полицейского вертолета. Пустые пляжи; пустые, почти заброшенные города; пустые дороги. — ¿Qué coño está pasando? — вырвалось у Инмы. На ее голос повернулись завтракающие мужчины, увидев, что она стояла с бутылкой коньяка. — Давай, guapa, наливай! Что стоишь? Ее нервозность отнесли к увиденному на экране. — Налей и себе, не стесняйся! Отказаться нельзя. Возникнут и обиды, что она с ними не хочет выпить, и подозрения. Инма налила себе одну треть рюмки, набрала жидкость в рот и закашлялась. Ей подали кусок хлеба, чтобы закусила, Инма отошла от стола и выплюнула коньяк прямо в булку. Разговоры за столом становились все тише. Главарь приказал двоим ждать возвращения третьей группы и отправился в одну из комнат. Через минуту он захрапел. Оставшиеся двое клевали носом и Инма налила им еще по бокалу коньяка, после которого они уснули за столом. Медсестра пощупала пульс, потрясла мужчин за плечи, пощипала за щеки. Она удовлетворенно вздохнула. Парни уснули. И спали крепко. — Эстер, это я, — зашептала Инма под дверью туалета. Дверь распахнулась. — Они уснули? Эстер сильно нервничала и постоянно вытирала вспотевшие ладони о штаны. — Да, и достаточно крепко. Входная дверь была закрыта. Эстер решила обыскать мужчин, уснувших на кухне, а Инма отправилась рыться в карманах у главаря. У медсестры было больше сноровки, она столько раз раздевала больных в бессознательном состоянии. Эстер боялась разбудить парней и действовала более осторожно, чем Инма. В любом случае, в карманах спящих ничего похожего на связку ключей не было. Зато они нашли пистолеты — один полицейский Llama, оружие для самообороны Astra и карманный Beretta. У одного из парней была в кармане острая отвертка, у второго — перочинный нож, который перекочевал в карман Эстер. Инма выбрала для себя хорошо наточенный стальной кухонный нож. — Черт! Где эти гребаные ключи? Инма стала открывать и закрывать ящики на кухне и в столовой. — Подожди! — зашептала Эстер, — они же ругались в той комнате. — Точно! — Инма уже направилась к умирающим насильникам. Медсестра профессиональным взглядом посмотрела на стонущих и хрипящих мужчин, они были такие жалкие. Куда делась вся их бравада насильника? — Принеси коньяк со стола, — попросила Инма. Она разлила алкоголь и даже помогла выпить, поддерживая голову пожилому мужчине. Он все так же сидел на кресле, его обнаженный член прикрыли полотенцем. Профессиональный интерес заставил Инму приподнять окровавленное полотенце, чтобы удовлетворенно хмыкнуть. Пенис и яйца насильника превратились в кровавую кашу. Теперь, если он выживет, его будет интересовать только один вопрос — как сходить в туалет, не обмочив штаны и ботинки, он никогда никого не сможет изнасиловать. — Нашла! — довольно крикнула Эстер. Она искала ключи на поверхностях полок, на столике, под диваном, на полу. Связка ключей лежала на журнальном столике среди сигарет, травки, рюмок с алкоголем. — Всё. Уходим! — Инма сузила глаза, рассматривая комнату, словно хотела запомнить каждую деталь. Эстер кинулась к туалету, где оставила пакет с лекарствами, это ценный товар, дороже еды и одежды. Трясущимися руками девушки пытались открыть дверь. На связке висели похожие ключи, но ни один из них не подходил. Инма стала ругаться, ее ладони были мокрые и скользкие от пота. Медсестра боялась, что эти трое могут проснуться, тогда их убьют. Эстер отдала пакет Инме и стала перебирать ключи, не может быть, чтобы ни один не подошел! Эстер взмокла и откинула волосы со лба, а когда подняла голову, то увидела еще один, новый замок. — Черт! Надо было с него и начинать! Со второй попытки ключ подошел и Эстер вместе с Инмой вышли на лестничную площадку. Первым делом нужно выбраться из дома. Внизу раздавались шаги. Кто-то был на лестнице. Эстер тихо охнула, и показала рукой вверх. Есть еще два этажа. Инма побежала, перескакивая через две ступеньки, Эстер прижалась к стене и пыталась выглянуть через лестничные пролеты. Инма спустилась за ней и потащила Эстер на последний этаж. К сожалению, в этом доме не было выхода на чердак, девушки оказались в смертельной опасности. Эстер попыталась успокоить дыхание, ей казалось, что ее вздохи раздаются по всей парадной. Шаги приближались. — Ты умеешь стрелять? — тихо произнесла Эстер. Инма покачала головой. — Жаль, но у нас три пистолета! — Я не умею стрелять, а трясти оружием — это глупо! — Конечно, отравить проще! — Ты сейчас про этих насильников? — возмутилась Инма, — ты что, их жалеешь? — Не жалею, нисколько, только… Эстер не договорила, так как с третьего этажа раздался шум. Сердце колотилось у нее в груди. ¡Santa María, Madre de Dios, ruega por nosotros, pecadores, ahora y en la hora de nuestra muerte! Amén. Святая Мария, Матерь Божья, молись о нас, грешниках, сейчас и в час нашей смерти. Аминь. --------------------------- * Усечённый икосаэдр — многогранник, состоящий из 12 правильных пятиугольников и 20 правильных шестиугольников. В каждой из вершин сходятся 2 шестиугольника и пятиугольник. Каждый из пятиугольников со всех сторон окружён шестиугольниками. Усечённый икосаэдр — один из самых распространённых полуправильных многогранников, так как именно эту форму имеет классический футбольный мяч. ** История не терпит сослагательного наклонения Слова Карла Хампе (Karl Hampe, 1869 — 1936), немецкого историка, профессора Гейдельбергского университета — «Die Geschichte kennt kein Wenn» (История не знает слова «Если»).