***
У мертвых глаза не блестят. То, что привлекает нас в другом человеке — глаза, которые называют зеркалом души — у мертвых покрывается желто-бурыми пятнами Лярше. Блеск в глазах появляется благодаря отражению света от влажной роговицы. После смерти веки перестают моргать; роговица и белочные оболочки глаз высыхают, тускнеют и мутнеют уже через два-три часа после смерти. Тереза Лусена отошла от кровати, на которой лежала слишком толстая, как сначала подумала Тереза, женщина. Ее уничтожил Фэн-вирус, женщина даже не успела закрыть глаза. Она продолжала смотреть в потолок. Смерть окрасила ее губы в серо-синий цвет. Тереза сквозь противочумный костюм уловила еле заметный дух разложения, она представила какой омерзительный запах должен стоять в помещении. Ей удалось сдержать приступ тошноты, и Тереза с мрачной решимостью принялась изучать палату. Стояли четыре кровати, по две у каждой стены. Одна кровать была пуста, а на трех лежали женские тела. Не толстые, а беременные. Ф-вирус убил и будущих матерей и неродившихся младенцев. Одна из погибших лежала, широко раздвинув ноги, словно Фэн-в настиг ее во время начала родов. Тереза заметила темные лобковые волосы и бурую кровь, которая залила всю кровать. Она взяла простынь с пустой кровати и укрыла мертвую женщину. Только бы не заплакать. Только бы сдержаться. Dios de misericordia y amor, ponemos en tus manos amorosas a nuestros hermanos y hermanas que has llamado de esta vida a tu presencia… Бог милосердия и любви, мы вкладываем в твои любящие руки наших братьев и сестер кого ты позвал из этой жизни явиться перед тобою… Тереза осмотрела несколько этажей Университетского госпиталя Хетафе. Она пропустила инфекционное отделение и этаж интенсивной терапии. Ясно, что палаты будут заполнены погибшими от Фэн-вируса. Поднялась в родильное отделение в поисках детского питания. Вполне сносные молочные смеси, которые можно развести и холодной водой, в них есть все необходимые питательные вещества и витамины. И ей будет удобно кормить Густаво, которого она оставила в палате хирургии. Из-за этого Тереза чувствовала себя неуютно, оставила одного в кресле-каталке. Она боялась везти кресло с Густаво по всей больнице. Если они не одни, то пусть пристрелят ее, а Густаво должен выжить. Его подстрелили, прооперировали, затем военные украли его из госпиталя Санта Кристина, заразили Фэн-вирусом, а Густаво продолжает жить. Он должен выжить. А Тереза, раз уж она вывезла его из военного госпиталя, должна сделать все возможное ради Густаво. Тереза уже обнаружила детскую кухню, но продолжала заглядывать в палаты. Фэн-вирус убил беременных женщин прямо во время схваток, он проник в их кровеносную систему и сожрал еще не родившихся младенцев. У пациенток на коже остались красные пятна, кровоизлияния, отметила про себя Тереза. Для беременной женщины вирус особенно опасен, он словно ждет, когда произойдет самопроизвольный аборт, и ребенок, уже зараженный Ф-вирусом, рождается с красными глазами и кровоточащими легкими, способный сделать один-единственный вдох, чтобы в течении часа умереть от пневмонии. У Терезы закружилась голова. Она еще раз проверила свой противочумный костюм, нет ли открытого участка тела. Голова может кружиться от нехватки кислорода, от голода. И как в подтверждение ее мыслей, заурчал желудок. Терезе стало страшно смотреть на мертвые тела. Фэн-в неизбежно приводит к летальному исходу. Она плотно прикрыла двери. Ей не стоило заходить в палаты, теперь придется сменить защитный костюм и вернуться снова на этот этаж за детским питанием.***
Белый Seat доктора Альфредо Руис Милано двигался вслед за полицейским фургоном Ford Transit на запад. Машины удалось заправить и было решено переночевать в ближайшем госпитале. Насильники и убийцы не сунутся в логово вируса, им пока интересно грабить и убивать оставшихся в живых. Медсестра Мария Инмакулада Сантос Гарсия пересела к доктору в Seat, она действительно была рада видеть своего старого друга и коллегу. — Я вышла замуж! — выпалила Инма. Альфредо помолчал, затем усмехнулся: — Значит он достойный парень. Доктор добавил: — Это тот, у кого рана на ноге? Инма засмеялась: — Как ты догадался? — Это было легко, — Альфредо улыбался, — он смотрел на тебя, не отрываясь, словно есть между вами невидимая нить. — Это Висенте, — Инма мечтательно посмотрела в окно, — вообще-то, мы молодожены и нам положено свадебное путешествие. — Вот и отправимся на юг, к морю! — добавил доктор. Они молча ехали за полицейским микроавтобусом. — Как наши? Кто остался в живых? — Инма боялась задавать этот вопрос. Альфредо ответил не сразу. — Наш госпиталь защищали военные, но и они не способны устоять перед взрывами и пулями. Это так… — врач подбирал нематерное слово, — так по-зверски, когда во время эпидемии одни люди убивают других. На больницу напали. Тех врачей и медсестер, которые еще не заразились Фэн-вирусом, расстреляли бандитские ублюдки. В этот день я отправил Пако домой отоспаться, а сам сидел в лаборатории. — Ты знаешь, у меня была кровь, которая противостояла вирусу, — вдруг заявил Альфредо. — Чья она? Ты узнал? — заволновалась Инма. — Нет. В тот момент я проверял кровь вновь прибывших пациентов, но они погибли за 24 часа и все материалы я сбросил в биоконтейнер. Потом, когда уехал из «Санта Кристины», я всю дорогу думал про это пятно крови, его окружила зараженная кровь, а одно-единственное пятно выглядело словно защищенная крепость среди врагов. Альфредо злился на себя за упущенную возможность. — Ты же понимаешь, что вылечиться нельзя, — тихо проговорила Инма. — Да, я знаю, что нет никакой возможности остановить этот вирус, белковый организм не справляется, не успевает даже распознать этот Фэн-в. Я видел в микроскоп как размножается Ф-вирус, словно безжалостный робот, он сжирает клетки, поглощает человеческое тело и копирует себя, проникает в кровь, в легкие, сердце, печень, почки, добирается до мозга. Больной еще жив, а его органы покрываются мертвыми пятнами. Фэн-вирус с особой свирепостью атакует легкие, это его любимое лакомство. Размножаясь, оставить кучу своего дерьма*, заполнить легкие ядовитой жидкостью. Альфредо махнул рукой. — Ты не видела, как лопаются легкие на ИВЛ. — Как? Почему? — Инма повернулась к врачу. — Когда ты еще работала в госпитале, наши больные тянули по пять-семь дней, помнишь? — Конечно. Инкубационный период Фэн-в был несколько суток, но всегда меньше пяти дней. — Да, — кивнул Альфредо, — внутренние органы поражались медленно, мы всех подключали к аппарату ИВЛ, откачивали жидкость, но больные умирали, потому что Ф-вирус проникал в кровь и двигался дальше, заражая и уничтожая все остальные органы. Альфредо приоткрыл окно, подставив лицо ветру, в машине стало жарко от сухого воздуха. Затем он продолжил. — Последние поступившие пациенты умирали за два-три дня. Вирус стал действовать намного агрессивнее. — Хотя должно быть наоборот, — заметила Инма, — на медицинских курсах нам рассказывали, что вирусы адаптируются, чтобы не убивать своего хозяина, иначе им некого будет жрать. — Природные вирусы да, с каждым новым штаммом становятся слабее, пока не начинают жить внутри нас как паразиты. — Вирус герпеса, — кивнула медсестра, — он всегда с нами. — Да, как этот вирус, — согласился Альфредо, — но Фэн-в с каждым новым витком становится агрессивнее и смертоноснее. Я не понимаю. Словно его штампуют в лаборатории и каждую неделю сбрасывают на нас новый вид. Инма дотронулась до руки доктора. — Альфредо, пожалуйста, не надо никаких теорий заговора. Это Фэн-в как Черная чума средневековья. Четыреста лет и она затихла. — Да, только тогда не было столько оружия. — Зато были мечи, ножи. Тоже убивали и грабили. Женщин так вообще сжигали, — тихо добавила Инма. — Ну хорошо, — согласился Альфредо, — вот, смотри, последних пациентов убил не столько Фэн-вирус, сколько аппарат ИВЛ. У всех зараженных снижается напряжение кислорода в артериальной крови. Это происходит потому, что очень большой объем легочной ткани поражен вирусом, после чего она перестает выполнять свою основную функцию — перенос кислорода в кровь. От этого возникает одышка, потому что пациенту этого кислорода не хватает, и он начинает чаще дышать, чтобы компенсировать объем переноса кислорода. Для поддержания газообмена необходимо заменить функцию легких машиной. — Это «шаг отчаяния», — сказала Инма. — Да. Мы не знаем как помочь зараженному и стараемся хотя бы поддержать его дыхание. Жидкость, которая скапливается в легких, поджимает их. Объем легких не безграничен. А аппарат искусственной вентиляции легких накачивает воздух в легкие уже заполненные жидкостью. Количество воздуха больше, чем легкие могут принять без повреждения. — Волюмотравма? Альфредо кивнул. — Альвеолы растягиваются, в легких идет накопление внесосудистой воды, а аппарат ИВЛ качает и качает воздух. — Но эти больные все равно бы не выжили, — Инма пыталась успокоить доктора. — Да, я понимаю, но… — Альфредо сощурился словно сдерживал слезы, — смерть последних пациентов будет на совести медперсонала. — Альфредо, не накручивай себя! — медсестра разозлилась, — Врачей расстреляли, ты забыл? Фэн-вирус убивает всех, до кого доберется. Ваш аппарат ИВЛ уже ничего не мог изменить. Следующие десять минут они ехали молча, пока перед ними не показалась группа строений Университетского госпиталя Хетафе.***
Эстер нервничала. Она мечтала выбраться из Мадрида, подальше от безумства большого города. Она кидала взгляды на зеркало заднего вида и почти всегда встречалась с изумрудными глазами Хорхе. Он выглядел уверенным и спокойным. Для Эстер этого было достаточно. Она разворачивалась к боковому окну и сощурившись, смотрела на дома, построенные вдоль трассы. Напротив нее сидела Кармен, черноволосая и черноглазая, она напевала себе под нос. Кармен выглядела беспечной. Эстер гадала, как много всего произошло с этой женщиной, для которой поездка в бронированном полицейском фургоне кажется увеселительным путешествием. Лукас сосредоточенно следил за дорогой, время от времени, поворачивая голову вправо и провожая взглядом припаркованный грузовик или магазин с разбитыми витринами. Он иногда показывал Хорхе как лучше объехать забаррикадированную улицу, Лукас хорошо ориентировался в южных кварталах столицы. Висенте с кряхтением поднялся и сел на заднее сидение. Ему совсем не понравилось, что Инма ехала сзади в машине врача-инфекциониста Альфредо. Он и боялся за свою жену, и ревновал ее к коллеге. Раненая нога стала болеть сильнее, Висенте вколол себе обезболивающее, хотя и старался продержаться без лекарств. Им обязательно нужно пополнить аптечки. Бронированный полицейский фургон Ford Transit проехал под мостом и вот уже слева появились пятиэтажные корпуса Университетского госпиталя Хетафе. Хорхе проехал вперед и остановился. — Мы же собирались зайти в больницу? — спросила Эстер. — Надо расспросить наших медиков как лучше попасть в госпиталь, — Хорхе устал подглядывать за Эстер через зеркало и повернулся, — мы не можем вот так просто подъехать к главному входу. Если в госпитале орудует банда, то нас расстреляют на месте. Лукас уже вышел из фургона, к нему подошли Инма и Альфредо. — Я был здесь на конференции, — сказал Альфредо, — больница не большая. Ее корпуса стоят отдельно, но соединены подвальными помещениями. В центральном здании есть подземная парковка для персонала и заехать можно с параллельной улицы. — Не… на парковку нам пока не нужно, — Хорхе посмотрел на Висенте, и тот согласно кивнул, — надо оставить фургон так, чтобы его не было видно из госпиталя. — Тогда давай к хирургическому отделению, там нет окон, — Альфредо показал как надо заехать, — я поеду первым. Потом он повернулся к Инме: — Тебе лучше остаться с мужем, я поеду один. Если все в порядке, то мигну фарами. — Будь осторожен, Альфредо, — медсестра сжала ему плечо. Полицейский микроавтобус направился вслед за Seat, за рулем которого сидел спокойный Альфредо. Он объехал госпиталь, никто не пытался подстрелить его автомобиль. Альфредо вздохнул и дал сигнал. Все вышли из полицейского фургона на небольшую открытую парковку. Горячий сухой мадридский воздух мгновенно высушил пот на лице. В бронированном микроавтобусе было жарко. Эстер сделала глубокий вдох, но тут же закашлялась. Тяжелый воздух имел острый химический запах гари смешанный со зловонием разлагающихся тел. На парковке лежали трупы пациентов и медперсонала. Эстер даже издалека поняла, что это не Фэн-вирус убил столько людей. Им стреляли в спину. Хорхе протянул ей защитную маску, но подошедший к ним Альфредо предложил использовать медицинские хирургические комбинезоны, которые он захватил из клиники Санта Кристины. — Похоже местные банды разобрались с этим госпиталем, — проворчал Хорхе. — Они не знают что и где искать, — ответил Альфредо, вспоминая ограбление больницы Санта Кристина, — бандиты ищут кареты «скорой помощи» и защитные комбинезоны, чтобы рассекать по центру Мадрида. — До эпидемии воровали крутые тачки и оружие, а сейчас «скорую» и противочумные костюмы, — усмехнулся Лукас. — И людей, — тихо добавила Эстер, посмотрев на Инму. — Сейчас будет еще хуже, — сказал Хорхе, — здоровых остается все меньше. А бандам нужны как рабы, и все равно какого пола, — он вздохнул, — нам нужно выбираться из города как можно дальше. Перед ними раскинулось бежевое пятиэтажное здание, на котором висела вывеска «Университетский госпиталь Хетафе». Некогда чистая и зеленая территория вокруг больницы была усеянa мусором, перекатывавшимся при каждом порыве ветра. Решили, что Висенте останется в полицейском фургоне, остальные очень быстро осмотрят кардио и хирургические отделения, и если в госпитале безопасно, то вернутся за Висенте. Альфредо оставил для него противочумный костюм. — У Висенте открытая рана, — объяснил врач, — Фэн-вирус попадает и через дыхание и через слизистые, — на этих словах он всем раздал пластиковые защитные очки, — и через кровь. — ¡Joder! Этот вирус реально хочет уничтожить все живое! — воскликнул Лукас. — Так и есть, — продолжил Альфредо. — Инма, останься со своим мужем, — предложил Хорхе. Затем он повернулся к врачу: — Альфредо, дальше надо ехать на одном автомобиле. Доктор согласился и предложил Инме перенести все коробки из его Seat. Медсестра кивнула. Эстер почувствовала крепкие руки Хорхе на своей талии, все будет хорошо. Она оглянулась на Лукаса и Кармен, которые тоже стояли приобнявшись. Альфредо шел первым, он хорошо ориентировался в больнице. Он уверенно прошел первый этаж, даже не заглядывая в палаты. — Это приемное отделение, здесь никогда не хватает медикаментов, даже когда госпиталь работает, — объяснил Альфредо. Они поднялись по лестнице на этаж хирургического отделения, Альфредо сразу направился на пост старшей медсестры, где всегда находится шкаф с медикаментами, который оказался абсолютно пустым. — Тут уже все почистили, — хмыкнул Лукас. — Давайте посмотрим в операционной и в лаборатории, — Альфредо показал, куда надо двигаться. Эстер и Хорхе дергали дверь операционной, она была закрыта. — Пойдемте тогда поищем лабораторию и пробежимся по другим этажам, — Кармен все это время молчала. Она никогда не любила больницы и хотела как можно быстрее выбраться отсюда. Никто из них не заметил шума, доносившегося из операционной.***
Тереза не сразу увидела, что около госпиталя появился полицейский фургон. С четвертого этажа корпуса номер два, где она сейчас находилась, просматривался небольшой кусок боковой парковки, где оставляли автомобили врачи и медсестры, работавшие в госпитале. Она наблюдала, будет ли двигаться Ford Transit в надежде, что полицейские или бандиты, своровавшие фургон, поймут, что больница пустая и уедут. Но микроавтобус не двигался, значит незнакомые гости сейчас находятся в здании. Почувствовала как лоб покрылся холодной испариной и задрожали руки. ¡Maldito sea! Тереза надеялась собрать лекарства и слить бензин с брошенных машин. Теперь ей придется прятаться среди погибших от Фэн-в. Густаво! Черт! Она чуть не забыла. Ей нужно возвращаться в центральный корпус в операционное отделение. Тереза уже сделала несколько шагов в сторону лестницы, нужно спуститься в подвал и по подземному коридору перейти в центральное здание. Так дольше, но никто ее не увидит. Можно спуститься на первый этаж и перебежать через парковку. Наверное, она так и сделает. Можно прятаться за машинами. И те, кто приехал в полицейском фургоне не будут ждать живой медсестры в этом месте. Тереза спустилась половину пролета лестницы и села на ступеньки. Сильная боль в грудине не давала ей дышать. ¡Joder! Блядь! Только не сейчас! Рано или поздно она заболела бы Фэн-вирусом, спастись от него невозможно. Тереза надеялась, что все-таки это будет позже. Густаво держится. Его специально заразили в военном госпитале, ввели со смесью кислорода и сжатого осушенного воздуха, но Густаво еще не заболел! А может он прямо сейчас задыхается, сидя в кресле-каталке в операционной, где она его оставила? Легкие горели и каждый вдох давался с огромным трудом. Руки потянулись к защитной маске, но Тереза сдержалась. В голове пронеслись строчки из учебной лекции для медсестер, Фэн-вирус поражает все органы и ткани человеческого тела, кроме скелетных мышц и костей, но чаще всего легкие, попадая в организм воздушно-капельным путем. Тереза успокоила дыхание и услышала бульканье у себя в груди. В глазах потемнело. ¡Dios mío! Не сейчас! Дай добраться до Густаво, чтобы предупредить его. Тереза стала кашлять, выплевывая мокроту. Черт! Она держалась за поручни и медленно передвигала ноги. Какая ирония! Ее альвеолы наполняются жидкостью, состоящей их пораженных клеток и активированных макрофагов, которые пытаются уничтожить вирус. Повреждения легких происходят в результате иммунного ответа организма на вторжение инфекции. Чем больше ее организм старается бороться с вирусом, тем больше жидкости накапливается в ее легких. Всасывание кислорода понижается, а углекислый газ начинает удерживаться в организме. Тереза усмехнулась и снова закашляла, почувствовала как повторилась боль в кишечнике. Она неправильно определила эту боль в самом начале, подумав, что это от голода. Один из признаков вирусной пневмонии — диарея. Ей нужно срочно добраться до туалета. Голова кружилась, ноги еле держали, но Тереза спустилась до третьего этажа. Теперь налево и доползти до конца коридора. ¡Dios! Почему туалеты всегда строят в конце коридора? Тереза еле дышала, из-за нехватки кислорода ее сердце стало стучать чаще. Она схватилась за дверь, которая под ее тяжестью раскрылась. Еще одна палата с погибшими от вируса. Здесь стояли только две кровати, но Тереза не обращала внимания на мертвые тела. В палате есть душевая и унитаз, она была уверена, что ванная комната кишела Фэн-в, сейчас ей было без разницы. — Не хочу умирать от Фэн-в, — шептала Тереза, — не хочу, чтобы меня нашли мертвой на толчке, не хочу так умирать! Santa María, Madre de Dios, ruega por nosotros pecadores, ahora y en la hora de nuestra muerte. Amén. Святая Мария, Матерь Божья, молись за нас, грешников, ныне и в час нашей смерти. Аминь. Тереза сняла резиновые перчатки и стала стаскивать противочумный костюм, она задыхалась от нехватки кислорода и потеряла сознание.***
Густаво Инганнаморте прислушивался как удаляются шаги Терезы. Она — удивительная женщина. Рискуя своей жизнью, вытащила его из военного госпиталя, спасла от опытов. Он считал, что его хотят вылечить, а не испытывать на нем новые штаммы Фэн-вируса. Тереза Лусена, медсестра, рассказала ему о брате Дарио, который умер в той же палате, в которую затем поместили и его. Густаво со злости стукнул по стене. ¡Mierda! Hijosdeputa! Дерьмо! Уебки! От удара кулаком разболелись суставы и затем стала побаливать рана на животе. Густаво мог стоять на ногах, но был очень слаб и продержавшись несколько минут снова падал в кресло-каталку. Он уже сделал несколько кругов вокруг операционного стола, порылся в ящиках и на полках, собрал все лекарства, которые мог обнаружить на столе анестезиолога — барбитураты; анальгетики, среди которых был и морфин; внутревенные кардиостимуляторы; атропин, калий, кальций… остальные ампулы он даже не читал, лучше разобраться потом, когда они с Терезой выберутся из города. Густаво нашел целую упаковку физраствора для капельниц и 40% раствор глюкозы. Он подержал пакет с глюкозой в руках, затем открыл краник и сладкая вода закапала ему в рот. На столе хирургической медсестры Густаво перебрал инструменты для проведения операций, и отложил для себя самые большие скальпели. Шприцы, интубационные трубки и еще какие-то материалы, все кроме знакомых бинтов, стерильных полотенец и повязок, Густаво сложил в одну кучу, чтобы больше там не рыться. В углу операционной стояла тележка, заполненная лекарствами. Оказалось, что здесь есть и знакомые названия как ибупрофен и амоксициллин. Густаво развернул стерильный одноразовый халат, который нашел на полке, в центр сложил медикаменты и завязал полы и рукава. Получилась довольно большая котомка. Время от времени он потягивал глюкозу, сделал еще один круг возле операционного стола. Густаво ругал себя за то, что не считал время, как давно ушла Тереза. Может зря он закрылся в операционной. Подкатил к двери и понял, что кто-то дергает за ручку. — Тереза? — произнес Густаво и испугался собственного голоса. Женский голос за дверью произнес: — Закрыто. Густаво резко отъехал на кресле и ударился об операционную кровать, задел тележку с инструментами, которые повалились на пол. Другой голос за дверью прокричал что-то про лабораторию, никто не услышал шум, который произвел Густаво, затем голоса и шаги стихли. — ¡Mierda! Дерьмо! Черт! Бандиты стали бы вламываться в закрытые двери, военные расстреляли бы дверной замок. Незнакомцы подергали закрытую дверь и ушли. Они могли быть такими же беженцами из собственного города, из собственных домов как он и Тереза. Густаво потянулся к двери, но в это время раздался грохот.***
Громкий, всепоглощающий грохот. Все вздрогнули от этого звука и уставились друг на друга широко раскрытыми глазами. Здание завибрировало, затрещали стекла в окнах, готовые вот-вот взорваться. Грохот пронзил их тела насквозь. Эстер и Кармен зажали руками уши. Потом последовал новый грохот, новый удар, вызвавший вибрацию в груди. — Dios mío, что это? — воскликнула Эстер. — Похоже, по госпиталю стреляют, — Хорхе выглядывал в окна, пытаясь понять откуда атакуют, — ¡Maldito sea! Ничего не понятно! Снова раздался звук летящего снаряда и взрыва рядом с центральным входом. В открытые окна влетел запах гари. Еще один грохот, еще один удар. Эстер увидела, что Кармен съежилась и зажмурила глаза, она бормотала слова молитвы. — Надо выбираться! — Хорхе схватил Эстер за руку и побежал к лестнице. За ним торопились Альфредо и Кармен с Лукасом. Грохот, похоже, не собирался смолкать. Он накатывал волнами — гром взрывов, отчаяние и ярость, затем тишина и покой; снова удары и на минуту-другую все затихало. — Кто стреляет по госпиталю?! — возмущенно кричала Эстер. — Могут быть и военные, и местные группировки, захватившие оружие, — спокойно ответил Альфредо. — ¡Joder! Если наши военные так криво стреляют, удивительно, что Испанию до сих пор не взяли в плен, — усмехнулся Лукас. — ¡Mierda! Дерьмо! Да какая разница, кто стреляет! — Кармен остановилась со слезами на глазах, — Нас, не заболевших Фэн-в, прибьет снарядом или расстреляют какие-то придурки! Я не хочу умирать! Она повернулась к Лукасу: — Нам надо было уезжать на твоей машине! У нас был бензин! Зачем ты все отдал им? Поехали отсюда! Гребаные уроды! Ненавижу! Лукас обнял Кармен, но она вырвалась и закричала. Все понимали, что у Кармен истерика, она кричит и за них, напуганных и молчаливых, она боится как боятся все остальные. Новый грохот так плотно заполнил воздух, что стало трудно дышать. Все мысли куда-то испарились, когда ужасные взрывы повторились еще и еще раз. Стрелявшие попали в соседний корпус и внезапно потеряли интерес. Здание обрушилось, подняв тучу пыли. Рев взрывов затих, остался только оглушительный звон в ушах и покалывающая вибрация в груди. Кармен хватала ртом воздух, сердце билось в груди как колибри. Все стояли бледные и испуганные. Эстер до крови кусала губы, чтобы не забиться в истерике. Мужчины сжимали кулаки. Страх и бессилие. Уже никто не думал о Фэн-вирусе, болезнь присутствовала везде и всегда, нужно только отгородиться от нее. Но что делать с неизвестным нападавшим? Молчание прервал Хорхе. — Похоже кто-то учится стрелять. — Ты думаешь, что это не войска, не полиция? — спросила Эстер. — Хорхе прав, — вмешался Лукас, — военные разбомбили бы тут все подряд за меньшее количество времени. Estamos jodidos, мы в полном дерьме! — Значит какая-то группировка неплохо вооружилась, — заметил Альфредо, — они стреляли по второму корпусу, тренировались и прицеливали оружие. — Нам надо убираться, пока ублюдки не возобновили свои «тренировки», — нервно ответил Хорхе. — Раз уж мы здесь, давай наберем лекарств, — Альфредо сжимал в руке пластиковую коробку с ампулами, которую он прихватил из лаборатории. — В палаты мы не заходили, а операционная была закрыта, — напомнила Эстер. — Тогда давайте заглянем в кардиологическое отделение, — Альфредо направился вверх по лестнице. Потом крикнул: — Все запасные ключи должны находится на посту старшей медсестры. Кармен побежала за доктором, за ней ушел Лукас. На этаже остались Эстер и Хорхе. — Давай поищем ключи, — предложила Эстер. Инма ей рассказывала, что больше всего нужных, ценных медикаментов можно найти в столе анестезиолога, в любой больнице операционная должна быть готова принять больного в любой момент. Просто сгреби все, я потом разберусь, Инма не стала нагружать Эстер медицинскими терминами. — Ты думаешь, мы найдем что-то в оперблоке? — спросил Хорхе. — Если до нас не ограбили, то найдем лекарства первой необходимости.***
Ключ им не понадобился. Двери операционного блока открылись и оттуда на кресле-качалке выехал молодой мужчина лет тридцати. Он был в медицинском защитном комбинезоне. Черные всколоченные волосы, темные глаза, худое лицо, нос с небольшой горбинкой. Эстер подумала, что он мог быть симпатичным парнем. В другое время, в другом месте. Хорхе интуитивно спрятал Эстер за спину. — Кто ты? — звучало совсем не вежливо, Хорхе боялся, что мужчина может вытащить пистолет откуда-нибудь из-под кресла. — Густаво. Густаво Инганнаморте, — прохрипел мужчина. — Ты пациент госпиталя? — Хорхе не представился, а продолжал задавать вопросы. — Нет, — помотал головой Густаво. — Тогда почему на кресле? — Хорхе ждал подвоха. Вдруг из операционной выйдут еще десяток таких «густаво». — У меня пулевое ранение на животе, — Густаво показал пальцем на место ранения. — Ты один? — Хорхе с напряжением ждал ответа. — Нет. Эстер почувствовала как напряглись мускулы Хорхе, как он часто задышал. Густаво помотал головой, будто отгонял мух. Черт! Эти двое его боятся также как и он их. — Я с медсестрой Терезой, — наконец ответил Густаво, — она оставила меня в операционной, сказала закрыться и ушла в поисках лекарств и бензина. Эстер и Хорхе переглянулись: — Но мы никого не видели. Она давно ушла? — Не знаю. Трудно отсчитывать время в закрытом помещении без окон. — Ты сидел в темноте? — удивилась Эстер. — Нет, в больнице работает генератор, поддерживая только самое необходимое. Эстер быстрым шагом направилась в операционную. Она должна собрать лекарства. Висенте, муж Инмы, тоже с пулевым ранением. Не только ему, а вскоре может им всем понадобятся антисептики и анальгетики. Эстер искала глазами стол анестезиолога, он должен находиться в головной части операционной кровати. — Я все собрал! — крикнул Густаво, — если ты ищешь ампулы, то все находится в котомке на операционном столе. Эстер схватила ее и выскочила в коридор. Что делать дальше? Уйти с лекарствами, оставив Густаво дожидаться свою медсестру? Забрать их с собой? Или оставить им медикаменты, а самим поискать на других этажах, в других корпусах? Эстер положила котомку на пол рядом с креслом Густаво. — Хорхе? — Эстер смотрела на адвоката, это его профессия — решать проблемы. — Вы… вы на машине? — спросил Густаво. — Да, у нас фургон, — ответил Хорхе, и понимая, куда клонит мужчина добавил, — но мы не одни. Одно из правил выживания — не брать с собой больных и слабых. Но у них еще есть место в полицейском микроавтобусе, они еще не умирают от голода и этот мужчина возьмет с собой собранные лекарства. Хорхе не хотел брать решение на себя и с облегчением вздохнул, когда их окликнул Лукас. — Мы кое-что набрали в кардио, пошли в машину! — Подождите! — позвал Хорхе, — Здесь есть один выживший! Густаво увидел как по коридору идут трое, женщина с черными кудрявыми волосами; молодой парень, высокий, мускулистый, скорее всего спортсмен; мужчина лет пятидесяти-шестидесяти, который сразу же приблизился к Густаво и задал стандартный врачебный вопрос: — Как вы себя чувствуете? Густаво не хотел никуда уезжать без Терезы, он твердил, что медсестра спасла его и он не собирается оставлять ее одну. Хорхе и Лукас вернулись в центральное здание, звали Терезу, заглядывали во все палаты, в которых лежали погибшие от Фэн-вируса. Альфредо исследовал подвал-переход в соседний корпус, вдруг медсестра застряла в обвале. Через час вспотевшие и с легкой одышкой они появились на первом этаже центрального корпуса. Альфредо предупредил, что надо снять защитные костюмы и оставить их около входа в здание. Мужчины освободились от медицинских комбинезонов, сняли перчатки, поменяли маски и только тогда вернулись к фургону. — Мы никого не нашли, только трупы, — проговорил Лукас и попросил попить. — Если Тереза жива, то должна была вернуться к тебе в операционный блок, — добавил Хорхе, — надо уезжать, мы слишком задержались. Все понимали, что полицейский микроавтобус и маленькие точки-люди, бегающие вокруг него, могут привлечь внимание тех, кто стрелял по госпиталю и разрушил один из корпусов больницы. — Остался третий и четвертый корпус, — заметил Висенте. — Если Тереза — медсестра, то она не пойдет ни в третий, это инфекционное отделение, там будет больше всего погибших от Фэн-в, ни в четвертый, это онкология, где будет только много морфина, — сказал Альфредо. — А что было во втором? — спросил Густаво. Доктор не успел ответить. Языки пламени, лениво лизавшие руины второго корпуса Университетского госпиталя Хетафе, вдруг резко поднялись вверх и все вздрогнули от взрыва. — Кислородные баллоны! Черт! — крикнул Альфредо. — Живо! Все в фургон! — Хорхе побежал к водительской двери. — Во втором корпусе родильное отделение и есть свои операционные, — вдруг произнес Альфредо, потом он повернулся к Густаво, который не отрываясь смотрел как продолжает взрываться и гореть здание, где возможно осталась Тереза Лусена. Хорхе выруливал со стоянки, рядом сидел Висенте, который во время первой атаки вместе с Инмой наблюдал, откуда летят снаряды. — Северо-запад, район Леганес, — проворчал Висенте, — там был военный полигон. — ¡Joder! Блядь! — вырвалось у Лукаса, когда прогрохотал очередной взрыв. — Едем на юг, как можно быстрее и дальше от города, — Хорхе внимательно смотрел за дорогой, объезжая брошенные блокпосты и раскиданные баррикады. Он выехал на проспект Либертад, который шел на юг параллельно магистрали А-42. Эстер вздохнула. Они снова в дороге. Запах бензина и гул двигателя. Они почти вырвались из Мадрида, оставляя за собой пылающий госпиталь, в котором за секунду до взрыва кислородных баллонов остановилось сердце Терезы Лусены, медсестры. ------------------------- * Альфредо имеет в виду токсины, которые оставляет Ф-вирус во время размножения.