Ты - мой!

      Утром Чанёля будят яркие лучи солнца, отчего он жалеет, что не задвинул ночью шторы. Поморщившись, он поворачивает голову в другую сторону и открывает глаза, ловя минутное удивление, потому что видит под боком сопящее чудо. Он и забыл, что вчера заснул не в своей комнате, а сейчас прижимается к омеге, что выглядит таким беззащитным и милым. Не желая рушить такую редкую и замечательную атмосферу, он хочет завести руку за спину и обнять парня крепче, однако его глаза цепляются за часы, что стоят на тумбе, и он понимает, что пора выползать, ведь у них сегодня важный день.       Неохотно поднявшись, он целует выглядывающий из-под сползшей толстовки животик и направляется в душ, а уже через полчаса натягивает на себя чёрные спортивки. Последний раз проверив и убедившись, что младший спит, альфа выходит из дома, желая пойти в магазин и купить что-нибудь для Бэка. Он понимает, что не сможет оставаться рядом с ним целые сутки, поэтому хочет взять что-то интерактивное, что могло бы отвлечь от мыслей.       Сегодня, к счастью, на улице довольно тепло, отчего дети с раннего утра резвятся на площадке, провожая последние дни апреля, которые больше никогда не собираются возвращаться. Пройдя пару метров, Чанёль видит различные магазинчики, расположенные вдоль улицы: пекарня, всё для шитья, книжная, косметика — всё, чего только можно пожелать. И, на самом деле, это не странно, что мужчина видит их впервые, потому что он после переезда никогда не разгуливал по улице, а сразу спускался на парковку. Зато теперь он знает, где Тао покупает всякую ересь перед тем, как придти в гости.       Наконец, дойдя до единственного магазина игрушек, он заходит внутрь, и глаза моментально разлетаются по сторонам, потому что он не видит ни одной пустой полки или же намёка на то, что над магазином не старались. Ему кажется, что здесь можно отыскать даже игрушки его детства, настолько он был необычен.       — Добро пожаловать! — его отвлекает молоденькая девушка у прилавка, что, встав с места, делает поклон. — Вам что-то подсказать?       — Здравствуйте! У вас есть что-нибудь… ммм… что-нибудь интересное? — не понимая, что ему нужно, он выдаёт лишь это, ловя на лице продавщицы некое удивление. И он понимает, что она сейчас выдаст что-то типа «У нас всё интересное», однако, к великому счастью, слышит вопрос:       — Какого возраста ваш ребёнок? Думаю, исходя из этого я смогу что-либо посоветовать, — мило улыбнувшись, она привычно принюхивается, определяя запах, ведь если от альфы исходит смешанный запах молочка, значит у него ещё совсем младенец, а если другие примеси, то постарше. Однако не почувствовал абсолютно ничего, девушка удивлённо прикладывает ладошку ко рту, думая, что поспешила с выводом. — Извините, вы, наверное, не для себя берёте, да?       — Для беременного омеги, — выдаёт Чанёль, замечая чужую неловкость. Он прекрасно знает тактику принюхиваться у продавцов детского магазина, поэтому, чтобы дать девушке понять, что нужна хорошая побрякушка, он, приврав, добавляет: — Для мужа.       — Ах, для мужа! — воодушевлённо хлопнув в ладоши, она выходит из-за стойки и направляется в другую комнату, прося следовать за ней. — Здесь есть удобные корсеты разных видов для поддержания животика и от боли в спине, надувной шар для индивидуальных и парных занятий, бутылочки с присоской для молока. Это если, к примеру, муж куда-то ушёл, оставив вас с голодным ребёнком, вы можете просто взять бутылочку и приложить её к груди мамочки, чтобы… — смутившись от такого подробного рассказа, мужчина прерывает девушку, боясь, что может ненароком представить омегу.       — Дальше, пожалуйста.       — Ох, хорошо… На этой полке есть различные головоломки, мозаики, антистрессы и книги, которые обычно нравятся читать омегам в положении. Также к нам недавно завезли массажёры для разных частей тела и… А на каком он месяце? — на минутку прервавшись, уточняет, после чего сочувственно вздыхает.       — На шестом.       — Ой, месяц капризов… В этом месяце омеги максимально чувствительны и раздражительны, потому что их грудь начинает расти и болеть, а ребёнок — сильнее пинать. Они также очень часто плачут, истерят, уходят бездумно из дома и тому подобное. Многие сравнивают эту стадию с подростковым периодом, однако это куда серьёзнее.       — Он совсем не такой, — задумавшись над чужими словами, говорит Пак, ни разу не заметив что-то подобное за парнем. Не считая ночного происшествия, конечно. — Больше спокойный, немного замкнутый и нерешительный.       — Вы что, обижаете его? — подозрительно сощурив глаза, спрашивает продавщица, чем шокирует альфу. Как она могла подумать такое?       — Да ни в жизни! Я ярый противник какого-либо насилия, — возмущаясь, отвечает, слыша извинения.       — Ух… Тогда это похуже истерик. У них развивается депрессивное состояние, при котором они много плачут в тайне от мужа, думают о плохом и грустном, что может пагубно сказаться на чувствах малыша, и теряют к кому-либо доверие, считая, что их обязательно бросят. Ну, депрессия сама по себе ужасна, особенно послеродовая, однако во время беременности… ты никогда не знаешь, что может выкинуть омега.       — Я понял. Спасибо, что объяснили, — вздохнув, благодарит мужчина, теперь уже находя общее у Бэкхёна с этой стадией. — Я не особо разбираюсь, поэтому не могли бы вы упаковать мне всё самое необходимое для такого периода? — этот вопрос немного удивляет, потому что девушка нечётко понимает, насколько необходимое и насколько всё. Однако, несмотря на это, с полным сочувствием кивает и шагает наполнять пакет, желая альфе сил.       Закончив с игрушками, Пак решает также заглянуть и в пекарню, чтобы купить свежие булочки и утренние круассаны, надеясь, что младшему понравится. ***백현이***       Тем временем, пока Чанёль шагает по улице, Бэкхён только-только разлепляет свои сонные глаза, хлопая ими. Пару минут он смотрит в потолок, пытаясь сфокусировать свой взгляд, до сих пор не привыкнув к новому месту, а затем садится на постели и потягивает ручки кверху. Повернув голову чуть правее, Хён замечает незаправленную вторую половинку кровати рядом с собой и чует лёгкий запах корицы, оставшийся на подушке. Думая о том, что не мог же альфа спать с ним, блондин вспоминает вчерашний вечер, а если быть точнее, то сильную боль в животе, приятный бас, поцелуй в живот и тихое «засыпай, я поговорю с ним». Расплывшись в смущённой улыбке, он упускает одну важную деталь…       — Ч-Чанёль? — хрипло зовёт старшего, ожидая ответа. Но когда его не следует, Бэку внезапно становится безумно страшно и не понимает, от чего. Поднявшись с кровати, он неторопливо шагает в коридор и снова пытается дозваться до мужчины, но ответ неизменен. Поняв, что он совершенно один в этой большой квартире, паника сама стремительно подкрадывается в самые уголки сознания, заставляя думать о плохом.       Внезапно до ушей доносятся звуки набора кода на входной двери, отчего Бэкхён быстро топает к прихожей, останавливаясь за углом, и с опаской высовывает голову, ожидая. Спустя пару секунд дверь открывается и в проёме показываются сначала большие пакеты, а затем и сам Пак, что заставляет второго облегчённо выдохнуть.       — Привет, — тихо здоровается младший, привлекая к себе внимание, и медленно высовывается из-за угла со своей лохматой макушкой. Чанёль, развязывая шнурки, моментально поднимает голову и мило улыбается, наконец выпрямляясь. Снимая обувь, он смотрит на омегу, который стоит в одной его толстовке, скрывающей всё то, что следует скрыть, и понимает, что Хён явно не обратил на это внимание, когда шагал сюда.       — Как спалось? Малютка не резвился больше? — он подходит и немного наклоняется, чтобы обнять парня, получая то же самое в ответ.       — Всё в порядке, сегодня тихо. А ты далеко куда-то ходил? — вытянув голову, чтобы посмотреть на брошенные пакеты, между тем задаёт вопрос, вновь возвращаясь к отстранившемуся мужчине, чьи ладони теперь находятся на талии.       — Нет, не далеко. Просто в магазин у дома сходил, купил там всякого, — уклончиво отвечает и чешет затылок, зная, что от честного ответа блондин сразу начнёт негодовать.       — Ох, понятно. Много же ты накупил…       — Иди умываться, а я пока приготовлю завтрак. Нам через полчаса уже выезжать, — говорит альфа и замечает, как чужое лицо поникает на глазах, однако Бэк покорно кивает.       Не выдержав от такой милоты и погрустневшего вида омеги, Чанёль сокращает расстояние и прижимается губами к чуть влажному лбу. От этого неожиданного действия у Бёна вмиг подрывается дыхание, а сердце начинает колотиться с такой бешеной скоростью, что, кажется, даже старший может сейчас его услышать. Он сжимает пальцами мягкую толстовку и отчего-то совсем не хочет, чтобы этот обыкновенный поцелуй заканчивался. Однако Пак всё же отстраняется и проводит ладонью по низу живота, шепча лишь одно предложение, от которого блондин краснеет до кончиков ушей:       — Не ходи без штанов, иначе заболеешь.       Бэк опускает взгляд вниз и охает, после чего стыдливо тянет одежду до колен и убегает в комнату, захлопывая дверь. И как только Чанёль может говорить такое с невозмутимым видом? Он словно огонь, который может за мгновение ока разжечь не костёр, а целое пламя в чужом сердце, что перекрывает доступ к кислороду, заставляя трепетать всё нутро.       Помотав головой, чтобы отогнать от себя приятные ощущения, омега натягивает джинсы и выходит, шагая в ванную, чтобы умыться. И пока он занимается водными процедурами, Ёль тайком прокрадывается в комнату и раскладывает купленую одежду на застеленную постель, уже предвкушая чужой гнев. А спустя несколько минут, приготовив вкусную кашу по рецепту на упаковке, он слышит торопливый утиный топот, сопровождающийся нахмуренными бровями.       — Что это? — войдя в кухню, сразу задаёт вопрос, указывая на вытянутую в руках одежду.       — Это твои новые вещи, — мужчина улыбается и добавляет, надеясь, что следующие слова смягчат настроение. — Теперь у нас парные спортивные костюмы.       — Чанёль, я ведь уже говорил, что… — однако поняв, что эти слова вовсе не помогают расположить к себе парня, альфа перебивает, задав вопрос уже напрямую, чтобы понять, что же не так.       — Почему ты так сопротивляешься, отказываясь от подарков? Тебе не нравится то, что я делаю для тебя? Или, может, тебе не нравлюсь я?       — Ч-что? Но это вовсе не так! — удивившись такому неожиданному вопросу, резко выдаёт Бэк. Теперь ему становится чертовски совестно, ведь он даже подумать не мог, что со стороны может выглядеть таким капризным и придирчивым ко всему. Взглянув на альфу, чьи немного обиженные глаза ждут ответа, блондин выдыхает, опуская руки с вещами. — Прости, что я так реагирую, просто… я не считаю, что достоин этого. Ты и сам знаешь, что я не перестану так думать.       — Бэкхён, я делаю это ради того, чтобы ты понял свою ценность. Чтобы ты понял, что достоин гораздо большего и лучшего, чем это. Мне действительно нравится делать что-то для тебя и это точно не из-за чувства жалости, поэтому, пожалуйста, не отказывайся, — Хён лишь поджимает губы и опускает голову, испытывая неловкость и благодарность. — Я знаю, что тебе тяжело, однако ты должен радоваться, что я не поехал в брендовый магазин, чтобы купить всё получше да подороже.       — Пфф… Я бы заставил тебя вернуть всё, а потом убежал бы, чтобы такого больше не происходило… — тихо бубнит себе под нос, вызывая смешок.       — Но я бы нашёл тебя. Просто смирись с этим и прекращай так дуться. Я не жалею и никогда не пожалею, что трачу деньги на тебя. В конце концов, ты — мой омега. А теперь сними с себя эти ужасные джинсы, которые жмут, и надень удобный костюм. Я купил на размер больше, чтобы было комфортно, — мужчина касается пальцем кончика чужого носа и наконец замечает улыбку.       — Спасибо, — в итоге поблагодарив, блондин робко тянется и обнимает неожидавшего такого действия Пака, после вновь убегает радостно в комнату.       — Эй, перестань бегать так! — кричит в спину уже пропавшего из вида Бэкхёна, который, закрывшись, наконец расстёгивает ширинку на своих штанах, расслабленно выдыхая. Его живот сильно вырос за последнее время, поэтому одежда размеров больше и вправду не является лишней.

***

      Спустя полчаса, предварительно хорошенько позавтракав, они спускаются на парковку. Вот только всю поездку в лифте младший не перестаёт сверлить взглядом эти огромные пакеты в руках Пака, которые тот притащил ещё утром. Ему безумно интересно, что же в них, однако спросить он не осмеливается, лишь наблюдает, как теперь их погружают в багажник автомобиля.       — Удобненько? — мужчина помогает Хёну сесть на переднее сидение и щёлкает язычком ремня, убедившись, что он не мешает животику.       — Удобненько, — в ответ довольно улыбается и смотрит на Ёля своим обворожительным взглядом, от которого чужое сердце просто тает на ходу. Однако старший засовывает свои желания прямо тут расцеловать омегу подальше и закрывает дверь, чтобы обойти капот и сесть за руль.       — Тогда поехали.       Первые двадцать минут они едут в полной тишине, разрушаемой лишь тихой мелодией, доносящейся из колонок. Бэкхён смотрит на стремительно сменяющийся за окном вид, всеми силами стараясь игнорировать тревогу внутри себя, что с каждым пройденным километром лишь растёт. Он убеждает самого себя, что всё будет хорошо и он справится, ведь иначе навсегда останется таким же трусом, но страх начинает давить только сильнее, закидывая в голову те неприятные воспоминания, от которых хочется бежать.       И в голове вновь невольно всплывает тот злосчастный день, когда омега шёл домой после очередной подработки в одиннадцать вечера, как его внезапно схватили за предплечье и утянули в тёмный переулок, ограждаемый лишь тупиком из стен. Бэкхёну было безумно страшно, ведь он и понятия не имел, кто это, до тех пор, пока не учуял знакомый запах. И только он хотел закричать, чтобы позвать кого-то на помощь, как его силой припечатывают к стене и бьют коленом по животу, заставив согнуться и выбив весь воздух из груди. Это не первые побои в его жизни, однако это не значит, что он не увидел искры перед глазами и не услышал оглушающий звон в ушах, перебиваемый лишь криками бывшего мужа о том, что он остался без истинного из-за блондина.       Бэкхён действительно не мог понять, в чём так провинился, раз заслужил всё это, но ответа не было. Он лишь чувствовал нереальную боль, сковывающую всё тело, из-за чего думал, что от такого удара он не сможет больше иметь детей. Да, его переполнял страх в тот момент, но не с такой силой, как после слов «Ты поплатишься за это! Я сделаю из тебя грязную шлюху, к которому даже подойти никто не захочет!». А желая вновь закричать, его рот закрывает грубая ладонь, перекрывая доступ не только к звуку, но и к частичному кислороду. Омега, начиная плакать, скулил и молил прекратить всё, но на альфу это никак не влияло.       Когда же его грубо развернули спиной, заткнув рот какой-то повязкой, а руки крепко связав, Хён стал вырываться, уже предвещая то, что произойдёт, однако всё тщетно. И он никогда не забудет то, как с него стянули штаны, чтобы далее, раздвинув половинки, грубо войти, порвав. Его крик был настолько оглушающим, но при этом таким неслышимым, что никто даже не торопился придти на помощь. Он отчаянно нуждался в спасении, пока его имели, смешивая сперму с кровью, но никто не пришёл. И именно тогда Бэк потерял не только девственность, но и частичку себя, которую больше никогда не вернуть, а его душевная боль была гораздо сильнее и безжалостнее той физической, которая резала снаружи.       Когда же всё закончилось, мужчина просто швырнул его на холодную и грязную землю, словно использованую и уже ничем не примечательную игрушку. Альфа плюнул скабрезно «ты мне омерзителен» и даже не удосужился развязать руки и рот, оставляя парня истекать кровью и тихо скулить, обливаясь горячими слезами.       И только Бог знает, сколько Бэк пролежал там в одиночестве и на холоде, пока его не заметил на тот момент ещё незнакомый ему Чунмён. Мужчина быстро подбежал и развязал руки, снимая повязку и со рта, чтобы дозваться до парня, но тот продолжал скулить. Бэкхён был оглушён своей болью и только поэтому позволил аккуратно развернуть себя, словно тряпичную куклу, у которой выкачали все чувства. Мён же быстро достал из поясной сумки оставшиеся влажные салфетки и принялся вытирать всю кровь и сперму с порванного прохода, переходя и на покалеченные бёдра, на которых явно останется шрам. Закончив, он натянул обратно бельё со штанами и накинул на Хёна свою куртку, после чего сразу позвонил Исину.       Получив такую травму, Бэкхён около месяца не разговаривал, будто потерял дар речи, а по состоянию смахивал на овоща, абсолютно ни на что не реагируя. Когда же он узнал, что беременный, так вообще стал вести себя куда страннее. Его взгляд напоминал взгляд человека, который стоит перед пропастью и оборачивается в последний раз, чтобы взглянуть на пройденный им путь, прежде чем покончить собой. Однако, несмотря на все плохие прогнозы Лэя, Хён оказался гораздо сильнее этого и просто продолжил жить. Он продолжил бороться, но только не ради себя, а ради ни в чём не провинившегося ребёнка, который и спасал его от суицидальных мыслей.       Сейчас же, вспоминая всё это, Бэкхён зажмуривает глаза и сжимается, дыша через раз. Он не хочет вновь проходить через это, не хочет вновь лежать в четырёх стенах, слыша преследующий его голос, не хочет, чтобы его трогали незнакомые люди, не хочет…       — Стой! Останови машину! — не выдержав, резко кричит омега, чем пугает старшего, заставляя сразу же затормозить у обочины, игнорируя сигналы других машин. — Я не смогу… Чанёль, я не смогу, — Хён поднимает свои заплаканные глаза на испуганный взгляд Ёля, и тот всё понимает. Он быстро расстёгивает ремни безопасности, спускает окно, чтобы открыть доступ к свежему воздуху, и тянется, крепко обнимая младшего.       — Тш-ш, всё хорошо, — успокаивая, альфа медленно гладит по спине и выпускает свой феромон, чтобы расслабить. — Бэкхён-и, ты не один. Я обещаю, что буду с тобой и никуда не уйду, м? Понимаю, тебе страшно, но в этот раз всё будет по-другому. Мы должны хотя бы пару дней пробыть там ради обследований и всё.       — Я понимаю. Прости за этот всплеск эмоций, просто внезапно… — его голос дрожит, и Чанёль прекрасно знает, что омега не хочет показывать свои слёзы, лишь сильнее прижимается к тёплой груди.       — Знаю. Можешь ничего не говорить и просто выплакаться, — слыша тихие всхлипы, Пак прислоняется щекой к макушке, ожидая, пока второй успокоится. Ему самому становится безумно больно, когда он видит омегу в таком состоянии, но кроме утешений он, к сожалению, ничего не может сделать.       А спустя уже минут десять блондин наконец успокаивается и, шмыгнув носом в последний раз, отодвигается от Чана, позволяя ему взять своё лицо в ладони и вытереть мокрые дорожки. Всю оставшуюся дорогу разговор в салоне не утихает, потому что альфа перескакивает с темы на тему, не позволяя Бёну вновь думать о плохом, за что младший безумно благодарен.       Когда машина останавливается у входа в больницу, Чанёль выходит первым, чтобы затем открыть дверь парню и, взяв того под подмышки, высадить. Но стоит Бэку встать на ноги, как он внезапно хватается за чужое предплечье и тянет на себя, при этом громко охая, чем пугает второго до ужаса.       — Что?! Что такое?! Живот болит? Снова схватки начались? Обопрись на меня, я подниму тебя на руки! — торопливо кричит Чан, не зная, что делать от внезапности, ведь для него это впервые. Безусловно, он читал все необходимые действия при схватках, но когда всё происходит в мгновении ока, все прочитанные слова просто испаряются из головы.       — Да нет, я в порядке, просто вспомнил кое что, — внезапно выдаёт Хён и, улыбнувшись, смотрит на замеревшего от удивления альфу, что резко выдыхает и оседает корпусом. Он чувствует, что его сердце готово вот-вот вырваться наружу от переизбытка волнения, но всё же успокаивает себя и выпрямляется, качая головой.       — У тебя буквально ночью были схватки, поэтому не пугай так больше, прошу, — получив виноватый кивок, слышит извинения, после чего продолжает: — Так о чём ты там вспомнил?        — О своей одежде. Я совсем ничего не взял с собой из своей квартиры, поэтому не мог бы ты съездить и забрать пару вещичек? Их совсем немного, всего лишь две футболки и…       — Забудь о них, — Ёль перебивает чужой лепет с просьбой и шагает к багажнику, чтобы достать эти интересующие парня пакеты и вновь вернуться к нему. — Я купил тебе новую одежду и туалетные принадлежности, поэтому забудь обо всём, что у тебя было.       — Что? Но ведь у меня и так была хорошая одежда… — с широко раскрытыми глазами произносит младший, теперь уже сожалея, что хотел узнать содержимое сумок.       — Твой живот вырос с тех пор, как мы живём вместе, поэтому все твои вещи, как и злосчастные джинсы, будут тебе малы. А я купил свободную одежду, в которой резинки не будут сдавливать живот и сковывать движения, по этому поводу тоже можешь не переживать, — отвечает Пак и ловит меняющееся выражение лица с удивлённого на нахмуреное, уже думая, что тот опять начнёт негодовать по поводу покупок.       — В смысле это живот вырос… ничего он не вырос, — но парень бубнит себе под нос совершенно другое, вызывая усмешку. — И тебе нельзя так выражаться о моих любимых джинсах! К тому же, ты бессовестно раздел меня ночью! — далее ни с того ни с сего выдаёт омега и сам же смущается от своих слов, когда Пак начинает смеяться в голос.       — Я должен был так и оставить их, чтобы потом у тебя всё болело? — в ответ произносит Чан, на что второй фырчит как ёжик.       — Т-тогда… А что насчёт того, что ты спал со мной? — вновь с вызовом вскидывает голову, отчего мимо проходящие люди кидают косые взгляды, думая: «А что, беременные должны раздельно от мужей спать? Или он не муж?!».       — Я твой альфа, конечно же, я могу спать с тобой. И я лишь успокаивал малыша, потому что, опять-таки, у тебя были схватки, — он скрещивает руки на груди и ожидает следующего упрёка, кажется, уже отчётливо понимая, каким бывает токсикоз. Он видел пару раз такое поведение и у Тао, однако никогда не думал, что сможет ощутить это чувство и на своей шкуре: делать всё, чтобы не вызвать раздражение.       — Хм… и то верно… Тогда..! — снова восклицает омега, но не успевает ничего произнести, так как Чанёль неожиданно делает шаг навстречу, заставив парня опереться спиной о дверцу машины. Бэкхён пугливо поднимает свои глаза на такого сексуального и обворожительно улыбающегося альфу, что сейчас, словно волк, готов в любую секунду съесть зайку.       — Тогда..? — повторяет Ёль, ожидая продолжения, которое совсем вылетело из головы.       — Эм-м… Это… Когда… — Хён всеми силами старается не смотреть на чужие губы, что изгибаются в улыбке, и глаза, в которых плещутся огоньки, однако ничего не выходит. А когда старший понижает голос практически до интимного, вызывая бурю мурашек, разум и вовсе прощается с хозяином, прыгая в окно.       — Я внимательно слушаю тебя.       Надувшись, что больше не осталось аргументов, ибо Чанёль какой-то слишком идеальный, омега хмурит брови и, отпихнув от себя мужчину, кидает обиженное «забудь», шагая в сторону входа в больницу. Он игнорирует все просьбы подождать его, но после короткого «ну, ладно, иди, тебя там как раз Исин ждёт», резко останавливается на месте и разворачивается, злобно топая к посмеивающемуся альфе.       Вновь фыркнув, Бэкхён подталкивает старшего вперёд, а сам неохотно плетётся следом, действительно замечая своего врача у стойки регистратуры, который заполняет какие-то документы. И отчего-то на него вновь накатывает страх, заставляющий схватиться пальчиками за элемент паковской одежды на спине, давая понять и старшему свою ситуацию.       Они подходят ближе к развернувшемуся в их сторону другу и замечают хмурость на его лице, которая вызвана тем, что Лэй за огромным и улыбающимся как болванчик Чаном, не сразу замечает спрятавшегося омегу, а заметив, расслабляется.       — Как жизнь? — Чанёль здоровается первым и улыбается гораздо шире, когда замечает красную отметку на чужой шее, которую старший, видимо, пытался скрыть. — Я вижу, ночь была сладкой, — добавляет он, игриво приподнимая брови.       — Да, в отличие от твоей, — но Чжан, не отставая, прищуривает глаза и гаденько ухмыляется в ответ.       — Ну-ну, не стоит так думать. Просто я не ношу рубашки после огромных засосов на шее, — в итоге младший парирует и смеётся, когда друг, фыркнув, отодвигает его, чтобы увидеть не понимающего их разговор омежку.       — Бэкки! — наконец перейдя на парня, альфа радостно, но в то же время удивлённо восклицает, рассматривая заметно округлившееся лицо. — Твои щёчки стали больше! — бездумно и без задней мысли выдаёт Чжан, не сразу осознавая, что совершил ужасную ошибку. И пока глаза Пака расширяются, глаза Бэкхёна становятся свирепыми, заставляя стереть всю улыбку с лица.       — Да не потолстел я, ясно вам?! Вы не имеете право говорить мне что-то о моём весе! — покраснев от гнева, блондин впервые в жизни, зарычав, так громко кричит на врача, пугая не только его, но и медсестру у стойки, которая, взяв документы, быстро потопала в противоположном направлении.       — Что ты наделал?.. — хлопнув себя по лбу свободной ладонью, тихо шепчет Чанёль, пока второй так и стоит в шоке.       — Я и забыл, что они бывают такими… Эм-м… Бэкки, я не имел в виду, что ты потолстел, я имел в виду, что ты стал ещё более очаровательным! Давайте лучше… мы поднимемся в кабинет и там всё обсудим, — виновато улыбнувшись, Лэй медленно отступает к лифту, чтобы не вызвать ещё одну волну гнева, предоставляя всё Паку. Второй же, вздохнув, разворачивается и склоняет голову к Бэку, наблюдая за его пышущим от негодования лицом.       — Бэкхён-и, посмотри на меня, — ласково просит мужчина и младший поднимает голову, сразу смягчаясь. — Ты вовсе не толстенький, слышишь? Ты прекрасен в любом весе, будь ты пятьдесят или сто килограмм. К тому же, нам нужно набирать вес, помнишь? — словно ребёнку объясняет старший, после чего кладёт пакеты на землю и берёт маленькие ладошки в свои, чтобы тот перестал нервничать.       — Но ты тоже сказал, что я жирный! — вновь обиженно восклицает и шмыгает носом, намереваясь заплакать. Чанёль же, заметив, как дёргается нижняя губа парня, начинает нервничать, молясь, чтобы не началась истерика. Он укладывает одну ладонь на животик и начинает гладить, чувствуя ответные пинки.       — Я такого не говорил. Я лишь сказал, что животик вырос, имея в виду, что наш малыш активно растёт. Это ведь очень хорошо для нас, — и эти слова почему-то успокаивают блондина, заставляя опустить глаза на свой живот с широкой ладонью и вновь переспросить:       — Н-наш? Он… правда вырос?       — Ну конечно же! Теперь он практически полностью соответствует шести месяцам, поэтому прекращай думать о глупостях и плакать, — Ёль наклоняется и целует в макушку, чувствуя запах собственного шампуня, что безумно радует, ведь теперь они одинаково пахнут. — Идём?        Бэкхён кивает и ожидает, пока старший возьмёт пакеты в одну руку, чтобы затем самому потянуться и пальчиками схватиться за вторую, молча топая следом. Он прокручивает в голове только что сказанные слова и незаметно улыбается, не обращая внимания на умиление со стороны персонала и посетителей, что тоже наблюдали за милой картиной утешения. ***       Стоит только паре зайти за порог кабинета, как Исин первым делом просит встать на весы, предварительно сняв обувь. И каково было его удивление, когда вместо ожидаемых пятидесяти килограмм он видит приятные пятьдесят четыре, которые вызывают искреннюю радость. И как только Паку удалось за такой короткий промежуток времени откормить блондина, тем временем как сам врач пытался это сделать на протяжение шести долгих месяцев?       Заполнив ещё парочку маловажных документов, Чжан сопровождает их до пятого этажа, где всего находятся от силы три человека, готовые вот-вот родить. И Бэкхёну становится как-то не по себе от вида омег, которые с трудом передвигаются, держась за стены, и корчатся от боли, чуть ли не складываясь пополам. Ему действительно не хочется ощущать то же самое на себе, поэтому, дойдя до свой палаты, он, стушевавшись, не решается войти и топчется у порога. Чанёль замечает это, поэтому с улыбкой произносит тихое «они, наверное, очень ждут своего малыша» и подталкивает младшего, позволяя задуматься о том, что через боль они скоро познают счастье.       — Ну, что ж, теперь это твоё место пребывания. Скажи спасибо своему бойфренду, который вчера упросил Мёна подлизаться ко мне и сократить три месяца до недели. Мы не будем тебя сильно мучить, но этого времени достаточно для того, чтобы собрать нужные анализы и понаблюдать за протеканием беременности во втором триместре. Вы пока располагайтесь, а через часик придёт медсестра и даст тебе таблетки, которые ты всё время забывал пить.       — Хорошо, — отвечает Бён и разворачивается лицом к палате и Чану, который успел уместить свой попец на не очень мягкой кровати. Как только дверь закрывается, а друг уходит по делам, альфа вытягивает руку, подзывая младшего к себе, что не заставляет себя ждать и садится рядом. — Ну, вот и приехали, — с грустью выдыхает Бэк и разворачивается корпусом к старшему. — Чанёль, спасибо тебе за то, что всегда находишься рядом и поддерживаешь в трудную минуту. Ты правда очень хороший человек.       — Опять ты за своё? — но брюнету это не нравится, ведь он знает, о чём думает Хён. И самое ужасное в его ситуации то, что альфа никак не может доказать младшему свою верность, доказать, что он не уйдёт, бросив его одного с ребёнком на руках. И даже их истинность, кажется, не представляет никакую значимость для Бэка.       — Нет, я правда благодарен тебе! Даже мужья зачастую не заботятся так, как это делаешь ты, — смущённо пролепетав, он опускает голову, теребя пальцами края одежды. — И… я тоже хочу сделать что-то для тебя.       — Если твои мысли не вызваны очередным эмоциональным скачком, то хорошо. Я подумаю и обязательно скажу тебе своё желание, как только буду готов, — отвечает Пак и умиляется вмиг засиявшему лицу, после чего наклоняется и прислоняется щекой к пузику. — А ты как там поживаешь? Надеюсь, ты не станешь бунтовать из-за смены обстановки? — *пинь*. — И что это значит? Если будешь плохо себя вести, то, как только родишься, я зацелую тебя до такой степени, что видеть меня не сможешь, уж это я тебе обещаю.       — Ой… — от внезапного толчка, омега подаётся вперёд, на секунду удивив мужчину. — Кажется, ему нравится эта идея, — засмеявшись, Бэкхён молится, чтобы ребёнок перестал пинаться, ведь в последнее время ему от этого всё больнее.       — А тебе? — выпрямившись, спрашивает Чан, наблюдая на сменяющимися, будто калейдоскоп, эмоциями. — Как тебе идея, если я и тебя зацелую? — в его взгляде так и читается надежда с просьбой не отказывать, но Хён, вновь сильно разволновавшись, лишь нервно выбивает из себя смешки, несильно хлопнув по плечу.       — Хах, ты ведь снова шутишь, да?       — На этот раз я серьёзно.       — П-п-почему ты так… смотришь на меня? — и снова парень испытывает чувство бабочек, норовящих разорвать живот и выбраться наружу, а органы скручиваются в одну плотную пружину, из-за чего сложно сделать даже вдох. Ему это нравится, но и в то же время пугает.       — Можно я тебя поцелую?       Чанёль вновь задаёт этот вопрос, но на сей раз не собирается сбегать, спихивая всё на шутку. Он поймёт и примет, если ему откажут, но если же нет, то он будет безумно счастлив этой возможности, ведь уже не первый день горит желанием стать к омеге гораздо ближе. Однако, как бы сильно ему не хотелось прикоснуться к этим сладким губам, он не может, осознавая, что для Бэка это слишком рано, но отказаться от этих действительно округлившихся и сейчас горящих щёчек он также не желает.       И, не дожидаясь ответа, Пак приближается к чужому лицу, давая возможность уйти. Однако, когда Бэкхён затаивает дыхание и поджимает губы, даже не думая о том, чтобы сбегать, альфа улыбается и без сомнений тянется к красной щеке, замечая, как второй зажмуривает глаза. Он прислоняется губами и без какого-либо намёка целует, слыша некий выдох, больше похожий на досадный, будто блондин желал большего.       — Можешь открыть глаза, — отстранившись, с улыбкой произносит Чан, на что Бэк, выполнив просьбу, смущается только сильнее и просит сердце не останавливаться от такого количества ударов. — Считай, что так ты меня и отблагодарил, — коснувшись пальцем до носа, он удивляет словами.       — Н-но… Я о другой благодарности говорил! Придумай что-то другое, пожалуйста, — мужчина смеётся и сдаётся, кивая.       — Ладно, хорошо. Теперь давай ты переоденешься, чтобы было легче, — поднявшись с кровати, которую он сразу невзлюбил из-за твёрдости, Чанёль достаёт из пакетов мягкие тапочки и сразу опускается на колени, чтобы снять с парня кроссовки.       Закончив с обувью, он помогает Бэку встать, после чего достаёт комплект из длинной футболки до колен и коротких шорт, больше смахивающими на боксеры. Он прикладывает одежду на парня, словно думая, подойдёт ли ему или нет, даже не обращая внимание на то, что омега снова ушёл в свои мысли. А приходит он в себя лишь тогда, когда широкие ладони, коснувшись талии, опускаются ниже, чтобы развязать узел на штанах и стянуть их вниз.       — Чанёль, что ты делаешь? — взвизгнув, в шоке резко тянет толстовку вниз, дабы прикрыть свою наготу. И как только он может с таким невозмутимым лицом кого-то раздевать?!       — А что такого? Я просто помогаю тебе переодеться, — пожав плечами, он вспоминает, что их уровень отношений далёк от этого, поэтому виновато прикрывает глаза. — Прости, я не смотрю. Тебе нельзя нагибаться, помнишь? Поэтому вытаскивай ножки и заползай в шорты. Можешь опереться на меня, — вслепую откинув штаны, он наклоняется, ощущая на своих плечах пальчики, и подносит шорты, подтягивая их вверх.       Закончив с нижним элементом одежды, Ёль хочет помочь и с верхним, но парень смущённо хлопает по тянущейся ладони и просит отвернуться. Выполнив просьбу, Пак разворачивается к двери, не видя, как Бэк стягивает с себя толстовку, и удивляется своим набухшим и потемневшим соскам, что уж очень не радует.       — Ай… — дотронувшись до них, омега тихо шипит, чувствуя сильную боль, чем пугает старшего.       — Что случилось? Всё хорошо? — рефлекторно развернувшись, Чанёль видит только оголённую спину с такой мягкой и молочной кожей, отчего, сглотнув, разворачивается обратно, радуясь, что младший не видел этой оплошности.       — Эм… Да… — сомнительно отвечает Бён, не зная, что делать. Кожа вокруг груди также покраснела и сейчас доставляет дискомфорт, отчего невозможно даже вытянуть руки вперёд.       — Врёшь ведь опять. Бэкхён, скажи честно, что случилось?       — Прости, просто… я не могу тебе сказать об этом… Это немного… смущает, — произносит блондин и замечает, что рядом с Чаном он стал слишком робким. Он никогда ни перед кем не робел, а тут… Нет, он, конечно, признался себе, что альфа ему нравится, но неужто симпатия уже переросла во что-то большее?..       — Почему смущает? Я могу развернуться?       — С-секунду… Я не оделся ещё, — спустя минуту он получает разрешение и разворачивается, сразу натыкаясь на выделяющиеся горошинки сосков через немного обтягивающую футболку. Омега сразу ловит чужой взгляд и опускает голову, краснея, не зная, как прикрыться.       — Ох, сильно болит, да? Не беспокойся, думаю, это нормально. Я напишу Исину об этом, чтобы он пришёл и сам проверил, ладно?       — Угу… — тихо мычит в ответ, наблюдая, как старший достаёт телефон и быстро что-то печатает другу, после вновь возвращаясь к пакетам, чтобы перевести тему.       — Я тебе ещё кое-что купил. Садись, посмотрим вместе, — усадив Хёна обратно, Чанёль поднимает увесистую сумку и кладёт на постель, позволяя младшему самому в ней порыться.       — Боже мой! — чуть заглянув внутрь, он ахает, сразу протягивая ручки, чтобы всё достать. — Так ты всё-таки весь магазин скупил?       — Не весь, конечно, но очень хотелось. Там было много всего интересного, поэтому, как только выпишемся, вместе сходим, — тоже заглянув в содержимое сумки, мужчина достаёт попавшиеся на глаза жёлтые заколки, которые сразу же закрепляет на светлых волосах, предварительно отодвинув чёлку, чтобы открыть лоб. — А тебе очень идёт. Тут и носочки есть, давай и их наденем. Здесь прохладно, поэтому не хочу, чтобы ты простудился. Какие хочешь? — разложив на выбор несколько пар, он наблюдает в ожидании за бегающим взглядом.       — Они все красивые… А тебе какие нравятся? — не определившись с выбором, Бэкхён поднимает глаза и интересуется чужим мнением, впервые не заворчав из-за траты денег на безделушки. Видимо, он понял, что с мужчиной это просто бесполезно.       — М-м-м… со щенками прикольные. На тебя похожи, — из-за тихого часа, что царит в коридорах, их разговор внезапно становится тише, создавая уютную атмосферу.       — Я напоминаю собаку? — спохватившись, парень выгибает бровь от услышанного, а второй просто начинает смеяться.       — Нет, вовсе нет. Я имею в виду, что ты похож на маленького и вечно грустного щеночка.       — А-а, понятно. А Исин сказал, что я похож на корги, — надувшись, омега складывает руки на груди, но, вновь зашипев от дискомфорта, опускает, продолжая копаться в игрушках.       — А я?       — М? — не поняв чужого вопроса, снова поднимает взгляд.       — На кого я похож?       — Ну-у… — Пак видит, как Бэк не хочет отвечать, думая, что это, возможно, обидит альфу, ведь схожесть с персонажем сто процентов.       — Не волнуйся, я не обижусь, можешь спокойно говорить.       — На Дамбо… Слонёнка Дамбо… — закусив губу, омега виновато смотрит на мужчина и расслабляется, когда видит улыбку.       — Это было предсказуемо. Он тебе нравится?       — Угу. Он очень милый, — сказав это, он снова выворачивает пакет.       — Значит ли это, что ты и меня считаешь милым? — игриво приподняв брови, брюнет наклоняется ближе, но его сразу же хлопают по плечу, отодвигая от себя и еле сдерживая смех.       — Пф-ф… Что ты несёшь?       — Вот видишь, малыш, твоя мамочка не считает меня милым… И что мне делать? Хочется плакать, представляешь? — обращаясь уже к ребёнку, вздыхает Чанёль, вовсе не ожидая, что младший воспримет это всерьёз.       — Да милый ты, милый! Просто… не всегда.       — Не всегда? Каким тогда ты меня видишь?       — Ух… мне обязательно это говорить? — получив кивок, блондин закусывает губу. — Порой ты выглядишь слишком… — он замолкает и заставляет старшего затаить дыхание, боясь, что из-за этого он не расслышит его.       — Слишком..?       — Слишком сексуальным и красивым… — покраснев до кончиков ушей, в итоге выдаёт на автомате. — Порой я даже завидую тебе, потому что ты спокоен и твоё сердце не скачет, словно табун лошадей, готовых вот-вот взорвать его. Ты умеешь заботиться и знаешь, что и когда нужно делать. Ты первый проявляешь инициативу и… не знаю, просто ты выглядишь очень круто, — вздохнув, омега желает откинуться на спинку кровати, устав сидеть в одном положении, поэтому Чанёль быстро отодвигает все вещи и помогает лечь на бок, сразу хватая один из массажёров, чтобы сделать массаж поясницы. И пока он ложится позади Бёна, думает о том, что ему безумно приятно слышать, что блондин такого мнения о нём, однако не всё из этого правда.       — А теперь позволь мне сказать, как чувствую это я. На самом деле моё сердце тоже дико бьётся, когда я нахожусь рядом с тобой, и я не такой уж и спокойный, коим кажусь. Каждый раз, делая что-то, я безумно боюсь допустить даже малейшую ошибку, заставив тебя плохо себя чувствовать или грустить, а спокойным я стараюсь быть лишь из-за того, что не хочу свои эмоции перевешивать и на тебя, — отложив массажёр, Чанёль прислоняется тёплой грудью к узкой спине и тянется ладонью к животу, укладывая её там. — Мне также многое хочется сделать вместе с тобой, но не как с другом, знакомым или омегой, а как со своим истинным. Однако если откинуть все желания, то у меня есть лишь одна просьба.       — И какая же? — спросив, словно боясь чего-то, он чувствует, как альфа приближается к уху и начинает шептать.       — Прошу, просто привыкни ко мне и не отталкивай… — его голос звучит как-то отчаянно, и это почему-то тронуло Бёна, заставив опустить свою ладошку на чужую, чуть сжимая. Это и служит для Пака согласием, после которого он прижимается куда ближе, вдыхая приятный феромон. — А теперь отдохни немного, скоро должны принести лекарства.       — Угу… — старший вытаскивает из-под себя одеяло и укрывает обоих, слыша тихое: — Тёпленько, — после чего Хён спокойно засыпает, даже не слыша то, как приходит медсестра и по просьбе Ёля оставляет таблетки на тумбочке.