Ты - мой!

      Ближе к ночи Чанёль просыпается от того, что чувствует некий дискомфорт в районе ключицы. Он вовсе не собирался засыпать, прекрасно зная, что проснётся и не сможет уснуть ночью, однако то ли от того, что в объятиях был Бэк, то ли от неудобных раскладушек в больнице, но его полностью уволокло в сон.       Зевнув и приоткрыв привыкшие к темноте глаза, первым делом мужчина натыкается на светлую макушку, что крутится, продолжая волосами щекотать кончик носа. Ему безумно приятно ощущать чужие объятия и обнимать мягкое тело в ответ, думая лишь о том, как он счастлив. Но Пак начинает улыбаться шире, когда понимает, что именно уснувший на его руке омега сейчас покусывает его кожу над ключицей, доставляя лёгкую боль, от которой через какое-то время будет красоваться засос.       Осторожно, чтобы не разбудить парня, мужчина медленно отодвигается, высвобождая затёкшую руку. Конечно, он мог бы ещё немного так полежать, вот только ампутировать конечность потом как-то не очень хочется. Он практически бесшумно поднимается с кровати и шагает в сторону кухни, думая, что Хён будет спать до утра. Самого же больше не тянет в царство Морфея, поэтому, решив, что надо что-то приготовить на завтра (ведь готовой еды в практически пустом холодильнике нет, за исключением тех продуктов, что принёс Крис), альфа достаёт ингредиенты.       Конечно, Чанёль готовить не умеет, да и школу по кулинарии не оканчивал, однако считает, что если под рукой есть хороший рецепт и наставления Мёна, то даже самая сложная стряпня будет нипочём. Поэтому, сняв с себя футболку (ведь он не терпит жару), мужчина приступает искать что-то для лёгкого, быстрого, а главное — сытного завтрака. И выбрав обычную лазанью, принимается доставать все нужные ингредиенты, которые полтора часа размораживает, фарширует и выстраивает в толстостенную посуду.       Спустя некоторое время, с облегчение закончив со всем, он отправляет еду томиться в духовку, однако не сразу осознаёт, что не учёл одну и, кажется, главную вещь. Как включить духовку?       — Привет, Мён, как твои дела? — не сумев найти ни одной инструкции, альфа не находит ничего лучше, чем позвонить знающему этот вопрос другу. Он даже не обращает внимание на то, как сильно удивляет друга столь поздним звонком.       — Привет, Чанёль-и. Хорошо, а твои как? Как Бэкки? С ним всё хорошо? — в трубке слышится такой нежный, но в то же время немного обеспокоенный голос, ведь обычно Чан просто так по ночам не звонит.       — У нас тоже всё отлично, не переживай. Я вот почему звоню… — и, сказав это, мужчина явно мнётся продолжать. Он неловко чешет затылок, прекрасно зная, что Сухо будет смеяться. — Как духовку включить?       — Зачем это тебе духовка понадобилась в это время? Вы с Бэком ужин готовите? Если да, то он прекрасно знает, как пользоваться ею.       — Нет, Бэк спит, а будить его не хочу, — на минуту в трубке повисает тишина, а после слышится уже и заливистый смех, который Пак предвещал услышать. — Да-да, я сам приготовил ужин, чудом ничего не взорвав, — он закатывает глаза, ожидая своего ответа.       — Всё, прости, просто ты так неожиданно сказал об этом, что я опешил. У тебя должны быть два переключателя. Первый прокрути до третьего щелчка, а второй поставь на тот градус, который указан в рецепте.       — Готово.       — Вот и всё. Осталось ждать и надеяться, что ничего не подгорит. Будь осторожен, хорошо? Помнишь ведь прошлый раз? — напомнив о небольшом пожаре, Ким усмехается, чем вгоняет друга в краску.       — Кладу трубку! — альфа закатывает глаза и сбрасывает вызов, принимаясь теперь мыть за собой посуду.       Он, конечно, не фанат этого дела, однако с появлением Бэка в нём будто взрываются мысли о том, что не дай боже тот начнёт заниматься домашними делами, напрягая себя. Чанёль прекрасно понимает, что упёртый характер младшего не позволит ему управлять всеми делами, однако он как может старается отвлечь того при любой малейшей ситуации.       За думами и потоком шумной воды он даже не слышит, как открывается дверь спальни, из которой выходит сонный и слегка лохматый омега. Он оттягивает подол свободной футболки одной рукой, а второй трёт высохшие глаза, медленно шагая на запах. Но стоит ему почти дойти до Пака, как он наконец фокусирует свой взгляд на оголённой спине, где от движений рук перекатываются и мышцы спины. И это выглядит так сексуально и привлекательно, что парень неосознанно зависает, а после, смутившись, бежит обратно в комнату, чтобы через минуту вернуться с футболкой в руке.       Принимаясь прятать свои глаза, подавляя желание коснуться участка горячей кожи, Хён протягивает одежду, ожидая, когда его заметят. И Ёль действительно краем глаза замечает некие движения, отчего разворачивается и, на долю секунды вздрогнув от испуга, быстро берёт себя в руки.       — Проснулся? Прости, что разбудил тебя, — опустив чужую вытянутую руку, мужчина делает шаг навстречу, намереваясь обнять, однако второй отстраняется и вновь протягивает футболку.       — Н-надень, пожалуйста… — видно, как Бэку неловко, ведь его щёки приобретают пунцовый оттенок. Конечно, Чанёлю нравится эта черта, но таким образом к нему никогда не привыкнут. Поэтому, снова сократив расстояние, он пальцами берёт чужой подбородок и поднимает опущенную голову, чтобы заглянуть в бегающие от него глаза.       — Зачем? Тебе со мной некомфортно? — однако увидев расширенные зрачки и закусанную губу, он всё понимает без слов, отчего наклоняется ближе. Пак видит, как чужая грудная клетка часто вздымается, отчего соблазнительно тянет уголки губ вверх и большим пальцем надавливает на нижнюю губу, выпуская её из плена зубов. И они находятся на таком близком расстоянии, что хочется приблизиться и поцеловать так, чтобы разум помутился.       — Нет, просто… ты замёрзнешь, — однако, увидев взгляд аля «не ври», Бэк понимает, что не прокатило. Ему безумно стыдно и неловко признавать истиную причину такого поведения, однако сейчас ему почему-то хочется высказаться. Поэтому, вздохнув, он старается смотреть куда угодно, но не на собеседника. — Я и так не могу ни о чём думать, когда ты рядом, а когда ещё и без футболки, так вообще еле держусь. Ты безумно сексуальный, но часто этим злоупотребляешь, заставляя меня краснеть, — протараторив всё на одном дыхании, омега немало удивляет Чана, который даже не думал злоупотреблять своей сексуальностью. Он, конечно, знает, что привлекателен, но никогда не подозревал, что сводит этим парня с ума, ведь тот всегда спокоен и молчалив, будто ничего не происходит.       — Так значит… ты считаешь меня сексуальным? — вновь опустив взгляд на соблазнительные губки, что облизывают через каждую секунду, старший проводит по ним пальцем, уже не в силах сдерживать себя. Однако за секунду до ошибки его останавливает не сопротивление, а страх, читаемый на лице блондина. Именно из-за этого, с трудом остановив себя, мужчина меняет направление и целует в мягкую щёку.       — Я ведь уже сказал, — выдохнув, радуясь, что ничего не произошло, Хён отвечает и принимает тёплые объятия, уткнувшись в плечо. Однако насладиться моментом ему не даёт живот, что никуда не помещается, поэтому приходится немного толкаться, чтобы принять удобную позу.       — Ох, осторожней ты так, — усмехнувшись, немного наклоняется, чтобы создать пространство. — Знаешь, твои чувства абсолютно взаимны. Я тоже теряю голову, когда нахожусь с тобой.       — Но я ведь несексуальный.       — О-оу, Бэкхён-и, ты многое о себе не знаешь. Например, то, что ты действительно очень красивый и сексуальный. Да и с беременностью, мне кажется, ты стал более сочным, что хочется полакомиться. Чувствую себя хищным волком порой, — мужчина тихо смеётся, потому что слышит тихие фырчания.       — Я тоже это чувствую. Особенно, когда ты смотришь на меня или стоишь в паре сантиметрах.       — Тебе страшно?       — Инстинктивно — да, но когда приходит осознание, что это ты, то страх немного отступает. Не думаю, что ты можешь осознанно навредить мне… Только…       — И я хочу, чтобы ты всегда помнил это, — резко перебив, он не позволяет договорить. — Без каких-либо «но» и «только». Самое безопасное место для тебя — это я, ведь даже если меня накачают чем-то, я не смогу причинить тебя вреда, — затем он опускает голову и слегка кусает красное ушко, слыша визг. — Но смотри, чтобы я всё-таки не съел тебя, — Бэкхён начинает смеяться, а после перемещает руки на чужую шею, крепче сжимая её, чем вызывает улыбку.       — Не шути так.       — Если снова скажешь, что я тебе нравлюсь, то не буду.       — Но ведь я только что сделал тебе комплимент!       — Это не одно и то же.       — Одно и то же!       — Ну, раз так, тогда ночью не кричи от потери руки, ноги или чего-то ещё, — засмеявшись от чужих пыхтелок, он ожидает признания, однако не успевает его получить, потому что чувствует усиливающийся запах гари. — Чёрт, лазанья! — опомнившись, альфа размыкает объятия и бежит к духовке, чтобы открыть её. Однако в самый последний момент Бэкхён вовремя просит отойти в сторонку, чтобы горячий пар не обжёг кожу.       И стоит только печи открыться, а блондину увидеть готовую еду, как он непроизвольно выдыхает «вау», переводя взгляд на Чана, что гордо стоит с лицом «видал, чё могу?». Усмехнувшись от чужого поведения, младший наблюдает, как лазанью достают, перекладывая на тарелку, а после говорит слова, которые снижают самооценку «повар» до уровня плинтуса.       — Аж на целых десять минут передержал…       — Это ты меня отвлёк своей красотой, — произносит тот с нотками обиды и принимается разрезать, накладывая на стол.       — Нет-нет, на самом деле выглядит очень красиво и аппетитно! Я попробую с удовольствием, — однако Хён, испугавшись, что мог как-то задеть этим альфу, быстро машет руками, пытаясь как-то сгладить вину. Чанёль же не настолько глуп, чтобы не понять этого и думать, что еда действительно выглядит презентабельно.       Мужчина быстро отодвигает стул и помогает сесть парню, после чего садится сам и наблюдает, как тот уже торопливо тянется к столовым приборам. Его глаза при этом так раскрыты, будто его не кормили сутки, отчего улыбка умиления сама появляется на лице старшего. Кажется, его сильная симпатия стремительно перерастает в высшую степень любви, которая заставляет желать большего и частого нахождения омеги рядом. И Чанёль до сих пор искренне не может понять, как такое невинное чудо когда-то посмели жестоко ранить?       — М-м-м, Чанёль, это безумно вкусно! — но из дум брюнета выводит восхищённой тон проглотившего первый кусок Бэка, что удивлённо принимается жевать и второй. И он соврёт, если скажет, что был уверен в кулинарных способностях старшего, услышав разок от Сухо его репутацию, однако сейчас, кушая, он действительно пребывает в восторге от нежного вкуса, в котором даже нет намёка на чрезмерную соль.       — Приятного аппетита, — улыбнувшись такому приятному комплименту, Ёль тянется и пальцем вытирает уголок чужого рта, чем немного смущает.       Пока они продолжают свою трапезу, Чанёль, наблюдая за Хёном, снова уходит в свои мысли, думая теперь уже о том, как следует организовать завтрашний день. Он не хочет, чтобы Бён узнал о сюрпризе раньше положенного времени, но и не знает, куда следует его увести на некоторое время. Для альфы этот день рождения парня должен быть особенным, как и последующие. Должен быть началом новой жизни, в которой будет процветать лишь счастье. Он также прекрасно помнит, что ранее Бэк не отмечал свой праздник, так как и не с кем было, и люди не желали тратить на него время. Однако отныне, из года в год, Ёль будет стараться, чтобы каждый праздник был гораздо лучше предыдущего.       Когда желудки наполнились и насытились, а посуда была благополучно вымыта, Бэкхёну как-то внезапно стало стыдно за своё проживание без какой-либо помощи в ответ. Он, конечно, умеет делать всё по дому и никогда не ленится, однако вся проблема в Паке, который лишний раз даже не позволяет не то что дотронуться, а даже близко подойти к той же самой половой тряпке, будто омега на девятом месяце уже. И порой эта черта старшего раздражает, ведь не может же Бэк всё время сидеть на чужой шее, растрачивая чужие заработанные в поте лица деньги.       Думая над тем, как правильно следует поговорить с Чаном на эту тему, они медленно перемещаются на кровать. Оданко с перемещением меняются и мысли, уходя в абсолютно другое русло, ведь теперь парня заботит вопрос о родах, ибо в ушах до сих пор стоит крик рожающего в больнице омежки. И страх вновь овладевает им, набрасывая неприятные и давящие в груди чувства, от которых его благополучно отвлекают.       — О чём ты так задумался? — заметив отчего-то немного взволнованное лицо младшего, Чанёль придвигается ближе и переплетает с ним пальцы, поглаживая тыльную сторону.       — А как рожал Тао? — однако этот вопрос застаёт альфу врасплох, ведь он ожидал чего угодно, только не этого. Зато теперь понятно, чем опять забита голова.       — Ох, неожиданно ты, конечно. Он хоть и прожужжал нам всем уши, но, думаю, тебе стоит спросить у него это лично, ведь как ни крути, а тема интимная. Тао мог попросту упустить многие важные для тебя моменты, — на это второй лишь грустно кивает, на что получает поцелуй в макушку. — Помню лишь то, что ему было безумно тяжело рожать, но чисто из-за анатомического строения его тела. Во-первых, его бёдра очень узкие, на что ему изначально хотели провести кесарево сечение, во-вторых, у него родился альфа почти в четыре килограмма. И из-за Сехун-и, который был довольно большим, в последний месяц Тао не мог ходить, — но Чанёль не сразу понимает, что этим напугал младшего, заставив думать, что с ним произойдёт всё то же самое. — Но тебе не о чем переживать, поверь. Тебе будет довольно легко перенести роды.       — С чего ты так решил?       — У тебя бёдра широкие, — одного этого ответа хватило, чтобы вогнать парня в краску. — Почему ты так не хочешь узнать пол нашего малыша?       — На самом деле, я хочу, но… Мне страшно. Я буду любить любого, независимо от пола, однако если родится омега… я боюсь, что с ним могут обойтись так же, как и со мной, что я не услежу за ним. Если же альфа, то боюсь, что не смогу дать должного воспитания, что не хватит сил. Кажется, я просто ещё не готов стать родителем, — честно признаётся омега, а последнее предложение выдыхает чуть ли не шёпотом.       — Бэкхён, — начинает Пак, заставив обратить на себя внимание, — почему ты всё время забываешь, что я с тобой? Я теперь являюсь частью вашей жизни и, даже если ты против, я буду отцом этого ребёнка. Нет больше тебя, есть только мы. Поэтому если у нас родится прекрасный омежка, то я буду беречь его как зеницу ока, а если альфа, то сам воспитаю его достойным человеком. Если всё равно боишься, то думай о том, что его и Сехун будет наставлять, а он тот ещё камень.       — Наверное, ты прав… — сейчас чужие слова кажутся такими естественными и внушающими доверие, что страх потихоньку отступает, позволяя переступать через себя. — Тогда… завтра спрошу у Исина пол.       — Мы можем не ждать до завтра, — наклонившись к уху, полушёпотом произносит старший, чем удивляет Бэка, заставив разомкнуть руки и развернуться полным корпусом с распахнутыми глазами.       — Ты знаешь! Так ты знал всё это время и молчал?       — Я узнал об этом в первый же день нашего знакомства. Исин тогда рассказал мне всё, предупредив, что ты не желаешь знать второстепенный пол малыша. Вот я и молчал, ожидая, когда ты будешь готов.       — И тебя это не напугало? То есть ты не захотел…       — Нет, Бэкхён. Меня это нисколько не напугало и не оттолкнуло. Наоборот, инстинкт защитить тебя стал только сильнее. Да, мы пропустили стадию отношений, поцелуев и совокупления, однако я не расстроен этому, ведь понимаю, что у нас ещё всё в переди, — мужчина подмигивает и снова наблюдает за изменением цвета щёк. — Сказать?       Но Хён на это лишь неуверенно пожимает плечами, а после и вовсе качает головой, прося дать ещё немного времени. Он готов был это услышать от Чжана, но завтра, ведь на раздумья была бы вся ночь, сейчас же его время буквально сократили до нескольких секунд, отчего волнение снова берёт верх.       — Мне нужно в душ.       — Ты ведь не сбегаешь сейчас? — на резкую смену поведения Пака окутывают мысли, что блондин снова пытается убежать, однако его честное «нет» заставляет поверить. — Тогда идём, раз так нужно, — он поднимается с места, а после помогает встать Бэку, что смотрит на альфу непонимающим и опешившим взглядом. — Ты ведь не забыл слова Исина о том, что мы вместе должны ходить в ванную?       — Н-но… — запнувшись, он действительно вспоминает слова друга, который предпочёл бы никогда не слышать. — В этом нет нужды, правда! Я буду аккуратен и не поскользнусь, можешь не беспокоиться, — однако Чан, кажется, пропустил это слова мимо ушей, потому что стоит парню подняться и пройти пару шагов, как он понимает, что второй следует за ним. — Ты всё равно пойдёшь?       Получив кивок на этот вопрос, Бэк тяжело вздыхает, словно соглашается, после разворачивается и в следующую секунду срывается на бег. Но как жаль, что из-за своей беременности его тяжелые и быстрые пять шагов равняются одному широкому шагу Пака, что, нагнав, не позволил закрыть дверь ванной перед своим носом. От этого провального поступка омега обиженно топает ногой и желает вовсе не мыться, решив вонять до конца дней, но мужчина вновь преграждает пусть и теперь уже не позволяет выйти из комнаты. Чанёль медленно наступает на чужие шаги, при этом не сводя обворожительный взгляд, и закрывает дверь за своей спиной, давая понять, что бежать некуда.       — Ты со мной мыться не будешь! — в итоге сдавшись, Хён утвердительным тоном фыркает и разворачивается, чтобы включить воду.       — Если бы я решил искупаться с тобой в одной ванне, то ты бы не вылез оттуда без засосов и без ноющих ягодиц, — в ответ усмехается старшей, заставив возмущённо покраснеть. Не сказать, что младшему эта фраза не понравилась, однако он всё равно не готов и, кажется, ещё долго не будет готовым к таким страстям.       Спустя некоторое время, когда вода доходит до краёв ванны, Бэкхён просит старшего отвернуться, чтобы спокойно снять одежду. Пусть его и видели голым множество раз, перед Чаном всё равно как-то стыдно и смущающе раздеваться. Поэтому, выполнив просьбу, альфа лишь слышит трение вещей, но не видит, как младший натыкается взглядом на зеркало и замирает.       Он неторопливо проводит взглядом по всему своему телу, отмечая то, что он действительно сильно изменился. Помимо красивых ногтей и волос, его лицо приобрело более округлую и милую форму, грудь с животом увеличились, а бёдра стали шире и, будто, мясистее. Зато теперь понятно, почему брюнету так нравится тискать его.       — Красивый, не так ли? — тихий голос, раздавшийся за спиной, заставляет вздрогнуть и оторваться от зеркала, думая, что тот мог тайно подглядеть. Однако, развернувшись, Хён понимает, что Чанёль всё так же непоколебимо стоит на том же месте и в той же позе.       — Не знаю, — торопливо пролепетав, он хватается одной рукой за ботик, готовый переступить ногой, однако чуть ли не подпрыгивает, когда Пак всё так же с закрытыми глами резко разворачивается и протягивает руки. — Ты чего? Я и сам справлюсь, — отказавшись от помощи, парень старается как можно быстрее сесть на дно ванной. Однако из-за упёртого мужчины, что, не приняв отказ, вновь тянется и слегка касается рукой оголённой кожи спины, Бэк чуть не поскальзывается, ощутив дикие мурашки.       Не без помощи быстро опустившись в воду, которая наполнена до уровня ключиц, прикрывая то, что следует прикрыть, он наблюдает, как Чан открывает глаза. Мужчина, чтобы младшему не было так неловко, берёт тюбик шампуня и выдавливает в ванную, чтобы создать пузырьки и мутность. И спустя уже пару минут Бэк расслабляется, но ненадолго, потому что альфа просит облокотиться спиной о бортик, приняв более лежачую позу.       — Просто закрой глаза и расслабься, — спокойным и тихим басом пояснив, Ёль параллельно намыливает мочалку, чтобы далее приступить намыливать тело Хёна. Он садится на корточки, чтобы было более удобно, и начинает с предплечья, неторопливо переходя к плечу и шее.       Эти действия безумно смущают Бэкхёна, однако он не хочет отстраняться или просить остановиться, потому что чувствует, как все ноющие мышцы расслабляются под водой. Он также чувствует тепло сильных и слегка мозолистых рук, смущаясь куда больше обычного. Когда же пальцы Чанёля доходят до шеи, он на несколько секунд останавливается, а после принимается массировать участок, стараясь как можно сильнее размягчить кожу. И он изо всех сил старается не подавать виду, как ему тяжело держаться. Лишь когда задумавшись, он случайно выпускает феромон, что стремительно заполняет небольшую комнату, ненароком привлекая к себе чужое внимание.       — Развернись, я потру тебе спинку, — но успев быстро взять себя в руки, Чан произносит это до того, как омега заглядывает в его расширенные зрачки. Его голос звучит довольно хрипло от долгого молчания, чем посылает очередные мурашки и помогает выиграть время, чтобы придти в себя.       Бэк же, несмотря на лёгкие покалывания внизу живота, выполняет просьбу и разворачивается спиной, теперь радуясь, что может скрыть алые щёчки. Однако он не сразу осознаёт, что совершил большую ошибку, ведь от тяжёлого, опаляющего кожу дыхания у уха и почти невесомых касаний парню в буквальном смысле становится дурно. Его пульс значительно учащается, а живот теперь уже вместе с пахом стало сводить куда отчётливее, чем минутой ранее. Но Хён старательно списывает это на свои грязные мысли, считая, что ему просто никогда не уделяли такого внимания и старший не станет что-либо предпринимать, пока не слышит томный шёпот, касающийся плеча, от чего крупно вздрагивает.       — Бэкхён-и… — Пак произносит одно лишь имя в ласковой форме, не подозревая, что может довести кого-то до ярких вспышек лишь этим, — нам нужно поставить метку, ты ведь помнишь?       — Ч-что? Зачем? — но услышав последнее предложение, омега начинает чувствовать нарастающую тревогу.       — Чтобы закрепить на тебе свой запах. Не хочу, чтобы в моё отсутствие малютка вновь устраивал скачки. Да и сейчас от пара твоя кожа стала гораздо мягче, так что больно не должно быть.       — Н-н-о… хы-ы-м-м, — однако Бэк не успевает сказать ещё что-то в защиту своей кожи, потому что чувствует лёгкий и такой нежный поцелуй у кромки волос на затылке, от чего, закрыв глаза, зажимается и тихо пищит.       — Если не хочешь, просто скажи, и мы повременим с этим. Однако если же ты согласен, то обещаю закончить быстро и максимально безболезненно. Не хочу заставлять тебя идти на это, но я также не хочу видеть, как ты страдаешь от боли. М? Что думаешь? — но, задав вопрос, мужчина не позволяет подумать над выбором от слова совсем, ведь продолжает невесомо касаться губами теперь уже плеча и вести, будто пером, то вверх, то вниз.       Только после минутного молчания Хён всё-таки нерешительно кивает, решая, мол, будь, что будет, и слышит тихое «отлично». Однако то, что следует за этим словом, повергает младшего в шок, потому что Чанёль поднимается, стягивает с себя футболку и снова возвращается к начатому делу.       Поцелуи безумно обжигают кожу, гоняя кровь по организму. И то ли от переизбытка чувств в этой небольшой ванной, то ли под другим влиянием, но омега рефлекторно наклоняет голову в бок, открывая гораздо больше доступа, чем возбуждает старшего. Чанёль не может сдержать улыбку этому решительному поступку, поэтому, чтобы наградить, решает добавить язык, теперь уже целуя куда влажнее и слыша выдохи.       Он медленно, пока второй зациклен на другом, руками проводит по чужим до самых пальцев, что находятся под водой, чтобы далее сцепить их. Теперь уже его действия становятся куда напористее, а когда зубы едва касаются, но не прокусывают чувствительный участок, младший и вовсе начинает дрожать. Его пальцы машинально сжимают паковские, а из груди вырывается первый и еле различимый стон, больше похожий на выдох. Спазмы, перешедшие в пах, начинают давить значительно сильнее, отчего и больно, и приятно. Но Бэк, в отличие от опытного Ёля, не понимает, что это такое, в то время как старший по выделившемуся феромону сразу берет ситуацию под контроль.       Руки альфы, что находятся по локоть в воде, вместе с переплетёнными пальцами ложатся на живот, принимаясь вести по нему, слегка массируя. Эти действия заставляют блондина потерять голову бесповоротно, поэтому, когда грудь начала ныть, он, не осознавая, что не один, рефлекторно касается её и стонет куда громче, ощущая не свои, а чужие пальцы на своих сосках. Чанёль же расценивает этот жест по-своему, поэтому уже в следующую минуту гораздо увереннее укладывает ладони на грудь и слегка сжимает, наслаждаясь звуками. И хоть ему хочется помочь немного в другом месте и даже, возможно, в другой позе, он не может, поэтому довольствуется тем, чем есть.       Спустя же пару минут, когда мужчина понимает, что Бэкхён на пике, он, размашисто лизнув, вонзает зубы в мягкую кожу, слыша громкий вскрик, а после расслабленный от разрядки выдох. И хоть его тело быстро размякает, оно не перестаёт содрогаться от уменьшающихся мини-оргазмов, позволяя старшему растянуть время, а затем слизать выступившие крупинки крови.       — Умница, — он в последний раз проводит большими пальцами по горошинкам сосков, отмечая, как ему это нравится, и, поцеловав за ушком, тянется, чтобы убрать пробку со дна ванной, позволив воде смыться.       Бэкхён же, всё ещё не до конца осознавая происходящего, продолжает тяжело дышать и не решается открывать глаза, ибо знает, что ему будет очень стыдно. Но и держать их закрытыми у него не получается, потому что стремительно уменьшающаяся вода показывает всю его наготу, отчего лицо багровеет на глазах. Но Ёль, зная, что второму неловко, настраивает шланг и закрывает глаза, чтобы вслепую смыть всю пену, а затем потянуться за полотенцем. Он помогает Хёну подняться и просит облокотиться на его плечи, пока сам вытирает тело и обмякшие ноги. И всё это время Чанёль думает, что тот медленно успокаивается, даже не осознавая, как омега пытается спрятать свои глаза, которые то и дело натыкаются на чужое и весьма немаленькое возбуждение в домашних штанах.       Только когда мужчина укутывает и берёт младшего на руки, раскрывает глаза и удивляется его красноте.       — Ты из-за оргазма так смущаешься? — в лоб задав вопрос, теперь он наблюдает, как Хён и вовсе принимается прятать лицо руками. — Хватит тебе стыдиться, это ведь абсолютно здоровая и нормальная реакция организма. Я тебя возбудил, а ты кончил, вот и всё. Да и было бы куда обиднее, если бы ты не…       — М-молчи… Прошу, ничего больше не говори, — но парень резко прерывает чужие попытки успокоить и не видит широкую, но нежную улыбку.       — Хорошо, — он соглашается и целует в красивые пальчики, после чего уносит в комнату, чтобы скорее одеть и не простудить. *       Спустя пятнадцать минут, когда Бэк стремительно переоделся и уже успел юркнуть под одеяло, накрывшись при этом до уровня носа, в комнату заходит принявший душ Чан. Он видит плотно закрытые глаза младшего и наивно думает, что тот уже спит, однако ошибается, когда, отвернувшись, второй открывает веки, принимаясь тихонько и с красным лицом рассматривать тело, на котором одно лишь полотенце, завязанное на бёдрах. Однако его шальные проделки были быстро раскрыты после внезапного приступа икоты, заставившего старшего замереть, а затем быстро натянуть штаны и присоединиться к шалуну.       — А ты, оказывается, тот ещё проказник с невинным лицом, — Ёль укладывает лицо на согнутую в локте руку и замечает, как одеяло, а точнее тот, кто находится под ним, вздрагивает от голоса, продолжая пытаться не подавать каких-либо признаков жизни. Видимо, он надеется, что брюнет подумает о его глубокой дремоте и тоже уснёт, но не тут-то было. — Если хочешь полюбоваться моим телом или потрогать его, то вперёд, я не съем тебя. Но не нужно из-за этого тайком подглядывать, это некрасиво.       — Не подглядывал я! — не выдержав клевету в свой адрес, он отбрасывает одеяло и возмущённо смотрит на мягкую улыбку альфы, безумно краснея от сказанной лжи. — А что ты это… Это самое… Что ты тут расхаживаешь голым?! Я говорил тебе надеть что-нибудь, а ты это… как его… Не надел, вот! И я вовсе не смотрел на тебя! — от внезапно накатившей нервозности, он начинает запинаться, чем вызывает смех, а после оказывается в тёплых, но голых объятиях.       — Я хочу лишь того, чтобы ты привык ко мне во всех смыслах. Чтобы не шарахался от прикосновений или моего обнажённого вида, чтобы не боялся и смело делал то, чего желаешь.       — Я пытаюсь, правда. Но это тяжело.       — И я прекрасно понимаю тебя, поэтому стараюсь делать всё максимально медленно, — он улыбается шире и проводит пальцами по мягким волосам, вдыхая запах пекарни. — Не больно? — вспомнив о недавнем событии, Чанёль стягивает с чужого плеча ночнушку и целует укушенное место, слыша шипение. — Завтра краснота должна спасть.       — Всё в порядке, мне… нравится, — тихо решает признаться Хён на чужую заботу, чем вызывает очередной приступ счастья. Конечно, любой укус безумно болит, однако, несмотря на это, парень действительно счастлив, ведь ему поставили метку. И не кто-либо, а истинный альфа, о котором он мечтал всю жизнь. Пак Чанёль является тем, кто бесповоротно влюбился и влюбил в себя когда-то брошенное и не надеющееся ни на что сердце. И, кажется, только после осознания этой части, омега находит в себе силы и задаёт вопрос: — Кто у нас будет? — его сердце начинает колотиться с нарастающей скоростью, однако сейчас он действительно хочет это услышать.       — Мальчик, — Чанёль же, приятно удивившись такой решительности, тихо начинает с далека, дабы не выливать кипяток. И первое предложение уже радует младшего, потому что малышу не будет неловко с двумя мужчинами. — Есть на уме предположения?       — Думаю, это альфа, потому что он пинается не хуже слона, — так же тихо отвечает, на что мужчина, не размыкая объятий, кладёт ладонь на чужую щёку, будто успокаивая, и просит посмотреть на него.       — Это маленький и красивый омежка, — сказав это, он замечает, как расширяются чужие глаза, а губы вновь сжимаются под натиском зубов. Больше всего Ёль не хочет, чтобы эта реакция была отрицательной, поэтому добавляет: — С твоим характером.       — Что ты имеешь в виду? Я разве такой буйный?       — У вас одинаковая черта дуть щёчки, но если он свой характер показывает, то ты наоборот скрываешь, — на это младший фыркает и не может понять, повезло ли ему или нет. — Бэкхён-и, я прекрасно знаю, о чём ты переживаешь. Но даже если малыш окажется с внешностью твоего бывшего, я всё равно не брошу вас. И это не просто слова. Я не хочу, чтобы ты переживал по этому поводу, потому что я буду его отцом.       — А что, если он сам спросит, почему не похож на тебя?       — В первое время мы должны будем скрыть правду, ведь маленький ребёнок может не так воспринять информацию, а когда подрастёт, то мы обязаны будем рассказать правду. Он имеет право знать и решать, принимать ли меня после этого или нет.       — Всё так сложно… А что, если он нас возненавидит из-за лжи?       — Это его решение, в которое мы не должны вмешиваться. Да и не думаю, что его злость затянется, ведь мы одни из любящих родителей, а это самое главное. Зачастую именно любовь даёт ребёнку мыслить разумно и делать правильный выбор.       — Ты прав… — тяжело вздохнув, Бэкхён принимает чужие слова, очередной раз чувствуя благодарность Чану за его присутствие и участие в их жизни. Он опускает голову, решая обдумать ещё несколько моментов, однако его взгляд цепляется на красное пятно у ключицы. — А это что такое?       — Твой засос, — однако после такого ответа, парень и вовсе жалеет, что решил задать вопрос. — Ты во сне засосал меня, как пылесос. Наверное, что-то хорошее снилось.       — Прости. Я во сне такой неуклюжий…       — Я привык, не беспокойся. Меня всё устраивает. На самом деле это я должен извиняться, потому что сегодня зашёл далеко, не контролируя себя. Я не должен был так бесцеремонно сжимать твою грудь. Чувствуя твоё возбуждение, я подумал, что тебе приятно, не осознавая, что мог причинить дискомфорт, — от упоминания ванной младший снова краснеет, но, к счастью, не чувствует прежней паники, от которой хочется сбежать.       — Всё в порядке, мне не было больно…       — Тогда хорошо, — улыбнувшись, альфа снова утыкается в макушку, оставляя поцелуй. — Всё, теперь давай спать.       — Угу. Спокойной ночи, Чанёль-и.       — Спокойной ночи, Бэкхён-и.       Закрыв глаза, Чанёль первым проваливается в сон уже спустя двадцать минут, тем временем как Бэк продолжает хлопать глазами, прислушиваясь к чужому дыханию. Он продолжает думать о сказанных ранее словах насчёт обиды ребёнка, отчего беспокойства мучают его, ведь именно он тот, кто сам прекрасно знает это чувство.       Не сумев уснуть и через тридцать минут, Бён осторожно поднимает голову и смотрит прямо на красивое лицо напротив, отчего тепло быстро разливается в груди, затмевая все негативные думы. Он смотрит и на эти крепкие мышцы, которые действительно хочется потрогать, но не может пересилить себя и прикоснуться. Однако не отказывает себе в удовольствии потрогать кадык, ведь эта часть является его фетишем, о котором никто не знает.       Бэкхён практически невесомо несколько раз проводит по нему указательным пальцем, отмечая то, как ему это нравится, а после переходит к самой шее, оглаживая её и теперь уже думая, насколько она крепкая. Его взгляд снова падает на прикрытые веки, а в голове пролетают слова благодарности, отчего младший хочет впервые перенять инициативу и оставить поцелуй на щеке.       Он тихонько и практически бесшумно тянется, уже касаясь кожи, как в самый последний момент альфа внезапно шевелится, отчего Бэк соскальзывает и ощутимо мажет по чужим губам. Быстро отстранившись, он шокировано смотрит на всё так же мирно спящее лицо, а затем пальчиками касается своих губ, не веря в произошедшее. Ему даже на секунду показалось, что дыхание Чана сбилось, однако он ссылает это на слуховые галлюцинации, ведь… это его первый поцелуй.       Не сумев успокоить своё сердце, омега расцепляет обвивающие его руки и немного отодвигается, пытаясь восстановиться, но ничего не выходит. Его губы продолжают слегка покалывать, будто это был не безобидный чмок, а полноценный поцелуй, отчего сознание не перестаёт быть взбудоражено. Именно из-за этого у него больше не выходит погрузиться в сон, а лишь вертеться из стороны в сторону, всё время краснея. Однако как раз-таки из-за постоянного скрипа кровати Пак не выдерживает и, потянувшись, прижимает тело спиной к себе, шепча приказное «спи», после которого младший действительно прекращает все свои действия и успокаивается.