.дом таорисов.
— Сехун-и, ты спишь? — после тихого стука в проёме двери появляется заинтересованная голова Цзы, наблюдающая, как сын спокойно сидит и играет на кровати. Но после чужого голоса он отвлекается и поднимает голову, откладывая игрушки. После того, как они вернулись домой, Тао с Крисом безумно мучал один вопрос, который они так и не смогли задать Хуну. Почему тот при встречи с Бэком произнёс абсолютно чужое имя? Да, логичнее всего думать, что Се — обычный ребёнок с богатой фантазией и мог просто либо придумать, либо спутать с кем-то из садика. Однако Хуан, как папа, прекрасно знающий своего сына и всех детей, кто учится с ним в садике, не может просто взять и спихнуть это на детское воображение. Именно поэтому, перед тем как зайти в комнату, родители очень долго спорили, кто пойдёт. И сыграв в цуефа, омега, как обычно, проигрывает. — Не сплю, папуль, заходи, — его ласковые обращения заставляют сердце буквально таять. И старший до сих пор не знает, откуда Се научился таким манерам и уважению к омегам. А когда тот садится на освободившееся ему место, его ноги тут же накрывают детским одеяльцем, чтобы не было холодно. — Хотел немного поговорить с тобой перед сном, — альфа на это кивает и подсаживается ближе, чтобы приобнять родителя и вдохнуть в лёгкие его родной запах. — Тебе понравился Бэкхён? — Да, он очень красивый и добрый. — А что насчёт… его малыша? — Тао замечает, как второй призадумывается, неторопясь с ответом, чтобы подобрать нужные слова. Это, конечно, безупречное качество, чтобы не говорить всё, что взбредёт в голову, однако сейчас Цзы не хочет, чтобы ему врали. — Он мне тоже очень нравится. От него приятно пахнет цветущей вишней, но запах хёна порой перебивает его, — и эти честные слова сбивают с толку, ведь ни он, ни Крис не почувствовали каких-либо изменений в омеге, так как трёхлетний ребёнок смог? — П-погоди… Ц-цветущей вишней? Может, тебе показалось? Ведь Бэкки пахнет выпечкой и молоком, — может у него сбилось обоняние, поэтому и чуется всё подряд? — Пап, я тебе сейчас кое-что скажу, но обещай, что кроме отца об этом больше никто не узнает, хорошо? Бэкхён-и-хён попросил никому пока что не говорить, — и, получив удивлённый, но безумно заинтересованный кивок, отстраняется от родителя и смотрит прямо в глаза: — Скажи, чем я пахну? — Землёй после дождя, но при чём… — А чем пахнет малыш хёна? — Цветущей… — и когда до него доходят чужие слова, Хуан, вскрикнув, в шоке распахивает глаза и прикрывает открытый рот ладонью, не веря, как такое могло произойти. На его голос тут же вламывается в дверь Ифань, который всё это время стоял у двери, пытаясь что-либо подслушать, и такими же огромными глазами смотрит на обоих, кажется, услышав концовку. — Теперь ты понял, почему я смог почувствовать это? — получив очередной немой кивок, он переводит взгляд на отца, обращаясь теперь к нему: — А ты даже не вздумай рассказать об этом дяде Чану раньше хёна! Иначе он очень сильно обидится на меня, — и, увидев такое же согласие от второго, улыбается, наконец освободившись от маленькой тайны. — Я вам доверяю. Цзы, всё ещё пребывая в удивлении, целует маленький лоб, поблагодарив за честность, и желает сладких снов, после чего поднимается с места и выходит из комнаты, попутно захватывая мужа. Ву же, желая ещё немного поговорить по-мужски с сыном, хочет остаться, но ему не позволяют, оттягивая уже за уши, ведь разговор его ждёт уже в другой спальне.***
Ближе к вечеру, закончив все дела и сев почитать найденую на полке рандомную книжку, Бэкхён слышит, как открывается входная дверь. Обрадовавшись, он откладывает своё занятие и мчится встречать своего парня. «Божечки, это так странно звучит… парень… аааахх», — смутившись от своих же мыслей, он хлопает по щекам и выходит в прихожую. Чанёль же в это время, пошатываясь, забавно стоит на одной ноге и пытается развязать шнурок. Но стоит ему увидеть смущённо улыбающегося Хёна, как он тут же стягивает кеды, ощущая новый прилив сил и заряда. — Привет, — тихо пролепетав, младший опускает взгляд и принимается носочком дырявить пол; его руки заведены за спину, выражая всю его очаровательность. Быстро справившись и со второй парой, он распахивает руки и торопится обнять второго за пояс, вдыхая любимый феромон. Но стоит ему это сделать, как улыбка тут же пропадает с лица, сменяясь раздражением. — Кай… — Что? — но, не поняв, что старший имеет в виду, немного отстраняется, желая заглянуть в глаза. Однако он вовсе не ожидал, что их лица окажутся на таком близком расстоянии друг от друга, отчего краснеет и хочет убрать чужие руки с пояса. Но ему не позволяют, приближаясь ещё ближе, чтобы несильно стукнуться лбом и заставить бедное сердечко забиться чаще. — Ты пахнешь Каем… Не позволяй ему больше прикасаться к себе, — серьёзно, но с толиками обиды произносит Пак, замечая неловкость. И не успевает Хён что-то ответить, как альфа сам приклеивается своей щекой к чужой, принимаясь тереться, чем вызывает заливистый смех. — Не смейся, я должен выветрить его запах. Какого чёрта он вообще пристаёт к тебе? Пусть о Кёнсу обтирается, придурок. — Ему просто нравится, что я мягкий, — наслаждаясь чужими действиями, он впервые произносит эти слова так легко, ничуть не расстраиваясь, как это бывает обычно. — Мне тоже нравится это, но я же не липну! — возразив, теперь альфа принимается тереться своим торсом о чужой выпуклый живот, вызывая очередную волну смеха. Но он быстро останавливается, замечая, что парню становится тяжело стоять, хохоча. — Как всё прошло? Они тебя не съели? — он берёт чужую ладошку и утягивает за собой в сторону кухни, где садится за стол, продолжая слушать. — Я хотел тебя прибить! Мало того, что ты бросил меня, так ещё и Крису написал! Ты хоть представляешь, насколько стыдно мне было? — буркнув последнее предложение, он легонько хлопает по чужому плечу, продолжая: — Но… спасибо. Благодаря этому я смог сблизиться с ними. Тао пригласил меня в гости, а Су поделился своими рецептами, благодаря которому я приготовил невероятный ужин, — но, ярко улыбнувшись, он получает в ответ нахмуренные брови, уже понимая, что его ждёт. Поэтому, быстренько положив тарелку со спагетти перед альфой, Хён вытягивает ладошки, демонстрируя идеальные руки. — Смотри, ни одной царапины! — Но ты мог бы пораниться, — мужчина притягивает их к себе и целует, вздыхая. — Ты меня недооцениваешь. Хочу напомнить, что я был замужем и стоял у плиты по несколько часов каждый день, а после развода работал в закусочной, где условия гораздо хуже. И ничего, всё ещё живой! Поэтому хватит так сильно беспокоиться обо мне, хорошо? — но Пак не хочет соглашаться, пока его не хватают за щёки, сминая их. — Ну? Хорошо? — Хорошо… — сдавшись в итоге, он получает очередную улыбку, ради которой не жалко поддаться. Когда превосходное блюдо оказалось съеденым, а комплименты — законченными, Бэкхён поднимается с места напротив, берёт салфетку и подходит к старшему, прося развернуться. Он принимается вытирает измазанный рот, не подозревая, что мужчина сделал это специально, чтобы вызвать такую реакция, а затем, под удивлённый писк, коварно усадить на свои колени. — Чтобы тебе было удобней вытирать меня, — оправдав свои действия, он вытягивает лицо и прикрывает глаза, прося продолжить. Но Бэкхёну хочется встать, потому что он не может смириться со считанными сантиметрами между их лицами, а сердце ведь не игрушка, нельзя так часто колотить его чувствами. Вот только почему-то в этот раз его ноги не желают спускаться, а руки сами тянутся к лицу, продолжая начатое. И блондин не может оторвать глаз от пухлых губ, вспоминая ту ночь и думая, что те наверняка безумно сладкие на вкус, если распробовать получше. Когда же Чанёль понимает, что младший, забывшись, трёт одно и то же место, то приоткрывает свои глаза и встречается с чужими, заворожёнными. Незаметно ухмыльнувшись, он укладывает свободную ладонь на талию, а телом придвигается ближе, ощущая на своих губах чужое сбитое дыхание через приоткрытый рот. Бэкхён неосознанно облизывает пересохшие губы, вовсе не замечая, как расстояние сравнялось почти миллиметру; руки начинают потеть, а нервы напрягаются, словно струны. Его всего начинает колотить, щеки горят и он даже не обращает внимание на то, как твёрдая ножка стола впивается в его колено. Всё дыхание перехватывает, и даже непонятно, что омега испытывает: страх или дикое желание. И стоит Чанёлю едва ли коснуться губ, чтобы, наконец, поцеловать, как в кармане так не вовремя начинает вибрировать телефон. Этот звук моментально отрезвляет Бёна, заставляя резко отодвинуться и выдохнуть весь затаившийся до этого в груди воздух. Он хочет вскочить и убежать в другую комнату, дабы перестать испытывать дикий стыд за свою несдержанность, но его не отпускают, держа на колене и забавляясь пыхтениями. — Пусти же… — не унимаясь, блондин всё продолжает попытки убрать крепкую руку, пока в один момент не слышит знакомое имя. — Да, Лэй, что случилось? — он притягивает Бэка ещё ближе, целуя загривок, чтобы тот перестал сопротивляться, но тем самым делает только хуже. — Звук? А, это Бэкхён-и у меня на руках дёргается, — услышав это, младший резко разворачивается, дабы вскинуть убийственный взгляд, но получает очередной поцелуй и слышит смех по ту сторону трубки. — Ты говори, я слушаю. В понедельник? А что за повод такой? Хм… Ладно, договорились, — закончив разговор он сбрасывает вызов и откладывает устройство, чтобы в следующую минуту обхватить парня и второй рукой. — Он собирает всех в понедельник у себя, чтобы что-то рассказать. И прекрати вырываться, я ведь не отпущу. Горько вздохнув, Бэкхён, доверившись крепким рукам, откидывается и расслабляет все свои конечности, дабы сымитировать обморок. Даже глаза закатывает, чем смешит старшего, который в свою очередь прислоняется губами к шее и выдыхает весь воздух, отчего раздаётся забавный звук и писк Хёна. Ему всё же удаётся расцепить руки и убежать в другом направлении, напоследок кинув «сходи в душ!». Заботливый какой, жаль только, что компанию не составит. Но всё же послушавшись, он откладывает тарелку в раковину и шагает следом в сторону ванной комнаты, где омега уже заранее наполнил там всё водой до краёв, а сейчас стоит и что-то прячет за спиной. Интересно, какой на этот раз сюрприз он выкинет? Что ни день, так новые приключения, благодаря которым можно снимать фильм. Однако, подойдя ближе, Чан с минуту стоит и просто смотрит на опущенную голову, после чего резко, огибая, заглядывает за спину. Вот только ему ничего не удаётся разглядеть, потому что Бэк, также имея хорошую реакцию и пользуясь беременностью, наклоняется назад и выпячивает живот. Хитрый какой. — Бэкхён, что ты прячешь? — вздохнув из-за своего проигрыша (ведь не может давить своим телом чужое), прямо задаёт вопрос, глупо надеясь, что на него честно ответят. — Ничего не прячу. С чего ты это взял? — Тогда вытяни руки, — и парень вытягивает, вот только не обе разом, а одну. — Вытяни другую, — теперь заводит вытянутую за спину и высовывает вторую. — Бэкхён, вытяни обе разом, не нужно из руки в руку перекладывать. — Уф, Чанёль, почему бы тебе уже не искупаться? — закатив глаза, он удивляет своим тоном старшего, что никогда прежде не видел такой раздражённой эмоции. И пусть он знает, что блондин наигрывает её, это всё равно выглядит чертовски сексуально, ведь от ребяческого тона не осталось ни следа. Альфа подходит ещё ближе, впечатывая парня к стене, и соблазнительно облизывается, решая включить и свою сексуальную версию. Он проводит пальцами по своим волосам, откидывая их назад, а затем оценивающим взглядом смотрит на Бёна сверху вниз и слышит, как тот нервно сглатывает. Чанёль пальцами проводит по кнопкам на чужой футболке, что идут до самой груди, а затем принимается расстёгивать по одной, открывая больше доступа к коже, а у бедного и вспотевшего омеги даже возможности отстраниться нет, ведь собственные руки заняты. — Может… ты хочешь искупаться со мной? — низкий бас и кончик указательного пальца, что проводит от самой шеи и ниже, вызывает безумные мурашки, от которых младший резко выдыхает. Он хочет ответить, но его мысли путаются раньше, чем он может что-то сказать, ведь мужчина наклоняется и целует линию ключицы, наконец слыша тихое пищание и зажмуренные глаза. — …Не заставляй меня… — усмехнувшись, Ёль наконец отстраняется, решив не пытать больше бедного. Если захочет, то сам покажет. Бэкхён же, облегчённо выдохнув, прячет вещь под футболку и торопливо выбегает из комнаты, не забыв закрыть за собой дверь. Мужчина этому лишь улыбается и принимается снимать с себя офисную одежду, чтобы далее погрузиться в тёплую воду, расслабляясь. И он даже не подозревает, что его предложение до сих пор крутится в чьей-то голове, хотя и сам был на полном серьёзе. Зато теперь он понимает, что омега прятал баночку с морской солью, ведь, пусть вода и мутная, осевшие на дно кристаллы не успели раствориться до конца. Чанёль прикрывает веки и откидывает голову на бортик, сползая в воду до уровня подбородка, а в голову в это время лезут различные мысли. Он думает о том, как же ему всё-таки повезло с Бэкхёном, который всё время вызывает улыбку и желание приходить домой, зная, что его ждут и его встретят. И мужчина никогда прежде не ощущал таких эмоций в себе, отчего порой они застают его врасплох. Он также безумно счастлив, что познакомил его с друзьями, прекрасно зная, что те примут Хёна, несмотря ни на что, ведь он с таким восхищением рассказывал о нём, что не принять было бы невозможно. Вот только следом за счастьем всегда наступает череда проблем, ведь теперь Пак думает о том, как познакомить своего парня с родителями… Безусловно, они должны знать, с кем их сын хочет провести остаток жизни в одной постели, однако, учитывая то, каким характером они обладают, шансы на доброжелательное знакомство тут же падают до уровня плинтуса. Однажды альфа уже знакомил их с одним из бывших, после чего неделю ходил с испанским стыдом, отказываясь общаться с семьёй, ведь те так бестактно высказывали всё, что взбредёт в голову, не скрывая неприязни. И если тот омега смог всё вытерпеть, то Бэк точно не сможет, ибо, помимо себя, он носит чужого малыша под сердцем. Именно поэтому он пообещал себе, что истинного познакомит с родителями только после свадьбы, чтобы пути назад уж точно не было. За глубокими мыслями он не сразу слышит, как открывается дверь и появляется светлая макушка. Бэкхён медленно и нерешительно заходит внутрь, закрывая за собой дверь, чтобы не было сквозняка, а после всматривается в альфу сквозь пар, дабы убедиться, что с тем всё хорошо. Он вылупленными глазами вновь зовёт старшего и шагает прямо к ванной, заливаясь краской от чужой наготы. Конечно, из-за мутной и пенистой воды он, к счастью, разглядеть ничего не сможет, однако подкаченная грудь видна отчётливо. — Чанёль? — дотронувшись до чужого плеча, он немного пугает Пака, который тут же открывает глаза и отрывает голову от бортика, принимая сидячее положение. — Всё хорошо? Я звал тебя столько раз, но ты молчал… — неужели прошло так много времени? Видимо, забывшись мыслями, он задремал, оттого и не услышал взволнованный голос младшего. — Прости, уже выхожу. Что-то случилось? — получив отрицательный кивок, он улыбается, замечая беспокойства на чужом лице, из-за которых Хён не может выйти. — Всё правда хорошо, я просто задумался. Наконец, убедившись в этом, блондин всё же уходит, направляясь в спальню, а уже через пять минут к нему заходит и Ёль в одних штанах и с полотенцем на голове. Мужчина садится рядом и тут же берёт свой телефон, чтобы прочитать пришедшее сообщение. Но стоит ему открыть его, как он тут же разражается в громком смехе, привлекая чужое внимание. Бэкхён заинтересованно тянется, пытаясь тоже разглядеть причину чужого веселья, однако у него ничего не выходит. — Тао мне отправил ваши совместные фотки, — наконец успокоившись, поясняет, вызывая ещё больший интерес. — Вот со мной ты даже фотографироваться не хочешь, вечно прячешь лицо, а с ними рожицы корчишь. — Покажи мне тоже! — Ну уж нет, смотри в своём телефоне, а то удалишь ещё, — омега тут же хватает своё устройство и заходит в сообщения, после чего шокировано вылупляет глаза, пока второй снова ухахатывается. — Чанёль, удали их! — он пытается выхватить чужой телефон, но ему не позволяют, вытягивая руку на достаточно большом расстоянии. — Удали, пожалуйста! — Ни за что! У меня почти нет твоих фоток, даже на обои ставить нечего! — На какие ещё обои?! Не смей даже думать об этом! — ещё одна попытка венчается таким же провалом, потому что старший, откинув устройство в неизвестном направлении, валит парня на кровать и поднимает его руки над головой, чтобы не вертелся. — Я не буду их удалять, даже не проси. Возможно, для тебя они не несут никакой ценности, но для меня это не так. По крайней мере, я могу любоваться ими в тяжелые для себя дни, чтобы улыбнуться и снова поблагодарить небеса за тебя, — нависнув сверху, он серьёзным тоном произносит эти слова, пока второй, затихнув, просто хлопает глазами. — Да и мы с тобой уже давно не чужие люди. Мы живём под одной крышей, едим одну пищу, спим в одной кровати и, в конец концов, встречаемся, поэтому прекрати испытывать стыд. — Хорошо… — и пусть парень с этим соглашается, думает он абсолютно о другом. Пока старший распинается, подбирая слова, в голове Бэка всплывают различные сцены из фильмов, в которых главный герой так же держит руки героини над головой, пока с его влажных волос стекают капли воды, после чего тот наклоняется и целует её. И Хён внезапно краснеет, когда точно такая же капля с волос падает на его лицо, заставив вздрогнуть. Но альфа, в отличие от актёра в фильме, без толики задней мыли просто сокращает расстояние и целует в место над глазом, дабы убрать влагу, пока у второго замирает сердце в груди от такого дежавю. — Надеюсь, впредь ты не будешь сбегать, разыскивая место, куда можно было бы спрятаться, — и, улыбнувшись, он опускает чужие руки, зарывается носом в местечко у шеи и вдыхает полной грудью приятный запах, чем возвращает младшего на землю. — Точно! — вспомнив то, о чём он так долго хотел поговорить, Бён хлопает Чана по плечу, заставляя привстать. — Скажи, чем я пахну? — К чему такой неожиданный вопрос? — Просто ответь, — мужчина на это лишь хмурит брови, ведь зачем спрашивать о запахе, если он и так очевиден? Да и в переходный возраст, при определении вторичного пола, в медицинскую карту также вносится феромон, коим обладает человек. — Хм… Свежая тёплая выпечка, сухое молоко, — и только омега расслабляется, думая, что всё же показалось, как Ёль продолжает, шокируя, — и цветущая вишня — запах нашего омежки. Так зачем тебе это? —К-как давно… от меня пахнет вишней? — Бэкхён игнорирует чужой вопрос и вновь задаёт свой, а от выражаемой на его лице паники становится не по себе и старшему, что начинает также волноваться. — Около двух недель. Но запах ещё достаточно слабый, чтобы его чувствовали другие, только мы с тобой его ощущаем. — Не только мы… — выдохнув это, он не без помощи принимает сидячее положение и укладывает ладони на своём животе, продолжая. — Сехун тоже может. Когда я столкнулся с ним в первый раз, он произнёс очень странное имя, сказав, что оно вместе с малышом с запахом цветущей вишни снится ему. Сказал, что… его омега в моём животе, — он поднимает свои глаза, ожидая увидеть такую же напуганную, как у самого, реакцию, однако альфа на удивление спокоен как удав. Неужели ему Хун рассказал? — Какое он назвал имя? — Лулу… Лухан. — Значит, это правда, — и эти слова с корнем вышибают здравый смысл Бэка, ведь как такое может произойти? Слишком много совпадений и слишком рано для определения истинности. — Я тебе не говорил, но он мне тоже снился, вот только в отличие от Се, я забыл имя уже наутро, поэтому не придал этому особого значения. Я также видел, как Хун слишком часто гладил твой живот, разговаривая с малышом, хотя обычно он не испытывает никакой интерес к беременным. — Но ведь… это даже звучит бредово! — Согласен, однако всё же является правдой. Я думаю, что нам следует назвать ребёнка этим именем, раз уж он пришёл во сне именно с ним, но если ты не хочешь, то можем придумать другое, — мужчина кладёт свои руки поверх чужих, ощущая пинки, словно кто-то подталкивает мамочку к соглашению. — Но почему он мне не приснился? Ведь это я его мама… — внезапно заревновав, он дуется. — Возможно, из-за страха? Ты боишься, что малыш будет похож на бывшего, боишься, что он захочет уйти к нему или пожелает встречи, боишься, что я брошу вас, что ты не справишься… Ты слишком много думаешь и слишком многого опасаешься, забывая, что сейчас как раз-таки самое время расслабиться, ведь я с тобой. Я не прекращу говорить тебе, что никуда не уйду, пока ты, наконец, не поверишь в это. А чтобы успокоить тебя, скажу, что этот пупс полная копия тебя, — улыбнувшись, он тянется и крепко обнимает Хёна. — Правда? — Я бы не стал о таком врать. — И то верно, — вздохнув, блондин молчит какое-то время, наслаждаясь тёплой грудью и что-то тщательно обдумывая. А закончив, тихо выдаёт следующее, чем удивляет уже старшего: — Мы с Лулу доверяем тебе. На его решение оставить имя Чанёль радостно принимается покрывать чужие щёчки поцелуями, слыша хихиканья, ведь он действительно переживал, что Бэк сменит его. Конечно, он принял бы любое, но ему, уже полюбившему именно «Лухан», всё же хотелось оправдать ожидания малыша из сна.