– Влади-и-имирский центра-а-ал, ветер се-е-еверный…
– Помолчи, пожалуйста.
Кругом росли хозуки. Ярко-красные фонарики напоминали кровь, но в то же время и радовали глаз. Крепость Хозукиджо еще не было видно, и создавалось впечатление, будто идущие по тропинке люди просто выбирают лучшее место для пикника. Неджи сидел в деревянной клетке, которую несли четыре Анбу. Шикамару сказал, что так будет правдоподобнее, и Хьюга не собирался спорить с главным стратегом Конохи. Заплетенная утром косичка из-за тряски, вызванной неровной дорогой, покачивалась за спиной в такт шагам. Ритм успокаивал, и Неджи почти заснул, согретый сентябрьским солнцем. – И еще: Ринха Маю способна абсорбировать чакру других людей, – голос Шикамару вывел из полудремы. – Пришли уже. Неджи резко дернул головой, отчего непривычным образом уложенные волосы хлестнули по лицу. Оказалось, продремал он довольно долго: сказывался ранний подъем после практически бессонной ночи. Утёс с бушующим океаном внизу, на котором возвышался замок, окруженный крепостной стеной показался на горизонте. Хозукиджо оказалась гораздо больше, чем он себе представлял. – Помнишь, где письма оставлять? – по голосу было слышно, что Шикамару нервничает. Это было вполне объяснимо: срыв операции обернется не только потерей потенциального преимущества Конохи, но и подрывом репутации Нары. Впрочем, судьба товарища, которая в случае обнаружения его истинных мотивов окажется не очень завидной, Шикамару тоже волновала. – Естественно, – Неджи раньше не жаловался на память, сейчас тоже с ней проблем не возникало. Дальше Хьюгу под именем Вакай Отоко передали охране тюрьмы. Его повели по длинным коридорам со стальными дверьми. Неджи думал, клетки будут открытыми (это бы сильно облегчило ему задачу), но он ошибся. Сначала он хотел посмотреть, что находится за одной из дверей с помощью бъякугана, но решил не тратить на это чакру, ведь совсем скоро он сам окажется за одной из них. Тучный мужчина в темно-синей форме грубо втолкнул Неджи в комнату в конце коридора. Комната по размерам не отличалась от стандартного кабинета, только стены были выше и под самым потолком становились стеклянными. Видимо, это было место досмотра новоприбывших заключенных. – Номер пятьсот восемьдесят семь…, – пробормотал тюремщик, жирными пальцами перелистывая документ с поддельной информацией. – Отоко Вакай, – поправил Неджи. – Номер пятьсот восемьдесят семь, и никак иначе, – тюремщик брезгливо посмотрел на него. – Прошлую жизнь можешь забыть, Бакаяро! Неджи силой подавил вспыхнувшую ярость. Нарываться на проблемы в первый же день не стоило. Пока листали его дело, Неджи осматривался. Скорее, чтобы успокоится, а не разведать обстановку – вряд ли ему в дальнейшем понадобится эта комната. За стеклом наверху он заметил какое-то движение. Кажется, оттуда за ним, а возможно и за тучным тюремщиком, наблюдает кто-то более могущественный. Железная лестница, ведущая наверх, подтверждала догадку. – Раздевайся, – тюремщик закончил листать бумажки и снова отдал приказ, опершись задом о стоящий у стены стол. Стандартная процедура досмотра. Неджи медленно начал снимать одежду; кофта, штаны, обувь и носки вскоре оказались в стороне. В одном белье было прохладно. Раздражение под пристальным взглядом мужчины только росло. – А теперь, танцуй, – тюремщик достал дубинку и начал отбивать ритм о руку. – Канкан-одори. Раз-два, раз-два, – загоготал он. Это уже было через чур. Неджи, конечно, был готов к тому, что тут придется терпеть не самое приятное обращение, и ради успешного выполнения миссии он был готов смирится со многим. Только вот прямого издевательства сносить не собирался. – А песенку не спеть? – огрызнулся Неджи. – И это сделаешь, если захочу, – разозлился тюремщик. Ритм стал яростней. – Раз-два, раз-два, танцуй, Бакаяро! Неджи подавил желание показать средний палец, но и подчиняться не стал. От полетевшей в него дубинки Хьюга ловко увернулся. – Хосино-сан, разве я не говорила быть сдержаннее? – громко цокая каблуками по обнаруженной ранее лестнице спускалась женщина. Она обращалась к тюремщику, но смотрела прямо на Неджи, будто пожирая его взглядом. Стало жутко неловко. – Маю-сама, – тюремщик сразу вытянулся и попытался втянуть живот, – прошу прощения за несдержанность. Маю Ринха, главный надзиратель Хозукиджо, была высокой женщиной с густыми длинными волнистыми волосами темно-русого цвета. Овальное лицо в сочетании с маленьким носом и пухлыми губами можно было назвать детским. Конечно, первой красавицей она не была, но в раскосых чернично-черных глазах плескалось что-то, отчего почти невозможно было оторвать взгляд. Эта женщина, поистине, обладала невероятной харизмой. – Нужно посмотреть волосы, – Маю, казалось, сказала это сама себе. – Прошу прошения, Маю-сама, сейчас же устрою осмотр, – отрапортовал Хосино. – Ты что, не понял? – Маю резко повернулась к нему. – Я хочу сама. Она подошла ближе. Неджи решил ничего не делать, а только наблюдать за этой женщиной. Маю обошла его кругом и остановилась. Казалось, цепким взглядом она сейчас прожжет дыру между его лопаток. – Красивый, – проговорила она из-за его спины. – Я хочу знать твое имя. Ее теплое дыхание обдавало шею. Не сказать, что это было противно, даже приятно было ощутить тепло на замершей коже. – Скажи мне, – то ли приказала, то ли попросила Маю. – Вакай, – ответил Неджи. – Отоко Вакай. – Ммм, мне нравится, – одобрила Маю. Даже без бъякугана Неджи был готов поручится, что Маю облизала губы, хищно улыбнувшись. Пальцами она медленно провела по тугой косе. Неджи дернулся. Он не привык, чтобы посторонние люди касались его волос. Не дозволял это никому, кроме Тен-тен, но сейчас он не мог отстраниться или убрать чужую руку. Приходилось стоять ровно. – Какие хорошие волосы, – прокомментировала Маю. Ее пальцы уже стянули резинку и расплетали косу прядь за прядью. Еще утром Тен-тен так старательно заплетала волосы своего парня, поглаживая их и время от времени массируя кожу головы, а Неджи едва не мурчал от удовольствия. Теперь точно такими же движениями чужая женщина расплетала их, и от этого трясло. Неджи мысленно считал до ста, лишь бы отвлечься и не обращать внимания на чужие прикосновения. Когда от прически не осталось и следа, а волосы темным водопадом струились по плечам, Маю запустила в них пальцы, словно расческой отделяя волосинки друг от друга. – Чистые, – проговорила Маю. Конечно, она имела в виду, что в волосах ничего лишнего нет, однако ее фраза оскорбила Неджи, педантично следившего за чистотой вокруг себя и на себе. Какими они еще могли быть? Вопреки ожиданиям, Маю не оставила голову Неджи в покое. Она снова принялась расчесывать волосы пальцами. Вспомнились слова Шикамару о том, что эта женщина могла поглощать чакру, но слабости или потери сил Неджи не ощутил. Маю просто гладила его по волосам без каких-либо умыслов. – Мне нравятся твои волосы, – прошептала она. – Не расплетай их при других. Маю медленно сплела пряди в косу, такую же тугую, как раньше. – Надеюсь, скоро встретимся, – Маю, наконец, отошла от Неджи, игриво подмигнув ему. – Чего встал, одевайся! – прокричал побагровевший Хосино. Неджи надел выданную ему оранжевую форму. Ткань плотно прилегала к телу, позволяя видеть каждую мышцу. Впрочем, это было сделано для удобства надзирателей: в такой одежде точно невозможно было незаметно пронести что-нибудь запрещенное. Неджи мысленно сравнил эту одежду с костюмом Юности и усмехнулся. – Чего ржёшь? Иди давай! – Хосино был разгневан и церемониться не собирался. По тому же коридору Неджи привели к маленькой железной двери, за которую и пихнули. Квадратная камера была унылая и мрачная. Свет едва проникал через узенькое зарешеченное окно. На длинных, отполированных тысячами человеческих тел скамьях-койках, намертво прикрепленных к полу, сидели десять одетых в одинаковые ржаво-рыжие комбинезоны человек. – Приветствую, – сказал Неджи сразу, как за ним закрылась дверь. – Свободно? – он указал на ближайшую пустую койку. Двадцать пар глаз уставились на него. – Новенький? – лысый качок радостно оскалился, откинув полотенце, которое до этого крутил в руке. – Счас с тобой определимся. Остальные тоже оживились: здесь заняться было нечем, а теперь выпало развлечение. Кто-то потирал руки в предвкушении, кто-то придвинулся ближе, только сидящий в самом углу дед, казалось, не обратил на Неджи никакого внимания, продолжая перетасовывать карты. – Выкладывайся, тока в уши не ссы, – сказал лысый и тут же начал расспрос. – Кто такой? С чем пришел? – Отоко Вакай, – представился фальшивым именем Неджи. – Провальное покушение на Хокаге. – Тёрки или по просьбе? – не отставал лысый. – Причина какая? Этот вопрос вызвал затруднение. Ни Неджи, ни Шикамару не продумали мотив «покушения». Они просто не предполагали, что об этом могут спросить; все же в документах причины преступления указывать не требовалось и тюремщики не интересовались. Нужно было срочно придумать правдоподобную ложь. – Он мне денег должен, а отдавать не хотел, – Неджи сказал первое, что пришло в голову. – Ха-ха-ха, – лысый зашелся басистым смехом. – Долг платежом красен, энто верно. Падай, мужик, – пальцем он указал на ближайшую к двери койку, – твоя будет. Ток смотри, чтоб артиллерия в лохмах не завелась, – и этим же пальцем погрозил. Он протянул Неджи потную ладонь. – Меня Ёсино звать, главный я тута. Неджи ее пожал. Чужой пот неприятно лип к коже. Сначала Неджи хотел вытереть руку об одежду, но передумал: действие могло обидеть местного главаря, а с ним ссорится точно не стоит. – Малец, а ты тама кем был? – подал голос дед с картами. – Чаем торговал, – ответил Неджи. – У, ништяк, – дед обрадовано потер руки. – Хоть с человеком поговорю. – Дед Исаму – местный бардым, – объяснил Ёсино. – Он на чае повернутый и на стирах , кроме них ни о чем болтать не хочет. Кстати, за чай у нас теперь ты отвечать будешь.***
Чернильная чернота накрыла мир. Впрочем, в тюремных коридорах о наступлении ночи можно было догадаться только по пронзительной тишине и пустоте. Тусклый свет фонарей едва освещал пространство, но для Неджи этого было достаточно. За пять суток он уже успел обжиться в Хозукиджо и осмотреть своих соседей. Среди них не было человека с фиолетовой чакрой, поэтому сегодня Неджи вышел на поиски в коридор. Замок на двери не составил проблем: он был взломан с помощью заколки-невидимки, предусмотрительно спрятанной в волосах (Как Маю Ринха не нашла ее, для Неджи до сих пор было загадкой). Главное, не наткнуться на патрулировавших коридоры тюремщиков. Они изредка прохаживались туда-сюда, хотя большую часть ночи предпочитали просиживать штаны за карточной игрой. Неджи выучил их режим и старался соответствовать ему на ночной вылазке. Неджи осторожно прикрыл дверь. В очередной камере снова не было нужного человека. Он осмотрел четверть коридора на своем этаже, на сегодня этого должно быть достаточно. Нужно было возвращаться в свою камеру, пока охрана не заподозрила неладное. Но сначала надо оставить отчет для Хокаге. Неджи не знал, кто передает письма в Коноху. Загадочный посыльный, о котором говорил Шикамару, не желал ни раскрывать свою личность, ни способствовать поискам. Впрочем, Неджи это не сильно беспокоило: он делал то, что должен был, а детали не имели значения. Удивительно, как тайник под кирпичом еще не обнаружили. На взгляд Неджи, он слишком сильно бросался в глаза. С другой стороны, лучше всего прятать на виду. Аккуратно отодвинув кирпич, Хьюга положил в открывшуюся выемку свернутую салфетку. Именно ее он использовал для письма. Закончив дела, Неджи поспешил вернуться в камеру. До подъема оставалось не так много времени, чтобы его хватило на полноценный сон.