– Послушай раз в жизни голос разума.
– Я слушаю сердце.
Хьюга Хиаши величественно шагал по коридору госпиталя Конохи. Людей было очень мало, даже медперсонал прибыл на работу еще не в полном составе. Мужчина знал, зачем так рано пришел сюда. До вчерашнего дня никто из членов клана не травмировал голову или, во всяком случае, не выживал после этого. Старейшины хором заявляли, что Хьюга Соке но Джуиндзюцу мог исчезнуть, ведь нигде не указано, что это невозможно. Хиаши нужно было убедиться, что печать все ещё на лбу племянника. Хотя он сильно сомневался в необходимости этого действа – ведь даже пережив кому (что в сознании главы было равносильно смерти), Неджи не избавился от знака – но спорить со старейшинами не стал. Ни один член побочной ветви не должен ходить без метки, такова нерушимая традиция клана. В палате мирно тикали часы и жужжал прибор, показывающий ритм сердца. Неджи ни разу не проснулся с того момента, как его сюда доставили. Тен-тен, сидевшая рядом с парнем, то и дело оборачивалась на прибор, чтобы увидеть зелёные скачущие зигзаги и успокоиться. Сердце бьется – живой. Когда Хиаши зашёл, она встала. В палате сразу стало жарко и будто нечем дышать. Тен-тен плохо была знакома с главой клана Хьюга, но знала о нем по рассказам Неджи, Хинаты и Наруто, а ещё по историям, ходящим по Конохе. Да, и впечатление от первой, и пока единственной, встречи с этим человеком было не очень хорошее. Она не видела в нем ни одного положительного качества. Хиаши был высокомерный, жестокий садист, держащий в страхе всех своих родственников, как дальних, так и близких, и не гнушающийся применять самые жуткие методы для достижения послушания и преклонения. От этого мужчины можно было ожидать чего угодно. – Тен-тен, тоже тут, – белые глаза недовольно посмотрели на девушку. – Доброе утро, Хиаши-сама. Зачем вы пришли? – ответила она со спокойной враждебностью, ни за что не поверив, что глава клана Хьюга пришел узнать о здоровье племянника. – Я думал, Неджи посвятил свою будущую жену во все нюансы нашего клана, – мужчина улыбнулся мерзкой улыбочкой, от которой Тен-тен сделалось душно. Нюанс у этого клана был только один – Хьюга Соке но Джуиндзюцу – печать, причиняющая дикую боль своим носителям, созданная якобы для защиты секрета бьякугана. Из-за раны, лоб, виски и затылок Неджи были плотно забинтованы, от чего узор на лбу невозможно было разглядеть. Ирьёнины запретили снимать или просто трогать бинты, но был и другой способ проверить наличие метки под ними: просто активировать ее. Тен-тен знала: Хиаши жестокий человек, считающий традиции и правила выше всего, и, если для соблюдения этих правил нужно активировать печать, разъедающую мозг, он это сделает. Главу клана не остановят ни родственные узы, ни явно плохое состояние племянника. Но Тен-тен могла попытаться остановить его. – Не смейте! – Тен-тен очутилась между мужчиной и кроватью. – Я не дам вам к нему подойти и тем более сделать то, что вы задумали. Вы даже пальцем его не тронете! Его тело может не выдержать. И мне плевать, если ваши омерзительные традиции будут не соблюдены. Я не часть вашего клана, и мне вы ничего не сделаете. Но и ему вы ничего не сделаете, тоже, – на самом деле, Тен-тен очень боялась, что Хиаши применит какую-нибудь технику своих глаз, но, если дело касалось близких ей людей, ее страхи не имели значения. Хиаши усмехнулся, гордо вскинув голову. Он знал, что в деревне о нем ходят не самые лестные, а порой и пугающие слухи. Многие жители боялись его и опасались злить. Он знал, что Тен-тен не была исключением, прекрасно помнил робость и еле скрываемый страх, с которым она смотрела на мужчину в их первую встречу. Но сейчас в ее глазах не было ни того, ни другого. Были только беспокойство, злость и обещание скорейшей смерти противнику. Поведение девушки вызвало удовольствие: именно такие качества он хотел видеть в представителях своего клана, как нынешних, так и будущих. – Вижу, мой племянник сделал правильный выбор, – довольно проговорил Хиаши. «Да, именно такая девушка и нужна клану», – мысль планировала задержаться в голове надолго. Ему уже много раз говорили о неправильности традиций: Наруто твердил об этом почти при каждой встречи, Неджи толсто (порой даже чересчур) намекал, что пора что-то менять, даже Ханаби пару раз упоминала о реформах. Но никто не говорил об этом так, как Тен-тен. В девушке не было ни гордости, ни обиды, ни желания нести свои порядки в чужой клан. В ней были лишь сила и страх за любимого человека. Хиаши решил отступить от своей затеи. Он, так же величественно, как и зашёл, покинул палату. Тен-тен стояла в недоумении. Она не знала, кто дёрнул ее за язык и заставил наговорить все это. Поведение Хиаши сильно озадачило и напрягло ее. Она испугалась, что будет с ней и Неджи, если даже собственную дочь глава Хьюга держал в ежовых рукавицах, после критики ее избранника в адрес традиций клана. Тен-тен не думала, что что-то хорошее. Вдох, выдох. Она опустилась на стул рядом с кроватью. Неджи все еще спал, и ничего не позволяло понять, как долго этот сон продлится. Духота, пришедшая с главой клана Хьюга все еще витала в воздухе, вызывая легкую тошноту. Тен-тен открыла окно, впуская ветерок. Она надеялась, что он очистит палату и ее сердце.***
Река с огромными волнами. Она окружает Нобу. Она ревет и клокочет, пугает и ужасает. Как будто ножом раскрывает старые раны и создает новые. Нобу страшно, Нобу хотет спастись. Спасения нет. Дедушка на том берегу, достать невозможно, сколько ни протягивай руку. Лицо дедушки горит, алыми языками пламя взвивается вверх, крася кровью без того красные волосы. Нобу хочется плакать, и слезы душат его. Шум волн стихает, внезапно и мгновенно. Кажется, приходит помощь в лице доброго друга. С ним приходят враги, и помощь оказывается бесполезной. Бурным речным потоком слезы вновь текут из глаз. Алым соком ягоды текут они и из глаз друга. Кажется, все кончено. Что-то прохладное и влажное потерлось о щеку. Шершавый язык прошелся по коже. Приятно. Нобу открыл глаза. Никакой реки, никаких врагов и никакого дедушки. Только большой белый пес и заливающее комнату яркое солнце. Пес лизнул мальчика снова, получив ответную ласку. Бешено колотившееся от пережитого кошмара сердце потихоньку успокаивалось под лаской большого животного. – Акамару, слезь с постели, – раздался звонкий мужской голос. – Привет, мелкий. Пес послушно гавкнул и спрыгнул на пол. Темноволосый мужчина, потрепавший пса по голове, улыбнулся, но улыбка его похожа на оскал зверя. Нобу ошпарил незнакомца быстрым взглядом и отполз к стене, натянув повыше одеяло. Кто знает, что этот человек может сделать? Лучше спрятаться за тканевым щитом. Нобу был уверен: доверять взрослым опасно, не представляет угрозы только Неджи. Но его нигде не было. – Киба-кун, спасибо, что оставил Акамару, – дверь скрипнула и вошла женщина или девушка – она выглядела слишком молодо и в то же время по-взрослому, Нобу не мог разобрать ее возраст. Робкий взгляд поднялся по нежно-фиалковой юбке к лиловому свитеру, замер на иссиня-черных волосах, покоившихся на хрупких плечах. Нобу подумал, что она красивая, гораздо симпатичнее злой женщины Ринха. Взгляд поплыл выше по мягкому лицу и застыл на белых глазах. Нобу вздрогнул. «У, мы можем забрать глазик», – всплыло в памяти. – Здравствуй, малыш, меня зовут Хината, – она добродушно улыбнулась и протянула руку. Дальше она сказать ничего не успела – Нобу кинул в нее подушкой. Хината увернулась в последний момент. Эта женщина пугала, особенно ее глаза. Нобу знал только одного человека с белыми глазами, и его нигде не было видно. Вывод напрашивался сам собой: они что-то сделали с Неджи и отдали его глаза этой Хинате. Нобу хотел закричать, но мужчина зажал ему рот ладонью. – Не надо крика, – сказал он нервно. – И в Хинату швыряться не стоит. – Киба-кун, отпусти, ему же больно, – Хината подняла подушку и, отряхнув ее, вернула на кровать. – Малышу, наверное, страшно. Мужчина нехотя послушался и убрал руку от рта Нобу. Мальчик сильнее вжался в край одеяла, а затем чихнул, громко и с брызгами. – Меня зовут Хината, – вновь обратилась женщина к Нобу. – Это – Киба-кун и его пес Акамару. Мы не обидим тебя. – Эи! – кинул упрек ей Нобу. Хината непонимающе переглянулась с Кибой. – Эй, мы тебя не понимаем, – озвучил общую мысль Киба. – Это твое имя? Не складывающееся знакомство всех напрягало, только Акамару выглядел расслабленным. Он быстро взобрался на кровать и лег рядом с Нобу, позволяя гладить себя. Присутствие пса понемногу вернуло ребенку спокойствие. Нобу любил животных, часто наблюдал за ними с дедушкой и считал, что они не способны причинить умышленный вред. Поглаживая белую шерсть, он подумал, что у столь ласкового пса не должны быть очень плохие хозяева. Однако он еще не до конца им доверял, особенно Хинате. – Малыш, ты же пришел с Неджи-нии-саном, – Хината опять заговорила с ним ласковым голосом, но он слегка дрогнул под конец. – Мы его друзья. Нобу мог бы поверить, но глаза… Как у нее могут быть такие же глаза, если она друг? Он снова чихнул, перебив собственные мысли. – Он тебе не верит, видишь как жмется, – прокомментировал Киба. – Мы не тронем тебя, смотри, Акамару к тебе ластится. Он мой пес, разве будешь боятся хозяина своего нового друга? – Смотри, у меня такие же глаза, – Хината не теряла надежды заполучить расположение мальчика. – Мы с Неджи-нии-саном родственники. Родственники? Нобу изучающе посмотрел на Хинату. Ее лицо чем-то немного было похоже на лицо Неджи. Только более нежное и округлое. Правда, цвет волос был другой, но дедушка говорил, что такое бывает, когда у родственников не похоже что-то. Это объясняло белые глаза. Хорошо, если с Неджи все хорошо. Однако, Нобу волновало, где его друг и где сам Нобу. – Эи? Узнать о местоположении Неджи казалось важнее: все же он был тем, кто более-менее понимал безъязыкую речь. Эти двое точно не могли ответить на вопрос, в их глазах читалось недоумение. Нобу про себя заметил, что было бы неплохо обзавестись бумагой. – Тебя зовут Эи? – Хината ласково улыбнулась. – Не переживай, ты в Конохе, все будет хорошо. Нобу закатил глаза. Раз они не понимали его, нужно было показать. Встав с кровати, мальчик подошел к двери. – А ну стоять, мелкий, – Киба быстро перехватил его поперек тела. – Сначала подлечись, а потом гулять будешь. Акамару гавкнул и завилял хвостом, солидарный со словами хозяина. Нос Нобу зачесался, раздался очередной чих. – Не переживай, – Хината ласково поправила одеяло, когда Киба вернул ребенка в кровать. – Ты полечишь простуду, и я тебе все покажу. – Эи, – отрицательно замотал головой Нобу, желая проводить время со знакомым взрослым. Хината вздохнула, плечи ее поникли. Неужели, так огорчена отказом. – Хината, не переживай, – Киба погладил ее по спине. – Все будет хорошо. Хината кивнула. Нобу наблюдал за взрослыми. Акамару свернулся клубочком. Умный пес иногда поглядывал на мальчика, убеждаясь, что пока успокаивать того не надо. Нобу зевнул: сказывались плохой сон, усталость и болезнь. Кажется, ему сказали, что он простудился. Он снова зевнул и решил поспать. Под защитой пса было нестрашно.***
– Киба-кун, – Хината обратилась к другу, когда они уже вышли из палаты. – Спасибо, что привел Акамару. Пса было решено пока оставить с мальчиком: Акамару, как оказалось, хороший нянь. – Да ладно, – Киба улыбнулся. – Акамару любит детей, пусть будет рядом. Тем более, мальчик пока только его подпускает. – Да, малыш немного нервный, – согласилась Хината, поведя плечами. – Но ведь он, наверное, много страдал, мне понятно, почему он не доверяет людям. – Если он так всех шугается, впору звать его Шугалка, – попытался пошутить Киба. Хината хихикнула в кулачок. Киба всегда находил это очень милым, ему нравилось, когда Хината смеётся. В детстве она всегда ходила печальная, они всей командой пытались ее взбодрить. Киба тогда был первый, у кого получилось. – Хината, ты в марте хочешь выйти за Наруто замуж? – спросил Киба как бы между делом. – Киба-кун, конечно, – Хината уверено кивнула. – Ты уже выбрал себе подарок? – Нет, дело не в этом. Вообще, не заморачивайся: твои друзья не будут наживаться за твой счёт. – Киба-кун, это ведь просто ответные сувениры, никто не наживается, – Хината смутилась, она и подумать не могла, что ее другу идея с подарками для гостей может показаться странной. С другой стороны, старых традиций в Конохе сейчас придерживался только клан Хьюга. – В клан недавно приезжала госпожа Васаби и дала много рё просто так. Такая добрая женщина, – Хината сказала это, чтобы убедить Кибу, что денег у ее семьи более чем достаточно. – Я хочу порадовать друзей, разве плохо? – Ладно, забей, – махнул рукой Киба. – Я не об этом хотел. Ты правда хочешь выйти за Наруто? – Киба-кун, разве тебе не нравится Наруто-кун? – она подняла на него удивленные глаза. Хината честно не могла припомнить ни одного конфликта между Кибой и Наруто, не считая, конечно, их сражение во время экзамена на чунина. – Я помню, как он все время пускал слюни на Сакуру, а потом вдруг переметнулся к тебе. Меня это напрягает. Вдруг, он тебя обидит, – твердо сказал Киба. В восьмой команде к Хинате все относились очень трепетно и тепло. Куренай-сенсей старалась окружить ученицу женской заботой, помня, что у той нет матери. Шино и Киба всегда относились к Хинате как к младшей сестренке, ведь она казалась такой хрупкой и ранимой. В то же время они восхищались ее внутренней силой. Когда-то давно, когда команда только образовалась, оба парня решили защищать Хинату от всех разочарований. – Киба-кун, Наруто-кун не такой. Я люблю его и не хочу, чтобы ты думал о нем плохо, – Хината опустила голову в попытке скрыть надутые от обиды губы. – И если ты так переживаешь, стоило поговорить об этом раньше. – Ладно, ладно, не злись, – поспешил помириться Киба. – Я вовсе не против вас. Но если он тебя обидит, – он многозначительно потряс кулаком. – Хотя, ты же такая мягкая, по любому простишь его. – Киба-кун, ты думаешь, что я настолько мягкотелая, что прощу даже измену? – удивилась Хината. – Но Наруто-кун, конечно, никогда так не поступит, – поспешила заступиться за возлюбленного она. – Ты даже Неджи простила, когда он вел себя как последний мудак, – уверено ответил Киба. – Ты слишком добрая, Хината. – А потом он простил меня, – тихо ответила Хината, смотря в пол. Отрицать, что брат когда-то вел себя с ней не очень красиво, она не собиралась. Даже если могла привести тысячу оправданий в его адрес. Это было в прошлом, а теперь Хината слишком многим была ему обязана. – Ты все еще загоняешься из-за этого? – Киба фыркнул. – Забей, ты же не виновата. – Еще раз спасибо за Акамару, – Хината поспешила сменить неприятную тему. – Это правда ничего, что он останется на ночь? – Цунаде-сама вроде разрешила, других препятствий нет, – пожал плечами Киба. – Не переживай, с мальчишкой ты поладишь: ты же такая добрая. И с Неджи все нормально будет. Хината улыбнулась и кивнула. Весь день она была напряжена, хотя и старалась этого не показывать. Ее большое сердце просто не позволяло ей оставаться равнодушной хоть к кому-нибудь. Хината беспокоилась о Неджи, который со вчерашнего вечера еще не проснулся; о мальчике, который попал в неизвестное ему окружение после, Хината была уверена, ужасов; о Наруто, которому теперь нужно было разбираться с крепостью Хозукиджо и устраивать жизнь нового жителя Конохи. Как мало было в мире людей, способных успокоить ее собственное тревожное сердце одной фразой. Киба всегда к ним относился. Заметив, что подруга немного расслабилась, Киба попрощался и ушел. Нужно было еще помочь матери с дрессировкой новых щенков. Хината же направилась в палату к ребенку. Она не оставляла попыток подружиться с мальчиком. Интуиция подсказывала, что это важно.