— Мой дорогой друг, кто вам позволит?
— Это не главное. Главное — кто меня остановит?
Семья Васаби уехала два дня назад. Шинджу удалось сдержать себя и не закатить скандал в попытке забрать недавно обретенного родственника с собой, но все же она пустила скупую слезу на прощание. Она до последнего не хотела уезжать, но Асако все же затолкал бабушку в паланкин. Сам он несколько раз извинился за нее, еще раз пригласил Нобу с родителями погостить в Ча но Куни и распрощался. Когда паланкин клана Васаби скрылся за горизонтом, выдохнули все Хьюга. — Неджи, что ты решил? — обратился к племяннику Хиаши. Когда Васаби уехали, глава клана Хьюга посчитал нужными разобраться с ситуацией Нобу незамедлительно. Для этого попросил Неджи с ребенком и Тен-тен остаться на обед. Это было семейное дело, и решать его следовало по-семейному. — Я уже говорил. Если Нобу не захочет, а он явно не хочет, — как только Неджи это сказал, сидевший подле него мальчик тут же вцепился в его руку, — он никуда не поедет. — И приказ Хокаге, — напомнила Тен-тен. Хиаши посмотрел на нее тяжелым взглядом «тебя не спрашивают», и она поспешила спрятаться за чашкой чая. — Верно, — поддержал любимую Неджи. — Надеюсь, решение Хокаге не вызовет гнев главы? — нагло спросил он у Хиаши. — Что сделано, то сделано, — мирно ответил он. С возрастом Хиаши на самом деле стал мягче. — Тем более, клан остался в выгодной позиции: мы и деньги сохранили, и наших людей. — И жениха, — встряла Ханаби. — Где еще найти такого, как Асако. Хиаши покачал головой и потянулся за грибами, которые кухарка Хатоми приготовила специально под его любимым соусом. Еще совсем недавно младшая дочь упрямилась и топала ногой только от упоминания возможной помолвки, а сейчас готова выходить замуж хоть завтра. Хиаши был доволен, что смог подобрать Ханаби устроившего ее партнера. Боль пронзила его резко, словно удар молнии. Хиаши завалился на бок. По губам что-то потекло, но что именно, понять он так и не смог. Его тело судорожно задергалось. Хиаши захрипел, пытаясь поймать ртом ускользающий воздух. Кажется, он скоро встретится с отцом и Хизаши. — Хиаши-сама! — Папа! Неджи и Ханаби одновременно оказались подле главы клана Хьюга. Растерянная наследница со слезами на глазах вертела головой в поисках того, что могло бы помочь. Племянник оказался сообразительнее. — Звони Цунадэ, — крикнул Неджи Тен-тен. — У него судороги. Выкрик племянника — это последнее, что глава клана Хьюга услышал, прежде чем окунулся во тьму.***
Неджи нервно стучал пальцами по колену. Прошло уже два часа с тех пор, как Хиаши доставили в больницу Конохи, и за все время о его состоянии не было известно. Ханаби, переволновавшуюся до истерики, Неджи отправил к Хинате. Тен-тен же осталась с ним. По ее словам, она будет «островком спокойствия», раз Хьюга с этой ролью справится не в состоянии. — Неджи, у тебя уже тремор, — ее рука легла поверх его собственной. — Я понимаю, ты волнуешься за дядю, но все будет в порядке. — Дело совсем не в нем, — он мотнул головой. — Хатоми-сан? — уточнила Тен-тен. После отравления главы клана кухарку задержали и бросили в темницу. Кого как не ее, готовящую еду каждый день, подозревать в покушении. — Не только, — он растер лицо ладонями и принялся медленно объяснять. — Ханаби-сама еще не достигла совершеннолетия. Она не сможет удержать власть в своих руках. Советники либо будут использовать ее, либо, что более возможно с ее несговорчивым характером, сместят. — Ты настолько в нее не веришь? Твоя сестра способнее, чем тебе кажется. — Ты не знаешь советников, — опроверг ее слова Неджи. — Они как настоящие коршуны. Если дать слабину, накинутся и разорвут. Ханаби-сама еще слишком молода, у нее еще нет авторитета. Еще и революционеры, — он выдохнул через плотно сжатые зубы. — Если Хиаши-сама умрет, в клане начнется смута. Тен-тен не стала ничего говорить, просто опустила голову ему на плечо. Рядом на стуле уже полчаса как посапывал Нобу. Мальчик наотрез отказался идти с Ханаби к Хинате, предпочтя составить компанию родителям. Долгое ожидание утомили ребенка, и он предпочел вздремнуть. Как раз в это время дверь реанимационного блока распахнулись. Оттуда вышла Цунадэ, она направилась к ним, на ходу снимая маску и перчатки. — Как он? — Неджи очень надеялся, что его пессимистические прогнозы не сбудутся, и с Хиаши все будет хорошо. — Отравитель действовал наверняка, — сообщила Цунадэ. — Это смесь «улыбки сквозь слезы», яда из тяжелых металлов и еще пары. Выжить выживет, но насколько дееспособен будет, сказать сложно. Неджи устало рухнул назад на стул. С одной стороны, Хиаши жив и все еще остается главой клана. Это немного сдержит советников. Но с другой, неизвестно, как долго фигура Хиаши за спиной Ханаби (а в том, что девочке некоторое время придется править от имени отца, Неджи не сомневался) сможет держать клан на плаву. Неджи мог решить только одну проблему — разобраться с революционерами. Обещание, данное Хару в день ее смерти его больше не волновало. — Нобу, — Тен-тен потрепала по плечу сына. — Пора просыпаться. Мальчик протер заспанные глаза и зевнул. С немым вопросом в глазах он уставился на родителей. Потом додумался записать его в блокноте, который носил с собой всегда: «Куда теперь?» — Надо зайти к Хинате, — ответил Неджи. — Расскажем, что узнали. — И поужинаем, — облизнулась Тен-тен. — Что? Ты же не думаешь, что она отпустит нас, не пригласив к столу? — пояснила она удивленному парню. Стоило только выйти за ворота больницы, как к ним подбежал Киба. Инузука держал на руках непонятный сверток и улыбался во весь рот. — Привет, — крикнул он, отдышавшись. — Вы чего здесь? Тен-тен собиралась было ответить, но Неджи опередил ее: — У Тен-тен рука болела, — безразлично соврал он. — А ты? — Акамару папой стал, — ответил он так гордо, будто сам стал отцом. Пес, вилявший хвостом радом с хозяином, довольно гавкнул. — Слушай, Нобу-кун, у нас тебе подарок есть. Киба сел на корточки перед Нобу и протянул сверток. Раздался чих, и на свет показалась мордочка серого щенка. Тот щурил глазки-бусинки на солнце, а затем задорно гавкнул. — Ты серьезно считаешь нормальным дарить ребенку только что родившегося щенка? — Тен-тен сложила руки на груди. — Да не, этому месяца два уже, — отмахнулся Киба. — Ну что, берешь? — спросил он у Нобу. Нобу любил животных. Пес Акамару ему понравился еще при их первой встречи, а теперь у него будет своя собака. Мальчик уже протянул руки за щенком, но вовремя вспомнил, что сначала надо спросить разрешение родителей. Он умоляюще уставился на Неджи, от чьего решения зависело почти все в их семье. Неджи посмотрел на пожавшую плечами Тен-тен, на готового разрыдаться в случае отказа Нобу, на Инузуку, чье желание осчастливить чужого ребенка выпирала из каждой поры его тела, и вздохнул. — Ты очень-очень хочешь? — Неджи не сомневался, что Нобу закивает со всей доступной ему яростью. — Ладно, хорошо. В конце концов, собака — не самая большая проблема, с которой он имел дело. Нобу счастливо завизжал и принялся скакать кругами с щенком на руках. — Но гулять будешь сам, — вставила Тен-тен.***
Тедеши шел домой по темным улицам и постоянно оглядывался. Сегодня члены революционной организации заседали дольше обычного: обсуждали очередной план рейда, новую жертву и подводили итоги прошедшей операции. Все были довольны, что отравление удалось свалить на кухарку. Обсуждали также казнь Хару, которую единомышленники избрали для себя жертвенным символом несправедливости и произвола главных. Тедеши было сложно это все переносить, но он обязан был досидеть до конца собрания, ведь был одним из лидеров. Он был полностью выжат и разбит. Придя домой, Тедеши совсем не ожидал увидеть то, что увидел. Неджи сидел за столом на кухне и сверлил хозяина дома взглядом. Перед гостем стояла бутылка еще не открытого вина. — Ну, наконец-то, я думал, ты не придешь, — бесстрастный голос разрушил тишину, уже четвертый день царившую в доме. — Что ты тут делаешь? — Тедеши сжал кулаки. Неджи знал о том, что Тедеши активно участвовал в революции. Тедеши понял, что он знает. Если Неджи тут — значит, революционеру не поздоровится. Но без боя сдаваться тот не собирался. — Есть разговор, — тон холодный и серьезный. — Садись, выпьем, — он вел себя, как хозяин дома, и это выводило Тедеши из себя. Несмотря на внутренний протест, Тедеши подчинился. Неджи неспешными движениями открыл бутылку, налил в уже приготовленные бокалы вино для себя и собеседника. Он явно никуда не торопился. Тедеши принял бокал, но пить не стал. Мало ли, вдруг, там яд. — Что тебе надо?! — неспешность человека напротив раздражала и без того раздраженного мужчину. — Может, пора прекратить эти революционные игры? Твоя кампания выглядит, как попытка иглой проткнуть земной шар, — Неджи наблюдал, как вино переливается в бокале. Казалось, ему совсем не интересна тема разговора. — Заткнись! — Тедеши приводило в бешенство то, что этот тип сидит на его кухне, за его столом и ещё смеет ему указывать. — Я и не подумаю прекращать свою деятельность, подстилка! Лучше быть клювом петуха, чем хвостом быка! — Твоя мать очень просила отговорить тебя от твоей затеи, — вздох сожаления вырвался у Неджи. — Но я даже рад ее просьбе. Иначе не нашел бы это, — он оставил бутылку и сунул руку в карман. На свет Неджи вытащил пузырек с серой жидкостью. — Ты все так же не умеешь убирать вещи на свои места, — он хмыкнул. Тедеши сглотнул. Ему стоило убрать пузырек с ядом куда подальше, но он не сделал этого. Тедеши не подумал, что кто-то может явится к нему в дом. Как назло, этим кем-то оказался Неджи, человек, чьей пощады точно не приходилось ждать. — Скотина! — зло и отчаянно выкрикнул Тедеши. — Роешься в моих вещах. Это на словах ты такой хороший и опасный, а как до дела дойдет — ничего не можешь. Ты ведь меня и в тот день отпустил, вляпался по глупости. И сейчас ничего не сделаешь, — зашипел он. Неджи медленно поднялся из-за стола, не обратив внимание на пролитый напиток, также медленно подошёл к собеседнику. А вот в стену он впечатал его быстро, Тедеши даже не успел отреагировать: спасибо Ли с его дикой скоростью и постоянным спаррингам. — Ты, сволочь, — процедил Неджи, сжимая руку на шее Тедеши, — убил моего деда у меня на глазах. Ты свалил всю вину за это убийство на меня, подвергнув мою жизнь и спокойствие моей жены и ребенка опасности. Из-за твоих подельников мой дядя сейчас лежит в больнице с тяжёлым отравлением, а мои младшие сестры не могут быть спокойны ни днём, ни ночью, — Неджи даже не нужно было активировать бъякуган, чтобы напугать революционера до мурашек, хватало зловеще-спокойного шепота. — Из-за тебя твоя же жена отправилась на эшафот. Не боишься, что она станет онрё и явится по твою душу? И из-за тебя Хатоми-сан, твоя родная мать, сейчас сидит в тюрьме клана под подозрение в отравлении главы. Сколько ещё людей должно пострадать в угоду тебе и твоим идеям?! — один удар коленом в пах, и бравый революционер съехал по стене. При упоминании об аресте матери, Тедеши стало дурно, а ещё страшно и больно. Он побледнел (хотя, возможно, из-за того, что Неджи почти перекрыл доступ кислорода). Тедеши, всегда кичившийся своей храбростью и силой, сейчас промолчал, как последний трус. — Если ты, кусок говна, завтра же не придёшь к Ханаби-сама с покаянием и не расскажешь ей всю правду, тебе лучше обделаться прямо сейчас, — Неджи был зол, очень зол, — потому что я не знаю, что с тобой сделаю, но обещаю, это будет долго и мучительно, Мягким кулаком не отделаешься. — Да какая тебе, подстилке главных, разница на побочную ветвь?! Ты же забыл, кто ты есть, и кто тут враг! — Тедеши, наконец, ответил ему. — О, ты прав, — злобно оскалился Неджи, — мне дела нет ни до тебя, ни до твоих подельников. Наверное, даже на Хару было наплевать, хотя она — хороший человек. Но ты ошибаешься в одном: мне никогда не была и не будет безразлична судьба побочной ветви. И я никогда не позволю, кому бы то ни было обидеть мою семью. Можешь считать меня эгоистом, но мне наплевать на всех и вся, кроме моих близких. Но если из-за тебя, малодушная тварь, Хатоми-сан просидит в том сыром подвале хоть лишний час, я в долгу не останусь! — Да что ты вообще понимаешь! Эта революция — единственный способ добиться того, что главные вечно забирали у нас! Свободы добиться можно только путем крови! — лицо революционера раскраснелось от натуги, став похожим на перезрелую клубнику. — Хотя, с чего я взял, что тебе есть дело до собратьев, ты же — подстилка главных. Ты просто забыл, что они — зло, — Тедеши выплюнул эти слова словно яд. Неджи отпустил его горло, но ногу от паха не убрал. Произнесенные слова задели не забытые, но давно оставленные позади чувства ненависти и презрения к главной ветви. Неджи был когда-то таким же, как Тедеши. Кто знает, может он тоже присоединился бы к революции, если бы не встретил Наруто семь лет назад. — Кровь ничего не решит. Ты, конечно, можешь попытаться добиться своего, шагая через трупы своих родных и близких, — Неджи наклонился к лицу обессиленного от недостатка воздуха собеседника, — но ставить на кон жизни моих родных я тебе не дам, понял? — он оскалился. Неджи больше не видел смысла продолжать этот разговор — Тедеши был почти готов сделать так, как надо. Уже у двери он остановился и бросил через плечо: — Если завтра ты не сознаешься во всем, я сдам тебя и всю твою шайку с потрохами, — спокойный тон только нагонял страх. — Я понятно объяснил? — это был риторический вопрос. — Ты не знаешь имена, — злобно оскалился Тедеши. Он чувствовал свое превосходство, хотя и находился в невыгодной позиции. — Ко, Иуоо, Сеиджи, Хироси, — медленно перечислил Неджи. Имена он узнал от Ко. — Мне продолжить, или этих достаточно? Тедеши сглотнул. Двоих из названных он лично приглашал в общество, а с Иуоо был знаком, как с Пятым (хотя это и было против правил). Никто из посторонних просто не мог их знать, даже некоторые участники не знали, как кого из них зовут. Но Неджи назвал целых четыре имени и знал о самом Тедеши. Он проиграл, и это было понятно сразу, как только Неджи пришел в дом Тедеши. Холодный пот скатился по щеке. Неджи вышел, хлопнув дверью. Тедеши остался сидеть на полу, пытаясь отдышаться от хватки недруга, который давно не показывал свою садистскую натуру. Тедеши надо было очень многое обдумать: свое положение, свои идеи, стремления организации, судьбу матери и то, как следует поступить. На принятие решения у него было не больше восьми часов.